 |
В Психоневрозы. Механизмы • формирования симптомов и частные неврозы 1 страница
|
|
|
|
Глава IX
МЕХАНИЗМЫ ЗАЩИТЫ__________
Классификация видов защиты
Защиту эго можно подразделить на успешную защиту, осуществление которой окончательно блокирует нежелательные побуждения, и безуспешную защиту, при которой обязательно повторение, или увековечение, процесса предотвращения запретных побуждений.
Патогенные виды защиты, лежащие в основе неврозов, принадлежат второй категории: блокируемые побуждения не достигают разрядки, а сохраняются во «взвешенном » состоянии на бессознательном уровне и даже усиливаются благодаря постоянному функционированию их телесных источников, в результате возникает напряжение и возможен прорыв.
Успешные виды защиты, следовательно, менее важны в психологии неврозов и фактически менее понятны. Однако граница между двумя категориями защиты не всегда четко очерчена, порой невозможно провести различие между влечением, измененным под влиянием эго, и влечением, осуществившим в искаженной форме прорыв вопреки воле эго и не признанным им. Последний тип побуждений воспроизводится вновь и вновь, порождает скованность, не позволяет полностью расслабиться и приводит к быстрому уставанию.
Сублимация
Успешные виды защиты можно поместить под заглавием «сублимация». Это понятие не означает специфический защитный механизм. В успешной защите используются различные механизмы: переход от пассивности к активности, сосредоточение на предмете, диаметральное изменение цели (588). (Фактором оценки, обычно присутствующим в опре-
делениях сублимации, лучше пренебречь [127, 137]. ) Сублимацию следует отличать от видов защиты с использованием контркатексисов. Сублимированные побуждения, в отличие от других побуждений, находят разрядку, хотя и искусственным путем. В случае сублимации первоначальное побуждение исчезает, поскольку его энергия переходит в катексис заместителя. При других видах защиты либидо первоначального побуждения удерживается на контроле посредством сильного контркатексиса (555, 1499).
|
|
|
Сублимация требует беспрепятственного потока либидо, наподобие того, как мельничное колесо нуждается в свободном и канализированном потоке воды (773). По этой причине сублимация происходит после устранения вытеснения (596, 599). Метафорически говоря, защитные силы эго не препятствуют преобладанию первоначальных побуждений, как в случае контркатексиса, но столкновение приводит к образованию равнодействующей, которая объединяет инстинктивную и защитную энергию, и реализация побуждений возобновляется. От невротического замещающего удовлетворения сублимацию отличает фактор де-сексуализации, т. е. удовлетворение эго больше не носит явно инстинктивной природы.
Какие влечения могут испытывать такие превратности и каковы обстоятельства, определяющие возможность сублимации?
Если прегенитальные побуждения и сопутствующие агрессивные установки не отвращаются контркатексисом, что исключает их из последующего развития личности, то в дальнейшем они организуются под приматом гениталий. Относительно полное достижение генитальной организации — предпосылка успешной сублимации той части прегенитальной сексуальности, которая не задействуется в удовольствиях, предшествующих половому акту. Сублимация взрослой генитальной сексуальности маловероятна. Гениталии представляют собой аппарат для достижения полной, т. е. не сублимированной оргазмической разрядки. Если, однако, прегенитальные устремления вытесняются и сохраняются в области бессознательного, соперничая с первичностью гениталий, они не могут сублимироваться. Возможность сублимации (десексуализации) прегенитальных побуждений обусловлена способностью к генитальному оргазму (308).
|
|
|
Какие факторы определяют преуспевание эго в достижении счастливой разрядки сказать не легко. Сублимация характеризуется: а) торможением цели; б) десексуализаци-
ей; в) полной абсорбцией инстинкта его последствиями; г) изменением внутри эго. Все эти качества присутствуют и при некоторых видах идентификации, например, в процессе формирования суперэго. Эмпирические данные о зависимости сублимации, особенно в детстве, от присутствия моделей и прямой или непрямой стимуляции со стороны окружения согласуются с предположением Фрейда о близости сублимации к идентификации (608). Более того, случаи нарушения способности к сублимации соответствуют трудностям в осуществлении идентификации (172). Подобно идентификации, сублимация тоже успешно противодействует инфантильным деструктивным побуждениям и уничтожает их (1422, 1424), но может и способствовать проявлению этих побуждений в искаженной форме. В некотором смысле каждая искусственная фиксация естественного процесса представляет собой его «убийство» (1332). Предтечи сублимации наблюдаются в детских играх, когда сексуальные устремления удовлетворяются в де-сексуализированной форме после маскировки цели или объекта; идентификации тоже играют существенную роль в подобных играх (541, 956).
Степень отклонения от цели при сублимации сильно варьирует. В одних случаях отклонение ограничивается торможением цели: индивид осуществляет сублимацию в точном соответствии с инстинктивным побуждением, но действует после десексуализации инстинкта и его подчинения эго. При других сублимациях изменения гораздо существеннее. Иногда деятельность, противоположная по направленности той, что задана исходным инстинктом, на самом деле замещает удовлетворение этого инстинкта. В некоторых реакциях отвращения, распространенных среди цивилизованных людей, не обнаруживается и следа инфантильных инстинктивных склонностей, против которых реакции первоначально возникли (555). Данный феномен, согласно Фрейду, идентичен трансформации в противоположность, после завершения трансформации вся сила инстинкта действует в противоположном направлении (588).
|
|
|
Патогенные виды защиты
Конфликты между инстинктивными потребностями и страхом или чувством вины не обязательно патологичны. Способ обхождения с конфликтами обусловлен тем, на-
сколько нормально или патологично общее развитие индивида. Сохранившиеся конфликты обладают относительно малой интенсивностью и могут разрешаться без патологических последствий, пока целостная личность периодически удовлетворяет нормальные инстинктивные потребности. Способность к разрядке напряжения посредством периодического удовлетворения инстинктов — лучшая гарантия ментального здоровья, а также предпосылка благополучной сублимации. Некоторые инстинкты, которые в детстве натолкнулись на защиту, использующую контрка-тексис, лишаются возможности периодической разрядки. Контркатексис не превращает отвергнутые инстинкты во что-то еще, а подавляет их. Разрядка инстинктов просто блокируется. Тем самым обусловлена утрата их связи с остальной личностью и сохранение в неизменном состоянии на бессознательном уровне. Прорыв этих инстинктов грозит возникновением невроза.
Данное развитие объясняет два важнейших факта. Во-первых, отвергнутые инстинкты в поисках выхода оказывают постоянное давление. Лишенные прямой разрядки, они используют любую возможность непрямой разрядки, т. е. передают свою энергию другому побуждению, которое ассоциативно связано с ними, увеличивая силу этого замещающего побуждения или даже изменяя качество сопутствующего ему аффекта (589, 590). Такие замещающие побуждения называются «дериватами». Большинство невротических симптомов представляют собой дериваты. Во-вторых, все патогенные виды защиты возникают в детстве, и не существует психоневроза, который не восходил бы к периоду детства.
Именно в силу изолирующего влияния защиты, возникшей в детстве, пациенты, чьи инфантильные сексуальные побуждения освобождаются и становятся сознательными, не стремятся просто их удовлетворить. После ликвидации защиты изоляция прекращается и отвергнутые побуждения включаются в целостную личность. Они теперь компонент зрелой личности, т. е. становятся «взрослыми » влечениями и могут подвергаться разрядке. Соответственно, неизрасходованная часть побуждений сублимируется или более эффективно подавляется.
|
|
|
В обсуждении травматических неврозов отмечалось, что состояние чрезмерного возбуждения порождает потребность в блокировании стимуляции. Перцепция и другие функции эго блокируются или ослабляются сильным
контркатексисом. Эти виды защиты, особенно обморок — их высшее проявление, могут рассматриваться как модель, по которой формируются другие патогенные защиты. Обморок представляет собой полное прекращение функций эго, другие защитные механизмы предполагают частичное прекращение функций эго (410).
В конечном анализе обморок как защитное блокирование подвергшихся опасности функций «произрастает» из глубинного биологического рефлекса, отвергающего не только такие функции, но и органы (автотомия). Этот рефлекс, нацеленный на избавление от перенапряженного органа ради сохранения гомеостазиса, может рассматриваться в качестве общего корня удовлетворения инстинктов и защиты от инстинктов.
Отрицание
Склонность к отрицанию болезненных ощущений и событий столь же стара, как и само чувство боли. Отрицание неприятной реальности во исполнение желаний очень распространено у маленьких детей и представляет собой простое выражение действенности принципа удовольствия.
Способность отрицать неприятные стороны реальности — дубликат «галлюцинаторного осуществления желания ». Анна Фрейд называет этот тип отказа признать неприятности «предтечей защиты» (541). С развитием умения оценивать реальность явная фальсификация событий становится невозможна (575). Тенденция к отрицанию, однако, сохраняется. Особенно успешно отрицание болезненных данных внутреннего восприятия. Фрейд объяснял, что «пренебрежение » таким восприятием может быть компромиссом между осознанием данных восприятия и склонностью их отрицать. Утверждение: «Я рад, что у меня уже давно не болит голова », сделанное перед началом головной боли, означает: «Чувствую наступление головной боли, но пока еще могу ее отрицать». Высказывание: «Не знаю, кого символизировал тот человек в сновидении, наверняка не мою мать », означает: «Чувствую, что человек в сновидении символизировал мою мать, но пока еще могу это отрицать» (616).
Попыткам отрицания на более поздних стадиях развития, конечно, препятствуют такие функции эго, как восприятие и память. Воспоминания о прошлом болезненном
|
|
|
опыте, непроизвольно всплывающие в сходных ситуациях, вынуждают организм отказаться от галлюцинаторного осуществления желаний и простого отрицания (507). Склонность к отрицанию может преобладать, только пока эго не окрепло. Постепенное развитие эго и утверждение принципа реальности способствуют обогащению опыта, память улучшается, а склонность к отрицанию медленно ослабевает. Характерное разрешение противоречий в детстве состоит в том, что неприятная правда эффективно отрицается в играх и фантазии, но разумная часть эго признает правду и отдает отчет в игровой, или вымышленной, природе отрицания (176, 541). «Отрицание в фантазии» отчасти сохраняется и у нормальных взрослых, которые, несмотря на осведомленность о досадной правде (а скорее, именно поэтому), способны наслаждаться грезами, отрицающими эту правду. Однако у взрослых грезы такого рода имеют несущественное значение и представляют просто убежище, позволяющее на короткое время укрыться от бремени реальности, у детей же игра и отрицание очень важны. В зрелом возрасте только при тяжелых нарушениях оценки реальности (при психозах) возможны кардинальные отрицания. Менее тяжелые расстройства наблюдаются у каждого невротика: эго расщепляется на поверхностную часть, знающую правду, и глубинную часть, которая может отрицать правду, в результате происходит отрицание в фантазии. Зная истину, невротик действует, словно ее не существует (614, 633, 635). Фрейд впервые описал этот феномен у фетишиста, знавшего анатомию женских половых органов, но в своих невротических симптомах действовавшего, будто женщины обладают пенисом.
Иногда борьба между отрицанием и памятью доступна непосредственному наблюдению. Досадное событие то признается, то отрицается. Если в этой ситуации восприятию или памяти предлагается замещающий объект, хотя и относящийся к неприемлемому объекту, но безвредный, заместитель принимается, и борьба завершается в пользу вытеснения. Вытесняющее эго, одновременно вовлеченное в такую борьбу с восприятием и памятью, находится в поиске замещающей идеи или замещающего опыта. Возникает «голод по вуалирующему опыту» (409, 413, 686, 1437).
Приведенные факты объясняют существование ретроактивных «вуалирующих воспоминаний» (553). Эго изыскивает в своем хранилище образы, которые можно предложить сознанию в качестве заместителя. Материал
восприятия, имеющего место во время борьбы, тоже тщательно анализируются на пригодность для формирования замещающих представлений. Эго обладает «свободной валентностью» для вуалирующего опыта и экономно расходуется на него. Ребенок часто испытывает своеобразное подкрепление, которое можно назвать «приказом запомнить » (413). В процессе относительно безвредного опыта, формирующего, однако, основу последующих вуалирующих воспоминаний, он чувствует внутреннюю команду: «Внимание, эту сцену тебе следует запомнить на всю жизнь! » Иногда послание воспринимается не в качестве строгой команды, а как желание проверить свою память.
Между командой запомнить и феноменом «ранее виденного» имеется глубинная связь. Бессознательная ситуация в обоих феноменах схожа в том, что текущий опыт ассоциируется с вытесненным материалом и выступает в качестве его замещения (582). Хотя представление «о повторении опыта » сильно отличается от намерения «запомнить на всю жизнь», сопутствующие чувства в обоих случаях очень похожи. Временами феномен ранее виденного фактически связан с командой запомнить. Однако этот феномен свидетельствует, что вытеснение завершилось, и эго избегает напоминания о вытесненном материале, сам феномен возникает вопреки воле эго. В случае команды «запомнить на всю жизнь » вытесненное все еще в конфликте с памятью. Эго активно санкционирует текущий опыт, поскольку с его помощью надеется завершить вытеснение.
Порой события вызывают переживания, подобные феномену ранее виденного: «Так, и на самом деле, правда, что... ». Это может означать, что происходящее вызвало реминисценции о чем-то вытесненном, и вытеснение подвергается теперь опасности из-за случившегося (часто вытесняется чувство вины), которое воспринимается как нечто ужасное. Либо, напротив, происходящее дает понять, что реальность свободна от явлений, предвосхищаемых в связи со страшными бессознательными представлениями: «Мне больше не нужно бояться явлений, которые ошибочно я приписывал реальности». В этом случае переживание типа ранее виденного приносит облегчение и наслаждение (442, 631).
Иногда определенные формы поведения по отношению к другим людям представляют попытки облегчить отрицание неприятных фактов. Например, очевидная цель лжи — заставить другого человека поверить в какой-то
вымысел или, напротив, разуверить его в истине. Бессознательно ложь оказывает такое же воздействие на самого лжеца. Попытка убедить кого-то в реальности выдуманных событий предпринимается, чтобы доказать возможность ошибки памяти. Жертва обмана выступает в качестве свидетеля, когда у лжеца происходит полемика между данными памяти и тенденцией к их отрицанию (437) (с. 681).
Проекция
В первых суждениях эго различает между съедобными и несъедобными объектами: первое принятие — это заглатывание, первое отвержение — выплевывание (616). Проекция представляет собой дериват первого отвержения. Ее содержание таково: «Хочу это выплюнуть», или в менее крайних случаях: «Хочу от этого отдалиться ». Проекция очень важна на раннем этапе развития эго, который Фрейд назвал стадией рафинированно сладостного эго (588), когда все приятное переживается, как относящееся к эго («что следует заглотать»), а все болезненное, как не эго («что следует выплюнуть »).
Пока линия демаркации между эго и не эго не отчетлива, что характерно для раннего детства и при психозах, эго использует механизмы своей «сладостной стадии» в защитных целях. Эмоции и волнения, которые эго стремится отвергнуть, «выплевываются» и затем воспринимаются как существующие вовне. Оскорбительные побуждения приписываются другому лицу вместо собственного эго. Таким образом, для защитного механизма проекции справедливо то же самое, что для тревоги и чувства вины: архаические реакции, которые в раннем периоде развития непроизвольны, позднее приручаются и используются в защитных целях. Однако этот примитивный механизм защиты может широко использоваться только в условиях, когда у эго вследствие нарциссической регрессии сильно нарушена функция оценки реальности. Тогда снова стирается грань между эго и не эго. Огромное значение проекции в древних анимистических космологиях по существу соответствует ее архаической природе (401, 810, 854, 886, 937, 967, 1484).
Когда развитие либидо приводит к гиперкатектированию функций экскреции, они тоже используются в качестве телесных моделей проекции. Избавление от нежелательных объектов и побуждений путем изгнания из тела, наподобие устранения фекалий, — очень частая фантазия (26). В па-
ранойе, заболевании, где проекция особенно выражена, подобные фантазии достигают пика в бреде преследования: преследователь репрезентирует ощущения, испытываемые пациентом в кишечнике (1203, 1465) (с. 555-556).
В общем, организм предпочитает воспринимать опасность, скорее, как угрозу извне, нежели изнутри, поскольку определенные механизмы защиты от чрезмерно интенсивной стимуляции эффективны только против внешних раздражителей. Многие проекции оставляют впечатление, что стимуляция изнутри интерпретируется ошибочно в качестве внешней стимуляции с намерением применить эту защиту и к внутренним раздражителям (605).
Едва ли посредством клинических наблюдений можно ответить на вопрос, всегда ли проекция неких склонностей или эмоциональных отношений символизирует изгнание прежде интернализованных объектов, т. е. в конечном анализе либо выплевывание, либо дефекацию.
Обычно проекции направляются не наугад, а по месту, где имеются благоприятные условия. Параноик тонко понимает бессознательные мотивы других, когда это полезно в целях рационализации его склонности к проекции, и позволяет себе невнимательность к собственному бессознательному (607). Как монстры в явном содержании сновидения символизируют мелких водных обитателей из повседневной жизни (1328), так монстры параноидного бреда могут быть искажением реальных микробов.
Анимизм — самый общий пример проекции в нормальном развитии эго. Параноидные пациенты, чья оценка реальности серьезно нарушена, допускают грубые ошибки проективного толка в интерпретации происходящего. Невротики тоже допускают такого рода ошибки, интерпретируя реальность в аспекте своих нужд, но их ошибки не столь серьезны.
Интроекция
Первоначально идея заглатывания объекта выражает положительное отношение (616) и представляет собой прототип инстинктивного удовлетворения, а не защиту от инстинктов. На «сладостнойстадии»эго интроецируетвсе приятное. В конечном анализе все сексуальные цели — дериваты инкорпорации. Одновременно интроекция — это прототип восстановления всемогущества, проецируемого ранее на взрослых. Тем не менее, хотя инкорпорация выра-
жает любовь, по существу она разрушает объекты как независимые вещи внешнего мира. Осознав этот факт, эго обучается использовать инкорпорацию в целях реализации деструктивных побуждений и в качестве модели определенного защитного механизма (449, 454, 662, 886, 967, 1484).
Интроекция — самая архаичная нацеленность на объект. Идентификация посредством интроекции — наиболее примитивный тип отношения к объектам. Поэтому любой последующий тип объектного отношения, сталкиваясь с трудностями, может регрессировать к идентификации, а любая последующая инстинктивная цель — к интроекции. Использование интроекции в качестве защитного механизма опять же пример того, как эго приручает непроизвольные защитные механизмы и впоследствии использует их в своих целях.
Вытеснение
Менее архаичен собственно механизм вытеснения, несомненно, представляющий собой дериват вышерассмот-ренного «отрицания». Вытеснение состоит в бессознательно мотивированном забывании, или избежании осознания внутренних побуждений и внешних событий, которые репрезентируют соблазны и наказания за запретные наслаждения, а также просто намекают на такие соблазны и наказания. Информация блокируется, чтобы помешать ее воздействию и избежать страданий при осознании. Тем не менее, хотя вытесненное не переживается на сознательном уровне, оно сохраняет свою действенность. Эго полностью от него избавляется только в случаях, обозначенных как сублимация или иногда называемых «успешным вытеснением ». В случаях же собственно вытеснения, основанного на постоянстве контркатексиса, вытесненный материал продолжает оказывать влияние с бессознательного уровня (159, 589, 999).
Паттерн вытеснения наиболее иллюстративен в случае простого забывания имени или намерения. Психоанализ обнаруживает, что имя или намерение забываются, если сопряжены с подавленным мотивом, обычно из-за их ассоциации с неприемлемой инстинктивной потребностью. Об упорстве вытесненного на бессознательный уровень материала, когда забывание тенденциозно, свидетельствует ощущение, что забытое должно быть известно, оно «вертится на кончике языка» (553).
Иногда определенные факты помнятся как таковые, но вытесняются их связи, значимость, эмоциональная ценность.
Конфликты возникают в случаях, когда происходят события, относящиеся к материалу, вытесненному в прошлом. Вытесненное стремится использовать для разрядки новое событие, которому передает свою энергию в целях превратить его в дериват. Такое перемещение энергии как способ разрядки иногда оказывается успешным. При анализе невротических преувеличений, а именно, отношений, в которых относительно безобидная вещь эмоционально переоценивается, выясняется, что эти преувеличения — дериваты чего-то вытесненного. Эмоциональная оценка, кажущаяся абсурдной, становится понятна как следствие смещения. Порой попытка вытесненного материала найти разрядку в виде дериватов терпит неудачу. Тогда возникает стремление вытеснить любое событие, ассоциативно связанное с изначально вытесненным материалом. Короче говоря, дериваты вытесняются тем же образом, что был вытеснен первичный материал. Этот процесс получил название «вторичного вытеснения» (Nachdratngen) (589). Создается впечатление, что вытесненное, подобно магнетической силе, притягивают все, хоть как-то связанное с ним, чтобы тоже подвергнуть вытеснению. На самом деле «магнетическая» сила не притягивает к вытесненному материалу ассоциативно связанные с ним события, а пытается превратить их в дериваты, и только в случае неудачи те же самые силы, которые осуществили первичное вытеснение, производят новое вытеснение.
Иногда дериваты вытесненного материала поочередно то допускают разрядку, то сами вытесняются. Грезы, например, могут доставлять огромное наслаждение, но они тотчас забываются при переходе определенного предела (590), То же самое справедливо для сновидений: совсем немногое отделяет высоко эмоциональное сновидение, которое навязчиво пронизывает сознание, от полностью забытых сновидений.
Таким образом, вытеснение может выдавать себя двояким образом: а) «пустотами», т. е. отсутствием определенных идей, чувств, отношений, которые представляли бы адекватную реакцию на действительность; б) навязчивым характером приверженности неким идеям, чувствам и отношениям, представляющим собой дериваты (1532). Первый вариант наблюдается при вторичном вытеснении, второй — при вуалированных воспоминаниях и навязчивых идеях.
Существует множество связей между вытеснением и проекцией, а также вытеснением и интроекцией. Иногда вытесненные идеи бессознательно переживаются как объекты, которые отдалены от эго, что сближает вытеснение и проекцию. Порой эти идеи переживаются, словно они заглотаны, и сходство с интроекцией основывается на том, что заглотанный объект перестает быть видимым, но воздействует изнутри (1436). Сновидения пациентов в процессе психоанализа часто показывают, что вытесненный материал на бессознательном уровне рассматривается как заглотанная пища или даже фекалии и рвотные массы.
Собственно вытеснение — основной механизм истерии. Отношение к неприемлемым вещам таково, словно они не существуют. Тот факт, что вытесняются, как правило, сексуальные побуждения, а против агрессивных побуждений используются другие защитные механизмы, возможно, обусловлен спецификой воспитания. О сексуальных темах обычно просто не упоминается; агрессивность же признается и расценивается как зло. Чем чаще воспитатели отрицают существование предосудительных вещей, тем больше поощряют у ребенка вытеснение. Непоследовательность современного воспитания, неуверенность в том, какие инстинктивные проявления следует разрешать и какие подавлять, выливается в первоначальное позволение и неожиданные последующие запреты (поэтому более жесткие), что благоприятствует использованию других защитных механизмов, нежели вытеснение.
Мотив вытеснения, несомненно, состоит в сдерживании подвижности вытесненного (552). Это доказывается тем фактом, что вытеснение становится излишним, если инактивация гарантируется другим путем. Компульсивные невротики способны навязчиво размышлять об убийстве, будучи уверены, благодаря действию механизма изоляции, что не совершат преступления (с. 376).
Орджел описал явно эдипово сновидение, приснившееся пациенту после эпизода, заставившего ненавидеть свою мать. При других обстоятельствах инцестные желания пациента наверняка остались бы вытесненными. Ненависть вселила уверенность, что в действительности он не любит мать, и вытеснение временно ослабилось (1208; ср. 1033).
Поскольку вытесненное продолжает существовать на бессознательном уровне и формирует дериваты, вытеснение никогда не происходит раз и навсегда, на его поддер-
жание требуется непрерывный расход энергии, вытесненное постоянно стремится к разрядке (589). Затрату энергии можно наблюдать в клинических феноменах: например, в общем истощении невротика, расходующего энергию на вытеснение и поэтому испытывающего ее недостаток при реализации других целей. Этим объясняются некоторые виды невротической усталости. Типичное невротическое чувство неполноценности соответствует энергетическому истощению (585). У невротиков формируются установки на избежание ситуаций, в которых возможна мобилизация вытесненного материала (фобии). Возникают даже установки, противоречащие изначальным побуждениям, гарантирующие, что вытесненное остается вытесненным.
В описании вытеснения Фрейд впервые провел различие между судьбами вытесненной идеи и величиной эмоционального катексиса этой идеи (589). Идея, т. е. содержательный компонент, забывается; эмоциональный же ка-тексис может прорваться посредством смещения на другую идею. Несомненно, что иногда смещение катексиса к менее запретному деривату, находящему разрядку или доступ в сознание, облегчает вытеснение первичной идеи, как в случае вуалированных воспоминаний (354, 1532). Тем не менее невозможно полностью разделить концепции «идеи» и «катексиса идеи». Если весь катексис сместился бы, исходная идея не оказывала бы больше давления, стремясь к подвижности, и борьба с защитой стала бы излишней. Тогда процесс, скорее, можно было бы назвать сублимацией, а не вытеснением. Фактически типичные дериваты содержат только часть вытесненного катексиса. Вытеснению подлежат не просто идеи, а побуждения, т. е. катектированные идеи предстоящих действий, устремления к действиям (конечно, не только желания ид, но также их позднейшие разработки и установки эго). Смещение эмоционального катексиса к деривату уже представляет собой неудачу вытесняющих сил, не способных добиться подавления любой экспансии вытесненного побуждения. Но все же благодаря этой «неудаче » облегчается удержание первичной идеи на бессознательном уровне.
Реактивное образование
Во многих невротических установках очевидно стремление отрицать или подавить некие побуждения, т. е. попытка защитить индивида от опасности, заложенной в инстинктах. Эти напряженные и ригидные установки
препятствуют выражению противоположных побуждений, которые, несмотря на противодействие, иногда различными способами все же прорываются в сознание. Согласно психоанализу как «демаскирующей » психологии, такие особенности свидетельствуют о том, что первоначальные установки сохраняются на бессознательном уровне. Вторичные противоположные установки называются «реактивными образованиями» (555).
Представляют ли реактивные образования отдельный и независимый механизм защиты? Думается, они, скорее, следствие и гарантия вытеснения, по крайней мере, особый вид вытеснения. В этом вытеснении ярко проявляется контркатексис, поэтому не требуется частых повторных действий по вторичному вытеснению. Реактивные образования создаются «раз и навсегда», определенным образом изменяя личность. Индивид, построивший реактивные образования, не формирует защитных механизмов при угрозе со стороны инстинктов, структура его личности изменена, словно опасность присутствует постоянно, и он всегда готов встретиться с ней. Компульсивные невротики, например, посредством утрированной чистоплотности и любви к порядку борются с инстинктивными потребностями в нечистотах и беспорядке. Ригидность такой чистоплотности и любви к порядку, как и неожиданные «прорывы» неопрятности и хаотичности, выдают реактивную природу позитивных черт характера.
Прорыв предосудительных побуждений случается как во сне, так и в состоянии бодрствования. При определенных количественных (экономических) и качественных условиях реактивные образования оказываются недостаточны, и прежние инстинктивные действия возобновляются. Большинство патологических черт характера соответствует реактивному образованию. Если нормальные черты характера допускают разрядку, то патологические черты служат в основном удержанию на бессознательном уровне сохранившихся противоположных тенденций (с. 607).
|
|
|
