 |
Глава 37. Skillet. James LaBrie
|
|
|
|
Глава 37
Tell me that you will listen
Your touch is what I'm missing
And the more I hide I realize I'm slowly losing you
Skillet
I've realized the errors of my ways
I've come to terms that I've gone astray
I'm far from perfect
James LaBrie
Морщась от головной боли, Северус заполнял рабочий журнал в лаборатории. Пока они с Макнейром ждали полнолуния, чтобы проверить, начнет ли трансформироваться их пациентка, они не проводили никаких новых экспериментов. Макнейр с завидным рвением занимался новыми, более легкими пациентами, а Снейп выполнял нескончаемый поток заказов на зелья, которые начали поступать не только из госпиталя и министерства. К Макнейру время от времени приходили люди, лица которых были тщательно закрыты капюшонами, о чем-то шептались, а затем в перечне заказов появлялись различные мощные успокоительные, тяжелые снотворные, галлюциногены и даже приворотные зелья. Снейп брезгливо кривился, выполняя эти заказы, но посетители хорошо платили за качество и анонимность, и поэтому он не особо возражал. Ему нужны были деньги. Он не мог быть уверен в завтрашнем дне, не мог быть уверен, что не придется в один прекрасный момент все бросить и бежать. Ему нужны были сбережения, и побольше. Но нагрузка росла, и он начал брать работу домой. И сидел допоздна в своем подвале. А Гермиона стала уходить наверх намного раньше него.
Гермиона…
Он отложил перо, уткнулся лбом в ладони, зажмуриваясь поплотнее, чтобы хоть на время дать отдых глазам, и погрузился в очередные нелегкие думы. После той злосчастной и, по его мнению, совершенно пустяковой истории с учебниками они так и не помирились. Прошло уже две недели, но она не делала никаких попыток сближения, хотя по его расчетам уже должна была обо всем этом забыть. Она упорно продолжала спать отдельно и не подходила к нему. Аккуратно выполняла всю работу по дому, следила за его завтраками, и ужинали они вместе. Но если раньше она с интересом расспрашивала его о работе, то теперь все время молчала. Если он задавал ей какой-то вопрос, она отвечала, даже улыбалась, но… держала дистанцию. Первые несколько дней его это забавляло. Потом начало злить. А сейчас…
|
|
|
Он как-то не представлял себе, что начнет испытывать такую… тоску. Он в принципе не считал, что способен чувствовать нечто подобное. Когда он был влюблен в Лили, ему не доводилось ощущать ничего похожего. Потому что и контактов с ней как таковых не было, если не считать каких-то дружеских объятий. Он ничего не имел и ничего не терял. Поэтому к нынешнему состоянию оказался попросту не готов.
Пустота.
Гулкая, сосущая, бездонная пустота.
Там, в груди, где при прикосновениях Гермионы возникало приятное тепло – снова было темно и холодно. Он никогда не возражал против этого холода изнутри. Он жил с ним столько лет и давно сроднился с этим ощущением. Терять и впрямь было нечего. А потом появились эти нежные касания пальцев, скользивших по его коже, застенчивые улыбки и сияющие глаза. И на это ощущение тепла, оказывается, можно было подсесть как на тяжелый наркотик. Он почти не видел ее сейчас. Утром она сидела за письменным столом, уткнувшись в учебники и не поднимая головы. По вечерам уходила на практические занятия и консультации по другим предметам в сопровождении одного из дежурных авроров и возвращалась домой позже него. Гулять и тренироваться с ним она категорически отказалась и тем самым лишила его даже самого простого контакта – подержать ее за руку хотя бы при аппарировании. И теперь уже он ждал ее дома, чтобы увидеть хотя бы за ужином. Она коротко докладывала ему о своих занятиях, показывала некоторые записи, чтобы спросить его совета, иногда задавала вопросы по тому или иному предмету, если не могла понять что-нибудь в учебнике. И все. И он не знал, что делать.
|
|
|
Чтобы убежать от этой тоски, Снейп начал нагружать себя работой. К этому он, по крайней мере, был привычен, да и при такой загрузке думать о чем-то другом было попросту некогда. К позднему вечеру он, утомленный донельзя, в изнеможении валился на кровать. Но даже после упражнений по окклуменции в голове всплывали мысли о Гермионе. О ее мягкой гладкой коже. О ее ласковых руках. О том, как она даже во сне цеплялась за него или прижималась лбом к его плечу. Об изящных линиях ее тела, выгибавшегося под его руками. На подушках не осталось даже намека на запах ее волос – она вычистила все, когда перестала спать в его кровати. Иногда он улавливал звуки через стену – скрип половиц, когда она ходила по комнате, или стук дверцы шкафа. Но чаще всего, когда он, наконец, добирался до спальни – в ее комнате было тихо. Снейп забывался беспокойным сном. Порой даже под сонным зельем, когда убежать от этих горячечных мыслей, заполнявших голову, не было никакой возможности. А утром, измученный и почти не отдохнувший, он снова видел только ее затылок, а если повезет – вежливую, отстраненную улыбку. И чтобы не обидеть ее еще больше, он прятал свою тоску и усталость под привычной бесстрастной маской. Только вот теперь, после стольких, как он уже понял, счастливых недель, когда Гермиона так щедро дарила ему свою нежность, эта маска начала чрезвычайно тяготить его.
«Идиот. Кретин. Бестолочь, – шептал изнутри противный голосок. – Вот к чему привело твое высокомерие, твое желание с ней поиграть, вместо того, чтобы спросить, что случилось, и придумать какой-то выход, который устроил бы вас обоих. Поиграли? Теперь доволен? »
«Но я вовсе не хотел обижать ее, – возражал он сам себе. – Я хотел ее защитить. Я не могу позволить ей того, что она хочет – это слишком опасно».
«Ну так включи голову, или что там у тебя вместо головы. Вы живете вместе. Вдвоем, тупица. Ты не можешь все время самоутверждаться за ее счет. И так уже достаточно самоутвердился, вспомни, с каким восторгом она на тебя смотрела, когда ты демонстрировал ей свои знания и навыки. Да, она молода. Вас разделяет почти двадцать лет твоей никчемной жизни. И посмотри, насколько она мудрее тебя! Потому что, признай честно, твоя жизнь стала похожа на жизнь только после того, как в ней появилась эта девочка. Но ты же вечно умудряешься все испортить, все, кроме твоих проклятых зелий».
|
|
|
Он отнял руки от лица и поднял с края стола свиток с очередным списком заказов Макнейра. Посмотрел на часы. Полседьмого. Он уже ничего не успеет доделать сегодня. И, наверное, надо взять выходной. Приближается полнолуние, а он в таком состоянии, что уделить мисс Браун должного внимания не сможет. Ему нужно восстановиться, а иначе все, чего он уже успел добиться, пойдет прахом.
Словно в ответ на его мысли дверь лаборатории отворилась, и на пороге возник Макнейр.
– Северус? Вы не заняты? – он приблизился к столу Снейпа и опустил перед ним увесистый бархатный мешочек, в котором жирно звякнули галлеоны. Очередной аноним в капюшоне рассчитался за заказ, и Снейп получал свою долю.
– Уже собираюсь уходить, – пряча мешочек в карман, ответил Снейп. – Коннелл, я завтра хочу взять выходной. Я устал. Все эти ваши бесконечные заказы меня вымотали. Мне надо вернуться в форму – скоро полнолуние, и я должен быть максимально собран.
Он потер лоб. И только сейчас обратил внимание, что Макнейр смотрит на него как-то странно.
– Что такое, Коннелл? Что-то случилось?
Макнейр без каких-либо объяснений выложил перед ним огрызок пергамента, на котором было написано всего несколько слов. Снейп прочел написанное и нахмурился:
– Коннелл, даже не думайте брать этот заказ! Я не буду его выполнять. Мне не нужны проблемы с министерством. Надеюсь, вы только что дали мне не аванс за изготовление этой гадости?
– Нет, Северус, – заверил его Макнейр, взмахом палочки сжигая записку. – Я понял. Подобных заказов вам больше не предлагать. Извините. Так вы хотите выходной? Один?
– Наверное, да, – пробормотал Снейп, вставая из-за стола и направляясь к вешалке. – Одного дня мне вполне хватит. Хорошего вечера, Коннелл.
Макнейр отсалютовал ему и, взяв журнал, который Снейп только что заполнял, углубился в чтение.
|
|
|
Спускаясь по лестнице, Северус мысленно вернулся к тому, что ждет его дома. Так больше продолжаться не может. Надо что-то делать. Иначе они снова окажутся там же, где и в те жуткие дни после суда, когда он, сжав зубы, слушал сквозь стену, как она плачет. Но как подступиться к ней? До сих пор вся инициатива, по сути, исходила от Гермионы. Она даже в постель к нему пришла сама. Он просто подхватил ее. А сейчас, когда она отстранилась, Северус реально не понимал, как себя вести. Как побудить ее к общению, если его привычную манеру она воспринимает как угрозу ее свободе? Если держит дистанцию? Если не позволяет даже прикоснуться…
«Не ной, Северус», – снова всплыли в сознании так хорошо знакомые слова.
«Цисси. Моя дорогая, мудрая Цисси. Как же я забыл… Наверняка ты сможешь дать мне совет».
Выйдя на крыльцо, он аппарировал к воротам Малфой Мэнор.
На пороге особняка его встретил домовой эльф. Низко поклонившись гостю, эльф пропищал, что миссис Малфой в теплицах на заднем дворе, отбирает фрукты для завтрашнего приема гостей, и не угодно ли мистеру Снейпу подождать миссис в библиотеке или столовой. Снейп выбрал более привычную ему столовую, где у Малфоев всегда горел камин. В этом огромном доме порой было холодно даже летом. Усевшись в кресло возле огня и откинувшись на спинку, Снейп прикрыл глаза и попытался упорядочить свои мысли.
Чего он ждет от Цисси? И что готов ей рассказать? Да, она была его другом, события последнего года только подтвердили это. И она, как ему казалось, понимала его, так что он может ей доверять. Только вот раньше он никогда не обращался к ней за советом в таких… личных делах. Он никогда и ничего не говорил ей о Лили. Сомнительно, что она вообще знает всю эту историю с Поттерами. За те годы, что он работал на Дамблдора, он видел Нарциссу всего несколько раз и один на один с ней никогда не беседовал. Все их контакты в основном сводились к переписке об успехах или дисциплинарных вопросах, касавшихся ее сына, дежурным поздравлениям с Рождеством и такому же дежурному обмену подарками, вроде коробки конфет или бутылки вина. После возрождения Вольдеморта, когда Снейп снова стал посещать дом Малфоев в качестве Пожирателя смерти, Нарцисса отнеслась к нему очень настороженно. И понятно, почему. Она не знала, можно ли ему доверять. Лишь когда ее осторожность пала под натиском отчаяния, когда она прибежала к нему в Паучий тупик, умоляя о помощи, когда, к его величайшему изумлению и замешательству, она бросилась перед ним на колени и целовала ему руки… Тогда он понял, что они нужны друг другу. Что она по-прежнему считает его кем-то сродни близкого друга, и он не может, не имеет права ее оттолкнуть и предать ее доверие. А тут еще ее полоумная сестрица маячила за спиной, рассуждая о том, какой он предатель и как она видит его насквозь.
|
|
|
Он потер виски. А ведь покойная Белла была права. Вольдеморту не стоило доверять своему шпиону. И интуиция этой влюбленной истерички сработала безошибочно. Все-таки женщины видят многие вещи, недоступные мужскому пониманию… и именно поэтому он сейчас здесь. Возможно, Цисси, умная и наблюдательная Цисси сможет помочь ему понять, что же такого происходит у женщин в голове, и как ему теперь себя вести, чтобы восстановить нормальные отношения с Гермионой.
И возможно ли это в принципе.
От мыслей его отвлек стук каблуков по мраморному полу. Северус поднялся с кресла и поклонился вошедшей Нарциссе. Она была в домашнем платье, волосы повязаны кружевным шарфом – видимо, берегла свою прическу от веток и побегов растений в теплицах. Он бегло, ненавязчиво осмотрел ее и не мог не заметить некоего сходства образов. Те же неяркие платья в пол, те же тщательно уложенные волосы… Уж не копию ли своей старой подруги он пытался неосознанно слепить из Гермионы? От этой мысли ему стало совсем плохо. Хотя, возможно, просто показалось. Мало ли женщин носят длинные платья. А ему просто нравилось, когда женщина выглядит женщиной, а не вечным подростком в джинсах.
Нарцисса сняла шарф и отбросила его в сторону, чтобы следовавший за ней по пятам домовой эльф подобрал его с пола, а не принял из ее рук. Затем подошла к Снейпу, протягивая ему руку для поцелуя:
– Здравствуй, Северус, рада тебя видеть. Хочешь поужинать с нами? Люциус вернется примерно через полчаса.
Ее голос, как всегда, звучал несколько отстраненно, но легкие нотки озабоченности Северус все же уловил.
– Благодарю, Цисси. Я стараюсь ужинать только дома, – ответил он, изучающе глядя на нее. – Ты чем-то расстроена?
– Это все Драко! – поморщилась Нарцисса. – Кажется, он вырос не ко времени.
– Ну, разумеется, – усмехнулся Снейп, – ему почти восемнадцать. И чем же он тебя расстраивает?
– Завтра к нам приходят Гринграссы. Может, все-таки выпьешь чаю? Или вина?
Он кивнул на ее вопросительный взгляд:
– Вина, пожалуй. И чем тебе не угодили Гринграссы? И причем тут Драко?
– Мисс Астория Гринграсс, – раздраженно бросила Нарцисса, передернув плечами. – Что-то мне подсказывает, что завтра я принимаю в гостях будущих родственников.
– Драко собрался жениться на мисс Гринграсс? – удивился Снейп. Насколько он помнил, младший Малфой не особо проявлял внимание к этой девочке в школе. Нарцисса протянула ему полбокала вина, и он, приняв напиток, сделал глоток. – Чем же тебе не нравится Астория? Гринграссы чистокровные волшебники, у девочки покладистый характер, она неглупа, семья состоятельная…
– Все это прекрасно, но Драко еще рано создавать семью, – отрезала Нарцисса.
– Как я понимаю, вопрос только витает в воздухе, и даже не стал намерением. Может, ты рано беспокоишься?
– Надеюсь, Северус, – вздохнула Нарцисса. – Но последнее время он только и делает, что ходит с ней гулять. Или пишет ей письма. Или отвечает на ее письма. Так что намерения, кажется, уже оформились.
Она уселась в кресло, приглашая его сделать то же самое. Снейп покачал головой:
– Спасибо, Цисси, я постою. Я сижу в лаборатории целый день, а потом еще дома. Тоже, считай, в лаборатории, – он вздохнул и уставился на горевшее в камине пламя.
Нарцисса, пристально всмотревшись в него, подняла брови:
– Что у тебя случилось? На тебе лица нет.
– Так заметно? – мрачно уточнил Снейп.
– Мне заметно. Ты узнал что-то про Кэрроу? Впрочем, нет… Гермиона?
Снейп кивнул:
– Мы поссорились. Две недели назад. И я не представляю, что мне делать, Цисси. Из-за какой-то полной ерунды она перестала со мной общаться. Может, хоть ты сможешь мне объяснить, что это за непонятные женские уловки.
Нарцисса помолчала, размышляя, слегка постукивая идеальной формы ноготками по подлокотнику кресла:
– То есть, вообще не разговаривает?
– Доброе утро и добрый вечер, – пробурчал Снейп. – Готовит мне еду. Учится и занимается хозяйством. Но на меня смотрит как… как будто я пустое место.
– Твоя супруга – увлекающаяся натура. Если уж занимается чем-то – то делает это увлеченно и добросовестно, – усмехнулась Нарцисса. – Есть идеи, чем ты мог ее обидеть?
– Она постоянно нарушала установленные мной правила. Я отчитал ее. Может быть, слишком сурово. Но она сама виновата. Я не хотел ее обижать, Цисси. Все, что я делаю – я делаю ради нее и ее безопасности. А она взбунтовалась и теперь демонстративно меня игнорирует.
– Ты пытался с ней разговаривать? –она откинулась на спинку своего кресла, с любопытством наблюдая за Сейпом, ловя малейшее изменение выражения его лица.
– Нет, – тихо ответил он, отпивая из бокала.
– Почему?
– Да потому что я не сделал ей ничего плохого! – сердито рыкнул он. – Я просто отчитал ее за пренебрежение мерами безопасности. И как я с ней поговорю, если она держит дистанцию? Не подходит ко мне ближе чем на метр, – закончил он, помрачнев еще больше.
– То есть, за две недели после вашей ссоры ты не попытался с ней поговорить? Северус?
Наступила тишина. Снейп отвернулся от Нарциссы и, оперевшись рукой о каминную полку, снова уставился в огонь. Нарцисса терпеливо ждала, когда он заговорит. Но он упорно молчал.
Она вздохнула и покачала головой:
– Северус… Если ты будешь отмалчиваться в ответ на ее обиды, то станет еще хуже. Она решит, что тебе все равно. Что ты не заинтересован в примирении и вообще ни в чем не заинтересован. Даже если ты считаешь, что она неправа, это уже не имеет никакого значения. Ты больше не можешь отмалчиваться. Сколько тебя знаю, ты всегда такой был. Вы ссорились до этого?
– Ссорились, – глухо ответил Снейп, вспоминая, как он сдавил ей руку, обнаружив на своей кухне эльфа, и как она накинулась на него после приема у Малфоев.
– И ты так же считал, что виновата она?
– Нет, Цисси, в тех случаях виноват был я. И поэтому я приносил ей извинения. Не надо считать меня бесчувственным. Я никогда не стремился уйти от ответственности, ты прекрасно это знаешь, – он повысил голос. – Но сейчас я не понимаю, что с ней произошло. Из-за каких-то ее учебников, которые я вышвырнул из гостиной, она устроила мне демарш! Она назвала мои вполне разумные и взвешенные просьбы завышенными требованиями и ограничением ее драгоценной свободы. Она попрекает меня всем тем, что я делаю для нее. И пользуется тем, что у меня нет выбора, кроме как терпеть ее пренебрежение…
Северус все говорил и говорил, не в силах остановиться. Пожалуй, так выговориться он мог только здесь. Только ей. Выплеснуть всю свою горечь, обиду и боль, скопившиеся в нем. Нарцисса какое-то время ошеломленно слушала, затем встала со своего кресла и, подойдя к нему, обняла его за плечи. Он вздрогнул. Но не пошевелился. Нарцисса прижалась щекой к его плечу, и некоторое время они стояли молча. Но ее объятия были совершенно не такими, как Гермионины. И не вызывали никаких схожих эмоций или ощущений. Просто… поддержка.
– Северус, – наконец, проговорила Нарцисса. – Пойми, во всех конфликтах всегда существуют две стороны. И, разумеется, кто-то когда-то виноват больше. Но это не имеет значения. Вообще не имеет значения. Разрешает конфликт тот, кто в этом заинтересован. Тебе ли не знать. Когда все вокруг паниковали, ты был единственным, кто сохранял трезвую голову и находил выход. Просто нужно расставить приоритеты. Ты должен решить для себя, что для тебя важнее: отстоять свою правоту или наладить ваши отношения, – она подняла голову с его плеча и пристально посмотрела на него. Снейп стоял, все так же опустив голову. Глаза его были закрыты, губы сжаты, на виске пульсировала жилка. Он явно искал способ снова спрятаться под свою постоянную безразличную маску.
– Тебе страшно? – мягко спросила его Нарцисса. – Не бойся. Все намного проще, чем кажется. Она простит тебе все. Все, Северус, кроме твоего безразличия. Это часть отношений, нравится тебе это или нет.
– Каких… отношений? – с усилием выговорил он, все так же неподвижно стоя на месте.
– Тех, которые есть между вами. Раз ты принял ее, пустил ее в свой дом, и вы начали приспосабливаться друг к другу – вот это и есть отношения, – Нарцисса чуть подняла уголки губ. – Или ты думаешь, мы с Люциусом никогда не проходили подобного? Все через это проходят, когда решают жить вдвоем. Ты, в общем, был не обязан на это соглашаться. У тебя был выбор. Не слишком приятный, но он был. Ты мог просто не принимать на себя никаких обязательств по отношению к ней, даже после того, как вы принесли обет.
– И чем бы это кончилось?
Она пожала плечами:
– Это тоже уже неважно, потому что этого не случилось. И вряд ли ты ощутил бы какую-то разницу по сравнению с тем образом жизни, который ты вел последние годы. Что так, что этак – все равно один. Но раз ты принял это решение – выгребать его последствия тебе. И она со своей стороны тоже наверняка выгребает последствия собственных решений… о чем ты, как я понимаю, регулярно ей напоминаешь, если я хоть сколько-нибудь тебя знаю. Поговори с ней. Любые результаты ваших переговоров сдвинут ситуацию с мертвой точки. Она очень беззащитна перед тобой, надеюсь, ты отдаешь себе в этом отчет. Ты старше, опытнее… умнее. Где-то. И ты дал обещание помогать ей и оберегать ее. Вот и помоги. Наверняка сейчас она чувствует себя так же, как и ты. Может, и хуже.
Снейп, наконец, пошевелился. Нарцисса убрала руки с его плеч и сделала шаг в сторону. Он отвел глаза от пламени и посмотрел ей в лицо. Смотрел долго.
– Я так благодарен тебе, Цисси, – приглушенно произнес он. – И ты, как всегда, права. Я поговорю с ней. Сегодня же.
Он слегка поклонился ей и, развернувшись, пошел к выходу.
– Северус! – окликнула его Нарцисса. Он обернулся к ней, подняв брови.
– Она простит тебя. Не сомневайся. Удачи.
Снейп кивнул и исчез за тяжелыми портьерами, обрамлявшими вход в столовую.
Нарцисса, подойдя к окну, следила, как он идет по дорожке к воротам. Уже смеркалось, и его черный плащ был едва заметен на фоне высокой зеленой изгороди. Нарцисса чуть прищурилась, слегка постукивая указательным пальцем по краю подоконника. Прямо хоть бери и устраивайся к чете Снейпов семейным психологом. То девчонка прибежала сюда пару месяцев назад с претензиями, то вот, пожалуйста, и сам явился… Нет, они довольно тесно общались этим летом, он частенько заходил на чай, и заодно обменяться какими-то новостями, но их беседы никогда не касались того, что происходит у него дома. Однако, любопытно. Если бы он и впрямь не отчаялся, то ни за что бы не стал говорить на подобные темы. Не в его привычках было рассказывать кому-то о том, что происходит в его жизни. Тем более, в личной. Она вообще мало что об этом знала. Если у него и были женщины до или после нее, она их никогда не видела – среди Пожирателей он славился своей скрытностью. Остальные-то никогда не скрывали своих развлечений. Даже бахвалились своими победами.
Похоже, он в самом деле… проникся своей юной супругой.
А это значит, что она с самого начала была права, и интуиция ее не подвела. Снова.
Нарцисса опустила ресницы, улыбаясь самой себе. Затем бросила последний взгляд в окно, на удалявшегося Снейпа. Когда он проходил ворота, тяжелые кованые створки обратились в черный дым, пропуская его, а затем снова наглухо перекрыли дорогу в поместье.
|
|
|
