Боевая деятельность эсеров в Сибири и убийство Акмолинского генерал-губернатора Н.М.Литвинова

 

Террор являлся неотъемлемой частью тактики эсеровской партии. Хотя в годы первой российской революции в рядах ПСР продолжали проявлять себя разногласия по вопросу о целесообразности применения этого вида борьбы, однако доминирующим было направление, признававшее важность и необходимость террора, но лишь при определенных общественно-политических условиях. Вследствие такого подхода к террору эсеры отрицали его универсальный характер. Поэтому в ходе революции центральные органы ПСР не раз принимали решение о временном прекращении или ослаблении террора, а затем о его возобновлении, сообразуясь с менявшейся политической ситуацией.

Анализ содержания листовок, изданных сибирскими социалистами-революционерами в течение 1905 г., позволяет сделать вывод о том, что местные организации ПСР рассматривали террор так же, как необходимое средство политической борьбы. Об этом, в частности, свидетельствует содержание листовок «Годовщина казни Плеве» (издана Сибирским союзом ПСР 15 июля 1905 г.) и «О терроре» (издана Красноярской группой ПСР в сентябре 1905 г.). Изданием прокламаций откликнулись сибирские эсеры и на убийство членом Боевой организации ПСР И. Каляевым генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича. В них они выразили свое одобрение использованию членами партии террористических методов борьбы. Например, в листовке Иркутской группы ПСР «4 февраля в Москве…» (издана 8 февраля 1905 г.), в которой сообщалось об убийстве великого князя Сергея Александровича, было заявлено: «Кровь всех жертв царского произвола и насилия призывает нас к мщению и на насилие мы должны отвечать насилием».

В некоторых эсеровских прокламациях содержалась и аргументация о целесообразности террора как средства борьбы с самодержавием. Так, в воззвании «Ко всем» Иркутского комитета ПСР (декабрь 1905 г.) говорилось: «Мы, социалисты-революционеры, не хотим крови; мы стремимся к тому, чтобы иметь возможность нести идеи социализма в темные массы народа. Но, живя в полицейском государстве, поддерживающем свое господство исключительно насилием, мы по необходимости должны защищать себя силой и пользоваться в этом направлении всеми имеющимися в наших руках средствами, не исключая и террора». Авторы прокламации далее заявляли: «Пусть помнят враги народа, что нашим девизом всегда было и будет: насилию противопоставлять силу, палачей народа казнить смертью».

Следовательно, местные эсеры в качестве одной из причин применения террора выдвигали необходимость самообороны, к которой были вынуждены прибегать революционеры, чтобы защитить себя от правительственных репрессий. В то же время террор объявлялся лишь частью многоликой борьбы с врагом - царским самодержавием.

В 1905 г. члены эсеровского подполья в Сибири приступили к осуществлению террористических актов. Свои первые удары они направили против тех представителей административно-полицейского аппарата, которые были известны особой активностью в борьбе с освободительным движением в регионе. Исполнение готовящихся предприятий поручалось, как правило, членам боевых отрядов, созданных при ряде местных эсеровских организаций.

сентября 1905 г. членами боевого отряда при Красноярской организации ПСР был казнен полицмейстер г. Красноярска фон-Дитмар. По этомуповоду был выпущена прокламация«На смерть фон-Дитмара» (издана в сентябре 1905 г.). В ней полицмейстер характеризовался как «слишком ярый, слишком бесцеремонный защитник самодержавного, плутократического режима».

В Омске 11 ноября 1905 г. член местной группы ПСР К.И. Асямолова предприняла попытку застрелить пристава Соколова - одного из активных усмирителей революционного движения в городе. Покушение однако оказалось неудачным, террористка была арестована.

В декабре 1905 г. боевым отрядом ПСР в Иркутске были приговорены к смерти два должностных лица. 23 декабря эсер-боевик стрелял в исполняющего обязанности иркутского губернатора Мишина. Это покушение окончилось неудачей. Мишин получил только легкое ранение. Стрелявшему в него эсеру удалось скрыться. 26 декабря 1905 г. член иркутского боевого отряда ПСР застрелил полицмейстера Драгомирова. В обоих случаях эсерами были выпущены листовки.

Стоит отметить тот факт, что на первом этапе революции террор не получил широкого применения в практической деятельности сибирских эсеров. Это объясняется, в первую очередь, малочисленностью и слабой организованностью местного эсеровского подполья, а также недостатком материально-технических средств и опытных боевиков, что было крайне необходимо для проведения террористических актов.

В период отступления революции, когда царские власти усилили борьбу против революционно-демократических сил, руководство сибирских эсеров стало уделять боевой работе особое внимание. На съезд Совета Сибирского союза ПСР в декабре 1906 г. в своей резолюции высказался в поддержку позиции центральных партийных органов по вопросу о терроре. Помимо этого, Совет вместе с тем предложил местным организациям ПСР «установить строжайший контроль над составом и деятельностью боевых дружин».

На третьем областном съезде Сибирского союза ПСР (апрель 1907 г.) развернулась дискуссия по вопросам боевой работы. В принятой съездом резолюции на первый план была выдвинута дезорганизующая и агитационная роль террористических актов. В материалах съезда указывалось, что террор, имеющий общегосударственное значение, передается в ведение ЦК ПСР. Под контролем Областного комитета ПСР должны были осуществляться террористические акты, имевшие «сибирское значение», причем подчеркивалось, что «ввиду недостатка местных сил» необходимо «удерживать местные организации от увлечения мелким террором в ущерб их прямой деятельности». Делегаты съезда решительно выступили также против любых проявлений экономического террора, считая его недопустимым, так как он отталкивает массы от партии.

В эсеровских листовках было немало слов о героизме участников террористической борьбы, их готовности к самопожертвованию, вере в партийные идеалы.

С целью осуществления террористических актов «общесибирского значения» Областной комитет Сибирского союза ПСР создал под своим руководством в конце 1906 г. областной летучий боевой отряд. При местных организациях ПСР в Томске, Иркутске, Красноярске, Чите, Ачинске, Омске, Тобольске на втором этапе революции действовали также боевые дружины. Они являлись той силой, которая должна была проводить террор в жизнь. Боевой работой занималась небольшая часть членов эсеровского подполья, в состав дружин входило по 10-20 человек.

Из эсеров, игравших видную роль в деятельности местных боевых дружин в 1905-1907 гг. известны: П.П. Максимов и Б.Ф. Умрихин в Томске, И.С. Минеев, Д.И. Литвиненко и А.С. Селезнев в Омске, А.В. Скалозубова в Тобольске, А.А. Трутнев, Г.З. Дружинин и В.Ф. Костарев в Красноярске, В.А. Вознесенский, И.А. Трутнев, Г.Г. Давыденко, Ф.И. Кудрявцев и И.А. Никольский в Иркутске.

Ведение террористической борьбы требовало от эсеров значительных усилий. В первую очередь, это касалось обеспечения участников боевых дружин оружием. Местные организации ПСР уделяли большое внимание его приобретению и изготовлению. В «Отчете Красноярского комитета ПСР за октябрь 1906 г.» указывалось, что из 1727 руб. 45 коп., израсходованных эсерам, 690 руб. приходилось на содержание их боевой дружины и 204 руб. 90 коп. было потрачено на приобретение оружия. Наряду со стрелковым оружием в арсенале эсеровских боевиков в 1906-1907 гг. появились бомбы и фугасы. В Омске местные социалисты-революционеры приступили к изготовлению бомб осенью 1906 г. Они изготовлялись в железнодорожных мастерских и на чугунно-литейном заводе Рандрупа. В Кургане рабочие-эсеры наладили производство бомб в мастерских I Сибирской кустарной артели. Красноярские социалисты-революционеры в 1906 г. оборудовали две мастерские, в которых изготовлялись метательные снаряды.

В 1906 - первой половине 1907 гг. эсеровский террор в Сибири, как и в целом по стране, получил гораздо большие размеры, по сравнению с первым этапом революции. По подсчетам А.П. Толочко и Н.П. Курускановой, если в 1905 г. сибирскими социалистами-революционерами было совершено 4 террористических акта, то в 1906 - первой половине 1907 гг. - 17.

Наиболее значительные террористические акты осуществили члены областного летучего боевого отряда. Так, 30 октября 1906 г. в Иркутске членом областного летучего отряда ПСР Н.В. Коршуном было совершено покушение на царского карателя генерала Ренненкампфа. Однако покушение окончилось неудачей. От взрыва брошенной в него бомбы, генерал не пострадал. Коршун был схвачен и по приговору военно-полевого суда казнен.

Значительным террористическим актом явилось убийство в Омске 15 декабря 1906 г. акмолинского губернатора генерал-майора Литвинова. Данное событие, уже имеет устоявшуюся точку зрения у исследователей, но требует уточнений, так как некоторые обстоятельства не совсем понятны.

Архивные документы, в частности «Дело об убийстве Акомолинского Губернатора генерал-майора Николая Михайловича Литвинова», не до конца проясняют все обстоятельства совершенного преступления.

В этот же день из Омска была отправлена телеграмма: «Сегодня в час дня убит близ областного правления выстрелами из револьвера Акмолинский губернатор генерал Литвинов тремя злоумышленниками, при преследовании убит городовой, ранены казак и приказчик, убийцы скрылись». Данная телеграмма позволяет сделать вывод, что покушение было тщательно подготовлено.

Сибирскими исследователями, непосредственными исполнителями покушения называются эсеры-боевики, скрывавшиеся под кличками «Петров» и «Голубев», а также бежавший из Минусинска А.А. Трутнев. Стоит отметить, что если в своей работе А.П. Толочко и Н.П. Курусканова ссылаются на работу Э.Ш. Хазиахметова, то сам Хазиахметов, никаких ссылок на выдвинутые им факты не дает. Также в работе Хазиахметова имеются фактологические ошибки, касающиеся даты покушения. Вечером 15 декабря в Омске и в ночь на 31 декабря 1906 г. в Томске ими была распространена листовка «Граждане!». В этой прокламации, имевшей эпиграф «По делам вашим воздастся вам!», социалисты-революционеры обосновывали справедливость совершенного ими террористического акта. В листовке говорилось, что члены летучего боевого отряда казнили генерала Литвинова за его деяния, которые он совершил в 1905 г. в качестве временного генерал-губернатора Ставропольской губернии, когда посылал карательные экспедиции на устрашение крестьянских волнений. «…ПСР выполнила приговор над зверем-палачом, - заявляли авторы листовки. - Мы выполнили приговор народного суда в лице крестьян-ставропольцев. Этот приговор был затаен в глубине сердца каждого честного русского гражданина. Литвинов принес на алтарь самодержавного идола свою жестокость, и только жестокость… и за все свои деяния он получил должное… Нет больше кровавого генерала Литвинова!.. Русский народ избавился еще от одного своего палача! … Рухнула еще одна подпорка самодержавия». Этот террористический акт, как отмечал позднее печатный орган сибирских эсеров, «еще более поднял значение социалистов-революционеров в глазах массы рабочих. Сочувствующих социалистам-революционерам рабочих насчитывалось сотнями».

Но все равно, ряд моментов вызывает вопросы. В частности, количество террористов и «сибирской составляющей». Под «сибирской составляющей» предполагается отношение местных эсеров к этому теракту, т.е. действительно ли покушение совершено было сибирскими эсерами, или же они его себе «приписали». На этот вопрос нет однозначного ответа, так как есть аргументы «за» и «против». Аргументом «за» являются листовки, распространяемые в Омске и Томске. «против» является пояснение к телеграмме, о которой говорилось выше. Сотрудник Омского жандармского управления сделал уверенные выводы о том, что убийство связано с «прежней его деятельностью как Генерал-Губернатор в Ставрополе…», далее следует очень интересное предположение: «Несомненно, что убийство генерала Литвинова намечено на Кавказе и для выполнения этого злого умысла прибыли в Омск с Кавказа, армяне или евреи принадлежащие к боевой др[ужине]». Данное пояснение, позволяет сделать предположение о том, что убийство могли совершить «приезжие» эсеры. По показаниям свидетелей один из террористов был «кавказской внешности». Возможно, террористический акт был организован кавказскими и сибирскими эсерами совместно. Количество террористов, также рознится. Вупомянутой телеграмме значится три террориста, свидетели также указывают на троих, а вот в донесении министру юстиций от прокурора Омского окружного суда от 15 декабря 1906 г. говорится всего лишь о двоих. Аналогичное количество террористов указывается в показаниях единственного «участника», некоего крестьянина Ивана Ивановича Донцова, который признался в участии в убийстве Литвинова. Показания Донцова слишком «расплывчатые», он часто путается в датах и событиях, впоследствии он отказался от своих показаний. Принятие убийства на себя объяснил желанием перевода в другую больницу.

Таким образом, сделать окончательный вывод о том, кто именно причастен к убийству акмолинского генерал-губернатора Н.М. Литвинова, сложно, так как существует много противоречащих друг другу сведений.

Наряду с летучим боевым отрядом ряд террористических актов в период отступления революции был осуществлен членами местных эсеровских боевых дружин. Приведем примеры деятельности. 1 марта 1907 г. в Кургане членами омской боевой дружины ПСР и местными эсерами было произведено покушение на ротмистра Заглухинского. Террористы бросили в него бомбу, но ротмистр остался жив. Другой террористический акт эсеры совершили в начале 1907 г. в Омске против ротмистра Ковалева, но и он закончился неудачей. Полиция подозревала в причастности к покушению члена местной боевой дружины ПСР рабочего-железнодорожника И.С. Минеева. По мнению полицейских чинов, оба этих террористических акта являлись местью со стороны эсеров жандармам за производимые ими репрессии в отношении железнодорожных рабочих - участников революционного движения.

В Красноярске по приговору местного комитета ПСР 2 декабря 1906 г. двумя эсерами-боевиками был застрелен жандармский унтер-офицер Терещенко. Спустя несколько дней по приговору военно-полевого суда один из участников этого покушения - Адольф Бэйм- был повешен. Вместе с ним были казнены трое рабочих, которые никакого участия в осуществлении этого террористического акта не принимали. Красноярский комитет ПСР издал 10 декабря 1906 г. листовку «Граждане!», в которой выступил с разоблачением царского суда, приговорившего к смерти невинных людей.

Объектом террористических покушений эсеров были также лица, являвшиеся полицейскими шпиками. По имеющимся в нашем распоряжении сведениям, только членами эсеровской боевой дружины в Красноярске было совершено в течение 1906 - первой половины 1907 гг. не менее пяти подобных актов террора.

В террористическую деятельность втягивались не только члены боевых групп и дружин, но и представители партийной массы. Например, члены Курганской группы ПСР на одном из своих собраний постановили, что «чин полиции, арестовавший кого-либо из их числа, должен быть убит». С этой целью некоторые эсеры вооружились револьверами.

Эсеры учитывали то обстоятельство, что тактика индивидуального террора, практиковавшаяся ими, была созвучна радикализму революционно настроенной молодежи. Поэтому, активно привлекались в качестве исполнителей террористических актов тех учащихся и студентов, которые были сторонниками острых форм борьбы. Так, в Томске 26 февраля 1906 г. студент-эсер совершил покушение на помощника полицмейстера Кириллова, которое оказалось неудачным. Террорист был задержан, а затем предан военному суду. Следует отметить, что наиболее активно применяли террористические методы борьбы на втором этапе революции члены восточно-сибирских организаций ПСР. Из 17 террористических актов, совершенных эсерами в Сибири в указанный период, в восточно-сибирском регионе было осуществлено 11. Это объяснялось наличием внутри Красноярской и Иркутской организаций ПСР сторонников максималистского течения. О появлении максималистских настроений говорил в своем отчете на третьем съезде Сибирского союза ПСР делегат из Читы. Причины «уклонения в максимализм» он видел в «недовольстве партийных работников одной созидательной деятельностью», тяготении их к «террору во всех видах и по всякому поводу».

Несмотря на определенное усиление роли террора в практической деятельности организаций ПСР в Сибири в течение 1905 - первой половине 1907 гг., указанный метод борьбы находился у них все-таки на втором плане - после агитационно-пропагандистской и организаторской работы в массах. Об этом, в частности, свидетельствует и содержание листковой агитации местных социалистов-революционеров. Из 324 прокламаций, изданных ими в ходе революции, только 28 были посвящены пропаганде террора как действенного способа политической борьбы.

Сталкиваясь с нехваткой денежных средств, необходимых для развертывания военной и боевой работы, в ряде мест эсеры решили прибегнуть к осуществлению экспроприаций. В сентябре 1907 г., например, члены Омской организации ПСР совершили в городе экспроприацию в магазине Ганьшина, в октябре -организовали нападение на почту на Семипалатинском тракте.

Активизация эсеровского подполья в Сибири наметилось только весной 1908 г. Не оказало влияние на применение террора разоблачение Азефа, как сотрудника царской охранки. Решение областного комитета ПСР, на заседании которого в марте 1909 г. взяли вверх сторонники террора, также не смогло сколько-нибудь заметно повлиять на активизацию террористической деятельности. В 1908 г. эсеры в Сибири осуществили 4 террористических акта, а в 1909 г. только 2.

Наибольший резонанс имело убийство начальника тобольской каторжной тюрьмы Могилева, совершенное 20 апреля 1909 г. бежавшим из ссылки социалистом-революционером Н. Шишмаревым. Это повлекло за собой к усилению полицейских репрессий. После новых потерь, понесенных эсерами в 1909 - начале 1910 гг., в их рядах довольно распространенными становятся ликвидаторские настроения. Сторонники ликвидаторства выступали за отказ от террора и других форм подпольной работы, высказывались за легальные формы и методы партийной деятельности. Усиление разногласий по тактическим и организационным вопросам было одним из очевидных проявлений того глубокого кризиса, который переживали в период реакции не только организации ПСР в Сибири, но и вся эсеровская партия в целом.

Лишь созданная в 1911 г. в окрестностях Черемхово (Иркутская губ.) по инициативе ряда политссыльных социалистов-революционеров Сибирская автономная группа ПСР предприняла попытки, направленные на возрождение террора. Уже вскоре после создания этой группы, численность которой составляла около 30 человек, член существовавшего при ней боевого летучего отряда Б.И. Лагунов совершил 18 августа 1911 г. в Горном Зерентуе неудачное покушение на начальника каторжной тюрьмы Высоцкого.

Жандармские органы, информированные своими осведомителями, с беспокойством следили за деятельностью Сибирской автономной группы и «боевого летучего отряда». Стремясь предотвратить возможные террористические акты со стороны эсеровских боевиков, жандармы решили осуществить общую ликвидацию выявленных ими кружков и групп социалистов-революционеров. В середине декабря 1911 г. были проведены обыски и аресты среди эсеров в Черемхове, Новониколаевске, Омске, Барнауле, Бийске, Иркутске, Верхнеудинске, а также среди политссыльных в Киренском и Верхоленском уездах Иркутской губернии.

Боевая деятельность эсеров в Сибири приобрела широкий масштаб. Было совершено большое количество террористических актов, многие из которых заканчивались неудачей, но это было связано с отсутствием опытных боевиков и слабой организованностью. Огромное влияние на развитие террора в Сибири оказывали события, которые происходили в европейской России, в частности разоблачение Е.Ф. Азефа, деятельность других провокаторов в Сибири, вызвало кризис террора как в БО ПСР, так и в сибирских организациях. Все это привело к уменьшению роли террора в деятельности эсеров и последующей ликвидации БО и сибирских организаций в 1911 г.

идейный психологический террор эсер

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: