 |
Мотивы террористической деятельности и система ценностей эсера-террориста
|
|
|
|
Изучая террористическую деятельность эсеров в начале XX века, невольно задаешься вопросом, а каковы были мотивы этой деятельности?Что заставляло их «работать» в терроре, жертвовать собой? Мы выяснили внешние составляющие террористической деятельности - идеологическую, религиозную и «героическую» или «образ героя». Теперь следует выявить внутреннюю составляющую террора - мотивы. Если выявить мотивы террористической деятельности на «современном» этапе терроризма сложно, то выявить мотивы террористической деятельности, но уже в начале XX века, на примере партии социалистов-революционеров и их Боевой организации, вдвойне сложнее. Учитывая контекст эпохи, не все известные мотивы будут подходить, а некоторые из подходящих будут противоречить эпохе.
Взгляды на сущность мотива у психологов существенно расходятся. Но, несмотря на это, все они сходятся в одном: за мотив принимается какой-то один конкретный психологический феномен (но разный у разных авторов). В основном психологи группируются вокруг следующих точек зрения на мотив: как на побуждение, на потребность, на цель, на намерение, на свойства личности, на состояния. Мотивация как психический процесс, тоже трактуется по-разному. В одном случае - как совокупность факторов, поддерживающих и направляющих, т.е. определяющих поведение человека, в другом случае - как совокупность мотивов, в третьем - как побуждение, вызывающее активность организма и определяющее ее направленность. Кроме того мотивация рассматривается как процесс психической регуляции конкретной деятельности.
В книге психолога Д.В. Ольшанского «Психология терроризма» были выделены основные мотивы присущие террористической деятельности. Он выделяет: 1) меркантильные мотивы 2) идеологические мотивы 3) мотивы преобразования, активного изменения мира 4) мотив власти 5) мотив интереса 6) «товарищеские» мотивы 7) мотив самореализации. Собственную классификацию выделял Г.А. Мюррей, он выделял мотивы: достижения, руководства, агрессии и др..
|
|
|
Чтобы перейти к мотивам террористической деятельности социалистов-революционеров, стоит сказать о требованиях, которые выдвигались БО к «кандидатам». Эти требования были изложены в «Уставе БО», составленный Г.А. Гершуни:
«…8. Особые условия деятельности боевой организации делают необходимым предъявление к членам особо строгих требований:) Член боевой организации должен быть человеком, обладающим безграничною преданностью делу организации, доходящей до готовности пожертвовать своей жизнью в каждую данную минуту.) Он должен быть человеком выдержанным, дисциплинированным и конспиративным.) Он должен дать обязательство безусловно повиноваться постановлениям общего собрания распорядительной комиссии, если он член или агент комиссии, и распоряжениям комиссии или же районного представителя комиссии, если он член местной боевой организации.) Прием в члены какого либо из отделов боевой организации допускается лишь при согласии на то всех членов данной группы. Сверх того, нужно утверждение со стороны агента распорядительной комиссии, заведующего данным районом, если новый член вступает в одну из местных боевых групп». Стоит отметить, что официально, устав был принят только в августе 1904 г., когда во главе БО находился Е.Ф. Азеф. Исходя из деятельности БО, можно предположить, что главными пунктами, которыми руководствовался Гершуни при отборе кандидатов, были «преданность делу» и «безусловно повиноваться постановлениям общего собрания распорядительной комиссии», а точнее только Гершуни. Иначе сложно объяснить, об этом говорилось в предыдущих главах, как в БО оказались Фома Качура и супруги Григорьевы.
|
|
|
И все же, каковы были мотивы у эсера-террориста в начале XX века. Мы рассмотрим мотивы на примере ярких личностей БО: Г.А. Гершуни, И.П. Каляев, Е.Ф. Азеф, Е.С. Сазонов, С.В. Балмашев.
На некоторых из них оказала огромное влияние Е.К. Брешко-Брешковская. Одним из них стал Г.А. Гершуни, первый руководитель БО ПСР. Брешковская писала, что Гершуни, пользовался каждым удобным моментом, чтоб побеседовать с ней,ознакомится ближе с условиями революционного движения, узнать ее мнение о значении террора в борьбе за политическую свободу. О Гешуни по-разному отзывались его товарищи по партии. Например, В.М. Чернов называл его «диктатором в настоящем смысле этого слова». По Мельникову, основы характера Гершуни - «хитрость, расчетливость, никогда его не покидавшие, сильнейшая склонность к рекламе, большое честолюбие и гипертрофированное самолюбие». Мельников считал, что Гершуни «не был восторженным, самоотверженным боевиком чистого типа», и находил, что это был «человек, не склонный к экстазу, ловкий практик-делец, поражающий<...> своей способностью рассчитывать буквально каждый свой шаг в видах какой-нибудь непосредственной пользы». А.И. Спиридович давал следующую характеристику Гершуни: «Убежденный террорист, умный, хитрый, с железной волей, Гершуни обладал исключительной способностью овладевать той неопытной, легко увлекающейся молодежью, которая, попадая в революционный круговорот, сталкивалась с ним. Его гипнотизирующий взгляд и вкрадчивая убедительная речь покоряли ему собеседников и делали из них его горячих поклонников. Человек, над которым начинал работать Гершуни, вскоре подчинялся ему всецело и делался беспрекословным исполнителем его велений». Из выше сказанного можно сделать некоторые выводы о мотивах террористической деятельности Г.А. Гершуни. Можно согласится с мнением В. Пирожкова: «в какие бы одежды ни рядились террористы, какие бы цели ни преследовали - за всем этим стоит стремление испытать власть над людьми». Не случайно говорят: власть - всегда всласть. Власть над людьми - это своеобразный наркотик, и кто хотя бы раз его «отведал», тот вновь и вновь стремится к нему. Мотив власти, лидерства заставляли Гершуни заниматься террором. «Он только внушает, натаскивает и толкает на дело…» - пишет Спиридович. Испытав эту власть однажды, когда он направил на убийство Балмашева, он не смог больше остановится. В итоге власть «погубила» его, подбор «недоброкачественных» элементов в лице Кочуры и супруг Григорьевых, привело к его аресту в 1903 г. Мотив самореализации или самоутверждения в лице других людей также свойственен Григорию Андреевичу. Пытаясь реализоваться как лидер, стать независимым в своей деятельности, подтолкнули Грешуни к созданию БО, в которой он мог делать все, что ему захочется, вершить судьбы людей. Интересен случай с покушением на Победоносцева, который организовывал Гершуни. В своих воспоминаниях, он уверяет, что долго отговаривал супругов Григорьевых от данного акта, но видя их упорство, решил им помочь. Сложно поверить, что человек, азартный, жадный до побед, имеющий «склонность к рекламе», мог действительно серьезно настаивать на возможной отмене попытки убийства Победоносцева. «Склонность к рекламе» делало его очень популярным: «Ему особенно поклонялись революционные девицы. В Киеве был целый кружок таких восторженных революционерок, из которых выработалось несколько террористок».
|
|
|
Для многих террористов их деятельность в терроре заключалась в «преобразовании мира». Особое влияние на складывание данного мотива, вероятно, оказало внешние факторы, а именно идейное обоснование террора, религиозность, а именно «самопожертвование» и «мученичество». Определенное влияние оказывала революционная беллетристика с ее «образом Героя». К террористам с таким мотивом стоит отнести Е.С. Сазонова, И.П. Каляева и С.В. Балмашева.
Все трое действовали в том направление, которое психологи называют «направленность на иррациональное», т.е. для того чтобы создать что-то новое нужно сначала разрушить старое. С.В. Балмашев, родился в семье народника и с раннего детства «впитал» в себя идеи народовольцев. Чернов в статье, посвященной Балмашеву, писал: ««сыном государственного преступника», С.В. рос в атмосфере вечных скитаний, жандармских нашествий…». Его стремление, хоть что-то изменить прослеживается с детских лет: «…маленький Степан еще лет шести-семи мечтал о том, чтобы со своими сверстниками, детьми бедняков, «пойти с барабаном на Кокуева (местного богача), чтобы отдать его богатство бедным семьям». В его рассказе «Решение Николая», показывается внутренняя борьба человека, который готовится стать террористом. «Абсолютная нравственность, блюдущая самодовлеющую моральную чистоту и нежную нетронутость личности, полной всепрощающей любовью и симпатией ко всему живущему, терпит в рассказе поражение и уступает суровым требованиям долга, призывающим личность закалиться, пересилить себя, развить в себе стальную твердость бойца и решимость перешагнуть через кровь, через необходимость пролить ее собственной рукой, искупая это ценою собственной жизни». А.И. Спиридович писал о Балмашеве как о «слабовольном» человеке, на которого до последнего дня «давил своим влиянием» Гершуни. Противоположное мнение о нем высказал Я. Борисов, называя его «другом революции» и благодаря его «умению выбирать людей» Балмашеву удалось распространять революционные идеи среди молодежи. Несмотря на то, что Балмашев тяготился к террору, на допросе он сказал: «Террористический способ борьбы я считаю бесчеловечным и жестоким, но он является неизбежным при современном режиме». В своем прощальном письме родителям мотив «преобразования мира» проявляется наиболее ярко, он писал: «что он умирает «твердым и спокойным», «неизмеримо счастливым» от возможности «принести свою жизнь в жертву великому делу облегчения участи трудящихся и угнетаемых», в „светлом состоянии духа и блаженном самочувствии от сознания выполненных требований совести»
|
|
|
Егор Сазонов - убийца министра внутренних дел В.К. Плеве. О мотивах Сазонова лучше всего говорят его письма родным, невесте М.А. Прокофьевой и Б.В. Савинкову. В некоторых источниках, а именно в «Воле России» - эсеровском журнале, многие его письма, как отмечает Р.А. Городницкий, печатались с искажениями. В них Сазонов должен был пристать героем-террористом, который не имел никаких разногласий с линией, проводимой ЦК партии эсеров. Его взгляды, напрямую пересекаются с теми мыслями, которые излагал С.Н. Булгаков о еретической идее «человекобога». В письме М.А. Прокофьевой от 15 мая 1908 г. он пишет: «Не Бог создал человека, а человек создает Бога «по образу и подобию своему». Не Бог освящает нравственный закон, а сам он должен выдержать экзамен перед судом нашей нравственности». Мечта о «все-человеке», который соединял бы в себе истину, справедливость и красоту, заставляла Созонова стремиться к воплощению своего идеала в жизнь. Сазонов, считал, что насилие необходимо, если существуют «звериные условия борьбы», но оно не вытекает как следствие из поставленных идеалов. Боевую организацию он считал особым обществом: «Наше рыцарство... было проникнуто таким духом, что слово «брат» еще недостаточно ярко и точно выражает сущность наших отношений». Примерами для подражания у Сазонова были Гершуни, Каляев, Спиридонова. Григорий Гершуни кажется ему «воплощение того, чем человек должен стать... через сотни лет». Для Сазонова вся деятельность в терроре пронизана «религиозностью». Остановка боевого дела в 1908 г., порицание взрыва на Аптекарском острове, организованный и исполненный партией эсеров-максималистов, отказ ЦК брать на себя ответственность за многие боевые предприятия, он называет «новым грехопадением партии». Сильнейшими психологическими ударами для него стали смерть Гершуни и разоблачение Азефа. Переживаемые им события стали следствием того, что он покончил жизнь самоубийством в 1910 г.
|
|
|
Аналогичные черты, мы видим в мотивах террористической деятельности Ивана Каляева. Мы уже писали о нем как о «религиозном террористе», коим он и являлся. Своей религией он считал свободу и социализм, а не мрак и насилие. Повторим, ранее упомянутые нами слова Савинкова о Каляеве: «Заветы Народной Воли стали для него религией и религии этой он служил с тех пор со всей верой и со всей страстью». Он жертвовал собой во имя будущего счастья человечества. Он не считал себя виноватым за пролитую им кровь, если Сазонов, считал убийство «величайшим грехом, возможным для человека». Во время встречи Каляева с Елизаветой Федоровной, Каляев сказал: «Моя совесть чиста, мне очень больно, что я причинил Вам горе, но я действовал сознательно, и, если бы у меня была тысяча жизней, я отдал бы всю тысячу, не только одну… Повторяю, мне очень больно, что я причинил Вам горе, но я исполнил свой долг…». Савинков писал в своих воспоминаниях: «его любовь к искусству и революции освещались одним и тем же огнем - несознательным, робким, но глубоким и сильным религиозным чувством. К террору он пришел своим, особенным, оригинальным путем и видел в нем не только наилучшую форму политической борьбы, но и моральную, быть может, религиозную, жертву». Аналогичные слова Савинков высказывал и о Доре Бриллиант: «..террор для нее, как и для Каляева, окрашивался, прежде всего, той жертвой, которую приносит террорист».
Исключением из этой плеяды «героев-террористов» был Е.Ф. Азеф. Азеф - неординарная личность, который смог сочетать в себе две «роли»: руководителя БО ПСР и агента департамента полиции. Его личность всегда привлекала и становилась объектом многих исторических исследований. Об Азефе можно говорить как о человеке, который на несколько десятилетий «опередил свое время». Благодаря Азефу, эсеровский террор получил профессиональную основу и «прекратил» свое существование. «Действуя в двух мирах, - в мире тайной политической полиции, с одной стороны, и в мире революционной террористической организации, с другой, - Азеф никогда не сливал себя целиком ни с одним из них, а все время преследовал свои собственные цели и соответственно с этим предавал то революционеров полиции, то полицию революционерам».ЕвноАзеф всегда получал двойную оценку своей личности. Бурцев писал: «Указывая на него, один мой знакомый тогда сказал мне: - Вот крупная сила, интересный человек, молодой, энергичный, он - наш! - Вот грязное животное! - сказал мне другой». А. Гейфман, американский историк, которая занимается революционным террором в России, в своей книге писала: «загадочный Азеф, разоблаченный в 1908 году как полицейский агент, никогда не скрывал своего пренебрежения к социалистической идеологии и открыто заявлял о том, что он состоит в партии только до установления в России конституционного строя. Эсеры даже прозвали его «кадетом с террором»». Е.Ф. Азеф прожил три жизни: семейную как Евно Фишелевич, революционную как Иван Николаевич и жизнь «провокаторскую» как Раскин или Виноградов. Какие же мотивы преследовал Азеф в своей деятельности. Единственными и непреодолимыми мотивами, которые заставляли Азефа действовать в двух «мирах» были меркантильные мотивы. Или, если определять мотив как цель, предмет удовлетворения потребностей, то мотивом, учитывая теорию Леонтьева, будут являться деньги. Он старался заработать на этом деньги. П. Щеголев отмечает, что Азеф получал от охранного отделения за предоставленную информацию 12500 руб. в год. Умение продать информацию сложилось у Азефа с детства, когда он занимался комиссионными делами, после разоблачения удачно играл на бирже. «Обладая выдающимся умом, математической аккуратностью, спокойный, рассудительный, холодный и осторожный до крайности, он был как бы рожден для крупных организаторских дел». Все тот же Щеголев дает характеристику «королю провокаторов»: «Редкий эгоист, он преследовал прежде всего свои личные интересы, для достижения которых считал пригодными все средства, до убийства и предательства включительно». Для Азефа до конца жизни самым главным и ценным остались деньги. Даже семья для него не имела особого значения. В послании жене, полном клятв в любви и верности, он умоляет последнюю не покидать его, заверяя, что стал всего лишь «жертвой роковой ошибки», совершенной в юности, «но не подлецом». При этом свои клятвы в вечной любви к жене и детям он перемежает (видимо, с целью растрогать женское сердце) восклицаниями типа: «Одно только может отчасти отчистить меня - это моя смерть. Это единственное, что осталось для меня». В другом письме семейная жизнь для него всего лишь «четырнадцатилетнее совместное житье». В этом же письме Азеф пишет о том, что «меньше всего его интересовали деньги». Но гибнуть он вовсе не собирался и особых мук от разлуки с женой не испытывал. Он опять играл, лицедействовал. Вся жизнь его представляла обман. Сбежав после разоблачения в Германию, он был арестован из тюрьмы он вышел тяжело больным и вскоре умер. Похоронила его бывшая шансонетная певица, с которой он сбежал в Германию и жил по поддельным паспортам с ней как муж и жена. «Нет никаких обозначений: только кладбищенская дощечка с номером места - 446. Певица сознательно ничем не обозначила могилы Азефа; он говорит: «Знаете, сейчас здесь так много русских, часто ходят сюда… Кто-нибудь прочтет, вспомнит старое, - могут быть неприятности. Лучше не надо».
Из выше сказанного, можно сделать следующие выводы:
. Внутренняя мотивация эсера-террориста тесно связана с внешними условиями, внешними мотивами. К внешним мы относим те процессы, которые происходили в Российской империи в исследуемые периоды. К внешним мотиваторам, которые привлекают человека в террористическую деятельность, относятся обоснование террора (идейные основы), революционная беллетристика (статьи, рассказы, повести, стихи, в которых воспевался герой-революционер) и появление идеи о «человекобоге».
2. Преобладающим мотивом является мотив «преобразования мира», который является основополагающим у многих «рядовых» террористов. У руководящей части организации это были мотивы лидерства и власти, самоутверждения и самореализации. В качестве одного из мотивов можно выделить мотив мести. Так, например, руководствуясь мотивом мести был убит эсером П.М. Рутенбергом священник Гапон. Но стоит отметить, что партия эсеров сняла ответственность с себя данное преступление. Но если мотив мести выделять как определяющий, то любой террористический акт, осуществленный БО ПСР, является актом мести за преступления совершенные министром, что не всегда правильно.
. Говоря о таком понятии как «система ценностей», стоит отмечать такой момент, что в ценностной системе происходили изменения, переоценка. На первое место вышли ценности, которые, на наш взгляд, определялись мотивами террористической деятельности. Высшей ценностью стала Боевая организация, ее святость, ее внутренняя организация, благодаря чему для многих террористов она стала своеобразной «семьей», братством. Ради этого братства, террорист был готов пожертвовать своей жизнью - убивать и умирать на эшафоте. «Мирская семья» оказалась на втором месте, об этом можно судить, что «предсмертные» письма, в первую очередь адресовывались «товарищам по борьбе» и только потом семье, любимым людям.
Заключение
Возрождение революционного движения в начале XX века и крайняя его форма терроризм возникло как протест против застывших форм российской государственности, как призыв к установлению справедливых норм мироустройства, которые, как мечтал И.П. Каляев, позволили бы революционерам свести свой идеал с неба их души на землю.
БО партии эсеров возникла одновременно с оформлением самой ПСР - в 1901 году и завершила свое существование тогда же, когда фактически сошла на нет вся активная деятельность партии - в 1911 году. Размах деятельности партии эсеров и ее Боевой организации был огромный. Комитеты находились в Петербурге, Москве, Киеве, на Кавказе, в Омске, Томске, Красноярске и др. Сибирские организации эсеров создавались в тот же самый период, что и ПСР, по инициативе бывших политссыльных, которые занимали ведущие руководящие позиции. Деятельность Боевой организации эсеров имела двойное последствие, как для общества, так и для самой себя. С одной стороны индивидуальный политический террор, в лице БО ПСР, стал «героическим подвижничеством», которое боролось против всесилия царских властей, против угнетения народа, за его свободу. С другой стороны террористические принципы борьбы, осуществляемые БО ПСР, объективно отменяли запрет на пролитие крови, размывали всякие нравственные устои как у самих участников боевого движения, так и в социуме, способствовали появлению в террористических организациях людей теоретически невежественных и не понимавших реальных социально-политических проблем.
Более того, террор стал и причиной огромного душевного надлома у многих боевиков и привел, наряду с другими причинами, к революционному бандитизму, к самоистреблению людей, задействованных в терроре, к их моральному безрассудству и озлобленности.
Эти обстоятельства способствовали притоку в БО разноплановых, а зачастую и полярно противоположных натур.
В 1905-1907, как отмечает О.В. Будницкий, произошел «перелом» в терроре. Масса, которая, по мнению В.М. Чернова, на начальном этапе не могла противостоять и дать отпор властям, то теперь у народа были «развязаны руки», определенное виляние оказали идеи эсеров-максималистов. На смену «разборчивым убийцам», задававшимися вопросами о целесообразности насилия, о личной ответственности, о жертве и искуплении, пришли люди, стрелявшие без особых раздумий - и не обязательно в министров, прославившихся жестокостью, или военных карателей, - а в тех, кто подвернулся под руку не вовремя, - обычного городового, или конторщика, на свою беду сопровождавшего крупную сумму денег, потребовавшуюся на революционные нужды.
Достигнув высшего пика в 1904-1906 гг., террор способствовал не только истреблению крупнейших сил из правительственного лагеря, но и приводил к тому, что сама БО ПСР теряла своих наиболее ярких, способных и неординарных членов. Этот пик был достигнут в период когда БО ПСР руководил Е.Ф. Азеф. Падение роли и последующая гибель эсеровского террора также связана с Азефом, с его провокаторской деятельностью. Провокаторская деятельность получила распространение не только в БО, но и боевых дружинах сибирских организаций ПСР, яркими примерами были Плотников, прозванный А.П. Толочко «сибирским Азефом» и Татаров, который был виновен в разгроме эсеровской типографии в Томске.
Ставя вопрос о мотивах террористической деятельности эсеров, стоит держать в голове такой момент, что мотивация и мотивы, настолько сложные компоненты психологической составляющей человека, что уверенно сказать, какие мотивы характерны в конкретной деятельности и тем более конкретному человеку, непросто. Многообразие критериев, которые лежат в основе классификации мотивов, приводят к разнообразию самих мотивов. В данной работе использовались несколько классификаций мотивов, основополагающей являлась классификация мотивов, выделенная Д.В. Ольшанским, так как она относится к террористической деятельности. Но не все мотивы, выделенные Ольшанским, подходят к террористической деятельности ПСР в начале XX века. Следуя основным методологическим принципам, мы постарались выделить основные доминирующие мотивы эсера-террориста в начале XX века.
Для каждого террориста БО была особой семьей, учреждением, в рамках которого они утверждали новые ценности, но у каждого было свое видение террора и каждый преследовал свои цели и каждым двигали разные мотивы. Для Гершуни террор - способ самоутвердится, самореализоваться как лидер, желание испытать власть над людьми. Азеф - пытался с помощью террора и работы в охранке заработать денег. Он превратил свою деятельность в бизнес. Каляев, Сазонов - примеры «религиозных террористов», которые пытались построить Царство Божие на земле, попытка осуществить мечту о воплощении социальной справедливости, об истинно братских отношениях между людьми, но прежде чем создать что-то новоеони разрушали старое, принося себя в жертву, пытались «преобразовать мир». Для них боевая организация стала святым местом, в которое надо входить с «разутыми ногами», «возлюбленной матерью». Аналогичный мотив «преобразования» был и у многих других террористов, которые были фанатиками террора. Для них террор - это единственно верный способ (алгоритм действий, с помощью бомб и револьверов) преобразовать мир, «в борьбе обрести право свое».
|
|
|
