 |
Диверсанты в костеле. Бургомистр
|
|
|
|
Диверсанты в костеле
Голубой лимузин останавливается у подъезда центральной комендатуры. Часовые, приветствуя генерала, по-ефрейторски берут на караул. В вестибюле дежурный комендант отдает рапорт. И вот наконец генерал в своем кабинете.
Большая жизнь, перевалившая за полстолетие, стоит за плечами генерал-лейтенанта Алексея Васильевича Благодатова. [172]
Детство в семье отца, офицера царской армии. Потом кадетский корпус, Конетантиновское артиллерийское училище в Петербурге, военная служба в Варшаве... Начинается война 1914 года. Поручик Благодатов на фронте. Трагический безрассудный рейд армии Самсонова в Восточную Пруссию во имя спасения Парижа от наступающих германских корпусов, горечь разгрома и плен. Тяжелые месяцы вынужденного бездействия, смелые до дерзости, но неудачные попытки побега... Октябрьская революция возвращает Благодатова на родину, и с этого момента бывший офицер царской армии всего себя отдает на службу родному советскому народу. Вначале он работает в Главном артиллерийском управлении, но его неудержимо тянет в действующую армию, и в 1919 году он уже сражается под командованием М. В. Фрунзе на Восточном фронте. Потом тяжелые победные бои на юге — Сиваш, Джанкой, Феодосия, Керчь... Отгремели залпы гражданской войны, и начинаются долгие напряженные годы совершенствования своего военного искусства: учеба в Академии имени М. В. Фрунзе, командные должности в армии, преподавательская работа в Академии Генерального штаба... Снова война. Генерал-лейтенант Благодатов — заместитель командующего 57-й армией, командир 6-го гвардейского корпуса... И вот теперь это незнакомое, ответственное и такое трудное задание...
|
|
|
В кабинет входят заместители коменданта: генерал-майор Травников, ведающий всей патрульной и караульной службой в Вене, и замполит подполковник Лерервин.
Короткий разговор о предстоящем вручении знамени комендантскому батальону, о необходимости совещания комендантов и замполитов районов — надо усилить борьбу с бандитизмом в городе. Затем появляется начальник караульного отдела.
— Товарищ генерал, — докладывает майор. — Сегодня ночью патрули обнаружили в костеле на восточной окраине Вены, в Зиммеринге, группу гитлеровцев. Взято много оружия. Полагаю, в этом повинен ксендз.
— Вы уверены?
— Как же иначе они оказались в костеле?.. Может быть, пригласить этого церковнослужителя в комендатуру и расспросить построже? [173]
— Значит, за шиворот — и в подвал?
— Совершенно верно! — радостно откликается майор, но тут же резко обрывает себя: он заметил, как чуть посуровели глаза генерала за стеклами очков.
— Эх, майор, майор! —укоризненно качает головой генерал. —Сколько раз я учил вас: входя в дверь, подумайте, как из нее выйти... Ну хорошо, мы пригласим этого священнослужителя в комендатуру, учиним ему допрос. А если это провокация? Если все это подстроено как раз для того, чтобы заставить нас сделать именно так, как вы предлагаете? Что будет тогда? Не знаете? Извольте, я вам расскажу. Сегодня же вечером об этом будет знать вся Вена. Завтра по всему городу пойдет истошный вой церковников: «Большевики убивают ксендзов! Красные запрещают молиться господу богу! » Вы представляете, майор, какой концерт зададут нам здешние католики? А из-за чего? Из-за ксендза, который, может быть, не виноват... Да, майор, иногда выйти бывает сложнее, чем войти.
Офицер смущенно молчит.
— Патрули сами обнаружили банду?
— Австриец какой-то сказал. Подробностей не знаю.
— Вот то-то и оно. А в подробностях вся суть. Этот человек одинаково может быть и другом и недругом... Выясните и доложите.
|
|
|
Майор собирается было уходить, но генерал останавливает его.
— Как здоровье того раненого бандита, который вчера был задержан при попытке взрыва парламента?
— Врачи полагают, что сегодня к вечеру следователь может начать допрос.
— Передайте, чтобы отнеслись с полной серьезностью: эта ниточка может привести нас к большому и важному.
Бургомистр
В кабинет Благодатова входит мужчина. Ему лет под семьдесят. Высокого роста. Сутул. Худощав. Одет скромно: простая рубаха с солдатским ремнем поверх брюк.
Это генерал в отставке Теодор Кернер.
Коротко биография его такова. [174]
Родился в 1878 году. После окончания средней школы — военное училище. Многолетняя служба в армии. В первую империалистическую войну сражается на австрийско-итальянском фронте. Войну заканчивает в чине генерал-майора. После провозглашения республики в Австрии Кернер вступает в социал-демократическую рабочую партию и работает на должности начальника отдела государственного комитета по военным делам. До 1934 года — один из главных руководителей шуцбундовской организации австрийских социал-демократов.
В Австрию приходят фашисты. Кернер мог бы пойти к ним на поклон и, несомненно, получить почетное назначение. Но он не делает этого: генерал в отставке ненавидит фашизм и любит свою родину.
Кернер отстранен от всех должностей. Одинокий старик — он никогда не был женат — доживает свои дни. Ему кажется, что жизнь кончилась и впереди только медленное угасание...
В первые же дни организации советской комендатуры возникает вопрос о назначении бургомистра Вены. Патриоты Австрии называют имя Теодора Кернера: он принципиален, педантично честен, предан своей стране, своей родной Вене.
Но как его найти в этой исковерканной фашистской оккупацией, войной, бомбежкой громадной Вене? Да и жив ли он, этот старый генерал в отставке? В последние годы Кернер растерял своих старых друзей и словно в воду канул.
И все же его находят. И он — в кабинете советского коменданта.
— Прошу садиться, господин генерал.
Кернер, сутулясь, сидит в кресле. В его глазах ожидание и удивление. Зачем привез его сюда советский офицер? Нет, он не боится русских: он хорошо знает их, он восхищен Советской Армией, победившей «непобедимого» Гитлера, и русские, конечно, не сделают ему ничего дурного. И все-таки зачем вызвал его советский комендант — одинокого старика, уже несколько лет отошедшего от всякой политической и общественной жизни?
|
|
|
Алексей Васильевич начинает издалека. Он говорит, как тяжело положение Вены, как много надо сделать, [175] чтобы вдохнуть в нее жизнь, чтобы спасти венцев от этого прозябания без пищи, света, воды, топлива. Да, советская комендатура сделает все, что в ее силах. Но без помощи самих жителей едва ли удастся быстро воскресить столицу Австрии.
Лейтенант Авдеев быстро переводит слова коменданта, но посетитель не слушает его: он хорошо знает русский язык и прекрасно понял генерала.
— Да, положение Вены тяжелое, — отвечает Кернер, все еще не понимая, зачем советский комендант начал с ним этот разговор. — Последние дни, с утра до вечера, я бродил по улицам Вены и видел ее раны, ее страшные раны.
Снова переводит Авдеев, но на этот раз комендант не слушает его: Алексей Васильевич хорошо знает немецкий язык.
«Может быть, обойтись без переводчика? — мелькает мысль у коменданта. — Нет, пожалуй, пусть на этот раз останется так, как начато».
— Скажите, что вы ответите, господин Кернер, если советское командование предложит вам стать бургомистром Вены?
Этот вопрос застает врасплох Теодора Кернера. Нет, он ожидал всего, но только не этого. Ему, никак не связанному с коммунистами, одинокому старику, чье имя, казалось, давным-давно забыто, предлагают такой большой, такой ответственный пост. Значит, жизнь еще не кончена? Значит, он еще может что-то сделать для своей родной Вены? Значит, ему верят, на него надеются?
— Глубоко тронут вашим предложением, господин комендант, — взволнованно отвечает Кернер. — Вы оказываете мне большую честь. Но вряд ли я имею право принять ваше предложение: я стар, и силы мои на исходе.
— Не спешите с ответом, господин Кернер. Дело, на которое мы вас зовем, стоит того, чтобы решиться. Убежден: соотечественники высоко оценят вашу работу на посту бургомистра. Ну, а силы... силы вернутся: я знаю, вы горячо любите свой народ, свою родину, свою Вену. Не спешите. Подумайте. [176]
|
|
|
Кернер молча сидит в кресле. Алексей Васильевич не торопит его: он понимает, что творится сейчас в душе старого генерала...
— Хорошо. Я даю согласие, — наконец твердо говорит Кернер.
— Вот и прекрасно, — поднимается Благодатов. — Теперь, заручившись вашим согласием, я доложу об этом маршалу Толбухину. Полагаю, что в ближайшие дни он пожелает с вами встретиться и переговорить.
— Разрешите быть свободным? — вытянувшись по-военному, спрашивает Кернер.
— Не смею задерживать. Будьте здоровы. Сейчас вас отвезут домой.
Кернер выходит из кабинета, и Алексею Васильевичу кажется, что на этот раз старый генерал уже меньше сутулится и шаг его гораздо тверже.
Через день в городе Бадене Теодора Кернера принимают командующий фронтом маршал Ф. И. Толбухин и член Военного совета генерал-полковник А. С. Желтов. В конце беседы Кернеру объявлено, что до организации австрийского правительства он назначается временным бургомистром Вены.
— Поздравляю вас, господин Кернер, с большим и ответственным назначением, — прощается с ним маршал. — Хочу надеяться, что мы найдем с вами общий язык.
Кернер отвечает взволнованно и лаконично.
— Я сделаю все, что в моих силах, господин маршал. И постараюсь склонить к этому моих соотечественников.
Обратно из Бадена в Вену Кернер едет в одной машине с генералом Благодатовым. Они оживленно беседуют, переходя с немецкого языка на французский, с французского на русский. Кернер вспоминает свою жизнь.
— Когда французское правительство Пуанкаре переправляло через Австрию оружие для подавления Октябрьской революции и австрийские рабочие отказались перегружать его, французы обратились ко мне с просьбой дать наших солдат для перегрузки. Я отказал... Не подумайте, господин генерал, что хвастаюсь перед вами — это не в моем характере. Нет, мне просто [177] вспомнились слова маршала об общем языке. Если тогда я нашел этот общий язык, то теперь, после блестящих побед вашей армии, мне кажется, я хорошо знаю, искренне уважаю советский народ, и этот общий язык облегчит мне мою трудную и такую необычную для меня работу на посту бургомистра Вены.
Так 17 апреля 1945 года австрийский генерал в отставке Теодор Кернер становится бургомистром столицы Австрии и сразу же с головой уходит в работу.
Он начинает с того, что реорганизует венский магистрат, увольняет всех национал-социалистов, подбирает новых сотрудников. Скоро этот магистрат уже обрастает огромным административно-хозяйственным аппаратом, исчисляемым тремя десятками тысяч служащих. Теперь все дело в том, чтобы заставить этот аппарат плодотворно работать. И бургомистр Вены показывает пример такой работы.
|
|
|
Кернер трудится с раннего утра до позднего вечера. Он принимает венцев, идущих к нему с заявлениями, просьбами, жалобами. Выступает на рабочих собраниях. Часами объезжает Вену, чтобы лично проверить, как идет восстановление электростанции, газового завода, расчистка улиц, строительство мостов. И, конечно, часто посещает дом на Рингштрассе.
Вот и сейчас Кернер сидит у генерала Благодатова.
— Я должен сообщить вам, господин Кернер, что с первого июня советское командование начинает организованное снабжение продовольствием жителей Вены.
— Простите, я, кажется, ослышался, господин комендант.
— Нет, вы не ослышались. Кроме того, маршал Толбухин дополнительно выделяет в ваше распоряжение сорок легковых машин и шестьдесят грузовых для нужд города.
— Нет, господин комендант, я, кажется, действительно стар. Очень стар, —взволнованно говорит Кернер. — Помните нашу поездку из Бадена в Вену? Тогда я заявил, что хорошо знаю советский народ. Но всякий раз, когда говорю с вами, я убеждаюсь, что не знаю, недооцениваю вашего народа. А сегодняшнее сообщение меня просто поражает. Победитель собирается кормить своего вчерашнего врага, который принес ему так много горя и страданий! Кормить, хотя вы сами сегодня [178] не так уж богаты продовольствием. Нет, я еще не знаю вашего человеколюбивого народа.
— Всякое знание требует времени, господин Кернер, — улыбается Алексей Васильевич...
Теперь на плечи советской комендатуры ложится еще одно большое и трудное дело.
Надо подвезти из тыла фронта эшелоны продовольствия, которыми действительно не так уж богаты эти тылы. Разработать системы выдачи и рационы пайков. Разбить жителей по категориям, отдав предпочтение рабочим и служащим и выделив детей в особую группу. Создать в городских районах распределительные пункты и возложить работу по выдаче пайков на районных бургомистров, сохранив за районными комендантами контроль и руководство.
И вот уже идут в Вену составы с пшеницей, рожью, мукой, горохом, бобами, сахаром, мясом, жирами, консервами, картофелем. Уже работают в городе распределительные пункты. Как величайшую драгоценность, несут домой свои пайки улыбающиеся и удивленные венцы. И газета «Новая Австрия» сообщает: «За эти благородные и гуманные чувства австрийцы приносят Советскому правительству свою глубокую признательность, свою благодарность».
Как-то однажды генерал Благодатов обратился к бургомистру Кернеру.
— Мне бы хотелось в ближайшие дни, если, конечно, вы найдете это возможным, собрать совещание в ратуше. Пригласить всех, кто имеет какое-то отношение к восстановлению городского хозяйства Вены. Думается, на этом совещании выявятся скрытые резервы. К тому же будет ясно, чем может помочь комендатура. Как вы находите?
— Сочту за честь видеть вас в ратхаузе! —охотно соглашается Кернер. — Но я позволю себе обратиться к вам с просьбой: прошу вас выступить и крепко поругать меня, чтобы сотрудники поняли — комендант вправе требовать от нас большего. Убежден, что после такого выступления все станут лучше работать.
— Пока мне вас не за что ругать, господин Кернер, — улыбается Алексей Васильевич. — К тому же мою критику могут неправильно истолковать, и я боюсь, что это отразится на вашем авторитете. А этого я не хочу. [179]
— Дело не в моем авторитете, — твердо отвечает Кернер. — Дело в том, чтобы люди работали лучше.
После совещания Благодатов увидел в проемах между окнами портреты.
— Скажите, господин Кернер, кто это?
— Все бургомистры Вены за несколько сот лет.
Заметив пустой проем, Алексей Васильевич шутливо бросает:
— А вот и для вас место приготовлено.
— Я не заслужил этого, — смущенно отвечает бургомистр.
Тогда Кернер не знал, что будет бургомистром Вены и президентом Австрии.
|
|
|
