Глава 33. Linkin Park

Глава 33

Give up your heart left broken

And let that mistake pass on

'Cause the love that you lost

Wasn't worth what it cost

And in time you'll be glad it's gone

Linkin Park

Придя в лабораторию и пользуясь тем, что Макнейр был на обходе пациентов, Снейп закрыл дверь, сбросил плащ и принялся мерить шагами помещение, напряженно размышляя. Вот уже второй гриффиндорец за это лето ухитрился удивить его. Даже с учетом всего того, что Поттер видел в его воспоминаниях, он никак не рассчитывал на то, что мальчишке достанет храбрости и совести извиниться за своего отца и его мерзких друзей. Тем более, Снейп сам приложил руку к тому, чтобы еще больше усугубить их взаимную неприязнь. Как сын Джеймса и крестник Сириуса, да еще и любимчик Люпина, Поттер не имел ни малейших шансов ощутить к нему хоть какое-то сочувствие. И вот поди ж ты… Нет, этого, разумеется, было недостаточно для того, чтобы разом забыть вражду и нанесенные ему оскорбления, но все же… все же…

Оказывается, эти гриффиндорские львята таки не настолько тупы и примитивны. По крайней мере, некоторые. И уж кто-кто, но Поттер? Он определенно вырос за последний год. Причем, как-то сразу и вдруг. Тогда в мае, в Воющей Хижине, Снейп толком и не рассмотрел его… да и не стал бы рассматривать. Его интересовали лишь глаза, потому что только это делало его ближе к Лили. Единственное, что оставалось в память о ней. А сейчас, присмотревшись к Поттеру повнимательнее, он заметил, что мальчишка и впрямь изменился. Стал серьезнее. Явно хлебнул лиха, пока гонялся за крестражами Вольдеморта. И очень рискует, придя к нему с этим сообщением.

Впрочем, долго держать эмоции под контролем он все еще не в состоянии. Это было ясно видно по его лицу, пока они говорили.

Итак, Фадж убит. Без сопротивления, в собственном доме, ночью. Что явно говорит о том, что убийца был ему знаком и пришел в дом на правах гостя. И Снейп, как и мальчишка, сомневался, что это дело рук Кингсли. Он не станет так подставляться. Но тот, кто это сделал, совершенно точно знал, что подозрение падет именно на Шеклболта. И этот кто-то, скорей всего, и отдавал приказ о том, чтобы брата и сестру Кэрроу по-тихому выпустили из Азкабана, обставив все как побег.

Кто же?

Снейп шумно выдохнул. Потер ладонью о ладонь. Скользнул пальцами по прятавшейся под одеждой подвеске. Все было тихо. И сигнальные чары тоже молчали. Он снова мысленно прокрутил разговор с Поттером, с каждым мгновением все больше мрачнея. Парень, похоже, очень беспокоится за свою подругу. И то, что он единственный из всех ее школьных друзей, кто остался рядом после того, что случилось в мае – очень показательно. Но вот его слова о том, что Гермиона, будучи в отчаянии, хотела броситься с моста… Его это задело. И пребольно. Особенно потому, что, вероятно, так и было. Он помнил, какой она пришла к нему в больницу за адресом дома. И помнил, какой она была первый месяц их совместного проживания в Паучьем тупике. Помнил и то, как его изумила ее внезапная ласка и ее прощение в ту ночь, когда он стоял перед ней на коленях, даже не надеясь это прощение вымолить. Память о том, как обошлась с ним Лили, когда он пришел извиняться за куда менее серьезный проступок, до сих пор причиняла боль, даже спустя столько лет. Он еще раз проанализировал то, как изменилось поведение Гермионы сразу после этого. Тогда он еще сомневался в ее мотивации. Считал, что она просто решила приспособиться, потому что иначе они реально могли превратить жизнь друг друга в настоящий ад. Едва не превратили. Она с легкостью могла бы испортить ему существование еще больше. У нее были для этого все необходимые рычаги влияния. Она могла попросту задавить его чувством вины и окончательно опрокинуть во тьму, откуда ему уже не было бы выхода.

И тут вдруг такая перемена.

Она потянулась к нему. Потянулась сама. Притащила в дом домового эльфа, чтобы он учил ее готовить. В доме стало как-то уютнее… Снейпу был безразличен уют в принципе, но он не мог не признать, что ему стало куда приятнее приходить домой и видеть цветы на каминной полке, вкусный ужин на столе и Гермиону, свернувшуюся в его кресле с очередной книгой. Не говоря уж о том, что она практически переселилась в его спальню. Он мог бы и дальше сомневаться, если бы не ее отношение конкретно к нему. Она постоянно дотрагивалась до него. Прижималась, обнимала, запускала пальцы в волосы, тянулась поцеловать. И это всякий раз изумляло его еще больше. Он не помнил, чтобы хоть одна женщина в его жизни так тянулась к нему. Даже Цисси. И уж тем более не помнил, чтобы физический контакт доставлял такое удовольствие ему самому. Ему казалось, что она так и не подпустит его к себе, он прекрасно помнил ее лицо и глаза в их первый день вдвоем, когда он, совершенно не стесняясь в выражениях, объяснил ей, что консуммация их брака неизбежна. Он видел, что это привело ее в полнейший ужас. И это буквально убивало его все эти дни – осознание, что он ей противен.

Теперь она не притворялась. Она не приспосабливалась. Она действительно хотела его.

Такое возможно только при мощнейшем волевом усилии – когда раз и навсегда решаешь бесповоротно изменить свою жизнь и отодвинуть прошлое в самый дальний угол, где оно и будет позабыто, как старый, никому не нужный пыльный сундук, в который больше никто никогда не заглянет.

Вот тебе и Гриффиндор.

Он вынужден был признать, что она поступила куда мудрее него самого – человека, так отчаянно цепляющегося за свою боль вот уже долгие двадцать с лишним лет, с момента того болезненного разрыва. Возможно, роль сыграла молодость и гибкость ума. Возможно, просто нежелание жить в глухом колодце, куда никогда не заглядывает свет. И он теперь уже ясно видел, что все его давние страдания по Лили не стоят ломаного гроша.

«Она отвергла меня. Она никогда не хотела меня. Она была для меня другом, единственным источником света, а я… Я был для нее никем. Она не хотела моих извинений. Не хотела даже попытаться понять, что мной руководило. Почему я стал таким, каким стал. Почему примкнул к Пожирателям. Ей было проще отмахнуться от меня, свалить на меня всю вину и добить меня отношениями с тем человеком, который столько лет меня унижал. Как же так?.. »

Ему вдруг срочно захотелось вернуться домой и ощутить руки Гермионы на своей спине.

И это тоже было удивительно.

А самое интересное – эти новые, неизведанные чувства несли с собой столь же мощную волну вдохновения. И даже сбежавшие Кэрроу и убийство Фаджа не могли это испортить.

Он уселся за свой стол и подтащил к себе рабочий журнал, куда записывал результаты экспериментов с новыми снадобьями. Открыл, долистал до последней исписанной страницы, просмотрел список ингредиентов последнего протестированного образца и анализы крови.

«Это же очевидно… Кровь Билла Уизли и Браун отличается лишь в одном: у Браун воспалительный процесс, который усиливается и влияет на состав крови по мере того, как она приближается к трансформации. Инфекция более мощная, и лучше девчонке не становится. Уизли не трансформируется – у него нет воспалительных процессов, и инфицирован он был минимально. Что это значит? »

Он сжал виски ладонями и закрыл глаза.

Это не последствия изначального заражения. Было бы только это – она не трансформировалась бы, потому что Фенрир укусил ее, будучи в человеческом обличье.

Источник инфекции до сих пор в теле. Совершенно определенный источник. Может, коготь. Может, зуб. Скорей всего, зуб.

Как его обнаружить, если все раны на девочке давно залечены? Он-то разрабатывал зелье, которое определяло бы «вражеские» клетки в крови. Если надо найти инородное тело – это все меняет. И гораздо проще. И базовый ингредиент – по-прежнему аконит. Все дело только в заклинании, которое позволит «просветить» тело пациентки и найти, где находится конкретный концентрированный источник заразы.

Снейп вскочил на ноги и распахнул дверцы битком набитого книжного шкафа, куда Макнейр со всей одержимостью бешеного ученого каждый день закидывал все новые и новые книги. Вот она, книга стандартных целительных заклинаний. А вот и стопка листков с подробным описанием маггловского рентгеновского аппарата и принципов действия рентгеновских лучей. Наверное, если в теле девочки и впрямь засел кусок клыка, его можно обнаружить даже при помощи маггловской техники, но Снейп не хотел рисковать. На них и так косятся по всему госпиталю, потому что Макнейр даже не скрывает, что они тут смешивают маггловскую медицину и магию.

Вернувшийся с обхода Макнейр застал своего партнера в состоянии нервного возбуждения. По всему столу были разбросаны развернутые свитки с наспех начерченными схемами и формулами. Снейп, сосредоточенно помешивавший что-то в кипевшем котле, над которым курился сиреневый пар, не сводил глаз с часов, отсчитывая секунды.

– Что это вы делаете, Северус?

– Погодите, не сбивайте меня. Еще десять секунд.

Макнейр с любопытством заглянул в разбросанные по столу формулы. Поднял один из свитков, на котором вкривь и вкось были записаны варианты каких-то заклинаний и нарисованы схемы движения энергетических потоков. Дойдя до последнего варианта, вытаращил глаза:

– Вы… как вы это сделали?

Снейп погасил огонь, зачерпнул только что сваренное зелье, налил его в прозрачный флакон и поднял, рассматривая жидкость на свет:

– Коннелл, вы осматривали раны мисс Браун, прежде чем залечивать их?

– Разумеется. Мы искали осколки когтей или зубов.

– И?

– Я собственноручно извлек все осколки из ран.

– Значит, не все.

– Вы хотите сказать, что источник инфекции…

– Да, именно это и хочу сказать. Вы что-то упустили. Но, слава Мерлину, обнаружить осколок проще, чем вылавливать заразу в крови. Вы осматривали ее сегодня?

– Да, никаких изменений.

– Жар?

– Небольшой. Как и всегда.

– Я почти уверен, что дело в этом. Где-то остался зуб. Или осколок зуба. Этот отвар должен настояться несколько часов, а потом можем испытать его.

– Как это работает?

– Заклинание действует по принципу рентгеновских лучей. Я соединил три вида заклинаний, обнаруживающих аномалии, не присущие конкретному объекту… в данном случае, здоровому человеческому телу. Зелье поможет определить точку наибольшей концентрации заразы в теле, а заклинание высветит его через кожу.

– Северус… Это гениально.

– И очень просто, – усмехнулся Снейп, закрывая котел с зельем. – Сколько мы над этим бились, два месяца? А ответ на поверхности. Думаю, как только мы обнаружим эту дрянь, лечение станет более эффективным. Возможно, она даже перестанет трансформироваться, и к ней вернется рассудок.

Судя по просиявшему лицу Макнейра, тот был просто на седьмом небе от счастья.

– Я займусь текущими заказами, пока зелье настаивается. А вы подготовьте-ка нашу пациентку.

 

*****

Гермиона, задремавшая над очередным учебником, сквозь сон услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Подняв голову и прищурившись, посмотрела на часы. Было уже около десяти вечера. Северус прислал ей сообщение днем, что задержится на работе, и она, засев за книги, в конце концов уснула прямо за письменным столом.

Она повернулась к двери. Снейп уже наложил дополнительные защитные чары на ночь и, расстегивая сюртук, шагнул в гостиную:

– Добрый вечер. Еще не спите?

– Почти. Вы сегодня поздно… Что-нибудь случилось? – она пытливо всматривалась в его лицо, пытаясь понять, в чем же дело и почему он кажется ей не таким, как обычно. И лишь спустя мгновение до нее дошло.

Он был чрезвычайно чем-то доволен. И даже не скрывал этого. Совсем как вчера вечером, когда они испытывали подвески.

Надо же, как меняется лицо, когда на нем нет этой безучастной маски, под которой он вечно хоронил все свои эмоции и мысли. Как бы так сделать, чтобы такое лицо у него бывало почаще?

– Ужинать будете? – спросила она, когда он, склонившись к ней, прижался губами к ее виску.

– Буду. Чем вы занимались весь день? Уже что-то учите к экзаменам?

– Повторяю кое-что. Профессор Макгонаголл прислала мне сообщение, что послезавтра можем начать занятия по трансфигурации. До начала учебного года осталось не так много времени, и пока она может выделить мне время днем. Потом придется по вечерам. Это ничего?

– Я попрошу авроров сопровождать вас. Если заметите что-то подозрительное, сразу сообщите мне, – он коснулся висевшей у нее на шее подвески. – И давайте-ка обсудим, чем мы с вами займемся в плане защиты от темных сил. О ваших школьных успехах я наслышан. А вот что еще вы изучили за последний год…

– Ну, базовый набор защитных заклинаний я знаю. Равно как и атакующих. Но Гарри они удаются лучше, чем мне. Он и на экзаменах был лучше меня по этому предмету.

Снейп сморщил нос:

– Раз уж ваш дражайший Поттер избрал себе такую профессию, как аврор, я удивился бы, если бы с защитными заклинаниями у него было плохо. Как я понимаю, создавать овеществленного Заступника вы умеете. Ваше выступление на суде было весьма… впечатляющим.

– Гарри научил меня. И не только меня.

– Видимо, на этих ваших нелегальных уроках, которые вы устроили прямо под носом у Долорес Амбридж три года назад?

– О, так вы в курсе.

– Было сложно оставаться в неведении после того, как она потребовала у меня веритасерум, чтобы допрашивать учеников, – усмехнулся Снейп, беря ее за руки и поднимая со стула. Сцепил пальцы у нее на талии, разглядывая ее лицо. – Заградительное заклятие?

– Могу, и невербально тоже. Атакующие невербально удаются хуже.

– Я хотел бы, чтобы вы уделили этому особое внимание. Я видел, что в принципе невербальные заклинания не являются для вас проблемой, но сейчас это особенно важно. Вся защитная и атакующая магия должна быть невербальной. И только так.

– Я пробую отрабатывать днем, пока вас нет, но…

– Но что?

Она слегка замялась:

– Мне не на ком это отрабатывать. Когда мы учили это с Гарри, мы пробовали друг на друге… ну, со всеми возможными предосторожностями.

– После работы я к вашим услугам.

В ее глазах вспыхнули и погасли мелкие искорки. Она подняла брови:

– Хотите получать Сногсшибателем по десять раз подряд?

– Я уверен в своих заградительных заклинаниях, – осклабился Снейп. – Так что вам, дорогая, придется уворачиваться – я всегда сочетаю щит с рикошетным заклятием.

– Ну, допустим… А как же тогда с нападениями? Мне ведь тоже надо научиться закрываться. А вам нельзя… ну…

– Думаю, мы сможем обойти и это. Вы хорошо изучили тот обряд, который нас соединил?

– Э-э… Все, что смогла найти.

– Значит, вам должно быть известно, что в этих чарах не последнюю роль играет намерение.

Гермиона наморщила лоб:

– То есть, если вы будете пользоваться этими заклинаниями без желания причинить вред, то обет не нарушается?

– Совершенно верно. Даже при использовании Непростительных проклятий принципиальное значение имеет именно намерение. Недостаточно просто выполнить нужное движение и произнести заклинание. Нужно хотеть причинить боль или убить. И, помимо прочего, получать от этого удовольствие. Без этого вы самое большее собьете меня с ног, но боли я не почувствую.

– Мы же не собираемся отрабатывать Непростительные проклятия? – уточнила она, и по ее глазам он видел, что ей эта тема доставляет крайний дискомфорт. Он погладил ее по спине:

– Нет, проблемы с министерством нам не нужны. Да и защиты от них нет, разве что увернуться. Вы можете защититься лишь от проклятия подвластия – и для этого не нужна ни магия, ни палочка. Только это, – он приложил указательный палец к ее виску. – Но даже без пыточного и убийственного проклятий существует масса других способов причинить человеку вред. Даже простыми бытовыми заклинаниями. В защитной магии, как вы уже наверняка догадались, важно не только заучить какие-то заклинания и отработать их до автоматизма. Самое главное – это быстро ориентироваться и использовать все, что есть под рукой. Поэтому я прошу вас также уделять побольше времени трансфигурации. Минерва Макгонаголл прекрасный специалист. Волшебник, идеально владеющий трансфигурацией, крайне опасен на поле боя…

–…потому что может обратить в оружие что угодно, – кивнула Гермиона. – Да, это я знаю.

– И также нейтрализовать любое оружие, обратив его в нечто совершенно безвредное. Острые предметы – в птиц, перья, цветы, огонь и воду – в дым и пар. Или во что-нибудь еще. Все, на что хватит фантазии и сообразительности.

Она невольно поежилась под его руками:

– Мне немного страшно. Я боюсь, что в критической ситуации мне не хватит реакции и смекалки.

– До сих пор хватало, – Снейп провел руками по ее волосам. – Вам же удалось как-то пережить прошлый год. Многим такой удачи не выпало. Особенно тем, за кем Темный лорд охотился лично.

– Вот именно что удачи, – пробормотала она, кусая губы. – Хорошо, я поняла.

За ужином она то и дело бросала на него любопытные взгляды, всякий раз опуская глаза в свою тарелку, когда он смотрел в ответ. Он ждал, что она начнет о чем-то спрашивать, но она молчала. И это по-прежнему было забавно. Может, в другое время он бы не стал затевать с ней разговор, но сегодня он был в хорошем настроении и доволен результатами работы. Когда зелье настоялось, Макнейр влил его Лаванде, а затем усыпил, чтобы не нервировать ее еще больше. В течение часа они просвечивали ее тело новым заклинанием, и им и впрямь удалось обнаружить кусочек клыка, застрявшего под ключицей. Потому Макнейр и не нашел его в прошлый раз – очевидно, при укусе клык сломался о ключичную кость, и осколок остался в кости, невидимый при обычном осмотре.

Макнейр был вне себя от восторга.

– Теперь мы почти наверняка сможем ее вылечить! – воскликнул он после того, как чрезвычайно ловко извлек эту гадость и наложил свою знаменитую заживляющую мазь. – Жду не дождусь, когда смогу рассказать об этом мистеру и миссис Браун.

– Я не торопился бы на вашем месте, – слегка охладил его пыл Снейп. – До полного выздоровления еще далеко. Если бы клык не отравлял ее так долго, и она не трансформировалась бы в первый раз, то могла бы жить, как Уизли. Дождемся полнолуния и посмотрим, будет ли разница.

Как бы то ни было, он был уверен, что разница будет. Им наверняка предстоит еще долгий путь, чтобы восстановить помутившееся этими частичными трансформациями сознание девочки, но отныне ей совершенно определенно будет легче.

И совесть уже не будет мучить его так сильно. Наверное.

– Неужели все еще боитесь меня о чем-то спрашивать? – спросил он первым, когда с едой было покончено, и Гермиона умостилась на своем стуле с чашкой какао. Она подняла на него удивленные глаза, но тут же отвела взгляд:

– Просто вы сегодня такой… довольный.

– И вы хотите знать, почему.

– Какой смысл мне вообще что-то спрашивать, если вы и так все видите по моему лицу, – она несколько раздраженно передернула плечами. – Северус, меня это злит.

– Очень хорошо, что злит. Тем быстрее вы сами научитесь закрываться, – парировал он, делая глоток вина из своего бокала. – А доволен я потому, что сегодня у нас наконец-то произошел сдвиг в исследованиях, над которыми мы бились последние два месяца. Я сумел решить одну из основных проблем. Дальше уже будет проще.

– Это касается ваших разработок по инфекциям? – оживилась она. Снейп, глядя, как заблестели ее глаза, отметил, что этот ее интерес и тяга к знаниям очень напоминают ему его самого. В отличие от многих других учеников, прошедших через его класс в Хогварце за шестнадцать лет, она и впрямь была крайне любознательной. И начитанной. Редкое качество для гриффиндорцев, которых еще попробуй усади за учебники, если бы не угроза экзаменов.

– Да. Но обсуждать это я по-прежнему не имею права.

– Я и не прошу. Но, надеюсь, я смогу ознакомиться с вашей работой, когда она будет закончена. Я полистала книги, которые вы оставили на столе, – она несмело скользнула взглядом по его лицу, ожидая, что он рассердится, но он лишь сделал неопределенный жест рукой. – Вы ведь обычно забираете все в подвал, и я решила, раз книги лежат на видном месте, то я…

– Не оправдывайтесь. Я уже говорил вам, что все, что есть в доме – ваше. Если вам что-то видеть не нужно, вы это не увидите. Ну, и что вы вычитали в моих книгах?

Она чуть сдвинула брови к переносице, отпивая из своей чашки:

– Если каждый вирус и бактерия являются живыми организмами, следовательно, они должны излучать энергию, как и все живое. По некоторым исследованиям, которые проводились с растениями и животными, нам известно, что каждый вид излучает свою, особую энергию, нужно лишь научиться ее различать, чтобы с точностью определять их, даже если их нет у вас перед глазами.

– И что из этого следует в плане инфекций?

– М-м… Я так понимаю, что большинство инфекций несложно определить, когда они уже развились, и человек заболел. И наши целители умеют различать самое основное, когда излучение становится более… концентрированным, и есть конкретные внешние симптомы. Но если все клетки излучают энергию, значит, их можно выявить еще раньше. И даже выловить по отдельности.

– Совершенно верно, – подтвердил Снейп. – Но такая работа требует крайней… тонкости восприятия. Это дано далеко не всем. А некоторым и вовсе недоступно. Поэтому в целители идут исключительно люди с некими врожденными способностями. Всем остальным в этой сфере попросту нечего делать.

– А вот, кстати, как проводится диагностика при заболеваниях, протекающих без особых внешних симптомов? У магглов для этого есть множество аппаратов и анализов.

– В колдовской медицине примерно так же. Есть базовый набор заклинаний и составов, которые позволяют определить те или иные процессы в организме. Как раз благодаря реакциям на определенные компоненты, имеющие те или иные свойства. Все это изучается как в алхимии, так и во многих маггловских науках, просто в разных формах и на разных уровнях. Но до конца эти процессы не исследованы, поэтому порой так трудно произвести диагностику и подобрать правильное лечение.

– Ага… то есть, сделать это на уровне снадобий реально. Подобрать компоненты зелья так, чтобы они вызывали определенную реакцию на наличие вирусов и бактерий. Магглы ведь сделали именно так с анализами крови?

Он кивнул. Для девушки ее возраста, никогда не занимавшейся никакой практической медициной и тем более алхимией, она была довольно сообразительна. Кажется, не последнюю роль сыграло и то, что она магглорожденная. У нее был куда более обширный доступ к некоторым наукам, чем у него. Причем, с самого детства, поскольку ее родители были маггловскими целителями.

– Не только реально, но и наиболее оптимально. Но, как я уже сказал, это тонкая работа. И само зелье должно сочетаться с определенными видами заклинаний, чтобы высветить уже обнаруженные чужеродные клетки так, чтобы целитель мог их увидеть. И маггловская, и колдовская медицина в этом плане ограничены, хоть колдовская и излечивает многие болезни и повреждения намного быстрее. И там, и там есть определенные пробелы. В чем-то мы достигли большего прогресса, а о чем-то и понятия не имеем.

– Как интересно… Северус, вы ведь расскажете мне, когда уже будет можно?

– О, не сомневайтесь, – улыбнулся он, – если мне в самом деле удастся добиться ощутимых результатов, вы об этом узнаете.

– Выходит, на этом строится базовый принцип действия всех лекарственных снадобий, да? Выявление чужеродных энергий и их нейтрализация при помощи компонентов, имеющих определенный заряд от природы. Я как-то не задумывалась… Ну, то есть, мы на ваших уроках как раз рассматривали свойства растительных и минеральных компонентов и их влияние на человеческий организм, но почему именно они так действуют, вы никогда не говорили. Не припомню, чтобы мы вообще говорили о какой-либо энергии.

– Потому что для школьной программы эти высокие материи считаются излишними. И чересчур сложными, – он с интересом следил за тем, как менялось выражение ее глаз. Как бы в нее вцепился Макнейр, если бы слышал ее сейчас! – Для базового курса по зельеделию достаточно заучить свойства компонентов, рецепты и способы приготовления. Несомненно, было бы лучше, если бы ученики больше вникали в принципы действия. Но за время преподавания я пришел к выводу, что ждать от них этого бесполезно.

– А как же приготовление противоядий? – удивилась она. – Ведь как раз там и нужно понимать принципы действия. Особенно если яд сложносоставной.

– Вы ведь изучали эту тему на шестом курсе, не так ли?

– Да, но в учебнике про это не было практически ни слова, кроме формулировки закона Голпаллота. Мне пришлось искать дополнительную литературу, чтобы понять, как распознать все части составного яда и как объединить элементы противоядия.

– Это похвально. Разве профессор Слагхорн не объяснял вам это на уроках?

– Не очень. Мне так ни разу и не удалось приготовить противоядие, полностью отвечающее требованиям. И никому из класса не удалось. Я и сейчас не уверена, что сумела бы распознать нужный компонент, который объединит все ингредиенты противоядия.

– Именно поэтому у нас так ценятся хорошие зельевары, – кивнул Снейп. – Может, вам бы тоже стоило попробовать. Поскольку я все равно буду заниматься с вами зельеделием, чтобы подготовить вас к экзамену, можем изучить и что-нибудь посложнее, вне рамок школьной программы.

– Если честно, меня эта сфера не очень привлекает. В смысле, это, конечно, очень интересно, и очень пригождается в жизни, но это не то, чем я хотела бы заниматься постоянно.

– Жаль. Мне кажется, вы могли бы в этом преуспеть.

Гермиона пристально посмотрела на него. Качнула головой, улыбаясь:

– Северус, вот что вам стоило сказать мне это на ваших уроках? Хотя бы раз. Вы всякий раз меня полностью игнорировали, хотя у меня результаты были гораздо выше, чем у остальных. Знаете, мне это было очень обидно тогда. Вы ни разу не начислили ни единого балла за хорошую работу в вашем классе.

Он изогнул губы в ироничной усмешке:

– Разве не очевидно? Я делал это намеренно.

– Но почему?

– Чтобы не давать вам повода останавливаться на достигнутом. Если бы я начал вас хвалить, вы бы расслабились. А так у вас всегда был стимул.

– Вы невыносимы, вы это знаете? – он услышал в ее голосе сердитые нотки, которые позабавили его еще больше.

– Да, я слышал. Но вы же знаете, что как преподаватель я прав.

– Как всегда, – вздохнула она. – Может, вы и правы в том, что я могла бы добиться в зельеделии определенных успехов. В конце концов, мне удалось сварить Оборотное зелье еще во втором классе.

Снейп, как раз сделавший очередной глоток из бокала, едва не поперхнулся. Но сумел удержать лицо. Слегка нахмурился, вспоминая нужный год. Кажется, это было как раз тогда, когда весь Хогварц стоял на ушах из-за Комнаты секретов. Поттер тогда вел себя крайне подозрительно. И директор велел всему преподавательскому составу тщательно следить за ним.

– Во втором классе? Гм…

В ее глазах заплясали озорные огоньки.

– Вы не знали? – спросила она, явно довольная тем, что в кои-то веки удивила его. – Впрочем, да… Вы тогда подозревали Гарри. Что это он украл из вашего личного хранилища шкурку бумсланга и рог двурога. Но украла их я. И зелье варила я. В закрытом туалете у Плаксы Миртл.

Он уставился на нее, гадая, чего еще он может не знать о том, что творилось в школе прямо у него под носом. Вот же деточки… Глаз да глаз нужен. Никакие другие ученики не доставляли ему столько головной боли, сколько доставляла эта троица. Хотя, наверное, Уизли можно в расчет не брать – Снейп воспринимал его лишь в качестве бесплатного приложения к Поттеру, у которого все-таки были кое-какие способности, хоть и крайне отягощенные ленью.

Он тряхнул головой. Ей, похоже, хочется комплиментов и признания. В чем-то он мог ее понять – сам ведь не удержался сегодня и похвастал своими достижениями, хотя это было совершенно ему несвойственно. И тоже чувствовал удовлетворение, когда она смотрела на него с восхищением, по достоинству оценив его мастерство.

Что за непонятные метаморфозы в нем происходят последние пару недель?

– Мне следовало бы догадаться, что Поттер на подобное не способен, – наконец, изрек Снейп, по-прежнему сохраняя невозмутимое выражение лица, чтобы подразнить ее еще немного. – Он был не в состоянии изготовить даже самые простые отвары. И как, ваше зелье сработало? Полагаю, вы варили его не просто так и успели опробовать?

– О, разумеется, оно сработало, – усмехнувшись, ответила она. – Хватило, чтобы перевоплотиться на целый час. А заодно уложило меня в больницу, потому что волос, который я добавила в зелье, оказался кошачьим.

– Совершенно глупая ошибка, недостойная вас. Удивительно, как это такая умная девочка попалась на такой ерунде, – с легким сарказмом протянул он, смерив ее изучающим взглядом. Оказывается, дерзости ей таки не занимать. Это качество как раз тоже присуще гриффиндорцам, но вкупе с ее незаурядным умом ставит ее на голову выше сверстников. Сварить Оборотное зелье во втором классе, украсть нужные ингредиенты из его личного шкафа, нарушив при этом дюжину школьных правил – и не попасться. Ему тогда и в голову не пришло, что это могла сделать она. Всегда такая правильная. Любимица многих учителей. Тихоня, которую кроме как в библиотеке за книжками больше нигде и не застанешь.

Но вот поди ж ты…

Она повела бровями:

– Мне было всего тринадцать лет. И зелье не входило в программу второго класса. Оно и в школьную программу не входило. Так что некоторые ошибки вполне простительны.

– Похоже, в школе у вас были… те еще приключения, – он поставил недопитый бокал на стол. – Уже поздно. Благодарю за весьма… познавательную беседу.

– Всегда пожалуйста, – все еще улыбаясь, ответила Гермиона, скользнув по нему таким взглядом, от которого у него мурашки бежали по коже.

Нет, эти сияющие глаза просто невозможно выдержать.

Собственно, а зачем выдерживать? Между ними и так уже все предельно ясно.

Едва она отвернулась и начала убирать посуду, Северус поднялся из-за стола, подошел к ней и, обвив руками ее талию, мягко прошелся губами по ее шее, от плеча к уху. Гермиона прижалась спиной к его груди, запрокидывая голову ему на плечо:

– Северус, мне нужно убрать здесь.

– Посуда никуда не денется, – шепнул он, потихоньку оттаскивая ее от стола в сторону гостиной.

Гермиона издала тихий, едва слышный смешок. Но возражать не стала. Лишь вытащила из кармана платья свою палочку и легким взмахом погасила свет.

 

⇐ Предыдущая28293031323334353637Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: