 |
Обязательное государственное страхование лиц, не обязанных государственной службой
|
|
|
|
Обязательное личное государственное страхование установлено также для лиц, пострадавших от радиационных аварий на объектах гражданского и военного назначения, и пострадавших от экологических и иных чрезвычайных катастроф. Например, все граждане Российской Федерации, пострадавшие от радиационного воздействия вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, подлежат государственному страхованию личности. Размер страхового возмещения соответствует 200-кратной сумме установленного законом размера минимальной месячной оплаты труда на день выплаты возмещения. Страховым случаем при этом считается заболевание застрахованного, установление ему группы инвалидности или смерть, последовавшие вследствие Чернобыльской катастрофы[129]. Все установленные в Законе «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» от 15 мая 1991 г., льготы, компенсации и страховые выплаты были распространены на лиц, пострадавших в результате радиационных аварий на других ядерных объектах как военного, так и гражданского назначения, а также персонала гражданской авиации и служебных пассажиров самолетов, выполнявших полеты с целью радиационной разведки и научных исследований в регионах ядерных испытаний, проводившихся в период с 1958 по 1990 гг.
Кроме того, обязательному государственному страхованию подлежат лица, проживающие и работающие в так называемых закрытых административно-территориальных образованиях, т.е. населенных пунктах, находящихся в непосредственной близости от ядерных и других особо опасных предприятий и объектов и имеющих определенный статус. Страховыми случаями для застрахованных лиц является причинение ущерба имуществу, здоровью или смерть в результате воздействия каких-либо факторов при аварии на предприятии или объекте. Такое страхование предусмотрено в Законе «О закрытом административно-территориальном образовании» от 14 июля 1992 г.[130]
|
|
|
Обязательному государственному страхованию подлежат лица, по роду своей работы осуществляющие оказание медицинской, психиатрической помощи, а также занятые проведением научных исследований по проблемам вирусологии и производством вирусных препаратов. Страховым случаем при этой разновидности страхования является инфицирование вирусом иммунодефицита человека при исполнении служебных обязанностей, инвалидности или смерти от последствий инфицирования[131].
По Постановлению Правительства РФ от 8 июля 1993 года, обязательному государственному страхованию подлежат лица, входящие в состав военизированной горноспасательной службы в транспортном строительстве. Страховой случай – увечье, инвалидность или смерть в связи с выполнением служебных обязанностей[132].
Такой вид обязательного страхования, как обязательное личное страхование пассажиров, в принципе не относится к страхованию за счет средств государственного бюджета.
За счет средств застрахованных лиц осуществляется обязательное страхование конкретных видов деятельности. Эта разновидность страхования предусмотрена для обеспечения гарантий возмещения страхователями возможного ущерба, могущего быть причиненным третьим лицам в процессе деятельности страхователя. Так, все частные нотариусы обязаны заключать договоры страхования своей деятельности[133]. Юридическое содержание данного вида страхования можно было бы квалифицировать как подобие страхованию ответственности. Точно так же обязательно по закону заключение договоров страхования своей деятельности для таможенных брокеров и таможенных перевозчиков[134]. По своему юридическому содержанию к означенным видам обязательного страхования близко и обязательное страхование ответственности за дорожно-транспортные происшествия.
|
|
|
За счет средств медицинского учреждения обязательному страхованию подлежат доноры. Страховым случаем при этом является заражение донора инфекционным заболеванием при выполнении им донорской функции[135].
Обязательное страхование осуществляется вне зависимости от волеизъявления страховщика и страхователя, их взаимоотношения регулируются не соглашением сторон, а позитивным правом, конкретными финансово-правовыми нормами.
Глава 7.
Правовое регулирование
банковской деятельности
§ 1. Понятие банковской деятельности
Содержание банковской деятельности сводится к осуществлению банковского кредитования, т.е. формированию денежных отношений, при которых временно свободные денежные средства юридических и физических лиц, а также государства аккумулируются банками или другими кредитными организациями и предоставляются юридическим и физическим лицам на условиях возвратности и возмездности. Таким образом, банковский кредит представляет собой форму движения ссудного капитала.
В народном хозяйстве стран с рыночной экономикой, т.е. стран капиталистических, банки выполняют несколько важнейших функций, в том числе: осуществляют посредничество между финансовым капиталом и предпринимателями, действующими в сфере производства; посредничество в платежах, а также осуществляют мобилизацию денежных доходов и сбережений и превращают подобные средства собственно в капитал; осуществляют создание кредитного орудия обращения.
Банки – особый вид коммерческих предприятий, которые осуществляют движение ссудных капиталов, их мобилизацию и распределение. Взаимоотношения субъектов по поводу описанных операций регламентируются нормами права, облекаются в правовую форму.
Банковское дело как вид предпринимательства регулируется нормами гражданского права. В системе российского законодательства в этом плане особое место принадлежит Гражданскому кодексу, который содержит важнейшие юридические определения наиболее существенных элементов банковской деятельности, таких как: договор банковского вклада, виды вкладов, обеспечение возврата вклада, договор банковского счета, банковская тайна, расчеты платежными поручениями и др. (ст.ст. 834–860, 863–865).
|
|
|
Правомерным представляется выделение самостоятельной юридической научной дисциплины, именуемой «банковское право», которая объединяет исследования различных аспектов правового регулирования банковского дела, применяя в качестве определяющего критерия объект правового регулирования – банковскую деятельность. Заслуживает внимания в этом плане выполненная на высоком научном уровне фундаментальная работа Л.Г. Ефимовой, в которой предпринята успешная попытка комплексного анализа всего спектра правового регулирования банковского дела[136].
В настоящем разделе пособия внимание сосредоточено на нормах финансового права, регулирующих взаимодействие государства и уполномоченных им органов с коммерческими банками, контроль государства за банковской деятельностью, обеспечение законных интересов всех участников правоотношений, возникающих по поводу банковской деятельности.
Конституционной основой правового регулирования банковской деятельности является ст. 71 Конституции РФ, согласно которой кредитное регулирование и федеральные банки отнесены к ведению Российской Федерации. В современной России реальное правовое регулирование осуществляется в первую очередь двумя Федеральными законами:
«О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» от 10 июля 2002 г. и «О банках и банковской деятельности» от
2 декабря 1990 г., в редакции Федерального закона от 8 июля 1999 г.[137] Кроме того, действует целый комплекс законов и подзаконных актов. Некоторую роль в правовом регулировании банковского дела играют обыкновения делового оборота, специфические традиционные нормы – банковские обычаи.
Определенное значение имеют постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, особенно в части определения соответствия нормативных ведомственных правовых актов законодательству. Подзаконные нормативно-правовые акты Банка России получили широкое применение в практической сфере правового регулирования. Их издание осуществляется преимущественно в форме инструкций, писем и телеграмм. Закон о ЦБ не устанавливает требований к форме этих актов. В нем указано лишь, что нормативные акты Банка России вступают в силу со дня их официального опубликования в «Вестнике Банка России», за исключением случаев, установленных Советом директоров.
|
|
|
В указанном официальном издании подлежат публикации в течение 10 дней со дня принятия решения Совета директоров Банка России по вопросам изменения процентных ставок, размера резервных требований, размеров обязательных нормативов для кредитных организаций и банковских групп, прямых количественных ограничений, участия (членства) Банка России в капиталах организаций (организациях), обеспечивающих деятельность Банка России, его организаций и служащих, выпуска банкнот и монеты Банка России нового образца, изъятия из обращения банкнот и монеты Банка России старого образца, порядка формирования резервов кредитными организациями.
Кроме того, нормативные акты ЦБ, непосредственно затрагивающие права, свободы или обязанности граждан, должны быть зарегистрированы в Министерстве юстиции Российской Федерации в порядке, установленном для регистрации актов федеральных министерств и ведомств.
Основные принципы банковского кредитования – возвратность, срочность, возмездность и обеспеченность. Реализация этих принципов обеспечивается нормами законодательства. Так, в законе установлено, что кредиты, предоставляемые банком, могут быть обеспечены «залогом недвижимого и движимого имущества, в т.ч. государственных и иных ценных бумаг, банковскими гарантиями и иными способами, предусмотренными федеральными законами или договором»[138]. Возвратность банковских кредитов определяет, что денежные средства, выданные банком в виде ссуды, должны быть возвращены банку-кредитору в установленный срок. Гарантией этого является установленное законом право банка обращать взыскание на заложенное имущество[139].
Платность банковского кредитования основана на самой природе банка и вообще любой кредитной организации. Закон определяет кредитную организацию как «юридическое лицо, которое для извлечения прибыли как основной цели своей деятельности...имеет право осуществлять банковские операции, предусмотренные... законом»[140]. Конкретно установлены виды таких операций – это, в частности, привлечение денежных средств физических и юридических лиц во вклады и размещение указанных средств от своего имени и за свой счет. Процентные ставки за пользование банковским кредитом определяются конъюнктурой кредитного рынка. Единственное ограничение предельного размера процента за пользование банковским кредитом связано с предоставлением клиенту коммерческим банком кредита за счет централизованных кредитных ресурсов. Размер процента при этом не может превышать процентную ставку Центрального банка более чем на 3%.
|
|
|
Обеспеченность банковского кредита гарантируется, как сказано выше, предоставлением его под различные формы обеспечения – под залог имущества или банковские гарантии.
§ 2. Из истории организации банковской деятельности
в России
Специфической особенностью истории формирования и развития банковского дела в России было то, что первоначально здесь сложилась государственная банковская система.
В Западной Европе банковские конструкции создавались не государственной властью, а предпринимателями – крупными купцами, которые вели свои дела, прежде всего, в сфере международной торговли. В XVI–XVII вв. купеческие объединения (гильдии), действовавшие в центрах международной торговли – Венеции, Генуе, Амстердаме, Милане, Нюрнберге, создали банки для осуществления безналичных расчетов между своими клиентами, прежде всего, с целью оградить их от потерь вследствие порчи монеты (сокращения весового содержания драгоценного металла), носителями монетного права – т.е. права эмиссии денег. Расчеты между клиентами таких банков осуществлялись в специальных денежных единицах, выраженных в весовых количествах благородных металлов[141]. Свободные денежные средства эти банки предоставляли в качестве ссуд королям и другим владетельным государям, городам, наиболее авторитетным компаниям – объединениям предпринимателей.
Первый акционерный банк – Английский банк был учрежден в 1694 г. Он обладал правом эмиссии банкнот, которые, по справедливому определению К. Маркса, имели в ту эпоху свойства «векселя на банкира».
Таким образом, западноевропейская банковская система создавалась самими бизнесменами, формировалась естественным путем, в соответствии с потребностями экономических отношений, а отдельные банковские установления и конструкции затем подлежали утверждению и закреплению в соответствующих нормативно-правовых актах государства.
В первой половине XVIII века интересы российского императорского правительства, в общем, совпадали с интересами отечественных предпринимателей, чья деятельность была ориентирована на внешний рынок. Власть осуществляла политику протекционизма и меркантилизма[142], что в целом способствовало динамичному развитию народного хозяйства и товарного производства, а следовательно, интенсификации денежного обращения.
Вероятно, в условиях жесткой системы государственно-бюрократической регламентации общественной жизни, которая окончательно сложилась в царствование Петра I, и низкого уровня образования и цивилизованности российских предпринимателей их самоорганизация в целях создания кредитных банковских учреждений была невозможна. Во всяком случае, она не состоялась, и государству пришлось создавать ее с помощью бюрократических методов. По справедливому замечанию В.В. Морозана, «…правительство было вынуждено приступить в середине XVIII в. к формированию государственной банковской системы»[143].
В 30-е годы XVIII века в народном хозяйстве Российской империи сложилась критическая ситуация – в бедной стране, не обладавшей сколько-нибудь развитой промышленностью, систематически не хватало капиталов для развития предпринимательской деятельности.
Учреждение и развитие промыслов, ориентированных на экспортную торговлю, требовало инвестиций, а без организованной системы банковского кредита подобное инвестирование фактически было невозможно. В этих условиях интенсивно функционировал ростовщический капитал, причем действовал он фактически абсолютно произвольно, без сколько-нибудь налаженного государственного правового регулирования и контроля. Сложившуюся ситуацию исчерпывающе отразил указ 1733 г. императрицы Анна Иоанновны, которым был определен первый шаг на пути формирования государственной системы банковского кредита. Указ, в частности, свидетельствовал: «…многие имея нужду в деньгах принуждены занимать у иностранцев и своих с несносно великими процентами и с такими закладами, которые вдвое больше занятых денег, процентов дают по 12, 15 и 20, чего во всем свете не водится, и случается, что проценты вычитают из данных денег вперед; есть и такие бессовестные грабители, что если должник пропустит хотя несколько дней за срок, не отдают заклада хотя бы и деньги приносил»[144]. В связи с подобными обстоятельствами указ 1733 г. предписывал Монетной конторе давать взаймы «всякого чина людям» под 8 процентов годовых при условии заклада в золоте или серебре, причем если дебитор не осуществил платежа из заклада, изымалась только сумма займа, а остальное возвращалось неисправному должнику. Заклады были необходимы, видимо, потому что не существовало эффективной системы взыскания неуплаченных долгов. Ссудные операции Монетной конторы были незначительны и не превышали нескольких тысяч в год, тем не менее, динамичное развитие этого учреждения как банковской структуры очевидно: в 1734 г. контора выдала под залог драгоценных металлов 400 рублей, а в 1752 г., когда она была ликвидирована, – 6452 рубля.
Необходимость организации банковского кредита для нужд народного хозяйства получила воплощение в инициативе сенатора графа П.И. Шувалова, который 23 февраля 1754 г. предложил Сенату обсудить вопрос о создании банка для купечества с капиталом в 200 тысяч рублей. Предполагалось при этом, что клиентами банка могут стать только купцы, торгующие в Петербурге, которым предоставлялась возможность получать кредиты сроком от одного месяца до полугода.
В марте 1754 г. Сенат посвятил этому вопросу шесть заседаний, итогом которых стала подготовка сенатского доклада императрице, где содержалось мотивированное предложение о создании двух банков – одного для дворянства, а другого для купечества. Таким образом, Сенат пошел значительно дальше предложений Шувалова. Капитал Дворянского банка должен был составлять 750.000 рублей, а купеческого 500.000 рублей. Источником формирования основного капитала Дворянского банка должны были стать «деньги, собираемые с вина»[145], т.е. средства, полученные от налогообложения винокурения.
В 1750 г. по предложению того же П.И. Шувалова было «наложено на ведро вина по 50 копеек во всем государстве ровно», т.е. упорядочено ценообразование стоимости вина и, соответственно, увеличено налогообложение, от чего казна получила большие средства.
Государственный дворянский банк был открыт на основании указа императрицы Елизаветы Петровны от 7 мая 1753 г.,
в следующем 1754 г. появились первые клиенты. Клиентами банка могли быть только российские дворяне или такие иностранные дворяне, которые обязались быть в вечном подданстве Российской империи и владели в России недвижимыми имениями[146].
Означенные лица могли брать под залог недвижимых имений единовременные ссуды размером до 10 тысяч рублей из 6% годовых с обязательной уплатой в течение 3 лет[147]. Кроме того, производились ссуды под залог золотых, серебряных и других драгоценных вещей, причем с тем условием, чтобы цена заложенных вещей в полтора раза превышала сумму займа.
Наряду с Дворянским банком в 1754 г. был учрежден банк, предназначавшийся для купечества. Официально он именовался «Банк для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции» и находился в ведении Коммерц-коллегии, которая осуществляла управление главным образом в сфере внешней торговли. Вероятно, из-за этого общеупотребительным в официальной документации стало наименование этого государственного кредитного учреждения Коммерческим банком. Клиентами банка могли быть только купцы, которые осуществляли торговые операции при Петербургском порту[148]. Ссуды выдавались под залог товаров, находившихся в Петербургском порту, на срок от 1 до 6 месяцев. Первоначально процедура выдачи ссуд была очень сложной и настолько обременительной, что потенциальные клиенты отказывались пользоваться услугами банка. Так, после объявления купцом номенклатуры, количества и местонахождения товара осуществлялось освидетельствование товара чиновниками Коммерц-коллегии. Стоимость товара при этом должна была на четверть превышать размер ссуды. Кроме того, требовалось письменное подтверждение авторитетных поручителей о принадлежности товара. При выдаче ссуд шесть процентов со всей суммы займа вычитались вперед и брался вексель либо от самого купца, либо от его приказчика, который объявлял кредитное письмо хозяина. Наблюдение за исполнением платежа осуществлялось Коммерц-коллегией и таможней.
После консультаций потенциальных клиентов и должностных лиц банка решением Сената условия выдачи ссуд были изменены – срок ссуды был увеличен до трех лет, допускалось в некоторых случаях предоставление отсрочек, параметры ссуд были установлены в размере от ста рублей до десяти тысяч рублей при 6% годовых. Банк выдавал ссуды под залог золота и серебра. В 1764 г. был отменен обязательный заклад товаров, заменявшийся поручительством магистратов и ратуш.
Основной проблемой, с которой столкнулся в своей практической деятельности Дворянский банк, была проблема систематических неплатежей. Заемщики банка зачастую не только не выполняли свои обязательства по уплате капитального долга, но и не платили процентов по нему. При этом должники, как правило, даже не пытались добиться каких-либо отсрочек, попросту продолжая не выполнять обязательства перед банком, не платить. В связи с этим правительство, пытаясь подчинить данную ситуацию правовому регулированию, а скорее пытаясь «сделать вид», что такое регулирование возможно, установило общие отсрочки уплаты по полученным ссудам – сроком на 4 года, затем на 8 лет. В принципе при учреждении банка предполагалось, что в случае непогашения ссуды в течение 3 лет заложенные имения должны были быть проданы с аукциона. Но подобная мера практически не принималась.
Еще одна проблема, которая систематически возникала в деятельности Дворянского банка, – подложные залоги. Принимая в залог недвижимые дворянские имения, банк при определении размеров ссуды исходил не из оценки недвижимости, а из числа душ мужского пола, принадлежавших владельцу в данном имении, причем за каждую душу предполагалась ссуда в размере 10 рублей. Очевидно, что данный порядок оставил весьма широкие возможности для злоупотреблений недобросовестных заемщиков, которые могли фальсифицировать число принадлежавших им душ, например на основе «ревизских сказок» – т.е. платежных списков крепостных крестьян, составлявшихся при переписях населения (ревизиях), проводившихся один раз в 7–
10 лет. Число ревизских душ формально оставлялось при этом неизменным до следующей переписи. В специальной литературе описан случай, когда при получении ссуды в размере
250 рублей был объявлен залог в 25 душ, а в действительности заложено только 4 души. Небезынтересно и вполне характерно для той эпохи решение данного конфликта – имение с четырьмя душами было продано на аукционе, а должник был лишен офицерского чина, разжалован в солдаты и определен навечно служить в отдаленный гарнизон. Аналогичному наказанию был подвергнут и его поручитель[149]. Таким образом, в результате неисполнения обязательств в частной правовой сделке с банком последовала ответственность личности должника, взыскание было направлено на саму его личность. Конструкция абсолютно не правовая, не приемлемая уже в античном римском праве и, тем не менее, без всяких препятствий реализованная в условиях самодержавной монархии. В то же время волею самодержавного государя очень часто осуществлялось произвольное прощение задолженностей и фактическое погашение долгов банку. Так, за счет Кабинета Ее Императорского величества при Екатерине II были выплачены банку долги А.Е. Мусина-Пушкина, Н.Д. Дурново, Г.О. Осипова, Е.Р. Полянской.
Проблема подложных залогов сохранялась в полной мере и в первой половине XIX столетия. По существу именно она явилась сюжетной основой поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души». Возможность манипуляций, подобных тем, какие пытался осуществить П.И. Чичиков, как уже было сказано, была связана с тем, что юридически, формально, ревизская душа существовала до тех пор, пока не составлялись новые «ревизские сказки», т.е. умершие числились живыми. По сравнению со второй половиной VXIII столетия, весьма существенно выросла стоимость крепостной души, и операции с их подложным залогом, действительно, могли принести огромные деньги. Рассуждение Чичикова о том, что «накупи я всех, которые вымерли, пока еще не подавали новых ревизских сказок, приобрести их, положим, тысячу, да, положим, опекунский совет[150] даст по двести рублей на душу: вот уже двести тысяч»[151] были абсолютно реалистичны.
Очевидным пороком финансового права крепостнической России первой половины XIX века было то, что в качестве залога принималась не недвижимость по соответствующей справедливой оценке, а ревизские души. Существует свидетельство о том, что отнюдь не только литературный персонаж Гоголя пытался путем подложного залога получить ссуду. Факты скупки «мертвых душ» были в реальности достаточно распространены[152]. Один такой случай прямо описан в мемуарной литературе[153].
В связи с опасностью массового разорения дворян, клиентов Дворянского банка, в 1761 г. был изменен порядок регулирования отношений с неоплатными должниками. Имения таких лиц передавались в ведение Канцелярии конфискаций, учрежденной еще в 1729 г. и осуществлявшей управление всеми имуществами, отписываемыми у частных лиц в казну. Канцелярия конфискаций, управляя отчужденными имениями, предоставляла одну десятую часть доходов должникам, а остальное поступало в банк для погашения долга. После выплаты долга имение возвращалось владельцу.
В 1758 г. был издан высочайший указ, согласно которому банку для дворянства разрешалось принимать вклады частных лиц. Однако деятельность банка в этой сфере была малоуспешна. Систематические просрочки платежей и неуплата процентов по ссудам привели к кризису банка, который прекратил свои операции в 1785 г.
Коммерческий банк по тем же причинам прекратил операции в 1770 г. и формально был упразднен в 1782 г. Взыскание долгов банка было возложено на Коммерц-коллегию.
Таким образом, можно утверждать, что первый опыт формирования государственной банковской системы в России не имел успеха.
Указом императрицы Елизаветы II 22 июня 1786 г. было создано новое государственное кредитное учреждение, получившее средства учрежденного Дворянского банка, – Государственный заемный банк. Банк принимал вклады и выдавал долгосрочные, на 20 лет, ссуды под залог дворянских населенных имений; населенных горнозаводских имений; фабричных строений и приписанных к ним крестьян, а также каменных домов в Петербурге. Ссуды предоставлялись из 8% годовых, причем 3% предназначались в уплату капитального долга. Основная часть средств банка помещалась в кредиты, предоставлявшиеся Государственному казначейству и другим учреждениям по особым высочайшим повелениям.
Формирование и развитие краткосрочного кредита было признано важнейшей задачей при создании 1817 г. Государственного коммерческого банка. Данный банк принимал вклады, совершал безналичные расчеты и производил учетно-ссудные операции. Государственный коммерческий банк имел конторы в 11 крупных городах империи, действовал вполне успешно и к 1859 г. имел вклады в размере 240 млн рублей серебром, причем 213 млн рублей функционировали в виде вкладов в Государственный земельный банк [154]. Можно утверждать, что сложилась эффективная система взаимодействия двух государственных банков, целью которых было решение важной социальной задачи, – поддержания существовавшей системы народного хозяйства, основанной на дворянском землевладении. С этой точки зрения государственная банковская система функционировала вполне адекватно. Другое дело, что само по себе народное хозяйство и социальное устройство не имели перспектив развития, и должны были претерпеть кардинальные изменения, что и произошло в результате, в первую очередь, освобождения крепостных крестьян Манифестом 19 февраля 1861 г.
Преобразования экономического, социального и политического устройства империи определили реконструкцию банковской системы – в 1860 году Государственный заемный банк и Государственный коммерческий банк были упразднены и создан Государственный банк, целью которого являлось содействие развитию промышленности и торговли и упорядочение денежной кредитной системы.
Вплоть до денежной реформы 1895–1897 гг. Государственный банк выпускал кредитные билеты, причем предназначались они, прежде всего, для финансирования правительства, а не для кредитования товарообращения. После реформы Государственный банк по существу преобразуется в эмиссионный банк.
Особенностью деятельности Государственного банка во второй половине XIX в. было то, что наряду с кредитованием банков он осуществлял непосредственное кредитование предпринимательской деятельности в сфере промышленности и торговли. В первое десятилетие ХХ в. ситуация изменилась и Государственный банк переориентировался на кредитование промышленности и торговли через коммерческие банки, т.е. превратился в «банк банков».
Кредитная система Российской империи в начале ХХ века представляла собой вполне адекватную конструкцию, которая удовлетворяла потребностям народного хозяйства и социального развития. При этом Государственный банк, являясь эмиссионным банком, формально не обладал никакой самостоятельностью и состоял в непосредственном ведении и подчинении министра финансов, что, видимо, было связано с традициями самодержавной государственности.
Важным элементом кредитной системы были акционерные коммерческие банки, интенсивно развивавшиеся в конце ХIХ – начале ХХ вв. Всего к 1914 году их насчитывалось пятьдесят, причем некоторые представляли собой мощные финансовые структуры. Например, крупнейший коммерческий банк России – Русско-Азиатский, образовавшийся в 1910 г. в результате слияния Северного банка с Русско-Китайским банком, в 1914 г. имел 115 филиалов и обладал капиталом и вкладами на сумму 629 млн рублей. Второй по значению – Петербургский международный коммерческий банк, имел 56 филиалов и обладал капиталом и вкладами на сумму 462 млн рублей[155].
Кроме акционерных банков в кредитную систему России входили общества взаимного кредита, городские банки, ипотечные банки. В частности, Государственный крестьянский поземельный банк и Государственный дворянский земельный банк, а также ссудно-сберегательные товарищества и кредитные товарищества, не имевшие паевого капитала.
Большевистская революция 1917 г. в Петрограде незамедлительно оказала свое воздействие на кредитную систему. Государственный банк был захвачен 7–8 ноября. В резолюции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов 25 октября (7 ноября) 1917 г., т.е. в день переворота, было указано, что новое Рабочее и Крестьянское правительство немедленно «…создаст рабочий контроль над производством и распределением продуктов и установит общенародный контроль над банками, вместе с превращением их в одно государственное предприятие»[156]. Формулировка достаточно туманная, но, вероятно, ее смысл сводится к тому, что банковская система станет полностью государственной. Само по себе это прямо не предполагало национализации банковских капиталов и вкладов.
В ближайшие несколько дней после захвата власти самопровозглашенным Советом Народных Комисаров частные банковские учреждения Петрограда не функционировали и операции по обслуживанию клиентов, соответственно, не осуществлялись. Это могло дестабилизировать обстановку в городе, т.к. не оплачивались платежные документы предприятий, а значит не осуществлялась выплата заработной платы тем самым рабочим, от имени которых действовал СНК. В связи с этим 30 октября (12 ноября) 1917 г. было издано постановление об открытии банков. Безусловно, все это частные обстоятельства и подробности истории, но важным представляется следующий текст постановления: «Все слухи, распространенные буржуазией, о конфискации капиталов ложны. Ничего кроме мер, обеспечивающих интересы вкладчиков путем строжайшего учета и контроля над деятельностью банков, не предполагается»[157]. Утром 14 (27) декабря 1917 г. все банки и кредитные учреждения Петрограда были заняты солдатами, а вечером Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет – формально высший орган большевистской власти, созданный 8 ноября 1917 г., издал декрет «О национализации банков». Декрет определял: «В интересах правильной организации народного хозяйства, в интересах решительного искоренения банковой спекуляции и всемирного освобождения рабочих, крестьян и всего трудящегося населения от эксплуатации банковым капиталом и в целях образования подлинно служащего интересам народа и беднейших классов – единого народного банка Российской республики, Центральный исполнительный комитет постановляет:
1. Банковое дело объявляется государственной монополией.
2. Все ныне существующие частные акционерные банки и банкирские конторы объединяются с Государственным банком.
3. Активы и пассивы ликвидируемых предприятий перенимаются Государственным банком.
4. Порядок слияния частных банков с Государственным банком определяется особым декретом.
5. Временное управление делами частных банков передается совету Государственного банка.
6. Интересы мелких вкладчиков будут целиком обеспечены»[158].
В тот же день, 14(27) декабря 1917 г., был издан декрет ВЦИК «О ревизии стальных ящиков в банках». Согласно этому акту деньги, хранившиеся в таких ящиках, должны были быть внесены на текущие счета клиентов в Государственном банке, а золото в монете и слитках подлежало конфискации и передаче в общегосударственный золотой фонд[159]. Смысл данного акта очевиден и в подробном комментарии не нуждается – в условиях стремительного обесценивания бумажных денег и трансформации денежной системы единственной реальной ценностью было золото, и оно у вкладчиков было «конфисковано». Как и все декреты советской власти 1917 г., это был не правовой акт, да и сам термин «конфискация» использован не адекватно.
Конфискация имущества представляет собой «вид наказания в уголовном праве» и заключается «в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного»[160]. Это определение современного правоведения, но буквально такой же смысл данное понятие имело в уголовном праве императорской России. Так, в ст. 58 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных было указано:
«К наказаниям, как уголовным, так и исправительным… определяется так же в случаях, именно законом означенных и конфискация всех или части принадлежащих осужденным вещей или других имуществ»[161]. Таким образом, к описанной ситуации изъятия драгоценных металлов у клиентов банков термин «конфискация» ни в коем случае не приемлем, т.к. они ни в чем не были виновны и не были осуждены. Осуществляя неправовые действия, фактически реализуя принцип объективного вменения, т.е. ответственности без вины, коммунистическая власть пыталась закамуфлировать открытую экспроприацию, т.е. принудительное, ничем юридически не мотивированное отчуждение имущества, применением неадекватной терминологии. Впрочем, возможно, что в данном случае имела место элементарная юридическая безграмотность.
Процесс ликвидации существовавшей в императорской России банковской системы был завершен большевиками изданием 23 января 1918 г. декрета СНК «О конфискации акционерных капиталов бывших частных банков», согласно которому означенные капиталы переходили к Народному банку Российской Республики «на основах полной конфискации». Все «банковские акции» подлежали аннулированию и выплаты дивидендов по ним прекращалась, всякие сделки и передача банковских акций, безусловно, воспрещались, а «участники этих запрещенных актов и сделок» подлежали тюремному заключению сроком до 3 лет[162].
Упомянутый в декрете Народный банк РСФСР формально был создан в декабре 1917 г. Фактически он представлял собой прежний Государственный банк, действовавший на основе измененного специальным декретом 15(28) января 1918 г. устава и подчиненный Народному комиссариату финансов. В условиях военного коммунизма, т.е. принудительного отчуждения и распределения товаров и отказа от денежного обращения, фактического запрета рыночных отношений, этот банк по существу не действовал, был попросту не нужен. Появилась потребность в создании такого органа, который осуществлял бы реализацию принципа безденежного народного хозяйства, безденежного обращения. В январе 1920 г. Народный банк РСФСР был ликвидирован и при Народном комиссариате финансов создано Центральное бюджетное расчетное управление.
Переход к так называемой новой экономической политике, определенный решениями Х съезда ВКП(б) в марте 1921 г., предполагал разрешение внутренней свободной торговли, реализацию государств
|
|
|
