 |
Б Психическое • развитие 1 страница
|
|
|
|
Б Психическое • развитие
Глава IV
РАННЕЕ ПСИХИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ: АРХАИЧЕСКОЕ ЭГО
Методологические трудности
исследования ранних этапов развития
В противоположность аффективным бурям и эмоциональным приступам, детерминированным биологическими и филогенетическими факторами, неврозы обусловлены историей жизни индивида. Поскольку в неврозах воспроизводится раннее развитие, эту форму патологии нельзя объяснить без углубления в онтогенез. Три следующие главы представляют краткий и схематичный обзор психического развития.
Представления о ранней психической жизни вырабатывались очень медленно на основании материала, полученного при психоанализе взрослых. Позднее эти данные подтвердились при непосредственном наблюдении детей. Самый ранний период жизни остается наименее понятным. Во-первых, при психоанализе и лечении неврозов не всегда приходится обращаться к началу жизни; во-вторых, в период после рождения, когда еще не развита речь и не произошла дифференциация психических функций, очень трудно разобраться в психическом реагировании. Пока ребенок не овладел речью, процесс наблюдения за ним затруднен; полученные этим путем данные слишком по-разному трактуются. Возникает сильный соблазн интерпретировать поведение младенцев, используя концепции и представления, разработанные при изучении более поздних стадий развития, за подверженность этому со-
блазну критикуются и психоаналитики. С психоаналитических позиций проведен ряд систематических наблюдений младенцев (645, 671, 1300, 1301, 1302, 1303, 1596). Большую ценность имеют наблюдения, сделанные психологами-экспериментаторами (134, 714), но у них совершенно иные методические установки.
|
|
|
Психоанализ больных психозом, регрессировавших к примитивным фазам эго, сильно расширил знания о ранних стадиях развития. Такой психоанализ столь же важен в понимании раннего психического развития, как психоанализ невротиков, вернувшихся к инфантильной сексуальности, в понимании стадий сексуального развития. Конечно, психозы не единственное состояние, в котором можно наблюдать регрессию эго. Функции архаического эго возвращаются и у здоровых людей: при интоксикации, истощении и особенно при засыпании и просыпании (726, 837, 1546).
Самые ранние стадии
Психические функции представляют собой прогрессивно усложняющуюся систему, предназначенную для управления стимулами. Так, самые ранние фазы развития психики следует интерпретировать с помощью понятий «возбуждение» и «релаксация», и только последующие фазы можно охарактеризовать более определенными и дифференцированными терминами.
Эго дифференцируется под влиянием внешнего мира. Считается, что у новорожденного эго отсутствует. Дитя человека рождается более беспомощным, чем другие млекопитающие. Младенец не выживет, если о нем не заботиться; на него обрушивается лавина стимулов, которыми он не способен управлять. Он не может произвольно двигаться, не различает поступающие стимулы, не ориентируется в объектах внешнего мира и еще не умеет ограничивать напряжение. У новорожденного, по-видимому, отсутствует ясное сознание и имеется только недифференцированная чувствительность к боли и наслаждению, усилению и уменьшению напряжения. Точнее говоря, функции, впоследствии составляющие эго и сознание, еще не развиты: ни восприятие (перцепция), ни произвольные движения, ни способность связывать напряжение с помощью контрка-тексиса.
Конечно, реагирование на стимулы происходит и до развития эго, функции будущего эго выполняются целостным организмом.
|
|
|
Становление эго не гомогенный процесс. Он начинается с рождения (или, возможно, раньше) и в строгом смысле никогда не завершается. При рождении организм покидает относительно спокойное окружение и неожиданно подвергается разрушительной стимуляции, обладая минимумом защиты от нее. Это «затопление » возбуждением при отсутствии адекватных защитных механизмов представляет собой, согласно Фрейду, модель позднейшей тревоги (618).
Переполнение возбуждением, вероятно, крайне неприятно и вызывает первую ментальную тенденцию, а именно склонность избавляться от напряжения. Когда со стороны внешнего мира младенцу оказывается помощь в борьбе со стимулами, он удовлетворяется и засыпает. Новые стимулы, такие как голод, жажда, холод, вызывают пробуждение. Первые проблески сознания отражают не различие между эго и не эго, а скорее различие между большим и меньшим напряжением; в этот период релаксация сопровождается утратой сознания. Если любая потребность удовлетворялась бы сразу, представление о реальности, возможно, никогда бы не возникло.
Нахождение объектов и построение эго
Жизнь младенца — это чередование голода (холода и других беспокоящих стимулов) и сна. Голод (и другие стимулы) вызывает состояние напряжения и тем самым стремление избавиться от напряжения. С насыщением исчезает чувство голода и наступает сон, когда стимуляция значительно уменьшается. Первое представление об объектах должно зарождаться в состоянии голода. Когда появляются зачатки позднейших функций эго, младенец начинает понимать, что для облегчения его напряжения извне производятся какие-то действия, тогда и возникает первое устремление к объектам. Объектное отношение столь примитивного типа существует до тех пор, пока объект отсутствует. С появлением объекта устремление к нему угасает и наступает сон (425).
До учреждения «первого объекта младенец физически зависит от людей, поддерживающих его жизнь. Эти люди, однако, не объекты младенца в психологическом смысле,
поскольку он сознает не внешний мир, а всего лишь напряжение и релаксацию. Первое осознание младенцем объекта происходит из желания чего-то уже знакомого, способного удовлетворить потребности, но отсутствующего в данный момент (507).
|
|
|
Первое принятие реальности — только промежуточный шаг на пути избавления от нее. Здесь возникает базовое противоречие человеческой жизни — противоречие между устремлениями к полной релаксации и объектам (голод по стимулам). Стремление к разрядке и релаксации, прямое выражение принципа постоянства, конечно же, более древний механизм. Тот факт, что внешние объекты вызывают приятное расслабление, вносит осложнение, поскольку объекты становятся желанными. Вначале, правда, они ищутся только в качестве средства, которому надлежит опять исчезнуть. Тяга к объектам возникает, следовательно, как окольный путь реализации намерения избавиться от объектов (стимулов). Именно это, вероятно, имеется в виду, когда порой говорят, что ненависть древнее любви. Истина, однако, состоит в том, что первые объектные отношения не представляют собой любовь или ненависть, а недифференцированные предтечи обеих (79).
Происхождение эго-и чувства реальности — это всего лишь два аспекта одного этапа развития. Эго непременно определяют как часть психики, которая учитывает реальность (295, 700). Представление о реальности подразумевает и эго-концепцию. Мы индивидуумы настолько, насколько ощущаем свою обособленность и отличие от других.
В развитии представления о реальности совершенно особую роль играет собственное тело (608). Сначала существует только ощущение напряжения, т. е. «чего-то внутреннего». Позднее, с осознанием существования некоего объекта, способного снять это напряжение, возникает чувство обладания «чем-то внешним». Собственное тело — и то и другое одновременно. Благодаря симультанному действию внешних тактильных и внутренних раздражителей, собственное тело становится обособленным от остального мира, поэтому делается возможным различение самости и не самости. Совокупное представление о теле и его органах, так называемый образ тела, конституирует понятие «я » и имеет большую важность для дальнейшего формирования эго (1372). Образ тела не совпадает с объективным телом: например, в него может включаться одежда или «фантомные конечности» (521, 1612).
|
|
|
Пациент с компульсивным неврозом навязчиво беспокоился о своей одежде, которая должна была подходить безукоризненно, иначе он испытывал крайнюю неудовлетворенность. По существу проявлялась ипохондрия относительно одежды. Оказалось, что одежда фактически составляла часть его здоровья. Любые шероховатости в одежде означали для пациента телесное заболевание. Он включил одежду в образ тела.
Ранняя перцепция
и первичная идентификация
Первоначальное состояние, когда отсутствует какое-либо представление об объектах, называется «первичным нарциссизмом» (585). Первые реакции на объекты содержат многие интегрированные в единое целое компоненты, которые впоследствии дифференцируются. Эти реакции подобны рефлексам, т. е. каждый стимул в соответствии с принципом постоянства требует немедленной реакции. Восприятие стимулов и их разрядка, перцепция и моторные реакции тесно переплетены. Примитивное восприятие характеризуется близостью к моторной реакции. Индивид воспринимает воздействие объектов, изменяя собственное тело, затем замечается это изменение. Многие восприятия, которые обычно считаются зрительными, на самом деле кинестетические (379, 1456). Сходным образом исследование эйдетических феноменов показало, что примитивное зрительное восприятие связано с готовностью к моторной разрядке (83). О том же свидетельствуют двигательные установки при гипнагогических и гипнопомпических галлюцинациях (837).
Фрейд тоже продемонстрировал связь между перцепцией и двигательным актом (615). Он прояснил активность функции восприятия. Активность процесса восприятия подразумевается самим строением аппарата перцепции, защищенного от излишне сильной стимуляции. Перцепция осуществляется ритмически, явно под влиянием центробежных (моторных) пульсаций катексисов, которые следует рассматривать как первые попытки овладения внешним миром. В этом заложены основы разграничения систем перцепции и памяти (552) и источник более дифференцированного сознания. После завершения дифференциации организм способен защититься от чрезмерной стимуляции, прекратив восприятие (917). Сформировавшееся эго может
снова погрузиться в ид, что и наблюдается при обмороках и травматических неврозах. По данной модели впоследствии строятся все защитные механизмы от внутренней боли и внешних неприятностей. Вытеснение тоже специфическое блокирование перцепции особых инстинктивных потребностей. Еще одна разновидность погружения эго в ид имеет место во время сна.
|
|
|
Важная функция эго проявляется в феномене «очарования», описанном Бернфельдом (130). Эго пытается примитивным образом справиться с интенсивными стимулами, имитируя воспринимаемое. По-видимому, некогда восприятие сводилось к изменению собственного тела в соответствии с воспринимаемым объектом. В экспериментах Гольд-штейна пациентам с повреждением мозга удавалось компенсировать алексию посредством имитации зрительно воспринимаемых букв движениями головы, они смогли читать, опираясь на осознание своих кинестетических ощущений (704, 1476). Примитивная имитация воспринимаемого объекта представляет собой вариант идентификации, осознание которой приводит к перцепции.
Другая примитивная реакция на первые объекты проявляется проще и понятнее: младенец тянет объекты в рот. Голод, постоянно нарушающий мирный сон, заставляет признать внешний мир. Сытость (насыщение), которая первоначально избавляет от напряжения, затем становится моделью овладения внешней стимуляцией в целом. Первой реальностью является то, что можно заглотать. Признание реальности означает суждение, помогает ли нечто получить удовлетворение или создает напряжение, следует ли его заглотать или нужно выплюнуть (616). Взять в рот или выплюнуть — основа любого восприятия, в условиях регрессии можно наблюдать, что все органы чувств понимаются по образцу рта (420, 430).
Примитивные реакции имитации и оральная интроек-ция того, что воспринимается, тесно взаимосвязаны. Идентификация в нормальной психологии и психопатологии производит впечатление, как всегда подчеркивал Фрейд (606, 608), вторичной идентификации, регрессивно повторяющей архаическую первичную идентификацию. Согласно концепции первичной идентификации, «заталкивание в рот» и имитация ради восприятия фактически отождествляются и представляют собой первичное отношение к объектам. В этой первичной идентификации инстинктивное поведение и поведение эго неразличимы. Все едино: первый
(оральный) объект любви, первая моторная реакция на внешние стимулы и первая перцепция (408). Идентификация играет большую роль в процессе построения эго, поэтому существо эго зависит от личностных особенностей тех, кто окружает младенца (ср. 101). Имитация внешнего мира посредством оральной инкорпорации составляет также основу примитивного модуса мышления, названного магическим, что еще будет обсуждаться.
Эта инкорпорация, которая вообще представляет собой первую реакцию на объекты и предтечу сексуальных и деструктивных отношений, в психологическом смысле разрушает объекты. Отношение, подразумевающее существование объекта только для удовлетворения эго и исчезновение объекта, когда удовлетворение достигнуто, наблюдается иногда в незрелых видах любви. Но нацеленность на инкорпорацию субъективно не обязательно отражает деструктивную тенденцию по отношению к объекту. Первичная инкорпорация представляет собой матрицу, по которой позднее происходит становление и любви и ненависти, но сама матрица не привносит эти чувства. Чрезмерное желание разрушать действительно свойственно некоторым детям (а не просто проецируется на детские годы маниакально-депрессивными больными), но отнюдь не каждому ребенку, вскармливаемому грудью. Конечно, в патологических случаях можно доказать существование орально-деструктивных влечений в младенческом возрасте. Однако оральные устремления нормального младенца не преследуют деструктивных целей, и, соответственно, у него отсутствуют страхи перед возмездием. Не следует также забывать, что инкорпорация только вторично деструктивна, ее объективно-деструктивная природа используется в субъективных целях. Первоначально враждебные устремления к объектам, приносящим боль и препятствующим наслаждению, состоят не в заглатывании, а в выплевывании. Кроме того, сомнительно, признает ли примитивное эго определенный объект, однажды принесший наслаждение и впоследствии отказавший в нем, как тот же самый. Более вероятно, что для эго это разные объекты: «хороший », подлежащий заглатыванию, и «плохой », который следует выплюнуть. Только впоследствии возникает желание разрушать посредством заглатывания. Вопрос определения, называть ли примитивную инкорпорацию амбивалентной и, следовательно, приписывать ли эмоциональной амбивалентности врожденность. Примитивная инкорпорация
амбивалентна, поскольку в ней содержатся элементы последующей любви и ненависти, она не амбивалентна, поскольку любовь и ненависть еще не существуют в качестве противоположностей (707). Побуждение, направленное на получение удовлетворения, без принятия во внимание объекта (тем самым объект может быть разрушен) и побуждение к разрушению объекта из ненависти вовсе не тождественны.
Снова вернемся к проблеме перцепции. Различие механизмов восприятия младенцев и взрослых приводит к тому, что картина мира у них неодинакова. Наблюдение больных психозом, регрессировавших к примитивному модусу восприятия, подтверждает его малую дифференциацию. Объекты воспринимаются не четко отделенными один от другого и от эго. Образы слишком протяженны, их границы размыты. Они состоят не из элементов, которым надлежит быть вместе, а, скорее, из объединений, которые содержат несовместимые элементы. Не разделены не только перцептивная и двигательная сферы, но перекрываются восприятия разными органами чувств. Превалируют наиболее примитивные ощущения, особенно связанные с кинестетической чувствительностью.
Восприятие младенца отличается не только по форме, но и по содержанию воспринимаемого материала. Германн назвал систему восприятия маленького ребенка «первичной перцепцией »(778). Особая природа первичной перцепции частично обусловлена биологическими особенностями ребенка. Мир предстает перед ребенком в другой перспективе, чем перед взрослым, вследствие маленького размера его тела и иного переживания пространства (134, 1147). В основном свойства первичной перцепции обусловливаются ее «необъективным » характером, эмоциональной природой. Мир воспринимается в соответствии с инстинктами как источник удовлетворения или угрозы; инстинктивные желания фальсифицируют реальность. Объективное восприятие предполагает психологическое отстранение эго от данных восприятия, суждение об источнике ощущений и, более того, правильное суждение, способность обучаться различению, тогда как примитивный опыт переживается в форме целостностей, которые появляются повторно. Принцип удовольствия, т. е. потребность в немедленной разрядке, несовместим с правильным суждением, основанным на оценивании и отсрочке реакции. Время и энергия, сбереженные в результате отсрочивания, расходуются на функ-
цию суждения. На ранних этапах слабое эго еще не умеет что-либо отсрочивать (575).
Всемогущество и самоуважение
Примитивное эго, в противоположность более дифференцированному эго, считается слабым по отношению к инстинктам и внешнему миру. Но психологическое отделение эго от внешнего мира еще неполное, и эго чувствует всемогущество через включение внешнего мира или его частей внутрь себя. Ференци говорит о безграничном могуществе, которое сохраняется до тех пор, пока отсутствует представление о существовании объектов. Всемогущество начинает ограничиваться при переживании возбуждения, которым нельзя овладеть, вызывающим неупорядоченную двигательную разрядку. Когда движения трактуются окружающими как сигнал к перемене ситуации, ребенок воспринимает такую очередность событий в качестве «всемогущества движений» (457).
Отделение эго от внешнего мира не происходит внезапно, это постепенный процесс.
Это также гетерогенный процесс, поскольку столкновение формирующегося эго с реальностью и собственным телом случается в связи с разнообразными нуждами. Поэтому в ходе развития эго имеет многочисленные «ядра» (694, 695). Конечное эго возникает в результате синтетической интеграции этих ядер, в состоянии же регрессии наблюдается расщепление эго на исходные ядра.
Всегда остаются следы изначального безобъектного состояния (878) или, по крайней мере, устремление к нему («океаническому чувству ») (622). Интроекция представляет собой попытку заставить части внешнего мира влиться в эго. Проекция — попытка аннулировать отделение эго от не эго противоположным образом, перенося неприятные ощущения во внешний мир. Существует период развития, который Фрейд назвал стадией «рафинированно приятного эго» (588), когда все неприятное считается не эго, а все приятное приписывается эго. Самый примитивный способ избавления от боли состоит в ее «галлюцинаторном устранении », такой способ при столкновении с реальностью быстро оказывается несостоятельным. Тогда молодой организм пытается приписать приятные побуж-
дения эго, а неприятные — не эго. В дальнейшей жизни следы этой фазы наблюдаются у тех, кто, не сомневаясь, любые приятные ощущения рассматривает как «собственные », а за болезненные ощущения упрекает органы, как бы ему не принадлежащие. Вообще от переходных стадий сохраняются многие следы. Например, дети, играющие в прятки, закрывают глаза и верят, что их нельзя обнаружить. Иллюстрацией служит основанная на смешении эго и не эго анимистическая картина мира, своего рода идентификация наоборот: внешний мир наделяется свойствами эго (265, 712, 802).
Когда ребенок вынужден в силу приобретенного опыта отказаться от веры в собственное всемогущество, он приписывает всемогущество взрослым, которые теперь рассматриваются в качестве независимых объектов, и пытается посредством интроекции соучаствовать в их возможностях. Нарциссическое благополучие характеризуется тем, что переживается как воссоединение с всемогущей силой во внешнем мире, либо путем инкорпорации частей этого мира, либо фантазированием о собственной поглощенности миром («вторичный нарциссизм») (608). Религиозный экстаз, патриотизм и сходные чувства характеризуются участием эго в чем-то непостижимо высоком. Многие социальные феномены основываются на обещаниях сильных мира сего бессильным людям желанной сопричастности при условии соблюдения определенных правил.
Индивидуальный опыт всемогущества порождает наиболее значимую потребность человека. Устремление к океаническим переживаниям периода первичного нарциссизма можно назвать «нарциссической потребностью». Самоуважение — это осознание индивидом того, насколько он близок к исходному всемогуществу (1238).
Примитивные методы регуляции самоуважения исходят из факта, что первое устремление к объектам мотивируется желанием избавиться от дискомфорта, а удовлетворение, полученное с помощью объекта, восстанавливает нарциссическое состояние и делает ненужным сам объект. Желания вернуть всемогущество и избавиться от инстинктивного напряжения еще не разделяются. Если достигается успех в избавлении от неприятных побуждений, то самоуважение снова восстанавливается. Первое удовлетворение, полученное от внешнего мира, обеспечение питанием, одновременно первый регулятор самоуважения.
Тенденция соучаствовать во всемогуществе взрослых возникает вслед за отказом от собственного всемогущества, дифференцируясь из желания удовлетворять голод. Тогда обретение любви могущественного взрослого имеет тот же эффект, что и получение младенцем молока. Младенец утрачивает самоуважение, когда теряет любовь, и обретает самоуважение, когда восстанавливает любовь. В этом залог способности детей к обучению. Они нуждаются в любви настолько сильно, что готовы отказаться от других удовольствий, если в награду обещана любовь или эти удовольствия угрожают утратой любви. Обещание удовлетворить нарциссические нужды при условии послушания и угроза лишить любовных ресурсов, если определенные условия не будут соблюдаться, эффективное оружие любого авторитета (427, 436).
Позже нарциссические и сексуальные потребности дифференцируются: сексуальные потребности возникают в отношении к объектам, нарциссические в большей мере в отношениях между эго и суперэго. Любое чувство вины снижает самоуважение; любое осуществление идеалов повышает самоуважение. Но поскольку при психическом развитии в глубинах нового сохраняется старое и примитивное, отношение к объектам частично управляется нуждами самоуважения. Лучше всего данный феномен изучать у тех, кто фиксирован на этой стадии. Они нуждаются в нарцис-сическом удовлетворении извне, чтобы поддержать самоуважение. Среди таких людей имеются многие типажи. Агрессивные типы стремятся силой получить необходимое, «удерживаемое злодеями из внешнего мира »; существуют и те, кто пытается избежать насилия и добивается «подпитки » путем покорности и демонстрации страданий. Многие стремятся сочетать оба способа.
Тот факт, что эротические и нарциссические потребности вынуждают ребенка просить любви, и императивный характер этого желания позволяют говорить о пассивно-объектной природе любви у маленьких детей. Ребенок хочет получать блага от объекта, ничего не давая взамен, объект для него еще не личность, а только инструмент, обеспечивающий удовлетворение (73).
Стадия первичного нарциссизма, в которой испытывает-ся всемогущество и не встает проблема «овладения », сменяется периодом пассивно-рецептивного овладения миром (приспособления), когда трудности преодолеваются с помощью сильных внешних объектов, предоставляющих необходимое, т л..
Если в последующем активное приспособление терпит неудачу или не позволяет надеяться на успех, возникает соблазн вернуться к пассивно-рецептивному «господству».
Развитие двигательной сферы
и активное приспособление
Развитие активного приспособления длительный и сложный процесс. Управление двигательной сферой тоже представляет собой задачу, решать которую дитя человека обучается только постепенно и в непременной связи с созреванием сенсорных функций. С психологической точки зрения происходит постепенное замещение действиями простых реакций разрядки. Это достигается путем увеличения времени между стимулами и реакциями, обретением терпимости к напряжению, т. е. развитием способности связывать примитивные побуждения-реакции контркатексисами (575). Предпосылка формирования произвольных действий, помимо управления органами тела, состоит в развитии функции суждения. Имеется в виду способность предсказывать будущее, «оценивая» реальность в воображении, испытывая активным путем и в малых дозировках то, что при пассивности могло бы произойти в неизвестных масштабах.
Обучение ходьбе, чистоплотности и речи — основные вехи в овладении двигательными функциями тела. Ходьба и контроль сфинктеров составляют базис самостоятельности ребенка. Эти способности помогают усвоению принципа реальности (575) и преодолению рецептивной зависимости, а также потребности в немедленной разрядке. Дар речи изменяет функции эго по предвосхищению будущего: символическое обозначение вещей консолидирует сознание и позволяет предвидеть события, моделируя их с помощью слов. Оценивание реальности и терпимость к напряжению — два аспекта единой способности. Осуществление действий в соответствии с внешней необходимостью подразумевает способность предвидеть опасности, а также умение бороться с ними или их избегать.
Тревога
Биологическая беспомощность человеческого дитя неизбежно приводит к состоянию болезненного напряжения.
Состояние, в котором организм настолько возбужден, что утрачивает способность к самоуправлению, называется травматическим (605). При ранних травматических состояниях страдания носят еще недифференцированный характер и поэтому не идентичны последующим аффектам, но имеют общий корень с разными аффектами и, конечно, с тревогой. Так называемая первичная тревога отчасти может рассматриваться в качестве способа, которым дает о себе знать напряжение, а отчасти как перцепция непроизвольных вегетативных разрядок (690, 993). Фрейд предположил, что синдром первичной тревоги возникает при акте рождения. Он обнаружил онтогенетическую детерминацию якобы бессмысленных истерических приступов, их отнесение к некой ситуации прошлого и по аналогии сформулировал гипотезу об онтогенетической обусловленности нормальных аффектов (596). Наверняка первичная тревога не создается активно самим эго, она возникает в результате еще не управляемой внешней и внутренней стимуляции, вызывающей болезненное чувство в сознании и переживаемой пассивно как некое происшествие с эго, которое необходимо перетерпеть (431, 714).
В последующие годы переживания сходные с первичной тревогой возникают при травмирующих событиях. Бесконтрольные приступы сокрушающей тревоги переживаются как нечто ужасное, затопляют беспомощную личность, образуя типичный симптом травматических неврозов. Подобный тип тревоги переживается, когда сексуальному (и, возможно, агрессивному) возбуждению не предоставляется нормальной реализации. Таким образом, весьма вероятно, что травматическая тревога или паника динамически идентичны первичной тревоге, т. е. при недостатке контроля возникает состояние переполнения возбуждением, которое переживается пассивно.
Когда ребенок учится контролировать двигательную сферу, целенаправленные действия постепенно занимают место простых реакций разрядки, ребенок становится способен продлевать время между стимулами и реакциями и переносить напряжение. Обретение характерной способности производить «пробы» изменяет отношение эго к аффектам. Изначально аффекты являются архаическими синдромами разрядки, и при определенных условиях возбуждения они заменяют произвольные действия. В ходе развития эго «приручает » аффекты и использует их в целях предвидения (440). Это справедливо и в случае тревоги (618).
Вместе с предвосхищением событий в воображении и планированием действий возникает представление об опасности. Оценивающее эго декларирует, что ситуация, пока еще не травмирующая, но может стать таковой. Сделанные оценки приводят к состояниям, сходным с теми, что создаются травмирующими ситуациями, но менее интенсивным. Эго испытывает тревогу, но отличающуюся от подлинной паники. Вместо разрушающего тревожного приступа имеет место умеренный страх, который используется в качестве предупреждающего сигнала или защитной меры. Опасение предвосхищает то, что могло бы случиться (618). Преднамеренные компоненты, которые появляются в тревоге перед лицом опасности, должны получить аккредитацию эго; непреднамеренные компоненты, подобные оцепенению, обусловливаются тем, что эго не продуцирует тревогу, а только использует ее, не имея в распоряжении лучших средств (1485).
В последующих главах часто встречаются описания осложнений, имеющих место при невротической тревоге. Иногда ожидание опасности вместо провоцирования целесообразного страха, который мог бы использоваться во избежание травматического состояния, способствует именно этому состоянию. Вслед за суждением эго о приближении опасности следует разрушительная паника: эго вызывает нечто, не поддающиеся его контролю. Попытка приручить тревогу терпит неудачу, и повторяется исходная паника, разрушающая эго. Такое возможно, если весь организм находится в состоянии напряжения, которое можно описать в качестве латентной готовности к панике. Суждение эго об опасности тогда аналогично спичке, поднесенной к пороховой бочке. Намерение зажечь спичку с целью сигнала терпит неудачу, потому что освобождается огромная энергия, намного большая, чем необходимо для возгорания спички (с. 178-179).
Содержание представлений примитивного эго о тревоге отчасти определяется его биологической природой, отчасти анимистическим мышлением, заставляющими эго верить, что окружение имеет одинаковые с ним инстинктивные цели, но более сильно выраженные. В основе анимистических заблуждений лежит примитивный принцип возмездия, согласно которому любой поступок может быть аннулирован (или наказан) сходным поступком, причиняющим боль зачинщику.
|
|
|
