Из истории денежной единицы России

История денежной единицы Российского государства на разных этапах его эволюции представляется сложной и небезынтересной. До начала эпохи монетного обращения на территории Киевской Руси, т.е. до IX века, определяющую роль в торгово-обменных операциях, как на внутреннем, так и на внешнем рынке, представлявшем собой, в первую очередь, операции с арабскими купцами, выполняли меха – шкуры пушных зверей, в частности куниц.

Соответственно, денежная монетная единица, действовавшая в русских княжествах вIX веке, получила наименование «куна», а древнерусская денежная монетная система в нумизматической науке имеет название «кунной системы»[250]. Собственно куной при этом в рамках денежной монетной системы именовался арабский серебряный дирхем[251]. Дирхем, эмиссия которого в арабских странах в IX–XI веках была весьма значительна, выполнял в эту эпоху функцию торговой монеты, т.е., выражаясь современным языком, функцию мировой свободно конвертируемой валюты на территориях Восточной и даже отчасти Центральной и Западной Европы.

В древнерусской торговле он первоначально выполнял роль эквивалента полноценной шкуры куницы, а затем, в виду привлекательных свойств монеты как вида денег, видимо, довольно быстро вытеснил «меховые деньги». Эквивалентом части шкуры куницы, неполноценной шкуры – резаном (обрезок), именовался фрагмент дирхема – половина или четверть. Подобное фрагментирование дирхемов было связано с тем, что полноценная монета не могла удовлетворять потребностям мелких торговых сделок. Самая мелкая металлическая платежная единица – небольшой фрагмент арабского дирхема именовался веверицей, что обозначало белку во времена обращения меховых денег.

Очевидно, что при кунной системе функционировало более или менее нормальное, регулярное денежное обращение, а денежные единицы, которых по существу было несколько, были объединены в подобие системы. Наименования их только символически напоминали конструкцию домонетного обращения, как это, кстати, почти всегда и бывало на ранней стадии эволюции различных денежных систем.

Своеобразным элементом, выходящим из этого ряда, была ногата, также единица древнерусской денежной системы, впрочем, не связанная по своему происхождению и этимологии с меховыми товарно-денежными эквивалентами[252]. Ногата представляла собой полноценную серебряную монету – тот же дирхем, но монету отборную, монету высшего качества, не утратившую своих весовых и иных характеристик в результате более или менее длительного обращения или иного негативного воздействия. Термин «ногата» восходит к арабскому слову, транскрибируемому как «нагада» и означавшему сортировку монет, отбор лучших экземпляров[253].

Окончательное оформление кунная система получила после утверждения в качестве расчетно-денежной единицы древнерусской денежно-весовой системы такой категории, как гривна.

Первоначально термином «гривна» обозначалось металлическое украшение или знак отличия из драгоценного металла, которые носились на шее («на загривке» в соответствии с древнерусской лексикой) и имели форму кольца. Вероятно, такие украшения успешно использовались в практическом торговом обороте как вид денег, особенно при более или менее крупных платежах, и впоследствии стали доминирующим элементом денежной системы в качестве основной денежной расчетной единицы.

Количество серебра, входившего в стандартную гривну, могло быть выражено в определенном количестве стандартных монет (дирхемов и их фрагментов). Таким образом, появилась гривна кун, т.е. гривна получила выражение в определенном количестве монет. Гривна серебряная весовая и гривна кун стали платежно-денежными категориями. Первоначально их вес был эквивалентен, и фактически, таким образом, эти понятия были синонимами. Впоследствии, в частности в результате того, что собственные монеты не чеканились, а импортировалась монета разного качества и состояния, на практике денежно-расчетная единица гривна кун утратила значение эквивалента гривны серебра. Несколько гривен кун стали составлять гривну серебра.

Никакими сколько-нибудь обобщающими, имеющими нормативный характер актами все выше описанные конструкции не регулировались. Стихийно развивавшийся процесс эволюции денежной единицы в лучшем случае фиксировался имевшими вторичное значение актами русских княжеств. Строго говоря, нельзя утверждать, что гривна, кун или дирхем функционировали как денежная единица в современном понимании данной категории, т.к. это их качество не было закреплено в каком-либо универсальном законодательном порядке.

Исходя из источников ясно лишь, что наиболее регулярно организованные формы денежная система имела в торгово-промышленной Новгородской республике.

Так или иначе, в XI веке древнерусская денежная единица выглядела следующим образом: гривна кун была равна 20 ногатам, 25 кунам и 50 резанам. Впоследствии это соотношение менялось, исчез вовсе резан, но так или иначе конструкция сохранялась вплоть до начала безмонетного периода, связанного с сокращением поступления арабских монет с Востока (что было обусловлено сокращением их эмиссии в арабских странах, вызванным исчерпанием ресурсов серебряных рудников Центральной и Передней Азии). Серебряный кризис продолжался два столетия, в течение которых восточные монеты утратили свое определяющее значение для денежного обращения на территории русских княжеств. Дирхем, по-разному именовавшийся в русскоязычной лексике, перестал выполнять функцию денежной единицы.

В безмонетный период денежного обращения в качестве денежной единицы функционировала гривна в виде неразменных, достаточно больших слитков серебра, утративших при этом специфическую кольцеобразную форму. Известны киевские гривны весом в 140–160 грамм, а начиная со второй половины XIII веке, после монгольского завоевания – новгородские гривны весом 204 грамма.

В XIII веке на территории Новгородской республики появился в употреблении термин «рубль», во всяком случае известна новгородская берестяная грамота, датируемая 1281–1299 годами, где этот термин использован. Этимология слова связана с понятием «обрубок», что, вероятно, свидетельствует о технологии изготовления соответствующего объекта – более или менее протяженный слиток серебра установленного диаметра разрубался на соответствующие равные по весу фрагменты.

Рубль первоначально фактически представлял собой синоним гривны и обозначал такой же стандартный слиток серебра, выполнявший функцию денежной единицы и реальных денег одновременно. Термин этот в качестве обозначения денежной единицы вытеснил все прочие и обозначал данный системообразующий элемент денежной системы на всей территории восточно-русских земель и княжеств, а затем на территории, завоеванной Московским государством[254]. Впрочем, постепенно это соотношение изменялось – гривна (гривенка) сохранила значение весовой единицы (около 204 г.), связанной с монетной стопой и определявшей таким образом вес серебра в монетах. Рубль же превратился в полном смысле слова в обозначение денежной единицы. Во времена правления великого князя московского ВасилияIII (1479–1533) из гривенки серебра можно было изготовить 260 московских денег, т.е. гривенка составляла два рубля и шестьдесят денег. Можно утверждать, что соотношение весовой единицы содержания драгоценного металла в монете, понятие национальной валюты и понятие денежной единицы (рубля) сформировалось в правовом регулировании и было закреплено в праве. В то же время к концу правления Василия III в реальном денежном обращении московского княжества сложилась катастрофическая ситуация.

В массовом порядке в процессе обращения осуществлялась порча монеты, причем самым примитивным способом – от монет просто-напросто отрезались большие или меньшие фрагменты, причем постепенно утвердилась и такая практика – пустившись во все тяжкие, стали просто резать монеты пополам. Фактически таким образом на гривенку стало приходиться по пятисот и более денег. Собственно денежное обращение и его важнейший, организующий элемент – денежная единица, утрачивали свое предназначение, исчезла функция денежной единицы.

Эффективно воспрепятствовать данному процессу с помощью уголовной репрессии не удалось. По свидетельству летописи, в сентябре 1533 года, незадолго до смерти великого князя Василия III, «казнили в Москве за порчу денег многих людей: москвичей, смольнян, костромичей, вологжан, ярославцев и из других городов, лили олово в рот, руки секли»[255]. Ситуацию это, однако, не изменило. В начале правления вдовы Василия III, Елены Глинской, в 1535 году была осуществлена, вероятно, первая в истории российской государственности универсальная денежная реформа, способствовавшая совершенствованию денежной системы. Был введен запрет на обращение испорченных денег. Находившиеся в обращении испорченные деньги подлежали изъятию и переплавке, после чего из полученного металла чеканили новую монету. При этом из гривенки серебра изготовлялось три рубля – т.е. 300 денег. Очевидно, что реформа Елены Глинской была ориентирована на упорядочение денежного обращения в интересах населения. Это подчеркивал и летописец, утверждая: «…прибавлено было в гривенку новых денег для того, чтобы людям был не велик убыток от испорченных денег»[256].

Рубль функционировал как денежная единица Московского государства и о вытеснении его в этом качестве какой-либо торговой монетой, не было и речи. В рубле как счетной единице содержалось 100 реальных монет, которые получили новое наименование. По изображению на аверсе, лицевой стороне монеты, всадника с копьем, она стала именоваться копейкой.

В первой половине XVII в. система денежного обращения была сконструирована следующим образом: счетной единицей являлся рубль, который составляли две полтины или 100 копеек. Копейку составляли 2 деньги, а деньгу – две полушки.

В то же время со второй половины шестнадцатого столетия московское правительство стало использовать европейские иоахимсталеры, именовавшиеся по-русски «ефимками».

Иоахимсталеры – большие, весом в 27,2 грамма серебряные высококачественные монеты, чеканившиеся в городе Иоахимстале (Богемия) из металла богатых чешских рудников сеньорами Фун Шликк с 1518 года. Первоначально они применялись в Московском государстве только для выполнения некоторых, говоря современным языком, валютных операций – ими, например, выплачивали жалование иностранным специалистам (инженерам, архитекторам, военным). Торговля иоахимсталерами была государственной монополией, и обращение их внутри страны было запрещено. В 1653–1654 году была предпринята попытка превратить иоахимсталер в российскую монету, посредством перечеканки в так называемые рублевики. Первая перечеканка представляла собой наложение штампа с изображением двуглавого орла в картуше с датой и надписью «рубль», с 1655 года иоахимсталеры надчеканивались круглым штемпелем для копеек с датой[257]. По официальному курсу ефимок равнялся 64 копейкам, таким образом, хотя первая надчеканка содержала термин «рубль», ефимок таковым не являлся. Небезынтересно, на наш взгляд, соотношение исходной покупной цены ефимка и официального курса. Казна покупала 1 ефимок за 50 копеек, т.е. два на рубль, а после перечеканки каждый ефимок стоил, как уже было сказано, 64 копейки. Таким образом, доход казны от перечеканки, которая сама по себе практически ничего не стоила, составлял около 28%.

Попытка использовать перечеканенный иоахимсталер в качестве основы денежной системы оказалась неудачной, возможно, из-за несоответствия в весе с существовавшей московской монетой. Рубль и алтын[258] как реальные крупные монеты в массовом порядке не чеканились – они являлись счетными единицами. При этом в качестве таковых были достаточно эффективны[259].

В марте 1700 года Петром I был издан указ, в соответствии с которым чеканились медные деньги – полушки и полуполушки. Затем началась чеканка золотых червонцев и серебряных полтинников, полуполтинников и гривенников. Рублевая монета в обращении отсутствовала. Формально рубль не долгое время снова был только денежной единицей. Массовая чеканка российского рубля в виде серебряной монеты была предпринята в 1704 году.

В отношении курса рубля имеется следующее свидетельство: «…в 1704 году иностранные купцы покупали в Голландии дукат по рублю десяти копеек, в Москве продавали по рублю сорока; за перевод для русских, живших за границею, брали 13 алтын по 4 деньги на том основании, что русская монета стала легче по весу»[260].

Таким образом, можно утверждать, что наименование национальной денежной единицы, безусловно, утвердилось в исторической традиции российской государственности.

В Гражданском кодексе статьей 140 установлено, что «рубль является законным платежным средством, обязательным к приему по нарицательной стоимости на всей территории Российской Федерации». Это положение отражено и в Федеральном законе «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», где указано, что «официальной денежной единицей (валютой) Российской Федерации является рубль»^[261]. Золотое содержание рубля не устанавливается.

Конституцией РФ денежная эмиссия отнесена к прямому ведению Российской Федерации, что означает исключительное право федеральных властей осуществлять эмиссию денег и регулировать денежное обращение в стране. Эмиссия наличных денег осуществляется только Банком России. Банковские билеты (банкноты) и металлические монеты Банка России – единственное законное средство платежа на территории Российкой Федерации^[262].

Банкнота во второй половине XIX века представляла собой специфический вексель, который выпускался эмиссионным банком. По определению К. Маркса, адекватному для его времени: «Банкнота есть не что иное, как вексель на банкира, по которому предъявитель в любое время может получить деньги и которым банкир заменяет частные векселя»^[263].

После отмены размена банкнот на золото, что имело место в европейских странах после Первой мировой войны, обеспечением банкнотной эмиссии стали служить государственные долговые обязательства. В результате этих преобразований билеты эмиссионных банков, хотя продолжали называться банкнотами, превратились в бумажные деньги, т.е. «в денежные знаки, выпускаемые государством для покрытия бюджетного дефицита и не обмениваемые на какие-либо эквиваленты в драгоценных металлах»^[264].

Аналогичное экономическое и юридическое содержание имели бумажные деньги, находившиеся в обращении в СССР. Государственные казначейские билеты СССР достоинством 1, 3, 5 рублей, эмитированные в 1961 году в связи с деноминацией, имели надпись следующего содержания: «Государственные казначейские билеты обеспечиваются всем достоянием Союза ССР и обязательны к приему на всей территории СССР во все платежи для всех учреждений, предприятий и лиц по нарицательной стоимости». Купюры достоинством 10, 25, 50, 100 рублей той же эмиссии именовались «Билеты Государственного банка СССР» и имели отличное от казначейских билетов обозначение обеспечения, а именно – на них было указано: «Банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными металлами и другими активами Государственного банка». Все эти денежные знаки являлись бумажными деньгами, т.е. знаками стоимости, эмитируемыми государством для обеспечения денежного обращения. Указания на обеспечение банкнот золотом представляли собой фикцию, так же как фикцией было и обозначение обеспечения казначейских билетов.

В этом же качестве бумажных денег функционируют банкноты Банка России в настоящее время. Представляется, что недостатком формально юридического обеспечения современных российских банкнот является отсутствие на них указания о том, что данные билеты являются законным средством платежа на территории Российской Федерации, принимаемым во все виды частных и публичных платежей. Кстати, подобная надпись – This note is legal tender for all debts, public and private – существенный элемент банкноты США и некоторых других национальных валют.

Подделка и незаконное изготовление банкнот и монет Банка России преследуются по закону. Подобная деятельность является преступлением, что предусмотрено ст. 186 Уголовного кодекса Российской Федерации. Кодекс определяет: «Изготовление в целях сбыта и сбыт поддельных банкнот, металлической монеты, государственных ценных бумаг и других ценных бумаг в валюте Российской Федерации... наказываются лишением свободы на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой». Таким образом, означенное выше деяние, содержащее признаки состава преступления, является основанием уголовной ответственности. Степень тяжести преступления определяет меру наказания. Изготовление в целях сбыта и сбыт поддельных денег, совершенные в крупном размере либо лицом, ранее судимым за аналогичное преступление, наказываются лишением свободы на срок от семи до двенадцати лет с конфискацией имущества, а совершенные организованной группой – лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества.

Надо отметить, что уголовная репрессия за эти деяния в современном законодательстве, по сравнению с Уголовным кодексом РСФСР 1960 года, функционировавшим до 1 января 1997 г., смягчена. Этот кодекс предусматривал за «изготовление с целью сбыта, а также сбыт поддельных государственных казначейских билетов, билетов Государственного банка СССР, металлической монеты, государственных ценных бумаг и иностранной валюты… совершенное в виде промысла» следующее наказание: лишение свободы на 10 до 15 лет с конфискацией имущества и ссылкой на срок от 2-х до 5 лет… или смертную казнь (ст. 87).

Федеральные власти обладают исключительной прерогативой осуществлять какие-либо преобразования в сфере денежного обращения. Введение и эмиссия каких-либо других денег, кроме рубля, в России не допускается. Для удобства денежного обращения и использования денежной единицы, последняя, как правило, подразделяется на пропорциональные части – в России, согласно закону, один рубль состоит из 100 копеек. В Российской Федерации помимо обычных монет Банка России выпускаются периодически монеты из драгоценных металлов – в качестве юбилейных сувенирных денежных знаков. Подобные монеты обязательны к приему наряду с денежными купюрами и обычными монетами, но в денежном обращении они, как правило, не встречаются.

Законодательно на территории Российской Федерации запрещен выпуск денежных суррогатов^[265], т.е. заменителей денежных знаков, которые предназначаются для осуществления расчетов и вводятся предприятиями, организациями или отдельными гражданами без санкции государства. Причина появления суррогатов – нехватка официальных денежных знаков. Выпуск денежных суррогатов отдельными предприятиями в российской провинции имел место в 1993–1994 гг. в связи с необходимостью осуществлять расчеты с работниками предприятий. Выпуск денежных суррогатов неэффективен экономически, т.к. они не могут адекватно заменить официальные деньги, дестабилизируют денежное обращение, не являясь универсальным средством расчетов.

В Конституции Российской Федерации установлен порядок, согласно которому законы по вопросам денежной эмиссии, принятые Государственной Думой, подлежат обязательному рассмотрению в Совете Федерации (ст. 106).

Переход Российской Советской Федеративной Социалистической Республики к самостоятельной денежной единице впервые получил юридическое закрепление в Законе «О Центральном банке РСФСР (Банке России)» в 1990 г., где было указано, что официальной денежной единицей РСФСР является рубль^[266].

Юридическая безупречность данного акта представляется сомнительной, так как во время его издания функционировала на законных основаниях национальная валюта Союза ССР – рубль. При этом вполне очевидна политическая подоплека данной нормы закона РСФСР, заключавшаяся в конфронтации российской власти и власти Союза ССР.

Эмитированные в 1991 году денежные знаки достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50, 100, 200 рублей именовались билетами Государственного банка СССР и имели надпись: «Банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными металлами и прочими активами Государственного банка». Бумажные деньги эмиссии 1991 года в основном повторяли внешнюю атрибутику и дизайн купюр эмиссии 1961 года, имелись лишь незначительные внешние отличия, но при этом обозначение наименования номинала купюр было изменено – вместо повторения в специальном картуше наименования номинала (например, «один рубль») на языках четырнадцати союзных республик в таком же картуше было воспроизведено одно слово, обозначавшее номинал на русском языке (например, «один»).

Такая внешняя атрибутика, видимо, должна была служить подтверждением положения вышеназванного Закона «О Центральном банке РСФСР (Банке России)» о национальной денежной единице России. Формальное противоречие при этом очевидно, так как в качестве эмитента денежных знаков различного достоинства в рублях на купюрах был назван Государственный банк СССР.

Постановлением Верховного Совета Российской Федерации о введении в действие Закона «О денежной системе Российской Федерации» 25 сентября 1992 г. было определено, что банкноты Государственного банка СССР и монеты образцов 1961–1991 гг., находившиеся в обращении на момент принятия постановления, являются законными платежными средствами и подлежат обязательному приему по нарицательной стоимости. В 1992 г. Банк России ввел новые модификации банкнот Государственного банка России номиналом 50, 200, 500 и 1000 рублей. Тогда же были выпущены в обращение монеты Банка России нескольких номиналов с новой символикой.

Следующим этапом развития денежной системы можно считать неудавшуюся попытку конфискационной денежной реформы, которая была предпринята в июле 1993 года. (См. об этом подробнее в §3.)

§ 3. Денежная реформа как инструмент
государственного регулирования

 

Денежная реформа представляет собой полное или частичное существенное преобразование денежной системы, которое проводится государственной властью для стабилизации и упорядочения денежного обращения.

Каждая денежная реформа индивидуализирована, т.к. имеет конкретные, точно определенные цели и задачи.

В связи с этим целесообразно рассмотреть сущностные характеристики конкретных, наиболее близких по времени денежных реформ, осуществленных в России и СССР.

Вероятно, следует упомянуть об организации денежного обращения и о попытке денежной реформы, предпринятой в государстве, созданном белым движением на освобожденных от большевиков и социалистов-революционеров территориях Сибири. Хронологически это первая попытка преобразования денежной системы после падения общероссийского Временного правительства в октябре 1917 года в результате большевистской революции.

Российская государственность в Сибири была юридически оформлена после военного переворота 18 ноября 1918 г. в Омске, после которого Верховным правителем Российского государства был провозглашен адмирал А.В. Колчак. Тогда же в Сибири было создано Временное правительство, в составе которого, наряду с другими министерствами, образовано Министерство финансов, каковому и предстояло организовать сколько-нибудь приемлемое денежную систему.

Денежное обращение на громадных территориях Сибири и Дальнего Востока с многомиллионным населением и сложной системой народного хозяйства, можно сказать, находилось в хаотическом состоянии.

Особенность государственно-правого регулирования денежной системы и необходимость денежной реформы описаны в мемуарах непосредственного участника событий, члена Совета Министра финансов Омского правительства, видного банковского деятеля В.П. Аничкова. Собственно говоря, именно он был автором не состоявшейся реформы и его свидетельства составляют исчерпывающею картину происходившего. Аничков писал: «В то время адмирал Колчак получил признание генерала Деникина, и таким образом, Омское правительство стало единым Правительством России[267].

Посему каждый вопрос нужно было решать не только с точки зрения интересов Сибири, но с точки зрения общегосударственных интересов.

Вопрос о деньгах обладал общегосударственным значением, и денежную реформу нужно было проводить в общем масштабе.

Нужно ли было торопиться или можно было оставить решение этого вопроса до прихода белых в Москву?

Теперь, когда Омское правительство прекратило свое существование, каждый скажет, что действия были преждевременными. Но в то время они проводились со значительным опозданием.» Денежное обращение на территориях занятых белыми имело существенные дефекты. Поэтому поводу Аничков сообщал следующее. «Помимо очень скверных по исполнению сибирских денег, на территории Омского правительства продолжали обращаться как дензнаки царского образца, так и «зеленые» рубли[268] и керенки.

Печатный станок находился в руках наших врагов, и количество царских и «зеленых» множилось. Если бы коммунисты печатали свои особые деньги так же, как и Омское правительство, то вопрос можно было бы разрешить просто, улучшив качество сибирских рублей и согласившись на параллельное хождении всех дензнаков, за исключением советских.

Уже в то время в ходу насчитывалось около девяноста миллиардов советских рублей, их коих керенок было около семидесяти миллиардов. И это – керенок зарегистрированных. Но керенки в упрощенном порядке печатались в большом объеме. Говорили, что существуют передвижные фабрики, печатающие керенки в вагонах поездов, входящих в состав красных войск. Их назначение – снабжать армию и агитаторов, переходивших линию фронта, дабы вести пропаганду по всей Сибири.

Приходилось задуматься над следующим. Количество рублей на душу населения по ту сторону фронта к тому времени достигало приблизительно десять тысяч, и по эту вряд ли превышало тысячу. Настанет конец войны, Москва будет взята, и в этот момент население Центральной России окажется во много раз богаче, чем жители окраин, прилагавшие усилия к сохранению ценности денег. А разница в ценности уже тогда была колоссальная. Особенно это сказалось при взятии Перми. Там стоимость пуда муки равнялась восьмидесяти рублям, тогда как у нас в Омске пуд муки отдавали за двадцать. Эта разница сейчас же сказалась на стоимости нашего рубля, упавшего почти вдвое, что было заметно по ценам продуктов и золота в слитках. Пуд муки поднялся по цене до тридцати пяти рублей, золотник – с тридцати двух до пятидесяти рублей. Становилось очевидным, что нужно было либо насыщать денежный рынок нашими рублями в одинаковых размерах с советскими, либо совершенно оградить себя от поступления советских рублей и керенок. Однако объявить керенки ничтожными было нельзя. Это вызвало бы недовольство населения, владеющего керенками, и следовало рекомендовать их обмен на сибирские дензнаки сперва рубль за рубль, а затем периодически понижать курсовую стоимость советских денег, продолжая обмен до полной аннуляции.

Параллельно с этой реформой я предлагал ввести принудительный заем в половинном размере к вымененным деньгам, т.е. выдавать, скажем, против ста керенок пятьдесят рублей сибирскими и пятьдесят – займом. Заем представлял бы собой лист с двадцатью купонами, оплачиваемые каждый год по купону. Иначе говоря, это превращалось бы в рассрочку платежа на двадцать лет без уплаты процентов.

Мой проект с некоторым изменением его первой части был поддержан министром финансов И.А. Михайловым. Михайлов остановился только на размене керенок и совершенно отверг идею принудительного займа – главным образом по технической невозможности быстро изготовить купонные листы.

Предполагалось получение напечатанных в США больших партий купюр и двадцати-пяти и сто-рублевого достоинства, заказанных еще Всероссийским временным правительством, а также прибытие из-за границы мощных станков для печатания новых денег»[269].

Практически реформа, разработанная Аничковым, не была осуществлена, вернее были предприняты только отдельные из ее мероприятий. Унификацию всех денежных знаков, находившихся в обращении, осуществить не удалось. Предприняты были некоторые меры для избавления в денежном обращении от «керенок».

Безусловно, важным положительным фактом, который мог бы повлиять на успех реформы, было то, что на территориях Сибири, занятых белыми, в свободном обращении находилось золото[270].

Кроме того, были выпущены краткосрочные государственные обязательства, имевшие следующее содержание: «Срок 1 июня 1920 г. Руб. 250. Краткосрочное обязательство Государственного Казначейства. Предъявителю сего уплачивается 1 июня 1920 г. 250 рублей в Государственном банке, его конторах и отделениях. Омск 1 июня 1919 г.». Обязательства были подписаны Директором Департамента Государственного Казначейства и Начальником Бухгалтерского Отделения. Каждое обязательство имело серию и номер. Кроме русского текста обязательства содержали соответствующие надписи на английском и французском языках. Никаких указаний на принудительный характер размещения обязательств не было. Из этого следует, что данные ценные бумаги не представляли собой форму принудительного займа, который был предложен В.П. Аничковым[271].

Реформа не состоялась, т.к. само государство прекратило свое существование. В результате военной победы большевиков 4 января 1920 г. А.В. Колчак сложил полномочия Верховного правителя России. При этом надо отметить, что сами по себе планы реформы, с точки зрения финансово-правового регулирования, были адекватны.

В советское время было предпринято несколько попыток преобразования экономики. Первая и неудачная предполагала организацию безденежного обращения и создание системы принудительного отчуждения и принудительно распределения материальных благ. Это был вполне утопический проект, который, тем не менее, пытались воплотить посредством реальных законодательных установлений.

Коммунистической властью в 1919–1921 гг. был принят целый комплекс нормативных актов, направленных на упразднение нормальных товарно-денежных отношений и создание отношений безденежных. В январе 1919 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР принял декрет о безденежных расчетах между советскими учреждениями и предприятиями, согласно которому расчеты должны были производиться бухгалтерским способом, т.е. начислением денежных сумм с одних счетов на другие. Надо сказать, что в этой конструкции был некоторый рациональный смысл.

В январе 1920 г. Совет Народных Комиссаров принял декрет, в соответствии с которым центральные советские учреждения, находившиеся в Москве, освобождались от платежей за освещение, газ, водоснабжение и канализацию; 23 декабря 1920 г. был приняты декреты «Об отмене платы за всякого рода топлива»[272] и «Об отмене денежных расчетов за пользование почтой, телеграфом, телефоном и радио – телеграфом»; 23 января 1921 г. – «Об отмене взимания платы за жилые помещения с рабочих и служащих и за пользование водопроводом, канализацией и очисткой, газом, электричеством и общественными банями».

Тогда же для этих учреждений была отменена арендная плата, т.е. фактически собственность арендодателей была реквизирована без всяких компенсаций.

Согласно «Общему уставу железных дорог», изданному высшим органом советской власти 2 сентября 1920 г., была упразднена оплата перевозки грузов и проезда лиц, едущих по государственным надобностям. Кроме того, освобождались от оплаты проезда рабочие и служащие, едущие на работу и в отпуск, а также учащиеся и инвалиды, состоявшие на государственном обеспечении.

Позднее последовали декреты – 4 декабря 1920 г. «О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов», которым вводилась система так называемых пайков; 17 декабря 1920 г. – «О бесплатном отпуске населению предметов широкого потребления».

Реализация последнего декрета породила удивительные, часто смехотворные ситуации. Декрет предполагал выдачу конкретным лицам специальных ордеров на получение предметов первой необходимости, прежде всего одежды и обуви, производство и продажа которых фактически прекратились. Ордера выдавались, в этом проблемы не было, проблема заключалась в том, что отсутствовали вещи, указанные в этих ордерах, большинство из которых разворовывались работниками системы распределения. Так, писатель П. Романов свидетельствовал об имевшей место практике замены предметов одежды рыболовными крючками и детскими пеленками, литератору И.Г. Эренбургу по ордеру, выданному по распоряжению председателя Моссовета, вместо мужского костюма был предложен дамский и т.п.[273]

Бесплатное распределение и бесплатное обслуживание были организованы в связи с тем, что заработная плата, выраженная в деньгах, перестала быть регулятором оплаты труда. Так, к концу 1920 г. номинальная заработная плата московских рабочих, по сравнению с 1913 г., выросла в 400 раз, а цены на предметы потребления в среднем в 20 тысяч раз.

Именно в связи с этим власть попыталась осуществить так называемую натурализацию заработной платы, т.е. организовать выдачу заработной платы продовольственными товарами и бытовыми предметами первой необходимости. Это был следующий шаг в сторону рыночных отношений по сравнению с неудавшимся «механическим» распределением материальных благ, т.е. продовольствия, обуви и одежды.

И в этом случае негодный по существу эксперимент воплотился в парадоксальной и опять-таки смехотворной практике. Так, знаменитый советский авиаконструктор А.С. Яковлев в своих мемуарах описал следующий сюжет: «Миллионы, которые выдавали в качестве зарплаты в кассе Главтопа, ничего не стоили, но Главтоп среди московских советских учреждений славился хорошими пайками. Так, например, к новому году на мою долю достались целый гусь и полпуда глюкозы. Это паек вызвал триумф в нашей семье. Мама уничтожающе посмотрела на отца, который принес полпуда пшеницы, четверть керосина и лапти!»[274]

Конструкция натурализации заработной платы оказалась безнадежно неудачной. Как элемент экономической системы она значения иметь не могла. Фактически только нелегальный рынок, основанный на натуральном обмене, обеспечивал жизнедеятельность и городского и сельского населения. При этом с точки зрения власти рынок этот был абсолютно незаконным. Любая деятельность, связанная с натуральным обменом, квалифицировалась как преступная и именовалась спекуляцией. Не случайно главный карательный орган советской власти именовался с августа 1918 г.: Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности.

Собственно термин «спекуляция» происходит от латинского «speculatio», что означает выслеживание, высматривание, разведывание, а в другом значении – созерцание, умозрение[275].

Значение термина в русскоязычной юридической лексике абсолютно случайно т.к. здесь означает «скупку и перепродажу товаров», причем в советской юриспруденции и историографии понятие уточнено следующим образом: «скупка и перепродажа товаров с целью наживы». Совершенно очевидно, что это неадекватное определение, т.к. в принципе любые торговые операции предполагают извлечение прибыли, т.е. то, что обозначено некорректным термином «нажива».

Небезынтересна в этой связи пространное описание понятия «спекуляция» в советском правоведении и в советской историографии.

Так, в фундаментальном энциклопедическом издании указано: «После Октябрьской революции спекуляция использовалась эксплуататорскими классами как одно из средств подрыва экономических мероприятий Советской власти, спекулянты были прямыми пособниками контрреволюции»[276].

Наряду с понятием спекуляция советская юриспруденция оперировала понятием мешочничество.

Мешочничество – официальный термин, созданный в советской юридической лексике в начале Гражданской войны, в 1918 г. Обозначал он «незаконный провоз частными лицами продовольствия из сельскохозяйственных районов в города сверх установленных норм с целью спекуляции». Фактически для нас

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: