 |
Практическое занятие № 15 (2 часа). Социал-демократическая модель и консервативный поворот в Германии.
|
|
|
|
Практическое занятие № 15 (2 часа). Социал-демократическая модель и консервативный поворот в Германии.
1. Приход к власти и реформы правительства В. Брандта в ФРГ.
2. Деятельность правительства ХДС/ХСС. Внутренняя и внешняя политика правой коалиции. Особенности неоконсерватизма в ФРГ.
Источники и литература:
1. В. Брандт. Воспоминания. М., 1992.
2. Мис Г. Поворот вправо? После 13-летнего пребывания СДПГ в
правительстве. Итоги и перспективы. М., 1984.
3. Г. Шмидт. На благо Германии. М., 1995.
4. Ф. -Й. Штраус. Воспоминания. М., 1992.
5. Адамо Г. ХДС-ХСС: Сущность и политика. М.., 1979.
6. Зяткин К. С. Гельмут Коль // ВИ, 1995, № 3.
7. Гельмут Коль // Эхо планеты, 1988, № 29.
8. Мазер В. Г. Гельмут Коль. Биография. М., 1993.
9. Политическая философия ХСС. Интервью Ф. -Й. Штрауса // Вопросы
философии, 1988, № 10.
7. Философия либерального консерватизма. Интервью Л. Шпэта // Вопросы
философии, 1988, № 10.
10. ФРГ: конституция. М., 1991.
11. ФРГ/ под ред. Фаминского И. П. М., 1993.
12. Френкин А. А. Западно-германские консерваторы: кто они? М., 1990.
Контрольные вопросы и задания.
1) В чем заключались основные идеи концепции СДПГ «демократического социализма»?
2) Охарактеризуйте реформы правительства социал-демократов в ФРГ. Что такое «новая восточная политика» В. Брандта?
3) В чем принципиальное отличие политики западногерманских неоконсерваторов от неоконсервативных моделей в США и Великобритании?
Документ 1.
В. БРАНДТ. ПРОГРАММНЫЕ ОСНОВЫ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО СОЦИАЛИЗМА
Речь на 6—м земельном съезде берлинской организации СДПГ 8 мая 1949 г.
Сквозь всю историю человечества красной нитью проходит освободительная борьба. Борьба за свободу в наше время ведется под знаком отстаивания человека перед лицом концентрации политической и экономической власти, которая ставит под вопрос существование нашей цивилизации. В центре системы представлений о переустройстве об-щественных, национальных и международных отношений, которое мы называем демократическим социализмом, находится человек. Ради человека стремимся мы найти ответы на центральные вопросы этой эпохи. Вот они: как заставить служить прогрессу, культуре, благосостоянию громадные достижения науки и техники? Каким образом добиться здоровой самостоятельной жизни для народов, приведя ее в новое соотношение с потребностями континентального и межконтинентального масштабов? И прежде всего: как найти синтез свободы и порядка, равновесие
|
|
|
между неотъемлемыми ценностями личности и тенденцией к коллективизму, которая может быть ослаблена, но вряд ли устранима?
Множество катастроф в первой половине XX столетия привели к категорическому отрицанию старых порядков в экономической, общественной и межгосударственной областях. На период между обеими мировыми войнами пришелся великий экономический кризис, тогда же появились тоталитарные режимы. Вторая мировая война стимулировала развитие техники и новых экономических форм, но она не покончила с революционным кризисом последних десятилетий. Завершить этот кризис позитивно на благо человечества - в этом состоит историческая задача демократического социализма.
Выяснение принципиальных вопросов возможно лишь путем определения содержания понятий. Иначе получается разговор глухих. Кажется, ничего нельзя поделать с тем, что некоторые люди находят удовольствие в том, чтобы мастерить пугала, навешивая на них табличку " Социализм". Они идут по стопам тех, кто в прежние времена приписывал социал-демократам намерение коллективизировать жен и отобрать у крестьянина последнюю корову. Однако мы не хотим тратить время на полемику с очевидной злонамеренностью и сознательными апелляциями к людской глупости.
|
|
|
Нам пора также преодолеть ту стадию, когда определенные представления считались правильными уже потому, что их кто-то где—то написал. Пусть тот, кто хочет понять проблемы нашего времени, оставит дома сборники цитат и вместо этого погрузится в книгу живой жизни. Это следует делать в духе истинного радикализма, который состоит в познании действительности и извлечении из нее выводов. Взгляд, обращенный только вспять, - что угодно, но только не взгляд радикала.
Во время воссоздания нашей партии отмечалось, что без демократии и человечности нет социализма. Это наше волеизъявление было однозначным. Мы знаем, что в прошлом существовали умозрительные социалистические системы, авторитарные и антиавторитарные, которые не были демократическими. Мы знаем также, что в наше время есть режимы, хотя и называющие себя социалистическими, но недостойные того, чтобы наше имя стояло в одном ряду с ними, не говоря уже об установлении с ними тождества. Поэтому мы говорим не просто о социализме, а о демократическом социализме. Благодаря политике государственной борьбы с кризисами, которая проводится с начала 30-х годов в Соединенных Штатах, Скандинавии и других странах, накоплен ценный опыт. В конце концов война также показала, а именно в Англии и в Америке, где не было ограничения демократии, на что способна экономика, когда на нее распространяется общее планирование. В Америке почти все молятся на частную инициативу как на панацею, а также на капиталистические чудо-законы рынка. Но нет ни малейшего сомнения в том, что и там происходит медленная эволюция. 30 лет назад человека с программой Трумэна объявили бы " красным" и не избрали бы президентом.
Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть вероятность значительного усиления государственного вмешательства в случае нарастания конъюнктурного спада в США. Интере-сен также факт, что с возникновением плана Маршалла появился важный элемент наднационального экономического планирования. Могут сказать, что методы плана Маршалла несовершенны и противоречивы. Однако не только интересен, но и исторически важен тот факт, что эта попытка планирования исходит из части мира, которая в сравнении с Европой располагает колоссальными богатствами и еще не освоенными возможностями внутренней экспансии, в силу чего действие внутренних побудительных факторов в пользу планирования там ощущалось значительно меньше.
|
|
|
Таким образом, и со стороны экономики мы получаем подтверждение нашего тезиса, что невозможно произвольно восстановить старый порядок. У англичан есть на этот случай забавная поговорка: нельзя омлет снова превратить в яйца. Вопрос не ставится больше так: должно ли вмешиваться государство и должно ли быть планирование. Речь идет, напротив, о том, кто планирует, как планирует и прежде всего для чего ведется планирование.
Помимо структурных изменений существуют изменившиеся представления о смысле и сущности экономики. Вера в автоматизм функционирования была поколеблена кризисом и войной. Далеко за пределами социалистического лагеря массовая безработица была расценена как худший вид расточительства. Международная экономическая дискуссия пошла в ином русле. Ставилась цель достижения полной занятости и обеспечения всем минимального жизненного уровня. Было выяснено, что мы можем потребить то, что мы в состоянии произвести, и что при нынешнем состоянии техники вопрос повышения жизненного уровня является вопросом организационным.
В ганноверском заявлении о принципах мы отказались от различения «буржуазной» и «пролетарской» демократии. Пролетарская демократия коммунистов, которую они после второй мировой войны переименовали в " народную демократию", т. е. демо-демократию, представляет собой не что иное как стыдливый камуфляж бессовестной диктатуры. Между прочим, она не имеет ничего общего с несколько раз вскользь упомянутой Марксом теоретической формулой " диктатуры пролетариата" — той злосчастной формулой, ис-торическая оценка которой должна учитывать, что в свое время сами собой разумеющиеся вещи позднее стали сомнительными и что понятие диктатуры в XX в. приобрело однозначный смысл. Первоначально вынашивалась мысль о том, чтобы энергичными средствами преобладающего трудящегося большинства противодействовать саботажу и применению насилия со стороны капиталистического меньшинства, Новые коммунисты понимают под этим нечто совершенно иное. Их путь - это путь от так называемой диктатуры пролетариата к диктатуре над рабочим классом, равно как и над другими классами, это путь от диктатуры партии к господству террористической, коррумпированной, изолгавшейся клики. Отсюда следует, что демократический социализм отличается от диктаторского коммунизма не только выбором путей и средств, но и противоположностью целей. Речь идет не о различии путей, ведущих к совместной цели, а о различных путях к противоположным целям.
|
|
|
Мы знаем также по собственному горькому опыту, что демократии постоянно угрожает опасность со стороны капитализма и бюрократии. Мы являемся социалистическими демократами не потому, что считаем необходимым защищать демократию лишь в тех условиях, которые сочтем подходящими, а потому, что хотим подкрепить политическую свободу экономически и социально. Мы хотим застраховать демократию в собственном и переносном смысле слова от кризисов.
В Ганновере мы попытались дать квалификацию понятию демократии постольку, поскольку руководствовались требованием сделать ее мощной и боеспособной. Одними благими административными мерами этого явно нельзя добиться. Веймарская республика была погублена не только натиском ее противников, но и в результате нерешительности и отсутствия творческой фантазии у ее носителей. Новая немецкая демократия еще не сложилась. Это пока еще слабенькое растеньице, обдуваемое суровыми ветрами и испытывающее на себе не особенно деликатные и умелые прикосновения своих собственных и иностранных садовников.
Мы хотим за ним ухаживать и растить до полной зрелости. Но мы будем и защищать его, как защищали в Берлине право на самоуправление и правопорядок, свободу мнения и плодотворное развитие.
В рамках демократии мы пользуемся своим правом на политические действия так же, как мы признаем право за другими. Мы заявили, что социал-демократическая партия хочет быть партией наряду с другими партиями, и должны серьезно относиться к этому заявлению. Это ключевой вопрос, потому что любое однопартийное господство губительно. Действовать, не проявляя воли к овладению политической властью, значило бы недооценивать роль силы в истории. Но это должно быть волеизъявление в рамках демократии и в ее интересах. Попытки захвата власти за пределами демократии и вопреки ей неприемлемы.
|
|
|
Но вот являются наши противники, прежде всего из неолиберального лагеря, и заявляют: выступая за свободу, вы не можете одновременно выступать за плановое хозяйство. Потому что, утверждают они, любое плановое хозяйство сопряжено с экономическим и, следовательно, с политическим принуждением. Ведь запланировать можно все вплоть до последней пуговицы и поэтому - долой план. С таким же успехом можно было бы сказать: долой правительство, потому что управлять можно любой мелочью.
Гитлеровская Германия и Советский Союз приводятся в качестве разительных примеров того, что можно бросить в один котел социализм, плановое хозяйство и диктатуру. Но, как известно, в Германии " третий райх" начался с разгрома социалистических сил. И в России однопартийное государство возникло за шесть лет до начала пятилетних планов. Мы готовы дать обратный пример позитивного свойства. В Англии лейбористское правительство после окончания войны с успехом пытается поставить на новую основу серьезно пострадавшую экономику. Оно проводит политику централизованного регулирования экономики, не ограничивая при этом демократические права. Скандинавские социал-демократы, рабочие правительства Новой Зеландии и Австралии осуществляют в странах развитой демократии достойное подражания планирование повышения благосостояния. Мы будем изучать этот опыт гораздо более обстоятельно, чем это имело место до сих пор. В наших программных дискуссиях мы не должны проходить мимо того, что создала мысль демократических социалистов в других странах, прежде всего начиная с 1933 г., когда большинство из нас находилось в духовной изоляции.
Мы действуем в согласии с добрыми социалистическими традициями и с главным направлением международной дискуссии, развивая свои политические требования в экономической области под знаком программы дальнейшего развития демократии. Политически власть мень-шинства сломлена там, где демократия стала формой правления. Но в области экономики продолжает действовать власть меньшинства, напоминающая собой феодальные привилегии. Скрытое под толстым покровом анонимности, это меньшинство оказывает на судьбы целого народа или даже многих народов решающее и нередко роковое влияние. Особые интересы стоят на пути к свободе от страха и нужды, которой в послевоенное время потребовал покойный президент Рузвельт.
Мы не верим в упорядочивающую силу свободного рынка. И мы воспринимаем как издевку рассуждения одного из видных представителей неолиберальной школы о свободном капитализме как действующей плановой экономике тех, кого это касается. В этом свободном рыночном хозяйстве якобы беспрерывно происходит всенародный референдум потребителей, причем в качестве избирательных бюллетеней служат денежные купюры! Мы очень хорошо помним, что великая депрессия была преодолена не методами свободно рыночного хозяйства. В такие периоды к государству обращается призыв о помощи, чтобы оно взяло на себя риск, а получающие субсидии предприятия по возможности сохранили свои прибыли. От нашего внимания не ук-рылось также то обстоятельство, что первоначальное рыночное хозяйство под влиянием монополий обнаруживает тенденции к планированию, которые далеко не отвечают интересам значительного большинства потребителей. Поэтому лозунг экономической свободы все больше обнаруживает свою иллюзорность или оказывается порождением интеллектуальной неискренности.
Мы исходим из интересов потребителей и мы намерены добиться того, чтобы кризисы, пусть даже в ослабленной форме, не поражали человечество подобно стихийным бедствиям. Вот почему мы говорим: принципы демократии не должны более вводиться по частям, их нужно внедрять во всех областях общественной жизни, чтобы добиться эко-номической стабильности и социальной справедливости. Политические свободы подлежат ограничению там, где они используются в ущерб другим. Злоупотребления властью являются пороком, где бы они ни проявлялись. Мы стремимся к возможно более широкому рассредоточению власти, как в экономической, так и политической сфере, к демократизации и гуманизации экономики. Поэтому нами не ставится вопрос: свобода или социализм? Вопрос должен ставиться так: какими экономическими мерами мы можем укрепить и расширить сферу свободы?
В сущности речь пойдет не о рестриктивных, а о вдохновляющих, стимулирующих личную и общественную инициативу мероприятиях. Мы одобряем личную инициативу везде и всюду там, где она с пользой служит экономике и обществу. Но, как известно, свободная конкуренция в очень высокой степени потеснена монополиями. Кроме того, мы полагаем, что сознательное стремление к социальным целям может рождать такую же энергию, как и пружина конкуренции.
Мы говорим: направленная на удовлетворение спроса кооперация должна прийти на смену ориентированной на достижение прибыли конкуренции. Но нам чужда далекая от жизни уравниловка. Мы стремимся к равенству шансов и к сглаживанию социальных перегородок. Наше видение будущего общественного строя не является бесструктурным. Мы едва ли откажемся от материальных стимулов. Но наше движение служит наилучшим свидетельством того, как духовность нового общества зарождается в недрах старого. Чем было бы это наше движение без жертвенности, без неустанной будничной работы, без ясности позиций и верности идеалам многих тысяч наших членов, сотрудничающих бесплатно, на общественных началах!
Демократический социализм предполагает рациональную кооперацию. Конечно, усиление государственного регулирования и планирования таит в себе опасность бюрократических препон и извращений, перед лицом которых нам придется быть начеку. Нельзя полностью отрицать, что государственные предприятия не всегда оказываются на высоте своих задач и дают повод для справедливых нареканий. В большинстве случаев речь, по-видимому, идет о типичных феноменах переходного времени или о таких явлениях, которых немало на крупных капиталистических предприятиях, где их просто труднее раскрыть.
Без долгих размышлений следует признать, что обещание автоматически увеличить степень свободы и сделать людей более счастливыми путем перевода средств производства в общественную собственность было следствием простого недомыслия.
Внедрение коллективистско-плановых начал в области экономики не дает автоматических гарантий для победы элементов свободы и демократии в обществе. Противоположность между индивидуальной свободой и общей, социальной безопасностью не только не фатальна экономически и политически, но и продуктивна. Чтобы предотвратить разрыв между ними, нужны высочайшая бдительность и огромные волевые усилия.
При обсуждении принципов едва ли будет возможно
изложить практические детали экономической политики демократического социализма также, как нам удалось сформулировать конкретные требования в области общественного управления. Каутский в своем комментарии к Эрфуртской программе изобразил «государственную экономику победоносного пролетариата» как «объединение всех предприятий в одно гигантское государственное предприятие». При этом речь должна была идти о «превращении государства в сплошное экономическое целое». Сейчас нам это вряд ли подойдет. Мало что могут подсказать также формулировки Гейдельбергской программы. Там говорится, что земля, ее недра и природные источники энергии должны быть постав-лены на службу всему обществу, в то время как " райх" должен развивать свои собственные предприятия и осуществлять контроль над капиталистическими объединениями, картелями и трестами.
При постановке новых задач в 1946 г. в Ганновере в качестве цели была выдвинута социалистическая экономика, создаваемая путем планомерного регулирования и преобразования экономики в общественных интересах. Так мыслилось " экономическое освобождение человеческой личности». Между прочим, опорой служили фрагменты комментария к Гейдельбергской программе, который также был написан Каутским. Относительно обобществления средств производства говорилось, что оно должно проводиться различным образом и в различных формах. Демократический социализм, отмечалось там далее, не признает единообразия, унинформированности, командного казарменного социализма. Таким образом, мы вовсе не оспариваем тезиса, что в обществе, основанном на многообразии, индивидуумы пользуются большей свободой. В ганноверских Политических установках говорится о социалистическом обществе с большим разнообразием видов предприятий и форм производства. Оно требует настолько широкого хозяйственного самоуправления, насколько это возможно, при самом активном участии рабочих и потребителей. Основываясь на этой нашей принципиальной позиции, мы будем всюду, где это возможно, отдавать предпочтение косвенному регулированию перед не-посредственным.
Эти мысли следует развивать далее, и в ходе партийной дискуссии их обсуждение сделало шаг вперед. При этом, кажется, все больше утверждается мнение, что мы не должны исходить из какой-либо экономической догмы или схем социализации, но из практически поставленных задач. Планирование и социализация - это не самоцель, а нуждающиеся в дальнейшей проработке средства для достижения устойчивой к кризисам экономики полной занятости.
К современному обществу мы предъявляем следующие требования: все должны иметь работу, достаточное питание, одежду, достойное человека жилище, свободное время, доступ к школьному образованию и профессиональному обучению, страхование на случай болезни, бедности и потери трудоспособности. Для достижения этих целей и повышения благосостояния путем подъема нижних границ необходимо планомерное использование рабочей силы, науки и природных ресурсов.
Мы говорим о социализации, а не о национализации, так как подразумеваем под этим обобществление, а не просто огосударствление. В Ганновере мы выдвинули требование, которого придерживаемся до сих пор: предприятия горной, металлургической промышленности, коммунального хозяйства, крупные химические и другие крупные предприятия должны быть переведены в собственность общества. Мы требуем также четкого социального планирования со стороны государства в области жилищного хозяйства, финансов и кредита, а также страхования.
Что касается форм собственности, то мы ориентируемся на богатую палитру федеральной, земельной и общинной собственности, вплоть до смешанных предприятий, при этом особым предпочтением будут пользоваться кооперативные и социалпрофсоюзные формы. Позвольте сказать откровенно: мы, немцы, всегда немного рискуем перегнуть палку в сторону философствования и теоретизирования в ущерб выработке конкретных практических мер. Когда в 1945 г. английская лейбористская партия добилась победы на выборах, она располагала детально разработанными законопроектами, в частности, в целях перестройки угольной отрасли. Нам нужно постараться, если мы хотим иметь такие же детальные разработки к тому дню, когда мы, надеюсь, получим решающее влияние на федеральное немецкое правительство. Иначе с нами произойдет то же, что и после 1918 г. И позор тогдашней комиссии по социализации не должен повториться.
В этой связи нельзя не упомянуть, что иностранное вмешательство в значительной мере воспрепятствовало принятию возможных мер по осуществлению социальных преобразований. Это способствовало тому, что выведенные из игры в 1945 г. силы, которые несут значительную долю ответственности за появление нацизма и хорошо заработали на войне, снова ощутили ветер в своих парусах. Наряду с ними появились новые имущие слои, бессовестно нажившиеся на послевоенной нужде. Сравнительно широкие слои довольствовались фразой о " христианском" социализме, о котором сейчас не говорят даже по торжественным случаям. Нам нельзя также сбрасывать со счетов психологические последствия фальсификации идеи социализации и планирования в восточной зоне.
Как бы то ни было, но факт есть факт: в нашей стране мы просто не можем позволить себе роскошь иметь ориентированную на прибыль экономику, которая хотела бы быть более американской, чем сами американцы.
Мы не можем также позволить себе безумие новой миллионной безработицы. В нашей стране более чем достаточно работы для всех, кто хочет работать. В нашей стране необходимо еще более быстрое наращивание производства и более справедливое распределение созданной товарной массы.
Для этого нам не нужно тотальное планирование, диктуемое всемогущим государством. Но необходимо принятие решений на центральном уровне об объемах и направлениях развития производства, чтобы имеющиеся в наличии народнохозяйственные средства сосредоточивались на желательных для народного хозяйства направлениях. Принятие центральных государственных решений стало в повестку дня во всех промышленно развитых странах. Нам хотелось бы, чтобы они принимались с таким расчетом, чтобы строились квартиры, чтобы изгнанные со своей родины граждане получили бы самое необходимое, чтобы уже мы увидели скромный достаток, а наши дети – более обеспеченное будущее.
Мы хотели бы, чтобы решения о планах принимались в демократическом государстве и демократическим путем.
Мы можем констатировать, что вместе с крушением старого строя был подписан приговор и старой государственной системе, и системе международных отношений. Традиционному национальному государству стало тесно в своих экономических границах. Последняя война дала ощутимый толчок к наднациональным объединениям. Высвобождение энергии атома вплотную придвинуло возможность громадного наращивания производства в мировом масштабе. В то же время нас тревожит один вопрос: удастся ли направить эти возможности в мирное русло. В противном случае мы испытали бы такие разрушения, которые затмили бы собой все до сих пор известное человечеству.
В вопросах международного сотрудничества демократические социалисты стоят на твердой почве. Мир через взаимопонимание между народами, солидарность и верховенство права с самого начала были записаны в их программе. Закон взаимозависимости пришел на смену ограниченного, гипертрофированного и исторически изжившего себя суверенитета. Этот закон новых отношений между народами и государствами лишь в том случае может работать на пользу людей, если он будет обручен с принципом демократии.
Социал-демократия с давних пор выступает против всех форм империализма, а в своих программах особенно обращает внимание на стремление мирового хозяйства к подчинению империалистической экспансии.
Именно в этой связи нам следует включить в сферу своих размышлений ряд новых важных фактов. Политика английского лейбористского правительства, видимо, не является истиной в последней инстанции. Но когда многое из того, что сейчас доминирует в дискуссиях, будет давно забыто, по-прежнему ярко будет сиять исторически непреходящее деяние - помощь Индии в обретении ею независимости на пути дружеского взаимопонимания и превращение империи в Содружество наций,
С другой стороны, мы, к сожалению, сталкиваемся со слишком очевидными формами нового империализма, который не становится менее эксплуататорским от того, что проявляется не на почве частной собственности на средства производства. Я вовсе не берусь утверждать, что диктатуры всегда с непреложной необходимостью ведут к войне. В этом им можно и помешать. Но я утверждаю, и напоминаю в этой связи то, что уже говорил в другой части моего выступления, что познание истинных закономерностей для нас не облегчается стереотипом, будто капитализм неизбежно ведет к войне.
Среди международных проблем, которым мы уделяем первоочередное внимание, находится идея европейского единства. Уже в 1866 г. в программе Всеобщего немецкого рабочего союза было выдвинуто требование " солидарного европейского государства". В Гейдельбергской программе, на которую мы могли опираться в процессе воссоздания нашей партии, говорится: социал-демократия выступает " за ставшее настоятельно необходимым по экономическими причинам создание европейского экономического единства, за образование Соединенных Штатов Европы, чтобы таким путем добиться солидарного согласования интересов всех континентов". С того времени, с 1925 г., ход событий убедительно показал, что раскол нашего континента угрожает миру и препятствует рациональному использованию производственных возможностей. Цепляние за давно устаревшее понятие национально-государственного суверенитета превратилось в тормоз прогресса. Противоборство, наблюдавшееся в последний период не в последнюю очередь на немецкой земле и особенно в Берлине, свидетельствует, что правовые и гуманистические основы европейской культуры находились под угрозой не только во время второй мировой войны, над ними вновь нависла смертельная опасность. По обе стороны океана утвердилось понимание того, то демократия в Европе может быть обеспечена лишь при условии экономического оздоровления и что экономическое строительство может быть успешным лишь на пути межгосударственного сотрудничества и надгосударственной консолидаций. Доведенный еще раз до крайности в результате войны национализм на первых порах мешал европейским народам извлечь уроки из горького опыта. Но уже на практике появляются первые очертания того, что демократические социалисты пропагандировали не одно десятилетие, первым шагом явилось образование Совета Европы. Следующие шаги могут последовать лишь при наличии воли к общеевропейскому суверенитету. Но новая Европа будет оставаться иллюзией до тех пор, пока у нее не будет достаточной основы для экономического объединения и сотрудничества. Используя первый опыт, необходимо во всех важных областях создавать планирующие и регулирующие органы, а также как можно быстрее объединять их в европейский экономический совет. Мы убеждены, что эта европейская экономическая политика должна, если она хочет служить интересам широких масс, руководствоваться таким пониманием планирования, которого придерживаются социалисты. Демократический социализм в Европе - это единственная устойчивая позитивная альтернатива коммунистическому тоталитаризму. Соединенные Штаты Европы должны быть наполнены социалистическим духом или их не будет вовсе.
|
|
|
