 |
Картина восьмая
|
|
|
|
Комендатура, За столом — Федоровский. У двери с автоматом — старшина Кузовков. Петр Бородин без ремня, без звездочки на пилотке стоит перед столом
Федоровский. Вы будете отвечать, Бородин, или нет?
Петр. Я все сказал. Что еще отвечать?
Федоровский. Правду!
Петр. Я все рассказал. Всю правду.
Федоровский. Врешь!
Петр, вздохнув, отворачивается.
Почему ты не хочешь показать, где живет эта твоя немка?.. Покажешь?..
Петр отрицательно качает головой.
Нет?.. Значит, боишься?
Петр. Да.
Федоровский. Вот! То-то и оно! Боишься, стало быть, виноват. Только учти, Бородин, мы и без тебя ее найдем и все узнаем.
Петр. Это ваше дело.
Федоровский. За это же тебя... Понимаешь? Все равно мы ее найдем, а так — чистосердечное признание, смягчающее вину... А?
Петр ( пристально смотрит на него). Товарищ лейтенант, неужели вы и вправду не понимаете, почему я не могу вас отвести к ней?
Федоровский. Не понимаю. Мы допросили бы ее — и порядок!
Петр. Вот именно — допросили бы.
Федоровский. Ну и что?
Петр. Все! После этого все погибнет. Вы поймите — что она подумает! Какое же тогда может быть между нами доверие? Вы поймите, я же первый советский солдат, с которым она встретилась. Она многое поняла и очень хорошо поверила. Ведь это очень важно. Ей же дальше жить. Она и так ко всему болезненно относится. А вы хотите вмешаться, допросить... Да это все равно что вмешаться в любовь!
Федоровский. Любовь? (Заливисто захохотал. ) Любовь! Ну и насмешил ты меня, Бородин! Ты хоть фамилию-то ее знаешь?
Петр. Нет, не знаю.
Входит старший лейтенант Тимофеев, останавливается в дверях.
Федоровский. Вот! Как в том анекдоте: «... и фамилию не спросил». Я тоже не всегда спрашивал. Только я не говорю, что со всеми бабами, с которыми довелось под кустами маскироваться, у меня любовь была. Ну и силен ты, Бородин!
|
|
|
Петр так и вытянулся весь. Потом как-то странно, будто на незнакомого, посмотрел на старшину и отвернулся.
(Поднимаясь. ) Ну ты... тип, Бородин! Шуток не понимаешь! Ладно! Поговорим серьезно.
Тимофеев. Товарищ лейтенант.
Федоровский ( выскакивает из-за стола). Есть, товарищ старший лейтенант!
Тимофеев ( Кузовкову). Уведите сержанта.
Кузовков. Есть увести сержанта. Идем, Бородин.
Они идут к двери.
Было бы мне не пускать тебя в увольнение.
Тимофеев. Лейтенант, вы мне подали рапорт на этого сержанта. Я занимаюсь его делом. Что вам еще нужно?
Федоровский. Я считаю, товарищ старший лейтенант, что оно будет быстрее... с двух сторон.
Тимофеев. Не надо с двух сторон.
Федоровский ( обиделся). Вы, товарищ старший лейтенант, у нас недавно, так что не знаете, наверно, а я два года в полковой разведке служил. Тоже кое-какой опыт имею.
Тимофеев. Очевидно, имеете. (Пристально смотрит на него. )
Федоровский. Я написал вам все как было.
Тимофеев. А как было?.. Вы инкриминируете парню очень серьезные политические преступления.
Федоровский. А по-вашему, ударить по лицу офицера — это не политическое преступление?
Тимофеев. В известном смысле — да. И он должен быть за это наказан в известном порядке. Вы же, подав мне рапорт с вашими формулировками, открываете перед ним дорогу прямо в трибунал... Кстати, лейтенант, не слишком ли часто вас стали бить по лицу?..
Федоровский. Товарищ старший лейтенант!..
Тимофеев. Хорошо, извините. Так вот... Этот парень вас обидел лично, а вы обвиняете его в государственных преступлениях: в измене Родине, в связи с врагом и так далее.
Федоровский молчит отвернувшись.
Вы понимаете, что будет, если каждый обиженный лично... будет изображать своего обидчика государственным преступником?
|
|
|
Федоровский. По-моему, все равно тут дело темное...
Тимофеев. Значит, сначала надо прояснить.
Федоровский. А мне и так ясно.
Тимофеев. Ясно, что дело темное?
Федоровский. Вот именно. А иначе зачем бы он стал скрывать, где живет эта немка.
Тимофеев. А вы не думаете, что здесь может иметь место известная деликатность, ну... скажем... деликатность чувства?
Федоровский ( смотрит, явно ничего не поняв) Извините, товарищ старший лейтенант, но это все... какая-то философия, а я в философиях не разбираюсь Я солдат. Что вижу, то и понимаю.
Тимофеев ( вздохнув). Мда-а... В «философиях» вы не разбираетесь — это уж точно, а не мешало бы, раз вы работаете с людьми. Ну, значит, так: делом сержанта Бородина занимаюсь я один. Ясно?
Федоровский. Ясно.
Тимофеев уходит. Гудит телефон. (Берет трубку. Усаживается развалясь. )
Лейтенант Федоровский... (Вскочив, вытягивается в струнку. ) Здравия желаю, товарищ командующий! Слушаюсь... В данный момент товарищ полковник находится в отсутствии. Так точно, товарищ командующий... так точно, все нормально — население снабжается продовольствием, медпункты функционируют... Стараемся, товарищ командующий!.. Происшествия?.. (Замялся, потом вдруг, решившись, запел звеняще и высоко. ) Разрешите доложить, товарищ командующий!.. Докладываю; в гарнизоне имеет место ЧП. Один сержант вступил в преступную и весьма подозрительную связь с немкой. Самовольно отсутствовал почти полсуток. Когда я их обнаружил, он и не собирался в часть... Да, да, лежали в обнимку в загородном парке. Боевое оружие валялось в стороне. Я подобрал... Сержант?.. Даже не обратил на это внимания... Так точно. Самоволка перерастала в дезертирство с оружием... Никак нет. Личность немки пока не установлена. При задержании он применил ко мне силу и дал ей возможность скрыться... Что? Ударил меня по лицу. А теперь решительно не хочет указать ее местожительство. Так точно. Более того, когда я пытаюсь это установить, снова грозит прямым нападением на меня!.. Так точно, товарищ командующий. Похоже на связь с врагом... Да, но офицер нашей комендатуры, старший лейтенант Тимофеев не считает это серьезным и запретил мне заниматься этим делом... Да... Есть... Есть, товарищ командующий!.. Слушаюсь. Одну минуту, товарищ командующий (Опустил трубку, кричит. ) Дежурный!
|
|
|
На пороге вырос дежурный.
Дежурный. Есть дежурный!
Федоровский. Старшего лейтенанта Тимофеева на провод.
Дежурный Есть! (Исчезает. )
И пока не появился Тимофеев, Федоровский пританцовывает от нетерпения, время от времени говоря в трубку: «Сейчас, товарищ командующий! Одну минуту, товарищ командующий! Есть, товарищ командующий! » Быстро входит Тимофеев
32S
Федоровский ( зажав трубку). Вас командующий!
Тимофеев. Старший лейтенант Тимофеев слушает Да... нет, товарищ командующий, не совсем так. Еще не все выяснено. Но я думаю, нарушение, подлежащее взысканию в рамках дисциплинарного устава. Слушаю... Слушаю... Что?. Нет, товарищ командующий, лейтенант Федоровский ввел вас в заблуждение... Да, как раз насчет немки я все проверил. Нет... Нет... Ничего подозрительного. Просто несчастная девочка. Сирота. Все родные погибли во время бомбежки... Что?.. Да, лейтенант утверждает, что его ударили, но сержант... Что?.. Свидетели?. Свидетелей, к сожалению, не было. Ясно!.. Понимаю, что мы в Европе... Понимаю... Ударил по лицу офицера. Но ведь это... Есть!.. Есть... Есть немедленно доставить материал в прокуратуру... Разрешите?.. Есть!.. Понял, что вы недовольны мною... Есть, товарищ командующий! Ясно, товарищ командующий! (Медленно опускает трубку, долго смотрит на Федоровского. ) Зачем вы погубили парня, лейтенант?
Федоровский. Простите, товарищ старший лейтенант, но я вас не понимаю. Как это «погубил»? Я доложил все как есть.
Тимофеев. А как есть?
Федоровский. Очень просто — как он под дубом с ней в парке валялся, как...
Тимофеев. Там нет дубов, там клены.
Федоровский. Что?
Тимофеев. Там нет дубов, там клены, в парке.
Федоровский. Какая разница — дубы, клены... Какое это имеет значение...
Тимофеев. Когда дело касается человека, все имеет очень большое значение. Дубы или клены, сидел или лежал... или «валялся», как вы говорите... Эх, лейтенант, лейтенант... Зачем вы погубили парня?
Федоровский молчит.
|
|
|
Послушайте, Федоровский, еще не поздно... Вот бумага и чернила. Садитесь и напишите рапорт. Напишите, что вы сгоряча наговорили лишнего, что ничего такого не было... Поймите, ведь он хороший солдат, прошел всю войну. Это же счастье. Ему жить да жить, а вы... вы же ему ломаете хребет.
Федоровский. Извините, товарищ старший лейтенант, но...
Тимофеев. Подождите. Предположим, он вас действительно... ну... обидел. Попробуйте простить. Будьте великодушны!.. Погорячился парень, тем более защищая девушку.
Федоровский. Да если бы он с ней просто так — я бы тьфу, давно наплевал. Ну сунули бы ему пару суток губы, и порядок. А он вот именно, темнит, на человека кидается... как вы говорите, «защищает девушку». Тоже мне «девушка» — сучка немецкая. Мало они наших людей поубивали!
Тимофеев. При чем здесь она? Что вы плетете?
Федоровский. Все они одинаковые!.. А у этого сержанта родителей тоже немцы убили, а он?.. Вместо того чтобы их ненавидеть всю жизнь, сразу спутался с первой же немкой, да еще и защищает ее, и от кого?.. От меня, от своего!.. Да ему за одно это!..
Тимофеев. А может быть, они поняли что-то такое, что очень важно понять после войны.
Федоровский. Конечно, они все поняли, а я ничего не понял. И вообще, товарищ старший лейтенант, вы получше меня знаете нашего товарища командующего. Если я подам рапорт, что все наврал, — да что же он со мной сделает! Да он в два счета снимет с меня погоны... Вместе со штанами. А я эти звездочки (он постучал по своему погону), между прочим, тоже не в дровах нашел!
Тимофеев. Решается судьба человека, а вы ёрничаете. Вы понимаете, что приказания командующего выполняются быстро, очень быстро.
Федоровский. Еще бы.
Тимофеев. Не дай бог, найдется какая-нибудь формальная душа, и тогда по вашему докладу парня может постичь любая мера наказания, даже самая высшая... вы понимаете это?
Федоровский. Мое дело доложить, товарищ старший лейтенант. Меня просили — я доложил. А уж решать — это дело начальства. Мы люди маленькие.
Тимофеев. И маленькие люди, оказывается, могут делать большие гадости.
Федоровский ( с обидой). Вы, конечно, старше по званию...
Тимофеев. Я просто по-человечески старше вас и видел многое. Поверьте, за любую несправедливость рано или поздно... рано или поздно приходится рассчитываться сполна. Да. Сполна.
Федоровский. Простите, товарищ старший лейтенант, но я не верю в предсказания. Мое будущее — в моих руках.
Тимофеев. Совершенно точно изволили сказать. И чем чище руки, тем лучше будущее. И наоборот.
Пауза.
Значит, вы не будете писать рапорт?
Федоровский. Нет, не буду, товарищ старший лейтенант.
|
|
|
Тимофеев ( долго смотрит на него, потом подходит почти вплотную). Послушайте, Федоровский, а если я вас сейчас ударю по лицу, вы мне ответите?
Федоровский ( вытянулся, побледнел). Нет, не отвечу, товарищ старший лейтенант!..
Тимофеев. Донесете на меня? Мы ведь тоже одни, без свидетелей.
Федоровский. Нет, не донесу.
Тимофеев. Почему?
Федоровский. А потому что, как говорят бильярдные маркеры, «игра не равна».
Тимофеев. Да, эти правила вы хорошо усвоили. Интересно, . чем вы занимались до войны?
Федоровский. Работал на разных должностях... но зарабатывал хорошо.
Тимофеев. А я был учителем и зарабатывал плохо.
Федоровский молчит
Вы знаете, что делали когда-то военные, если их ударяли по_лицу, а они не могли ответить?
Федоровский. Нет, не знаю.
Тимофеев. Стрелялись.
Федоровский. Я не застрелюсь, товарищ старший лейтенант.
Тимофеев. Вы не застрелитесь Это уж точно.
Федоровский. Нет, не застрелюсь.
Тимофеев. Да-а... большое вы дерьмо, товарищ Федоровский, а я все пытаюсь достучаться к вам в душу...
Вбегает дежурный.
Дежурный. Товарищ старший лейтенант, здесь товарищ полковник... Сюда идут.
Тимофеев. Ясно. Идите.
Дежурный исчезает.
Быстро входит полковник Лукьянов.
Товарищ полковник...
Лукьянов. Вольно!
Федоровский Товарищ полковник, разрешите доложить, санпропускник по вашему приказанию...
Лукьянов. Отставить. Я знаю. (Тимофееву. ) Как насчет сержанта Бородина? Все выяснили?
Тимофеев ( невесело усмехнулся). Больше того, товарищ полковник. О проступке сержанта как о ЧП доложено командующему, и он приказал немедленно доставить материал в прокуратуру.
Лукьянов ( изумленно). Вы?! Доложили?
Тимофеев молчит, и Лукьянов поворачивается к Федоровскому.
Федоровский. О чрезвычайном происшествии доложил я.
Лукьянов ( стиснув зубы). Понятно. Кто?.. Кто вам разрешил объявить ЧП?
Федоровский. Товарищ полковник, я полагал...
Лукьянов. Молчите... Да... Это моя вина. Советская комендатура здесь, сейчас... это святая святых нашей армии. Такого, как вы, тут нельзя было держать. (Строго. ) Лейтенант Федоровский!..
Федоровский ( вытягивается) Слушаю, товарищ полковник.
Лукьянов. Идите и немедленно сдайте все дела младшему лейтенанту Беляеву.
Федоровский. Товарищ полковник...
Лукьянов. Идите!
Федоровский. Одно слово, товарищ...
Лукьянов ( гневно). Лейтенант Федоровский, слушать мою команду! Кру-гом!..
Федоровский поворачивается.
Шагом марш!
Федоровский, морщась, выходит строевым шагом. Лукьянов и Тимофеев остаются одни.
Тимофеев. Этот язык он лучше понимает.
Лукьянов ( про себя). И почему командующий с ним разговаривал?
Тимoфeeв. Вы не знаете, что товарищ командующий иногда любит позвонить даже в роту простому дневальному и побеседовать с ним? (Улыбнувшись. ) Впрочем, как и вы тоже, товарищ полковник.
Лукьянов. Хорошо. Приказ командующего есть приказ командующего. Готовьте материалы для передачи в трибунал.
Тимофеев. Товарищ полковник!
Лукьянов. Выполняйте... И не забывайте ни на секунду: самое важное сейчас, чтобы наш каждый солдат понял, что здесь, в Европе, он представляет свою великую державу и что главным оружием его теперь являются ум и сердце... Вот так — ум и сердце.
Тимофеев. Товарищ полковник, разрешите?
Лукьянов. Да.
Тимофеев. Вот эти качества ума и сердца, о которых вы так прекрасно сказали, как раз и проявил во встрече с девушкой-немкой сержант Бородин. И это главное во всем, что с ним произошло.
Лукьянов ( усмехнувшись). Ну с девушками эти качества проявляются в несколько ином плане.
Тимофеев. Нет, товарищ полковник. Он вел себя с ней, как настоящий советский солдат. Она поняла и оценила это. За остальное он достаточно строго наказан. Поэтому я прошу вас отменить ваше последнее распоряжение. Оно несправедливо.
Лукьянов ( вспылив). Товарищ старший лейтенант, вы понимаете, что вы говорите?
Тимофеев. Да.
Лукьянов ( еле сдерживаясь). Вы считаете, что самовольная отлучка, оскорбление действием офицера, наконец, связь с немкой — все это мелочи? Сержанта Бородина я знаю не хуже вас. Сам не раз вручал ему боевые награды. А теперь он пойдет под трибунал.
Тимофеев. Солдат... Он и так по уставу перед всеми в ответе, солдат. Нам дано право его наказывать Значит, насколько же наша мера ответственности перед ним больше, чем его перед нами? Иначе на чем же будет держаться справедливость?
Лукьянов. Да. И чем выше наше звание, тем больше наша ответственность. Поэтому ради моей высокой ответственности и еще более высокой ответственности командующего перед всеми остальными нашими солдатами он будет наказан. (Уходит. )
Затемнение
|
|
|
