 |
Стадии развития либидо и психические расстройства
|
|
|
|
| Стадии либядной | Стадии развития объектной | Доминирующий пункт | ||
| организации | любви | фиксации и патология | ||
| 1. | Ранняя оральная | Аутоэротизм | Некоторые виды | |
| стадия (сосание) | (объект отсутствует, предамбивалентная любовь) | шизофрении (ступор) | ||
| 2. | Поздняя орально- | Г Нарциссизм; тотальная | Маниакально- | |
| садистская (каннибальская) стадия | Амбивалентная любовь | инкорпорация объекта | депрессивные нарушения, болезненные влечения, наркомания | |
| 3. | Ранняя анально- | Парциальная любовь с | Паранойя, некоторые | |
| садистская стадия | инкорпорацией | прегенитальные | ||
| конверсионные неврозы | ||||
| 4. | Поздняя анально- | Парциальная любовь | Компульсивный невроз, | |
| садистская стадия | другие прегенитальные | |||
| конверсионные неврозы | ||||
| 5. | Ранняя генитальная (фаллическая) стадия | Объектная любовь, ограниченная преобладанием комплекса кастрации | Истерия | |
| 6. | Конечная генитальная стадия | Любовь (постамбивалентная) | Нормальность |
Глава VI
ПОЗДНИЕ ФАЗЫ РАЗВИТИЯ:
СУПЕРЭГО
-
Ранние стадии суперэго
Страхи перед наказанием и утратой родительской любви отличаются от других мотивирующих защиту тревог. В других случаях требуется безусловное прекращение опасной активности, в случае же этих страхов активность может продолжаться тайно или ребенок может притвориться, что чувствует себя плохо в ситуациях, где в действительности чувствует себя хорошо. В лекции на данную тему Ференци однажды сказал: «Из такой лжи произрастает мораль».
|
|
|
В развитии делается важный шаг, когда установленные запреты остаются эффективными даже в отсутствии родителей. Теперь в психике находится постоянный наблюдатель, сигналящий о ситуациях или поведении, грозящих утратой материнской любви, а также предвидящий вознаграждение материнской любовью. Этот наблюдатель выполняет существенную функцию эго: предвосхищает вероятные реакции внешнего мира на поведение индивида. Часть эго становится «внутренней матерью », угрожающей лишением любви.
Интернализация матери происходит посредством инт-роекции, которая представляет собой первую инстинктивную цель по отношению к объектам. Впоследствии интро-екция также используется для выражения враждебности, поскольку вызывает исчезновение объектов. Наконец, ин-троекция регрессивно может замещать более дифференцированные объектные отношения. Как попытка защиты от объектов интроекция часто терпит неудачу, ведь страх перед внешним объектом переходит в страх перед интрое-цированным объектом.
Интроекция родительских запретов систематически приводит к адаптивным изменениям внутри эго. Изменения
такого рода — предтечи суперэго, которые ференци обозначил как «мораль сфинктера» (505).
Это понятие подчеркивает важность тренинга чистоплотности в развитии «предсовести». Когда требуется опорожнять кишечник только в определенных условиях, ребенок испытывает конфликт между должным и желанным. Исход зависит от интенсивности подавляемых побуждений и чувств к настаивающим на подавлении взрослым.
Первоначально ребенок, конечно, желает делать то, что делают родители, его цель состоит в идентификации с деятельностью родителей, но не с их запретами. Если дети хотят идентифицироваться с родителями, они также хотят идентифицироваться с их стандартами и идеалами. Запреты принимаются как часть, соответствующая стандартам и идеалам. Стремление чувствовать свое сходство с родителями облегчает усвоение запретов. Реальная идентификация с запретами становится замещением намеренной идентификации с родительской деятельностью.
|
|
|
Странно, что силы, противостоящие инстинктивным побуждениям, часто обладают бурным и иррациональным характером самих инстинктов. Это наиболее очевидно в феномене морального мазохизма. Но то же самое наблюдается при нормальном чувстве вины, импульсивно требующем делать добро, и одержимом инстинктивными силами сопротивлении при психоанализе. Фрейд в своей книге «Я и Оно » поставил вопрос об инстинктивных характеристиках антиинстинктивных сил и ответил: «Антиинстинктивные силы имеют инстинктивный характер, потому что они дериваты инстинктов »(608). Инстинктивные отношения детей к своим родителям превращаются в силы, враждебные инстинктам, путем интроекции родителей. Таким образом, посредством влияния внешнего мира инстинктивные побуждения трансформируются в антиинстинктивные побуждения.
Интернализованные родительские запреты, предтечи суперэго, очень сильны, поскольку, согласно анимистическим представлениям ребенка, угрожают страшным наказанием, но они и слабы, поскольку их можно нарушить и обойти в отсутствии свидетелей или при неких обстоятельствах. Интроецированные объекты легко отвергаются новой проекцией, и функции предшественников суперэго могут снова перемещаться на особ во внешнем мире (1266). Полицейские символизируют эти «экстернализо-
ванные предсуперэго ». Ребенок колеблется между подверженностью своим побуждениям и их подавлением, система запретов еще не приобрела у него единообразного организованного характера. Во всяком случае, наличествует ситуация, когда под влиянием внешнего мира часть энергии утилизируется для подавления другой части энергии, и это изменение направления производится интроекцией.
Установление суперэго
Теперь снова вернемся к вопросу нормального разрешения эдипова комплекса. Ответ таков: объектные отношения эдипова комплекса регрессивно замещаются идентификацией (608). Интроекция объектов эдипова комплекса способствует развитию эго и решающим образом его усложняет. Фрустрация эдипова комплекса причиняет регрессию от относительно дифференцированного типа объектных отношений к интроекции и оральности, сексуальное устремление к объекту замещается асексуальным изменением внутренней организации эго.
|
|
|
Идентификации, которые разрешают эдипов комплекс, конечно, неполные. Они замещают сексуальные и враждебные побуждения к родителям (по крайней мере, большую их часть); тем не менее наряду с идентификацией остается нежное отношение к объекту с заторможенными целями. Та часть эго, которая изменилась путем идентификации («инт-роецированные родители »), не может немедленно слиться с остальным эго, так как объекты, введенные в эго, слишком величественны, дистанция между ними и ощущением ребенком своего эго слишком велика. Вновь интроецированные объекты сочетаются с родительскими интроектами, уже присутствующими в виде предшественников суперэго. Описывая эту фазу, Фрейд утверждает: «Общим результатом сексуальной фазы, ведомой эдиповым комплексом, можно считать формирование в эго преципитата... Эта модификация эго сохраняет особое положение, в форме суперэго она противостоит другим составляющим эго »(608).
Эго «занимает» у родителей силу, которая позволяет ему подавить эдипов комплекс. Разрешение таким путем эдипова комплекса вызывает решающий сдвиг внутри эго (606), очень важный для его последующего развития, возникшая структура отличается от своей предтечи наличием суперэго.
Понятие суперэго порождает поток проблем, часто обсуждаемых, но полностью так и не разрешенных (ср. 37, 232, 348, 775, 781, 782, 835, 838, 843, 893, 895, 1175, 1179, 1196, 1287, 1289, 1333, 1379, 1567, 1602). Здесь достаточно в схематичной форме очертить несколько из этих проблем.
Если суперэго было бы просто идентификацией с фрус-трирующим объектом эдипова комплекса, то следовало бы ожидать, что у мальчика разовьется «материнское» супер-эго, а у девочки «отцовское» суперэго. Но этого не происходит. Правда, согласно концепции о полном эдиповом комплексе, в суперэго каждого индивида имеются черты обоих родителей. Однако в наших культурных условиях решающим для обоего пола является отцовское суперэго. У женщин, кроме того, материнское суперэго действует в качестве позитивного эго-идеала. Мужчины, обладающие вопреки закономерности материнским суперэго, обычно имеют доминирующую мать (658, 1041, 1266). Выраженная идентификация происходит с родителем, рассматриваемым как источник основных фрустраций. В патриархальной семье это обычно отец, но в исключительных случаях может быть и мать. Таким образом, замещение недостижимого объектного отношения идентификацией не простое дело. По-видимому, в нормальных условиях биологические причины препятствуют развитию слишком интенсивной идентификации мальчика с женщиной, а девочки — с мужчиной. Попытки разрешить эти проблемы еще не вышли за пределы фрейдовской формулировки: «Относительная сила мужского и женского начала у обоего пола определяет, будет ли исходом эдиповой ситуации идентификация с отцом или матерью. Это один из способов, которым бисексуальность вмешивается в последующие превратности эдипова комплекса »(608).
|
|
|
Функции суперэго
С установлением суперэго ряд психических функций изменяется. Тревога частично превращается в чувство вины. Страх возникает теперь не перед внешней опасностью, утратой любви или кастрацией, а перед внутренним представителем этой опасности, угрожающим изнутри. Утрата защиты суперэго и внутреннее наказание со стороны суперэго переживаются как очень болезненное ущемление самоува-
жения, и в крайних случаях возникает чувство аннигиляции. Неоднократно отмечалось, что для поддержания баланса маленькие дети нуждаются в восполнении нарцисси-ческих ресурсов. Привилегия даровать такое удовлетворение или отказать в нем теперь предоставляется суперэго. Страх оказаться наказанным или покинутым своим суперэго — это страх перед аннигиляцией из-за отсутствия нарциссических ресурсов (с. 181-182).
Пока страх существует, потребность это в избавлении от него подобна инстинктивному влечению. Происхождение этого влечения служит примером того, каким образом вообще можно понимать происхождение инстинктов: они происходят посредством инкорпорации внешних требований (588).
Эго ведет себя с суперэго точно так же, как некогда вело себя с угрожающим родителем, в чьей любви и прощении нуждалось. Возникает потребность в избавлении от наказания. Потребность в наказании представляет собой особую форму избежания наказания: боль в результате наказания допускается и даже провоцируется в надежде, что после наказания прекратиться большая боль, вызванная чувством вины. Таким образом, потребность в наказании может объясняться как выбор меньшего зла. Взамен кастрации предлагается жертва. В жертвоприношении проявляется активность, и пожертвование менее неприятно, чем пассивное ожидание беды. Однако иногда положение усложняется. Как желание «быть избитым отцом» может стать у мазохистов сексуальной целью, так становится сексуальной целью и желание «быть избитым суперэго » (613) (с. 475, 646-648).
|
|
|
Утвердившись, суперэго решает, какие влечения следует допустить, а какие надо подавлять. Логическое суждение о том, представляет ли побуждение опасность, осложняется алогичным чувством вины. Кроме реальности эго теперь должно учитывать еще и другого, часто иррационального, «представителя реальности».
Суперэго — наследник родителей не только в качестве источника угроз и наказаний, но также источника защиты и «поставщика » вселяющей уверенность любви. Хорошие или плохие отношения с суперэго приобретают ту же важность, какую прежде имели отношения с родителями. В этом смысле смена родителей на суперэго — предпосылка независимости. Самоуважение больше не регулируется одобрением или отвержением со стороны внешних объек-
тов, а обусловливается, скорее, чувством правильности или неправильности совершенного поступка. Уступка требованиям суперэго приносит не только облегчение, но и выраженные чувства удовольствия и безопасности того же типа, что дети испытывают при получении любви извне. Нежелание уступить суперэго приводит к чувствам вины и угрызения совести; схожее состояние возникает у ребенка, который считает, что его больше никто не любит.
Те же механизмы защиты, которые обычно используются против аффектов, причиняющих неудобство, могут вступать в действие и против чувства вины (с. 181-182).
Чувство вины, сопровождающее злодеяния, и чувство благополучия, возникающее при осуществлении идеалов, нормативные модели патологических феноменов депрессии и мании.
Поскольку самоуважение зависит от осуществления идеалов, пути его регуляции столь же многочисленны, как и идеалы. Идеалы создаются у ребенка не только посредством имитации реальных моделей, но также рассказами, поучениями и догматами. Они носят характер традиции, имеют культурную и социальную детерминацию.
Иногда предпринимаются попытки отграничить эго-иде-алы, паттерны устремлений индивида, от суперэго как угрожающей, запрещающей и наказывающей силы. Но Фрейд, глубоко постигший происхождение суперэго, показал, насколько тесно переплетены оба эти аспекта (608). Они переплетаются, словно защищающая и угрожающая силы родителей. Даже способы, которыми эти функции увязаны, т. е. обещание защиты при условии послушания, передаются суперэго от родителей.
Фрейд подвергался критике за то, что не различал между «истинными » идеалами, полностью принимаемыми целостной личностью, и «неистинными» идеалами, которым, по мнению индивида, необходимо следовать в силу требований внешнего или интроецированного авторитета (653). Но даже самые истинные идеалы создаются посредством интроекции. Различие состоит в соразмерности или несоразмерности ин-троекта и субъекта, т. е. в истории отношения к объектам, интроекцией которых сформировался идеал.
Отношение между суперэго и внешним миром основывается на происхождении суперэго в результате интроекции части внешнего мира, и поэтому суперэго — предста-
витель некоего аспекта внешнего мира. Поскольку то же самое справедливо применительно к эго, в некотором смысле структура суперэго — дубликат структуры эго. Правда, второе эго («супер эго) представляет собой образование, ограниченное сферой угроз и обещаний, наказаний и наград. Инкорпорация этого аспекта внешнего мира происходит относительно поздно. Таким образом, суперэго — часть психического аппарата, ближайшая к внешнему миру. Многие индивиды в своем поведении и самоуважении остаются под влиянием не только того, что сами считают правильным, но не в меньшей мере ориентируются на мнение других. Суперэго и требования со стороны объектов не всегда четко разграничиваются. Функции суперэго легко реп-роецируются, т. е. перемещаются на вновь появившиеся авторитетные фигуры. (Это случается, когда по внешним или внутренним причинам активное обладание внешним миром становится невозможным. ) Клиническое подтверждение тесной связи между суперэго и внешним миром обнаруживается в бреде отношения. Функции суперэго (поскольку в известном смысле они наполовину представляют эго, наполовину внешний мир) наиболее легко проявляются, когда пациент, утратив объективный мир, пытается вновь овладеть им, не будучи вполне на это способен (с. 559).
Тот факт, что суперэго конструируется на более высоком уровне, чем эго, очевиден из следующего рассуждения. Глубочайший пласт эго формируется ощущениями собственного тела; кинестетическая (и обонятельная) ориентация в общем древнее, чем визуальная ориентация. Визуальная ориентация, однако, тоже зарождается очень рано и превалирует в пред сознательном мышлении, построенном по типу фантазии. Решающий шаг в консолидации сознательной части эго предпринимается, когда к архаическим способам ориентации добавляется слуховое представление о словах. Напротив, основа суперэго формируется слуховым восприятием словесных стимулов. Родительские увещевания, поощрения и угрозы инкорпорируются посредством органов слуха. Таким образом, команды суперэго, как правило, подаются в вербальной форме (11, 608, 628). «Сдвиг внутри эго » ощущается ребенком через «слышание внутреннего голоса совести» (1289), соответственно отношение индивида к языку в основном подчиняется правилам суперэго (838).
Суперэго связано с ид своим генезисом. Самые важные объекты ид, объекты эдипова комплекса, продолжают жить
в суперэго. Этот генезис объясняет неотложный, инстинк-топодобный, иррациональный характер многих устремлений суперэго, которые при нормальном развитии должны преодолеваться с помощью суждений эго (433). «Суперэго глубоко погружено в ид » (608).
С одной стороны, строгость суперэго соответствует реальной строгости родителей. С другой стороны, согласно интимным отношениям суперэго и ид, степень строгости обусловлена инстинктивной структурой ребенка (которая, в свою очередь, зависит от его конституции и предшествующего опыта). Ребенок, бессознательно ненавидящий родителей, страшится возмездия и может испытать это возмездие от суперэго. Следовательно, строгость суперэго выражает также изначальную враждебность ребенка к родителям.
Прохождение эдипова комплекса
Установление суперэго приводит к концу устремлений эдипова комплекса и дает начало латентному периоду. Суперэго, согласно Фрейду, наследник эдипова комплекса (608, 612).
Теперь понятно, каким образом эдипов комплекс, кульминационный пункт развития инфантильной сексуальности в норме, становится также основой всех неврозов: присутствие эдиповых устремлений нормально в определенном возрасте, но патологично в любом другом возрасте. В неврозах эдипов комплекс неадекватно устойчив и сохраняется стадия развития, которая в норме преодолевается (618).
Однако имеются данные, позволяющие считать утверждение о сохранении невротичным индивидом эдипова комплекса в отличие от нормального индивида чрезмерным упрощением. Психоанализ сновидений нормальных людей (552) и творчества художников (559, 568) показывает, что эдипов комплекс все еще активен и у нормальных взрослых. Сновидения, правда, не служат полноценным доказательством, в состоянии сна могут оживляться переживания детства, которые днем совершенно инертны. Тем не менее следует допустить, что исходная аксиома не вполне корректна. Нормальный взрослый тоже отягощен эдиповым комплексом, но существует количественная разница между нормальным и невротичным индивидом. В психическом развитии ранние стадии частично сохраняются на задворках более поздних стадий и могут оживляться при осо-
бых обстоятельствах. Нормальный индивид, если воспользоваться метафорой Фрейда (596), оставляет мало «оккупационных войск» на позициях эдипова комплекса, главные силы находятся на марше. Однако при больших лишениях все же возможно отступление, и даже такой индивид может стать невротиком. Индивид с предрасположенностью к неврозу оставляет почти все войска на позициях эдипова комплекса, продвижение вперед происходит только малыми силами, при незначительных трудностях происходит отступление и воссоединение с основными силами, стоящими на эдиповых позициях. Таким образом, предрасположенность к неврозам характеризуется не наличием эдипова комплекса, а, скорее, безуспешным прохождением эдипова комплекса.
Способ прохождения эдипова комплекса (612) обязательно отражается впоследствии в особенностях личности. Как правило, этот процесс у каждого пола протекает по-своему. Мальчики отказываются от чувственных и враждебных эдиповых желаний из страха перед кастрацией, интенсивность которого обусловливается гиперкатексисом пениса в фаллический период. Комплекс, согласно Фрейду, «разбивается вдребезги при угрозе кастрации » (612). У девочек отказ от эдиповых побуждений происходит из страха утраты любви, разочарования и стыда, а также страха перед физической травмой (с. 139). Все перечисленные факторы обладают меньшей динамической силой, чем страх кастрации, и в результате девочки преодолевают эдипов комплекс постепенно и не окончательно. Фрейд придерживался мнения, что именно в этом состоит психологическая основа позднейших характерологических различий между полами (617; ср. 843, 1164).
Если формирование суперэго не вполне успешно, а ограничено предшествующим вытеснением эдиповых устремлений, индивид склонен к невротическому развитию и чувствует несостоятельность из-за фрустрации инфантильной сексуальности. Ущерб нарциссизму, вызванный этой неудачей, один из источников невротического чувства неполно-" ценности (585).
Превратности суперэго
Идентификация с объектами эдипова комплекса всего лишь один пример многих идентификаций, имеющих место в жизни, вначале как предтеча любого объектного отноше-
ния, впоследствии совместно с другими объектными отношениями и в качестве их регрессивного замещения (408). Эти иные идентификации могут влиять на суперэго. Ранние идентификации составляют большую часть структуры эго, однако некоторые из них, уже описанные как предвестники суперэго, противостоят остальному эго и выполняют функции наблюдения, защиты, критики и наказания. В идентификациях, которые случаются в последующей жизни, весьма важно, абсорбируется ли интроект эго или принимает сторону суперэго. После вхождения индивида в латентный период его идеалы, конечно, не остаются неизменными. Для нормального развития характерно, что идеалы и ценности становятся все более независимыми от инфантильных моделей, и либидные привязанности к семье порываются. Все переживают развенчание родителей. У нормальных индивидов этот процесс протекает обычно постепенно, у невротиков часто носит неожиданный характер и происходит со страхом или триумфом. Другие индивиды, служащие моделями, или определенные идеи могут интроецироваться в суперэго и модифицировать его содержание.
Приспособление к суперэго нового интроекта часто вызывает осложнения. Если новые идеи лишь изменяют оттенок суждений или слегка модифицируют прежние идеалы, положение не затруднено, иногда, однако, внешние или внутренние обстоятельства создают «паразитов суперэго », временно узурпирующих его функции (603). Это случается, например, под гипнозом (1235) или под влиянием массового внушения (606). Яростные конфликты между установившимся суперэго и новыми интроектами выявляются в качестве бессознательной основы депрессии (с. 512-514).
Репроекция суперэго на окружающих встречается часто и в разных формах. Конечно, вера в «идеальные модели » и некоторый «социальный страх» (потребность в одобрении другими и боязнь отвержения) не обязательно патологичны. Если разные люди воспринимают одинаковый объект как представителя своего суперэго, то это обстоятельство вынуждает их идентифицироваться друг с другом, что составляет основу формирования групп (606). Вообще вера в авторитет всегда обусловлена проекцией качеств суперэго (651). Другие формы репроекции суперэго патологичны: например, проекции, которые осуществляются в ходе борьбы эго против суперэго с целью искоренения чувства вины (с 382-383, 640-642).
В норме относительно автоматизированное и ригидное функционирование суперэго со временем замещается разумными суждениями о реальных результатах запланированных действий.
Латентный период
Впервые влияние суперэго обычно проявляется после прохождения эдипова комплекса (612) в прекращении или уменьшении мастурбации и вообще снижении инстинктивных интересов. Изменение частных инстинктов выражается в торможении их целей, разного рода сублимациях, часто в реактивных образованиях. В этот период консолидируется характер индивида, т. е. привычный способ отношения к внешним и внутренним требованиям (63, 555, 800).
Период полового созревания
Относительное равновесие латентного периода продолжается до начала полового созревания. Затем происходит биологическая интенсификация сексуальных побуждений. Развившееся тем временем эго реагирует по-другому, чем прежде, но зависит от предшествующего опыта. Все психические особенности пубертатного возраста могут рассматриваться как попытки восстановить нарушенное равновесие. Нормальное созревание происходит таким образом, что при достижении первичности гениталий эго допускает сексуальность в качестве важного компонента личности и научается к ней приспосабливаться.
В наших культурных условиях это не просто. Психологической задачей является адаптация личности к новому состоянию, вызванному соматическими изменениями. Однако задача адаптации была бы менее трудной, если бы новые условия были действительно всецело новыми. На самом деле они подобны опыту инфантильной сексуальности и эдипову комплексу. Поэтому конфликты тех времен тоже возобновляются, но становятся сложнее. Весьма приятное равновесие латентного периода упрочивает враждебность к инстинктам, которые теперь усиливают тревогу и нестабильность. За латентный период сами инстинктивные потребности не сильно изменились, но изменилось эго. Эго сформировало определенные паттерны реагирования на
внешние и внутренние требования. Когда в юности эго вступает в конфликт с инстинктивными влечениями, ситуация отличается от той, что была в детстве. Противоречия обостряются. Параллельно или последовательно проявляются гетеросексуальные побуждения, все виды инфантильного сексуального поведения и крайний аскетизм, выражающийся в стремлении подавить не только всю сексуальность, но и вообще всяческие удовольствия. Возросшая сила генитальных потребностей имеет физиологическую основу. Возвращение инфантильных сексуальных побуждений отчасти обусловлено тем, что первичность гениталий еще не полностью установилась, с половым созреванием возрастает совокупная сексуальность. Отчасти, однако, возвращение инфантильных побуждений обусловлено детским страхом перед новыми формами влечений, что заставляет регрессировать к старым, более знакомым формам. Аскетизм пубертатного возраста — признак страха перед сексуальностью и защита от нее. Подобные противоречия в поведении характеризуют психологию подростков и вне сексуальной сферы. Эгоизм и альтруизм, мелочность и щедрость, общительность и нелюдимость, веселость и пе-чальность, шутовство и чрезмерная серьезность, приступы влюбленности и неожиданные разочарования, покорность и бунтарство, материализм и идеализм, грубость и нежность — все типично. С помощью психоанализа эти противоречия можно проследить к конфликтам снова усилившихся влечений с тревогами (защитными тенденциями). Действенность защитных тенденций — недостаточное основание, чтобы предполагать изначальную враждебность эго инстинктам и, по существу, страх перед ними. Ведь любое неожиданное переживание, особенно сильное, способно вызывать испуг, пока эго не ознакомится с новым феноменом и не овладеет им. Это справедливо и для первой поллюции, и для первой менструации. Но, как правило, страх перед новыми инстинктивными феноменами намного интенсивнее, чем бывает испуг при первичных инцидентах. В период инфантильной сексуальности, особенно во время подавления эдипова комплекса, ребенок научается считать сексуальные побуждения опасными. В обществе с иным отношением к инфантильной сексуальности по-другому протекает и период полового созревания (1102).
Фактически в пубертатном возрасте снова начинается сексуальное развитие, именно в пункте, где оно остановилось во время разрешения эдипова комплекса. Перед раз-
вязкой инцестных связей систематически происходит интенсификация устремлений эдипова комплекса. Страхи и виновность, сопряженные с эдиповым комплексом, в первую очередь ответственны за то, что эго подростков часто очень враждебно инстинктам и сильно их боится. Если было бы возможно, наконец, ликвидировать эдипов комплекс посредством положительного сексуального опыта с неин-цестными объектами, приспособление бы облегчилось. Тот факт, что этого трудно достичь в современных культурных условиях, приводит к интенсификации эдипова комплекса и, соответственно, к усилению сексуальных тревог (1278). Длительный период полового созревания, т. е. расходование значительного времени и больших сил на восстановление психического равновесия и принятие сексуальности как части жизни, имеет культурную обусловленность (128). Сравнительное изучение пубертатного периода при других культурных и социальных условиях только начинается.
Конфликты между влечениями и тревогой осознаются современными подростками главным образом в форме конфликтов вокруг мастурбации. Усилившиеся генитальные устремления рано или поздно находят выражение в мас-турбационной активности. Только при усиленном вытеснении инфантильной мастурбации она не возобновляется во время полового созревания. Страхи и чувство вины, первоначально связанные с эдиповыми фантазиями, теперь смещаются на мастурбационную активность. Подростки по-разному воспринимают свои эмоции. Они могут принимать сторону влечений и бороться с тревогой (или родителями, символизирующими запреты), но чаще становятся на сторону тревоги и борются с инстинктивными соблазнами и бунтарскими тенденциями. Нередко они делают и то и другое поочередно или даже одновременно. Некоторые подростки борются со своей совестью, доказывая себе, что они не хуже других: они собираются на нарциссической основе, чтобы обменяться сексуальными историями и даже совместно осуществить сексуальные действия. Есть и такие, кто уединяется, скрывает свои устремления и мастурбацию, чувствует изолированность и впадает в уныние, они не способны участвовать в «сексуально-познавательных » сборищах. Фиксация на первом типе реакции впоследствии выливается в «импульсивный характер», индивиды с фиксацией второго типа становятся эритрофобиками.
Юноши часто тяготеют к гомосексуальным сборищам, скорее всего, в силу социальных факторов. Тем самым они
одновременно избегают и возбуждающего присутствия другого пола и одиночества. Эти сборища способствуют обретению искомой уверенности. Однако отвергнутые позывы снова возвращаются. Сама дружба, служащая избежанию сексуальных объектных отношений, приобретает сексуальную окраску. Эпизодический гомосексуальный опыт юношей не следует рассматривать как патологию, пока он носит характер временного адаптивного феномена и не приводит к определенным фиксациям.
Предпочтение гомосексуальных объектов в этом возрасте может обусловливаться не только робостью в отношении противоположного пола (и культурной традицией), но также сохранившейся в данный период нарциссической ориентацией большей части объектных потребностей.
Анна Фрейд изучала некоторые виды современных пубертатных реакций (541). Она описала упомянутый ранее аскетизм, когда вместе с сексуальностью подавляются любые наслаждения. Нередко аскетизм чередуется с необузданной инстинктивной активностью. Усиление в этот период интеллектуальных, научных и философских интересов тоже представляет собой попытку овладеть влечениями и эмоциями. В пубертатном возрасте тревога часто провоцирует парциальные регрессии, чем объясняются противоречия в подростковом поведении по отношению к объектам. Многие отношения развиваются скорее по типу идентификации и не представляют истинной любви. Объекты разными путями используются просто в качестве инструментов для ослабления внутреннего напряжения, как хорошие или дурные примеры в целях доказательства собственных способностей и обретения уверенности. Грубость, иногда свойственная подросткам, часто служит преодолению собственной тревоги путем запугивания других. Объекты легко оставляются, если они утрачивают вселяющее уверенность значение.
Половое созревание завершается, т. е. сексуальность становится составляющей личности, когда достигается способность к полному оргазму. Нарушения в этой сфере, укорененные в предшествующем вытеснении, составляют основу неврозов. Те, кто страшится определенности зрелого возраста, иначе говоря, определенности своих инстинктивных потребностей, которые следует принять при взрослении, негодуют на зрелость и стремятся продлить пубертатный период. Такое продление в современных культурных Условиях легко осуществить (128). По крайней мере, не-
которое время в реальности они продолжают наслаждаться подчиненным положением и преимуществами юности, в фантазии же предвосхищают свое будущее величие и независимость, не осмеливаясь хотя бы поверхностно проверить истинную ценность своих проектов.
В психоаналитической литературе гораздо меньше сведений о нормальном протекании полового созревания, чем данных об инфантильной сексуальности (исключения: 76, 128, 129, 139, 183, 226, 255, 256, 541, 555, 643, 678, 800, 836, 888, 1118, 1255, 1624, 1626, 1627). Это объясняется тем, что инфантильная сексуальность открыта психоанализом, тогда как половое созревание изучалось прежде. Правда, в пубертатном периоде, тоже весьма важном, происходит «повторение» инфантильного сексуального периода, и только в редких случаях конфликты, встречающиеся при половом созревании, не имеют предтечи в инфантильной сексуальности. И все же опыт пубертатного периода помогает разрешить конфликты или придать им окончательную направленность, кроме того, застарелые и неустойчивые констелляции могут обрести завершенную и определенную форму. Многие невротики производят впечатление юношей. Они не преуспели в достижении согласия со своей сексуальностью, поэтому демонстрируют поведенческие паттерны того периода, когда отсутствие такого согласия считается нормальным и реальность воспринимается как предварение «полноценной жизни» в неопределенном будущем.
ЧАСТЬ II
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
НЕВРОЗОВ
|
|
|
