3.3.2. Небеса-οὐρανός

3. 3. 2. Небеса-ο ὐ ρ α ν ό ς

Куда же восходят и нисходят ангелы? Какое небо подразумевается, когда мы называем ангелов небесными существами или небесными силами? Византийцы XI века широко интересовались космологической проблемой небес, согласованием физического понятия неба с библейской концепцией небес и, в частности, вопросом, как космологическое понятие неба, корни которого восходят к античности, укладывается в ангелологические христианские представления, а также представления о трансцендентности Бога[225].

Возникновение и пребывание ангелов Священное Писание связывает с понятием ο ὐ ρ α ν ό ς, согласно с которым оно является местом пребывания ангелов и Бога[226]. Пселл поднимает вопрос о том, какие небеса следует считать местом пребывания ангелов (τ ί ς τ ῶ ν ο ὐ ρ α ν ῶ ν π έ φ υ κ ε ν ἡ δ ι ά ν ο ι ξ ι ς ), полемизируя с предубеждением тех, кто отождествляет библейское понятие небес с физическим небом, которое расположено над нашей головой (ὑ π ὲ ρ κ ε φ α λ ῆ ς ἡ μ ῖ ν ). Согласно такому мнению, ангелы пребывают на поверхности физического и плотного неба[227], тогда как Бог располагается в пространстве за его пределами (τ ο ύ τ ο υ δ ὲ ἐ π έ κ ε ι ν α ὁ θ ε ό ς ), которое невидимо с земли[228]. Представление относительно плотности или твердости небесной оболочки сочеталось у Пселла вслед за Аристотелем с взглядом на небо как эфирное вещество (α ἰ θ έ ρ ι ο ς ὁ ο ὐ ρ α ν ὸ ς ), в котором преобладает воздушное начало[229].

Любопытно, что Пселл, опровергая своих оппонентов, прибегает к естественно-научному аргументу, не используя богословских мотивов для отвержения подобных взглядов. Слово Божие, указывает Пселл, возвещает нам, что небеса нигде не разрываются, не из отдельных частей окружности возникла целостность сферы (ο ὐ δ ὲ ε ἰ ς τ μ ή μ α τ α κ ύ κ λ ω ν γ ε ν έ σ θ α ι τ ὴ ν τ τ ῆ ς σ φ α ί ρ α ς ὁ λ ό τ η τ α ), а если небеса целостны и обладают плотностью, тогда нам невозможно пройти сквозь них (π ῶ ς γ ὰ ρ ἂ ν δ ι ὰ σ τ ε γ α ν ο ῦ δ ι ε λ ε υ σ ώ μ ε θ α σ ώ μ α τ ο ς; ). Используя такой несколько “технический” аргумент, Пселл отбрасывает этот взгляд на небеса: библейское понятие – не имеет ничего общего с физическим небом, которое согласно первому определению Аристотеля является плотной сферой. Истинное же учение предполагает беспрепятственное восхождение к Богу (τ ὴ ν ἀ ν ε μ π ό δ ι σ τ ο ν π ρ ὸ ς θ ε ὸ ν ἄ ν ο δ ο ν ) на небо, путь к которому был обновлен Христом-Спасителем, осужденным ради нашего искупления[230].

Прилагательное небесные (ο ὐ ρ α ν ί α ς ), по отношению к ангелам может пониматься лишь образно, как некое описательное выражение (π ε ρ ι φ ρ α σ τ ι κ ῶ ς ), но никак не буквальное, ибо “всякий раз, когда называем всех без различия или некоторых из них небесными существами или небесными силами (ο ὐ ρ α ν ί α ς ο ὐ σ ί α ς ἢ ο ὐ ρ α ν ί α ς δ υ ν ά μ ε ι ς α π ο κ α λ ο ῦ μ ε ν ), тогда наше слово выражает описательно их бытие, подразумевая природу или силу каждого из них”[231].

3. 4. Иерархии духовных существ

3. 4. 1. Ангельская иерархия

В изложении основополагающих ангелологических представлений, Пселл безусловно следует сочинениям Дионисия Ареопагита, как за определенным священным авторитетом, учение которого он именует самым истинным (σ α φ έ σ τ α τ ο ς ) и точным (ἀ κ ρ ι β ἐ σ τ α τ ο ς )[232].

К одиннадцатому веку авторитет Ареопагитик по вопросу структуры небесного мира, после принятия этого корпуса писаний такими церковными деятелями как свт. Иоанн Скифопольский и преп. Максим Исповедник, считался непререкаемым[233]. “Мы были научены (μ ε μ α θ ή κ α μ ε ν ) девяти чинам (ἐ ν ν έ α τ ά ξ ε ι ς ), расположенным после Бога (μ ε τ ά θ ε ὸ ν τ ε τ α γ μ έ ν α ς )” – так говорит Пселл о девятичинной системе Ареопагитик. Согласно Пселлу, об этой иерархии в общих чертах и образно учил “великий апостол” Павел, в то время как Дионисий распределил их по числу (κ α τ ὰ λ ό γ ο ν ), протяжению (κ α τ ά μ ῆ κ ο ς ) и высоте (κ α τ ὰ β ά θ ο ς ). Вслед за Ареопагитиками Пселл выделяет девять чинов небесной иерархии, порядкам которых следует во всех своих сочинениях. Первый порядок подразделяется на престолы (θ ρ ό ν ο ι ), херувимов (χ ε ρ ο υ β ὶ μ ) и серафимов (σ ε ρ α φ ὶ μ ), второй – на власти (ἐ ξ ο υ σ ί α ι ), господства (κ υ ρ ι ό τ η τ ε ς ), силы (δ υ ν ά μ ε ι ς ), и третий – на начала (ἀ ρ χ α ι ), архангелов (ἀ ρ χ ά γ γ ε λ ο ι ) и ангелов (ἄ γ γ ε λ ο ι )[234].

Безусловно следуя идее иерархического посредства, изложенной Псевдо-Дионисием, Пселл не испытывает, как и вся последующая за Ареопагитиками святоотеческая традиция, какого-либо несоответствия между богословием иерархии, характеризующегося строгой последовательностью передачи божественных озарений по “иерархической лестнице” тварных существ и возможностью непосредственных откровений Бога человеку. Имеются различные интерпретации отношения Ареопагитик к представлению о возможности непосредственной теофании, однако несомненно, что сами представители церковной письменности считали писания дионисиевского корпуса соответствующей своей традиции непосредственного богообщения и отражающими первоначальные течения аскетико-мистической, литургический и богословской литературы христианского Востока[235].

Несмотря на жесткую иерархичность познания, передаваемого с высоты “иерархической лестницы”, до самых низших существ, Пселл допускает, созвучно всей святоотеческой традиции, возможность непосредственного видения божественного света. Так, к примеру, он пишет о тихом свете (τ ὸ ἱ λ α ρ ὸ ν φ ῶ ς ), возникающем во время молитвы, поскольку именно молитва – самая совершенная и сильная связь человека с Богом (σ ύ ν δ ε σ μ ο ς θ ε ο ῦ κ α ὶ ἀ ν θ ρ ώ π ω ν )[236].

Иерархичность ангелов тесно связана для Пселла с их численностью как внутри различных степеней иерархии, так и по отношению к человеческому роду. Единый Бог, передает непосредственно Свои озарения лишь небольшому числу ангелов, которые, в свою очередь передают их следующему порядку, уже более многочисленному, и так далее до самого многочисленного из тварных существ – человеческого рода. Учение об иерархическом посредстве выглядит у Пселла следующим образом: непричастный всему тварному и не имеющий ничего выше Себя, Бог созерцает только Себя; Он сообщает в некоторой мере Свои озарения ангельским силам, но оставляет их созерцание непознаваемым для высшего знания о Себе; ангелы пребывают в постоянном созерцании себя (поскольку это свойство каждого ума по Пселлу), а также Того, Что находится выше их т. е. Бога; высокие божественные силы одалживают высочайшим (ἀ ν ω τ έ ρ ω θ ε ί α ι ς δ υ ν ά μ ε σ ι χ ρ ῶ ν τ α ι μ ε ί ζ ο σ ι ν ) и многочисленные низшие содержатся более малочисленными силами; категория более малочисленных ангелов главенствует над чинами расположенными ниже их, которых превосходит своим могуществом; более далекое от Бога единение сил, в свою очередь, количеством более многочисленно, но с менее могучей силой; всё более многочисленное ослабевает по могуществу, а всё более близкое к единице увеличивается по силе, которая ослабевает соответственно численности[237].

Эта богословская конценпция, связавшая иерархичность с числовыми характеристиками, приводит Пселла к таким воззрениям как бó льшая численность человеческого рода в сравнении с ангелами, а также к отрицанию возможности человека превратиться в ангела или войти в эсхатологической перспективе в их небесные чины. Пселл не может допустить упразднения космологического и природного неравенства двух основных видов разумных существ – человека и ангела. Он отрицает возможность воссоединения человека с небесными чинами, которую принимали современники Пселла – преп. Симеон Новый Богослов и преп. Никита Стифат, как и возможность дальнейшего перехода обоженного человека от одной ступени небесной иерархии к другой, поскольку это расстроит всю иерархическую систему, выстраиваемую им на основании разности сущностей человека и ангела. Для ангелологии Пселла характерна идея статичной иерархии тварного: ангельская природа по отношению к тварному миру постоянна, она, в противоположность человеческим душам, описывается в качестве недвижимой (ἀ κ ί ν η τ ο ς или ο ὐ κ ι ν ο ύ μ ε ν ο ς )[238] и хотя Пселл широко обращается к теме восхождения и нисхождения ангелов[239], однако это движение, согласно Ареопагитикам, лежит вне времени и пространства[240], его следует понимать в отношении разума, мышления и интуиции, поскольку не извне (ο ὐ ἔ ξ ω θ ε ν ) движет Бог ангелов, но умно (ν ο η τ ῶ ς ) и изнутри (ἔ ν δ ο θ ε ν )[241]. Пселл доводит до антиномии противоположность движения телесных и материальных существ недвижному пребыванию умов – изменчивость (ο ἱ τ ρ έ π τ ο ι ) первых он противопоставляет неизменности (ο ἱ ἄ τ ρ ε π τ ο ι ) последних на основе учения Ареопагитик об умном движении ангельских сил[242].

Эта статичность ангельской природы по отношению к вещественному миру, не позволяет Пселлу допустить оригенистской идеи ниспадения демонов в материальный, телесный и изменчивый мир, чем концептуально исключается возможность написания Пселлом сочинений подобных диалогу Π ε ρ ὶ ἐ ν ε ρ γ ε ί α ς δ α ι μ ό ν ω ν , утверждавшего материальность падших духов. Отличие же демонов от ангелов, согласно Пселлу, состоит лишь в изменении вектора их умного движения, без изменения природы и иерархии[243].