 |
ВОЛЧЬЯ ПЕСНЬ 2 страница
|
|
|
|
До моста оставалась всего пара миль, когда я съехал на обочину.
Предстояло сделать последнее дело.
Место рядом со мной опустело.
На самом деле их там никогда и не было, я знал это, но подумал, что, возможно, я все-таки не один.
Взял в руки телефон.
Напечатал сообщение Джо, всего одно слово.
Потому что знал, он поймет.
Он прочтет его утром, когда проснется, ведь я выключил его телефон перед тем, как уйти.
Я в нерешительности уставился на экран.
Сомневаясь, что смогу это сделать. Что, если мне не удастся, что, если я не сумею защитить их…
Я нажал «Отправить».
Сообщение исчезло, переданное в вышки, а затем адресату.
И отключил телефон.
Надеясь, что Джо не возненавидит меня за это.
Я надеялся, что однажды он меня простит.
И еще надеялся, что когда-нибудь он вновь обретет счастье.
Джо поймет, что означает это слово. Потому что послал мне то же самое, когда знал, что ему следует сделать.
Я выехал на дорогу, направляясь к старому мосту.
Думая об этом единственном слове снова и снова.
Прости.
Прости.
Прости.
* * *
На дороге, ведущей к мосту, было пусто, когда я подъезжал.
Никаких уличных фонарей.
Лишь луна да звезды.
Сплошь кромешная тьма.
Фары осветили мост в тридцати футах от меня.
Он тоже казался пустым.
Но я чувствовал их.
Словно яд на земле, которая каким-то образом стала моей.
Будто гниль на траве, деревьях и листьях, дрожащих на ветру.
Сродни загноившейся ране.
Я остановил грузовик. Но оставил фары включенными.
Двигатель мерно тикал. Я дышал ровно и медленно. Томас и мама так и не вернулись.
А я бы предпочел, чтобы они были рядом, даже если и не по-настоящему.
Не хотелось проходить через все это в одиночку.
Узы стаи были полностью разорваны.
|
|
|
Стало холодно и пусто. Я давно себя так не чувствовал.
Достал монтировку из-под сиденья. Она казалась меньше, чем обычно.
Открыл дверцу старенького пикапа. Та скрипнула в тишине ночи.
Я ступил на грунтовую дорогу.
Не дрожа.
И не колеблясь.
Крепко сжав монтировку, захлопнул дверь грузовика.
А затем двинулся к передней части машины, из-за света фар моя тень удлинялась, пока я не стал похож на великана на фоне деревянного моста.
Пересекая линию защиты, я почувствовал себя словно в паутине. Это ощущение скользнуло по коже, а затем исчезло.
В траве стрекотали сверчки.
Я не дрогнул. Монтировка холодила руки.
Фиолетовая вспышка среди деревьев. Мигнула раз. Потом еще один.
Затем еще одна пара. И еще одна. И еще.
И тогда они появились.
Из тени.
Их было десять.
Омеги.
Более диких я еще никогда не видел.
Их глаза постоянно горели фиолетовым огнем.
Они наполовину перекинулись, слюна стекала и капала из ртов, наполненных клыками.
Вперед себя они вытолкнули шестерых людей.
Руки тех оказались связаны за спиной.
А во рту были кляпы.
Пятеро взрослых, один ребенок.
Все они выглядели испуганными, с широко раскрытыми глазами и залитыми слезами щеками.
Двое мужчин. Три женщины. Маленький мальчик.
Я узнал их. Всех их. Я видел их в Грин-Крик. Они заглядывали в автомастерскую. Я сталкивался с ними в продуктовом магазине. Мы пересекались на улице, проходя мимо друг друга. Приветственно махали при встрече. И на прощание. Говорили друг другу «Хорошего дня», «Рад видеть» и «Надеюсь, у вас все хорошо».
Мистера Фордхэма с ними не было, потому что мистера Фордхэма убили, пока я слушал.
Увидев меня, люди вздохнули с облегчением.
Я не был их Альфой. До этого момента. Но теперь стану, во всяком случае на то короткое время, которое у меня еще осталось.
Маленького мальчика звали Уильям, насколько я помнил. А его мать — Джудит.
|
|
|
— Эй, все в порядке, — заверил я ребенка. — Все хорошо. Я знаю, тебе страшно. Я знаю. Но теперь я здесь. Я здесь, и обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы все было хорошо. Просто верь мне. Я позабочусь о тебе.
Омеги зарычали и засмеялись. Они царапали когтями человеческую кожу, оставляя борозды, но не проливая кровь.
Люди плакали, на их перепуганных лицах были заметны слезы и сопли.
Омеги остановились перед мостом, стоя позади людей.
А затем заставили их опуститься на колени в грязь.
Когти впивались в плечи.
Тот, что стоял за спиной Уильяма, был больше остальных. И выглядел гораздо злее. Он обхватил когтями лицо мальчика, зацепив пальцами за подбородок. Провел когтем большого пальца по щеке Уильяма, оставляя след на коже. Особых усилий не потребовалось бы. Малейшее давление, и Уильям был бы…
Вышел еще один человек.
Я поражался драматизму оборотней.
Особенно тех, которые не спеша появлялись один за другим.
Вероятно, это была идея Ричарда — выходить по одному.
Он знал, как на меня подействует вновь увиденное лицо Осмонда.
Ричард играл в свою игру, и я следовал его правилам.
Потому что мне потребовались все силы, что еще оставались, чтобы не наброситься на Осмонда.
Годы его не пощадили. Выглядел Осмонд изможденным, не таким большим, как я его помнил. Гораздо худее. Под глазами залегли темные круги. Он казался дерганым, руки его были напряжены, снова и снова сжимаясь в кулаки.
Я вспомнил, как впервые встретил Осмонда, выражение его лица, когда он понял, что Джо подарил мне своего волка. Отвращение. Презрение. После этого он, вероятно, отправился прямиком к Ричарду. И все ему рассказал. Рассказал, как Томас прижал его к стене дома в конце переулка, рыча ему в лицо, говоря, что я чего-то стою. Что я важен. Ведь то, что я был человеком, не делало меня хуже волков, которые нас окружали.
Томас заступился за меня.
А потом Осмонд его предал.
Я подумал, как легко было бы обрушить монтировку ему на голову.
Просто чтобы увидеть раскроенную кожу и расколотый череп, брызги крови.
Само собой, меня бы тут же разорвали на части. Я, вероятно, даже не успел бы подойти к Осмонду, прежде чем меня окружили бы Омеги.
Но я мог бы попытаться. Действительно мог бы.
|
|
|
И словно Осмонд был способен слышать мои мысли, глаза его вспыхнули. Фиолетовые, как и у всех остальных.
— Твои глаза, — произнес я.
Осмонд вздрогнул, как будто не ожидал, что я заговорю.
— Оно того стоило?
Омеги снова рассмеялись.
— Это не важно, — ответил Осмонд. Голос его был тихим. — Что сделано, то сделано.
Что сделано, то сделано. Как моя мать. Как Томас.
О, какую же дикую ярость я при этом испытал.
Безудержный гнев.
Должно быть, это исходило от меня, потому что несмотря на то, что Омеги не были моими, несмотря на то, что я не являлся их Альфой, я все равно оставался Альфой, их плечи напряглись, они тут же заскулили и жалобно заныли.
Осмонд хотел было съежиться, но в последний момент пересилил себя.
— Хватит, — резко скомандовал он Омегам. Те лаяли и тявкали на него в ответ.
— Как ты это сделал? — спросил меня Осмонд. — Как стал Альфой?
— Как ты спишь по ночам? — спросил я его в ответ. — С осознанием того, что наделал?
— Я очень хорошо сплю.
— Ложь, — сказал я. — Ты неважно выглядишь, Осмонд.
— Добром это для тебя не кончится. Тебе бы уже следовало догадаться.
Я улыбнулся ему. Он снова вздрогнул.
— Может быть, и нет, — признал я. — Зато я знаю, кто я. Можешь ли ты сказать о себе то же самое?
— Мы проверили тебя, Мэтисон. Никаких волков. Никто в твоей семье никогда не был волком.
Я ничего не ответил.
— Мы думали, возможно, все дело в ведьмаке. Ты был частью его ковена, его стаи еще до того, как познакомился с волками. Но не существует магии достаточно сильной, чтобы создать Альфу. Поверь мне, он искал.
Роберт Ливингстон. Мне стало интересно, здесь ли он. Скорее всего, нет. Гордо бы понял это даже без помощи защиты.
— Никакой магии, — продолжал Осмонд. — Никаких волков. И все же, вот он ты.
— Вот он я, — согласился я, ожидая, когда покажется монстр, выскользнет из тьмы с когтями и клыками.
— Как? — снова спросил он. — Как ты можешь быть Альфой, если не чувствуешь их?
— Разве это имеет значение? — О последней части его вопроса я умолчал. Потому что звучало так, будто он не в курсе об узах. О нитях, что связывали нас всех вместе. А если он не знал…
|
|
|
Осмонд сузил глаза.
— Если тебе это удалось, то смогут и другие.
Я понимал, в чем истинная причина. По большей части. Но ему это знать было необязательно. Ему не нужно было знать, что случилось это от горя и нужды. Что это произошло благодаря доверию и вере. Что в моей жизни были волки и люди, которые верили в меня настолько, что я просто не мог не стать их Альфой. Что, хотя я и не являлся волком, они доверили мне заботиться о них. Любить их. Дать им дом и сделать нас семьей.
Этого Осмонду никогда не понять.
Ричарду понять это и вовсе не под силу.
Потому что, даже если бы он забрал это у меня, вырвав из моей груди, то изуродовал бы и превратил во что-то неузнаваемое. Ричард Коллинз мог стать Альфой, но ему было невдомек, что это в действительности значит.
— Где он? — С Осмондом я закончил. Мне надоело ждать.
— Он придет, когда будет готов, — ответил Осмонд.
Я фыркнул.
— В общем, затягивает. Слушая, как ты пытаешься вытянуть из меня как можно больше информации. Ты его сучка, Осмонд. И всегда был лишь его сучкой, не более.
Осмонд зарычал, сверкнув глазами, и сделал шаг вперед.
— Чейни, — холодно произнес он, не сводя с меня глаз. — Совсем чуть-чуть.
Злой волк, большой волк, волк, державший Уильяма, ухмыльнулся, его подбородок был мокрым от слюны, стекавшей изо рта. Он сильнее надавил большим пальцем на щеку мальчика, аккуратно рассекая ее. Мальчик закричал в кляп, когда потекла кровь. Это был тонкий порез, и, вероятно, даже шрама со временем не останется, но волки почуяли кровь и заскрежетали зубами. Мать Уильяма попыталась броситься к нему, но Омега позади схватил ее за волосы и с силой дернул обратно на себя.
— Не надо, — хрипло сказал я. — Просто…
Меня отвлекли. Волки. Люди. Кровь, стекающая по лицу Уильяма. В этом и был весь смысл происходящего. Это казалось ошеломляющим. Меня окружали Омеги, которые все больше и больше превращались в волков, Осмонд, который выглядел одновременно вызывающе дерзко и нервно.
Я отвлекся.
Вот почему не услышал, как он приблизился ко мне сзади.
Вот почему не ожидал, что он обхватит рукой мою грудь, крепко прижимая меня к себе.
Вот почему не предвидел, что его другая рука сомкнется у меня на горле, впившись когтями в шею.
Его дыхание касалось моего уха. Он него воняло плотью и кровью.
Ричард Коллинз произнес:
— Привет, Окс.
Я закрыл глаза, и хотя пытался не терять контроль, сердце все же пропустило удар, а затем зашлось в груди.
Он почувствовал это. Услышал.
Усмехнулся и этому звуку, и быстрому ритму.
— От тебя не несет страхом. Как любопытно, — казалось, его это удивило.
|
|
|
— Потому что я не боюсь тебя, — ответил я, даже когда он крепче сжал мое горло. Его грудь была прижата к моей спине, а губы замерли у самого уха. Однако это ощущение и близко нельзя было назвать интимным.
— Может быть, — заметил Ричард. — Если и не боишься, то лишь потому, что убедил себя в этом. Но я могу заставить тебя испугаться, Окс. Очень быстро, если захочу.
Омеги перед нами ухмыльнулись и пробежали когтями по головам людей у их ног. Осмонд настороженно наблюдал за нами, его фиолетовые глаза мерцали.
— Все тихо? — спросил Ричард.
Осмонд кивнул.
— Только он.
— Хорошо, — похвалил Ричард. — Неплохое начало. Благодарю, Окс. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
— Да пошел ты.
— Сама любезность. Теперь в качестве твоего следующего шага мне нужно, чтобы ты бросил монтировку. Она тебе не понадобится.
Я не шевельнулся.
— Окс, — произнес он голосом, полным сожаления. — Я могу сделать это либо легко и просто, либо мучительно и болезненно, зависит только от тебя. На самом деле, именно ты решаешь, как это будет. Разве тебе не хочется, чтобы все прошло легко?
Я знал, он лжет. Наполненные обещаниями слова затихали в ушах. Ничего легкого меня здесь не ждало.
— Окс. Брось. Эту. Монтировку.
Я был Альфой. Я был гребаным Альфой…
Я не успел ни пошевелиться, ни даже среагировать, когда он опустил руку, что обхватывала мою грудь, и его ладонь сомкнулась на моем запястье. Он жестко вывернул его, кости затрещали, а затем сломались. Волна боли пронзила меня, острая и ослепительная. Все внутренности скрутило, когда монтировка упала на землю. В воздух взметнулся столб пыли, и я стиснул зубы, пытаясь проглотить крик, готовый сорваться с губ.
— Так… прискорбно, — заметил Ричард и толкнул меня на землю.
Я почувствовал во рту привкус грязи.
И впервые панику.
Это ощущение зародилось в груди, медленно нарастая, прошивая меня насквозь крошечными уколами, которые постепенно превращались во что-то гораздо более сильное. Сильнее, чем я когда-либо испытывал раньше. Это была не просто паника. По крайней мере, не только моя собственная.
Это была паника стаи.
Узы вновь открылись.
Нет, нет, нет, нет.
Томас прошептал:
— Величайший дар Альфы своей стае — жертва. Потому что он должен защищать их превыше всех остальных, любой ценой. Даже если цена — его собственная жизнь.
Они придут.
Как только оправятся от гнева, ярости и боли, они придут.
Я попытался оборвать нити, но они стали яркими и наэлектризованными, словно провода под напряжением. Я не мог закрыться от них, потому что стая уже была в курсе происходящего.
Они приближались.
Однако Ричард этого не знал.
Я не мог рисковать.
Не мог позволить никому из них пострадать.
Им потребуется время, чтобы найти меня. Они думали, я в мастерской.
Может, этого времени хватит, чтобы…
Но был среди них один, единственный, который казался ярче всех остальных. Ближе. Злее.
Я чувствовал его ярость. Я чувствовал его магию.
Гордо.
Гордо был здесь.
Гордо был здесь.
Я перевернулся на спину. Монтировка лежала слева от меня, в пределах досягаемости.
Ричард возвышался надо мной с выражением отвращения на лице.
— Если я отдам тебе это, — сказал я. — Если ты заберешь у меня Альфу, даешь слово, что оставишь их в покое. Всех. Стаю. Людей. Грин-Крик.
— Не уверен, что ты в том положении, чтобы просить меня о чем-либо, парень, — прорычал Ричард. — Ты человек. Может, ты и Альфа, но стал им по ошибке. Я заберу у тебя это, а ты…
— Разве тебе не хочется узнать, как мне это удалось? — спросил я, прижимая запястье к груди. — Как человек стал Альфой?
Он на мгновение застыл.
— Я слушаю.
— Они услышат, — заметил я. — Омеги. Они услышат и попытаются сделать то же самое. Они заберут это у тебя. И сами попытаются стать Альфой. Тебе ведь этого не хотелось бы.
Ричард присел на корточки рядом со мной. Глупый человек. Я ненавидел его сильнее всех на свете.
— Говори, — велел он тихим голосом. — Пока у меня не кончилось терпение.
И я сказал:
— Да пошел ты.
Я еще никогда не двигался настолько быстро. Меня подпитывали печаль и отчаяние, гнев и то чувство, то проклятое чувство, порожденное моим отцом, моим папой, повторявшим, что ко мне будут дерьмово относиться, потому что вот он, вот Ричард, мать его, Коллинз, доказывающий, что мой отец был прав. Он дерьмово поступил со мной, и больше я не собирался позволять ему подобное. Мне с самого начала не следовало этого делать.
Но сильнее всего меня побуждала к действию моя стая, стая, которая давала мне силы двигаться так молниеносно, именно стая, стая, стая, эти люди, эти волки, ставшие моей семьей. И Джо, которого я чувствовал — он разрастался во мне, Джо, который был напуган и взбешен и приближался, о боже, он шел за мной.
Я потянул за нить, что теперь связывала нас с Гордо сильнее, чем это было с тех пор, как он вернулся, продолжая повторять: «люди люди люди не дай им пострадать ты должен помочь им спасти их помочь им», даже когда пальцы сомкнулись на монтировке, лежавшей в грязи.
Взгляд Ричарда метнулся к моей руке.
Я взмахнул монтировкой по восходящей дуге. Она пробила его голову сбоку с отчетливым хрустом, от ломающейся кости по монтировке, а затем и руке пошла отдача. Ричард рыкнул и начал заваливаться на бок.
И вот тогда появился Гордо.
Он выскочил из грузовика, его татуировки еще никогда не сияли так ярко. Ворон яростно хлопал крыльями, и я готов был поклясться, что действительно услышал его крик, когда тот открыл клюв, громкий, пронзительный крик, завибрировавший глубоко в моих костях. Я чувствовал, как гудит магия на земле, как она пульсирует глубоко внутри земли. Она взывала ко мне, повторяя: «АльфаАльфаАльфа» и я дал ей поглотить меня, ухватившись за нить между мной и Гордо так крепко, как только мог.
Еще до того, как Ричард упал на землю, а на его разбитом лице застыло злое выражение, земля вокруг людей и Омег разверзлась. Огромные столбы камней и грунта взметнулись вверх с громким ревом, отбрасывая Омег назад и отделяя их от людей.
Осмонд бросился вперед, когда я поднялся на ноги. Его внимание было сосредоточено на Гордо, когти выпущены, морда удлинялась на ходу, пока он бежал к нему. Я развернул монтировку так, чтобы изогнутый конец был направлен в сторону от меня, и ударил по ногам Осмонда, когда тот пытался пробежать мимо. Монтировка врезалась ему в голени со всей силой, какую я вложил в этот удар. Осмонд вскрикнул от хруста костей и шипения кожи, но я изо всех сил давил на монтировку, выбивая у него землю из-под ног. Он упал в грязь, по инерции заскользив лицом по дороге, пока не остановился у ног Гордо.
Я не мешкая отвернулся от них, доверяя Гордо прикрыть мне спину. И бросился бегом к расколотой земле, скользя по грязи, когда упал на колени перед людьми. Они были ошеломлены и растерянны. Я начал с Джудит, вырвав кляп у нее изо рта.
— Ты должна мне помочь, — произнес я, накрыв ее щеку ладонью, в то время как земля продолжала идти трещинами у нее за спиной. — Ты должна вытащить всех отсюда. Развяжи их и забирай пикап. Поезжай в Грин-Крик. Не останавливайся, пока не окажешься в автомастерской. Спрячьтесь там.
Я на мгновение отпустил ее и достал из кармана ключи. Она начала терять концентрацию, всхлипывая и озираясь по сторонам с ошеломленным выражением лица. Остальные двигались медленно.
— Эй! — рявкнул я на нее. — Послушай меня. Ты меня слушаешь?
— Окс? — прошептала она.
Я держал два ключа перед ней, в нескольких дюймах от лица.
— Это ключ от грузовика. Это ключ от гаража. Поняла?
— Я… Окс, их глаза, это…
— Джудит, твой сын умрет, если ты не вытащишь его отсюда.
Она отпрянула, но туман в ее глазах начал рассеиваться. Джудит собралась с духом, автоматически потянувшись за ключами и Уильямом одновременно. Развязала его путы, пока я помогал остальным.
— Следуйте за ней, — велел я им. — Она защитит вас. Не останавливайтесь, пока не окажетесь в автомастерской и не закроете за собой двери.
Я надеялся, что защиты окажется достаточно. Должно было быть достаточно. Других вариантов все равно не существовало.
Джудит подняла Уильяма, который прильнул к ней, обняв за шею. Я сунул ей ключи в руки, как раз когда Омеги начали рычать. Она повернулась ко мне.
— Спасибо, спасибо, мы… берегись!
Меня сбило с ног и пригвоздило к земле чем-то тяжелым, я вскрикнул, когда боль от вонзившихся когтей пронзила спину. В рот набилась грязь, а возле уха зарычал волк, навалившийся на меня сверху.
Внезапно волк взвизгнул от боли и тяжесть исчезла.
Меня подняли, подхватив за обе руки. Слева от меня была женщина (Меган? ), а справа — мужчина (Джеральд, по-моему, его звали Джеральд). Другой мужчина стоял передо мной, тяжело дыша, с моей монтировкой в руках. Его звали Адам, он работал в хозяйственном магазине, добрый парень с ужасными шрамами от прыщей.
— Срань господня, — вымолвил он.
Я, споткнувшись, подался вперед, выхватывая у него монтировку.
— Спасибо.
Он кивнул мне, широко раскрыв глаза.
— Окс! — крикнул Гордо. — Заставь их пошевеливаться. Немедленно. Осмонду удалось уйти, и я не знаю, где он.
Я сплюнул на дорогу смесью крови и грязи.
— Идите, — рявкнул я им. — Убирайтесь отсюда. Быстрее!
Они не стали дожидаться, пока я повторю еще раз. Подталкивая друг друга, бросились к пикапу, как раз когда позади меня раздалось очередное низкое рычание.
Я обернулся.
Ричард Коллинз теперь был настоящим волком, вся морда в крови, нос разбит. Он приподнялся на четырех лапах, глаза фиолетовые, губы скривились вокруг клыков. Затем Ричард выпрямился во весь рост — меньше, чем Джо и Томас, но все равно большой гребаный волк.
— Омега, — вырвалось у меня. Хотя подобное не удивляло. Он слишком глубоко ушел в своего волка, чтобы быть кем-то другим.
Ричард зарычал на меня.
Я на шаг отступил, крепче сжимая монтировку.
Он весь сжался, готовясь к прыжку.
И в этот момент над нами прокатилась волчья песнь, отдаваясь эхом так громко, как никогда прежде. Волк выл от ярости и ужаса.
И то была песнь Альфы.
— Нет, — прошептал я.
Он нашел нас. Уже.
Я не мог этого допустить. Джо не должен был находиться здесь. Особенно, когда существовала вероятность, что он пострадает из-за Ричарда. Что Ричард заберет его у стаи. Стае нужен был Альфа, чтобы выжить, чтобы они не стали Омегами. Томас был нашим Альфой. Потом им стал Джо после смерти Томаса. Потом я, по необходимости.
Но Джо вернулся.
И он был истинным Альфой Беннет.
Они нуждались в нем.
И я должен был убедиться, что он выживет.
Я оглянулся на Ричарда, которого отвлек зов Альфы.
— Эй! — крикнул я ему. — Я здесь, ты, гребаный ублюдок!
А потом сорвался с места и побежал. Подальше от нашей территории. Подальше от защиты Гордо.
Подальше от своей стаи.
Подальше от Джо.
— Окс! — крикнул Гордо у меня за спиной. — Не делай этого!
А затем раздалась еще одна песнь.
И была она глубокой и гортанной, больше похожей на крик, чем на вой.
Песнь хищника, нашедшего свою добычу.
Я бежал к мосту, не преследуя никакой определенной цели, просто подальше, подальше, подальше.
Впереди показались груды вращающейся земли — магия Гордо призывала камни и почву, чтобы похоронить под ними Омег. Я на ходу перепрыгнул через них, но когти Омеги пробились сквозь землю, пытаясь остановить меня. Один коготь царапнул по икре, и на какой-то момент показалось, что я не выберусь живым. Я ощутил царапину на коже, вспышку боли, но Омега все-таки не успел меня схватить.
Я приземлился по другую сторону Омег, оглянувшись через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как они поднимаются с земли, оскалив зубы и сверкая фиолетовыми глазами. Гордо находился дальше за Омегами, в ужасе глядя мне вслед. Большой волк рыскал между ними, ожидая, пока я отойду на достаточное расстояние, чтобы обеспечить ему знатную охоту.
Омеги набросились на Гордо прежде, чем он смог заманить Ричарда в ловушку. Татуировки снова ожили, когда они кинулись к нему. Земля под ногами Гордо треснула, камни поднялись из земли и закружились вокруг него. Он взмахнул запястьями, и камни обрушились на приближающихся Омег, сбивая их с ног и отбрасывая в стороны.
Ричард проигнорировал их.
Он смотрел только на меня.
Я бежал, потому что хотел уберечь людей, которых любил.
Я бежал, потому что Ричард переключил свое внимание с Джо на меня, и я сделал бы все возможное, чтобы так и оставалось.
На мосту было темно. Я слышал, как скрипит дерево.
Затем раздался топот волчьих лап по грязи.
Он шел за мной.
На мгновение я готов был поклясться, что рядом со мной бежит другой волк, великий волк, Альфа-волк, волк, который умер много лет назад.
Ни миг я готов был поклясться, что моя мать тоже бежала рядом со мной, помогая себе руками, быстро касаясь ногами земли, волосы развивались за ней.
Я собрал все свои силы.
Я не смог бы убегать от Ричарда вечно, но если бы мне удалось уйти достаточно далеко, я бы…
До старого моста оставалось всего ничего.
Я собирался пересечь его и надеялся, что он достаточно надежен. До ручья внизу было десять футов, но не хотелось, чтобы все это обрушилось на меня сверху.
Я ступил на мост, ощутив деревянный настил под ногами.
Он застонал под моим весом, балки подо мной вздрагивали при каждом шаге, пока я бежал по нему.
Я был уже на середине, уверенный, что у меня все получится. Пусть я и не имел понятия, куда бежать дальше, но собирался, мать его, преодолеть этот…
Из тени на дальней стороне моста появился Осмонд, он наполовину обратился, лицо его было перепачкано кровью и грязью. Я резко затормозил, чуть не упав. Удалось удержаться на ногах в последний момент.
Позади меня зарычал волк.
Я оглянулся через плечо.
Ричард Коллинз стоял на другом конце моста. Он сделал шаг ко мне.
— Все кончено, — произнес Осмонд. — Ты проиграл.
— Похоже на то, — кивнул я.
— Тебе бы ни за что не удалось победить.
— Господи Иисусе, — мрачно усмехнулся я. — Блядь, да кончай ты уже с этим.
Осмонд сузил фиолетовые глаза.
— С чем?
— Хватит болтать, мать твою, — прорычал я ему. — Хочешь меня? Так иди, блядь, и возьми.
Осмонд зарычал.
Ричард взревел.
И они бросились ко мне.
Мост дрожал и стонал.
Сверху послышался треск дерева.
Они прыгнули, как я и предполагал.
Я ждал до последнего, пока не услышал звук когтей, рассекающих воздух, прежде чем рухнуть на колени.
Вскинул руку с монтировкой так, чтобы каждый ее конец был направлен на Ричарда и Осмонда.
Их скорость была слишком велика, чтобы прямо на лету изменить направление.
Ричард напоролся на монтировку первым, острие пронзило ему грудь, ломая кости и разрывая мышцы, серебро начало жечь плоть. От силы удара моя рука дернулась в противоположном направлении. Изогнутый конец монтировки врезался Осмонду в горло. Серебро обожгло, а давление от удара Ричарда пробило шею Осмонда, пронзив и разорвав его горло. Кровь брызнула по обе стороны от меня, даже когда их когти впились в мои руки и грудь, хватая и скользя по мне, пока боль от ожогов серебром прокатывалась по телам.
Руки у меня были залиты кровью, моей и их. Я не смог выдержать вес обоих, и монтировка выскользнула из окровавленных рук. Осмонд с Ричардом упали на деревянный настил моста с громким грохотом, дрыгая руками и ногами, пока оба, задыхаясь и сверкая зубами, пытались оторваться от монтировки, застрявшей в их шее и груди. Мост трясся и скрипел.
Когда Осмонд потянулся ко мне, я, попятившись, отполз в сторону, помогая себе ногами, пока не прижался спиной к деревянной стенке моста.
Волки лежали вне пределов досягаемости, соединенные монтировкой.
Обе пары фиолетовых глаз были устремлены на меня.
Я чувствовал боль, но она казалась слабой. Я не мог сказать, какая кровь принадлежит мне, а какая им.
Мост снова застонал, громче, чем раньше.
Треск дерева стал отчетливей, стойки начали дрожать.
Вся эта чертова штука могла рухнуть в любую секунду.
Мне было почти все равно.
Хотелось закрыть глаза. Возможно, даже немного поспать.
Послышалось низкое рычание.
Я посмотрел в ту сторону, откуда оно раздавалось.
Ричард пытался дотянуться ко мне, но слишком тяжелый вес пригвожденного монтировкой к его груди Осмонда не особо позволял ему двигаться. Он вытянул шею, челюсти лязгнули возле моей ноги, брызжа слюной. Его зубы были всего в нескольких дюймах от нее.
Я поджал ногу, а затем с силой пнул волка. Раздался хруст костей, когда он взвыл и отстранился, тряся мордой.
Мост угрожающе накренился влево. Это были всего лишь дюймы, но они казались милями.
Пыль посыпалась с деревянной крыши.
Я рассмеялся. Потому что мог.
Откинул голову назад, уткнувшись затылком в стенку, и рассмеялся.
— Вы умрете здесь, — сказал я им, пока ноги Осмонда слабо брыкались, руки обжигало серебром, когда он пытался вытащить монтировку из своего горла. — Вы оба. Вы, блядь, сдохнете здесь. Вы проиграли. Вам не достался Томас. Вы не заполучили Джо. И вам не добраться до меня.
Ричард начал подтягиваться ко мне, весь в крови.
Мне нужно было двигаться.
Казалось проще этого не делать.
Но я никогда не выбирал легких путей.
Я оттолкнулся от стены при помощи ног вместо разодранных рук.
Ричард щелкнул зубами, когда я поднялся, изо всех сил стараясь двигаться быстрее.
Осмонд застрял в пограничном состоянии, глаза закатывались едва не до затылка, рот был открыт, он метался между человеком и волком, руки превратились в когти, а затем вновь в пальцы, скребущие по доскам. Его шея вытянулась под острым углом, пока Ричард продолжал приближаться ко мне.
|
|
|
