Неразрешенное участие в политической деятельности

В конце 70-х годов на улицах и площадях китайских городов рядовые граждане начали политические акции, имевшие последствия значительно более драматические, чем реформы, которые заново определили разрешенное участие в политической деятельности. Устраивая в "общественных местах" демонстрации, манифестации, марши протеста, вывешивая плакаты и лозунги, организуя забастовки,

граждане вели себя так, словно политическая реформа подразумевает подобные массовые акции и беспорядки или по крайней мере заставляет власти смотреть на них сквозь пальцы. Сами власти, однако, полагали иначе. В 1980 г. принятое в период "культурной революции" положение, в соответствии с которым отдельные лица и группы лиц имели право расклеивать лозунги и плакаты (как правило, критического по отношению к лидерам страны содержания), было из Конституции КНР изъято. В 1982 г. было аннулировано конституционное право граждан на забастовку. В 1979 г. власти, разъясняя свое отношение к массовым акциям, сформулировали "четыре фундаментальных принципа", которым должно соответствовать участие граждан в политической деятельности: 1) социалистический путь; 2) идеи Маркса-Ленина-Мао Цзэдуна; 3) народная демократическая диктатура; 4) руководящая роль коммунистической партии. Из всех четырех принципов лишь последний по-настоящему способен эффективно ограничить участие в политической деятельности, поскольку три остальных партийные лидеры могли по своей воле наполнять тем содержанием, какое им было нужно. Участники и особенно организаторы массовых акций подвергают себя реальному риску физической расправы и уголовного наказания. Так почему же рядовые граждане в 70-80-е годы стали все чаще устраивать массовые манифестации протеста? Почему в 80-е и 90-е годы усиливается, перерастая в беспорядки, брожение на заводах и в деревнях?

Можно объяснить, почему неразрешенное участие в политической деятельности принимает ту или иную форму, но нельзя понять существование самого этого фактора, если не соотнести его с реформами постмаоистского Китая. С одной стороны, экономические реформы породили целый ряд проблем, которые общество принять не могло, например все более зримый и очевидный рост инфляции, безработицу, преступность, коррупцию. Беспорядки в деревнях и были как раз вызваны коррупцией местных руководителей и введением чрезмерных (порой незаконных) налогов и сборов. Однако и в городах учащались забастовки и демонстрации, снижался (в знак протеста) темп работы на промышленных предприятиях, по мере того как они пытались выжить в социалистической рыночной экономике. Многие из них вынуждены были произвести массовые увольнения, другие оказались неспособны выплачивать пособия и пенсии. В связи с удорожанием жизни одни китайцы-горожане, привыкшие к гарантированному месячному доходу, впервые с 1949 г. лишились средств к существованию, другие перебивались случайными заработками. С середины 80-х годов, когда начались реформы в промышленности, угроза беспорядков, вызванных инфляцией и безработицей, вносила существенные коррективы в планы китайских лидеров, не давая им закрывать крупные государственные предприятия, ставшие убыточными.

В 1989 г. внимание всей мировой прессы, а следовательно, и всего мира, привлекла демонстрация на пекинской площади Тяньаньмынь. После смерти Мао это была третья крупная (участие в ней принимало около миллиона человек) политическая акция. Первая происходила в 1978-1979 гг., вторая - в 1986-1987 гг. Все три кардинально отличались от массовых кампаний маоистской эпохи, все три были сочтены недопустимыми, все три в весьма важном отношении были связаны с осуществлявшимися "сверху" реформами и теми, кто их проводил, все три окончились неудачей (и на время затормозили ход государственных реформ) [14].

Несмотря на существование связей между организаторами манифестаций протеста и официальными реформаторами, массовые кампании времен Мао эти движения ничем не напоминали. Поскольку режим не инициировал их, то, когда они уже набрали силу, остановить их оказалось делом непростым. Властям, для того чтобы покончить с протестами, пришлось прибегать к насилию и подключать к органам правопорядка сначала отряды вооруженной полиции, а затем и армию. Эти акции были запрещены, но запреты политического центра в большей степени относились не к существу требований, выдвинутых митингующими, а к той форме, в которую эти требования вылились. С декабря 1978 г. в китайском обществе царило определенное единодушие: безусловным приоритетом был признан экономический рост, невозможный без таких предпосылок, как порядок и стабильность. Массовые акции протеста этот порядок нарушают. Более того, как форма участия граждан в политической деятельности они свидетельствуют о двух аспектах кризиса власти. Во-первых, сам факт того, что для формулирования своих требований граждане должны выйти на улицу, означает, что официальные каналы выражения критических взглядов не действуют и что граждане не верят заверениям компартии, будто она способна исправить собственные ошибки. Во-вторых, это непреложно указывает на то, что протестующие не отворачиваются от политики: отвергая официальные формы участия в политической деятельности, они вовсе не впадают в политическую апатию, напротив, они открыто выдвигают недвусмысленные политические требования, несмотря на значительный риск и трудности, проистекающие из "внесистемной самоорганизации". Короче говоря, политические протесты означают, что массовое участие в политической деятельности не может быть направлено по официальным каналам, как не может быть сдержано либерализацией и повышением благосостояния граждан.

Протестующие (при том, что среди них имелись и "радикальные элементы") в массе своей не выдвигали требований, направленных на "подрыв основ". И это был не просто тактический ход: их требования, пусть и выраженные в столь "нецивилизованной форме", поддерживали проходящую в стране программу модернизации и

реформирования, настаивали на ее расширении и, оставаясь формально под запретом, смыкались с идеями реформаторов из высших эшелонов власти. Во время Демократического движения 1978-1979 гг. Дэн Сяопин публично поддерживал многие требования, вывешенные на "Стене демократии" или опубликованные в неофициальной прессе и призывавшие к "пересмотру приговоров", вынесенных и людям, и историческим событиям. Эти массовые требования были неотъемлемой частью тех дискуссий о путях реформы, которые высшие китайские руководители вели в конце 1978 г., и позволяли приверженцам обновления доказывать необходимость перемен в политике и политической ориентации. Власти толерантно относились и к плакатам, и к неофициальной прессе. Впрочем, до известного предела: когда отважный диссидент Вэй Цзишэнь потребовал провести "пятую модернизацию", понимая под этим такое "качество демократии", которое никогда даже и не рассматривалось коммунистами, китайские власти моментально приговорили его к пятнадцатилетнему тюремному заключению (якобы за разглашение сведений, составляющих государственную тайну) и ввели "четыре основных принципа", определявших параметры допустимых дебатов (вставка 9.2).

В конце 1987 г. на съезде КПК партийный лидер Чжао Цзыян признал, что в то время в китайском обществе возник и нарастал конфликт интересов. Два последующих года стали пиком политической либерализации. Политическая критика, звучавшая на площади Тяньаньмынь, во многом была отзвуком тех публичных высказываний, которые позволяли себе прореформистски настроенные представители партийной и государственной элиты. С точки зрения коммунистических властей реальная опасность в 1989 г. заключалась не в существе требований, выдвигавшихся во время массовых акций, а в организационной стороне этого процесса - в том, что студенты и рабочие для защиты своих интересов создавали собственные, независимые от компартии союзы. Эту опасность усугубил открытый раскол в рядах высшего руководства страны, когда Чжао Цзыян высказался в поддержку протестующих и против введения военного положения. Другие лидеры партии и государства - как действующие, так и находящиеся в отставке (среди них был и Дэн Сяопин), многие из которых в период "культурной революции" пострадали от захвата власти "молодыми", считали, что ситуация создает опасность для самого существования системы и делает их собственное положение шатким. Массовое движение было решительно и беспощадно подавлено танками и автоматным огнем во время Тяньаньмыньской бойни 4 июня 1989 г.

Все три акции протеста окончились для их участников поражением: в 1979 г. организаторы попали в тюрьму, в 1987 г. интеллигенты-руководители были исключены из партии, а в 1989 г. сотни людей погибли или оказались за решеткой. Но поражение имело и более

ВСТАВКА 9.2

Вэй Цзишэнь и "пятая модернизация"

В конце 1978 г., в атмосфере значительных перемен, когда политические приговоры "культурной революции" были официально отменены, жители китайской столицы начали часто собираться у так называемой "стены демократии" возле пекинской площади Тяньаньмынь, где наклеивали, читали и обсуждали политические плакаты. Пространный текст к одному из самых крупных плакатов был сочинен Вэем Цзишэнем, который утверждал, что грандиозная государственная программа модернизации по четырем направлениям - сельскохозяйственному, промышленному, оборонному и научно-техническому - невозможна без "пятой модернизации", т.е. демократии. Оперируя категориями, совершенно неприемлемыми для китайских лидеров, Вэй спрашивал: "Ненавистная старая политическая система не изменилась. Разве народ не имеет право взять власть в свои руки, отняв ее у владык?"

Вэй опубликовал еще ряд статей в своей неофициальной газете "Исследования" - одном из более пятидесяти изданий такого рода, выходивших в то время в Китае. В 1979 г. он предпринял атаку на самого Дэна, вопрошая: "Чего мы хотим? Демократии или новой диктатуры?" Вэй был обвинен в контрреволюционной деятельности и разглашении государственной тайны. Проведя в заключении почти 15 лет, он вышел на свободу, но почти тотчас же был арестован вновь - на этот раз за диссидентскую деятельность. В 1997 г. после многолетних усилий правозащитных групп и правительств ряда иностранных государств самый известный китайский диссидент был освобожден и вынужден уехать в США, где он продолжает критиковать коммунистический режим своей родины.

масштабные последствия - наметилась тенденция к сворачиванию официальной реформы. Когда движение в ее поддержку выплеснулось на улицы и площади китайских городов, многие консервативно настроенные лидеры стали объяснять нараставший социальный хаос чересчур стремительным темпом реформ. В результате их ход замедлился или был вовсе приостановлен, а два высших партийных руководителя (Ху Яобан в 1987 г. и Чжао Цзыян - в 1989 г.) лишились должностей, а реформа - своих наиболее влиятельных сторонников.

Формулирование и согласование
интересов