9.Художественно-мифологическая основа семейной обрядности.

Календарные праздники связаны со сменой времен года, с круговоротом природы. Другая группа праздников и обрядов – семейно-бытовые, посвящена наиболее важным вехам иного круговорота - круговорота человеческой жизни, отражает жизнь человека от рождения до смерти, традиционный быт и семейные традиции.

К ним относятся: родины, крестины, именины, новосе­лье, свадьбы, похороны. Необходимо отметить, что семейно-бытовые и календарные праздники и обряды тесно связаны друг с другом. Многие ученые считают, что некогда земле­дельческая и семейно-бытовая обрядность, особенно свадебная, составляли единое целое, имея одну общую задачу – достижение благополучия в семье, хорошего урожая. Не случайно большое сходство наблюдается в календарных и свадеб­ных песнях заклинательного характера. Ряд песен исполняется на календарном празднике и на свадьбе. Часто можно наблюдать трансформацию аграрно-календарной обрядности в семейно-бытовую (например, купание новорожденного в корыте с зернами злаков, встреча молодых свекровью после венца в вывороченной шубе, ритуальные блюда крестинных и поминальных трапез и т. п. ).

Вместе с тем приуроченность к наиболее ярким событиям в личной жизни каждого человека, а не постоянно повторяющимся датам, обусловленным сменой времен года, и соответственно иные функции и иное содержание позволяют выделить семейно-бытовые праздники и обряды в отдельную группу. Последовательность проведения объективно задана самой жизнью человека. Поэтому знакомство с семейно-бытовыми праздниками мы начнем с рассмотрения родильной обрядности.

Родильная обрядность. Обычаи и обряды родильного цикла играли огромную роль с древнейших времен. Нельзя забывать, что первой формой социальной организации людей был материнский род, и при трудных бытовых условиях, небольшой продолжительности жизни древнего человека выполнение женщинами своей природной функции деторождения было основным условием существования рода. События, связанные с этим, возводились в культ. Обряды родильного цикла существуют тысячелетия и являются древнейшими в истории человечества. Главный смысл родильного цикла определялся заботой о рождении здорового ребенка и сохранении жизни и здоровья матери. Это обуславливало проведение магических обрядов, почти не видоизмененных под влиянием церкви.

В народе бытовала поговорка: «Много детей бывает, но «лишних» Бог никому не посылает». И еще в старину говорили: «У кого детей много, тот не забыт от Бога». Многодетность в народе всегда приветствовали, осуждение многодетных семей порицали, а бездетным сочувствовали. В некоторых местах России уже во время свадьбы предпринимали меры предосторожности, обеспечивающие успешное деторождение молодой женщины. Нередко они носили суеверный оттенок. Н. Сумцов писал, что в Нижегородской губернии молодых из-за свадебного стола выводят так, чтобы избежать кругового обхождения, иначе молодая не будет рожать. Во время покрывания головы молодой сажают ей на колени маленького мальчика с целью расположить молодую женщину к рождению первенца мужского пола.

Довольно насыщенным разнообразными обрядами, обычаями, суевериями является период вынашивания ребенка.

Беременная женщина на Руси была объектом множест­ва суеверий, в которых, однако, нельзя не увидеть рациональное зерно. Некоторые из них регламентировали ее поведение, запрещали или, наоборот, поощряли определенные действия. К таковым можно отнести:

• Запреты контактов с определенными предметами. Во избежание трудных родов беременной запрещалось переступать через жердь, оглобли, хомут, веник, топор, вилы, грабли, перелезать через забор, окно, ступать на след коня. Нельзя было брать в руки веревки, переходить под ней, чтобы пуповина не обвилась вокруг шеи ребенка и не задушила его. Не рекомендовалось смотреть на огонь – у ребенка будет родимое пятно.

• Временные и пространственные ограничения. Беременные должны были избегать «нечистых мест» и «нечистого времени». Им запрещалось стоять или сидеть на пороге, на полене, на меже, находиться на перекрестке, на кладбище, подходить к строящемуся дому, выходить из дома после захода солнца.

• Запреты в питье и еде. Беременным запрещалось есть рыбу, иначе ребенок не будет долго говорить, есть на ходу – ребенок станет плаксой, не есть заячье мясо – родит пугливого ребенка, не есть тайком, иначе ребенок станет вором, не вкушать меда – иначе ребенок будет «золотушным», не употреблять сросшихся плодов – родит двойню, не пить вина – ребенок станет пьяницей.

• Социальные запреты. Нельзя во время беременности ругаться с соседями, раздражаться – дабы не испортить характер ребенка, а также красть, передразнивать кого-либо, участвовать в обряда (быть крестной матерью, свахой, дружкой на свадьбе, присутствовать на похоронах, обмывать покойника).

• Запреты смотреть на все неприятное и безобразное, т. к. предмет, вызвавший отвращение беременной, непременно отразится на се ребенке. Не рекомендовалось глядеть на животных (иначе ребенок родится мохнатым, с длинными копями), на некрасивых людей, а в особенности имеющих какой-либо порок – ребенок будет безобразным. И, наоборот, полезным считалось созерцать прекрасное: цветы, месяц, красивых детей в реальности и в различных изображениях – тогда ребенок родится не только здоровым, но и приятной внешности

Определенной регламентации подвергалось и отноше­ние к беременной окружающих. Так, беременной нельзя было отказывать в еде (ведь просит не она, а младенец) – иначе «мыши погрызут одежду», не выполнить ее просьбу (сам не съешь, а беременной не откажи), при ней нельзя было ссориться, кричать, громко говорить – испугаешь ребенка.

Правда, отношение к беременной в народе было двояким. С одной стороны, она несла добро и являлась олицетворением плодородия. Способность беременной к магической передаче плодородия использовалась во многих обрядовых действиях: для увеличения плодовитости скота, домашней птицы, увеличения урожая зерна, плодовых деревьев. Во время засухи будущую маму обливали водой, чтобы вызвать дождь. При пожаре она обходила дом, что помогало погасить пламя. С другой стороны, по суеверным представлениям, от женщины, ждущей ребенка, исходила опасность. Очевидно, это было связано с присутствием в ней двух душ и ее близостью к границе жизни и смерти. («С брюхом ходить – на вороту смерть носить»). И это вызывало разнообразные охранительные меры со стороны окружающих и рождало определенные суеверия. Так, например, верили, что встреча с бере­менной женщиной приносит несчастье.

Вместе с тем женщина, ждущая ребенка, сама нуждалась в защите от злых сил, способных навредить ей и се потомку. Для защиты от них она всегда имела при себе предметы – «обереги»: красные шерстяные нити, лоскуты, ленты, которые она обвязывала вокруг пальца, руки или пояса, пучки разноцветной пряжи, завязанные «мертвым узлом», же­лезные предметы – иголку, нож, а также щепки от разбитого молнией дерева, уголь, кусочки кирпича от печи, соль.

Естественно, и будущую мать, и всю семью очень интересовал пол ребенка. И не из простого любопытства: от этого напрямую зависело благополучие семьи. Рождение мальчика означало появление помощника и будущего кормильца, девочка же воспринималась как разорительница, которой уже с раннего возраста нужно готовить приданое. А, повзрослев и выйдя замуж, она покинет родной дом и будет работать на чужую семью. Способов угадать пол ребенка существовало много. Сохранилось древнерусское свидетельство о гадании подобного рода: «... и чреваты жены медведю хлеб дают из рук, да рыкнет, девица будет, а молчит– отрок будет». Кончив ткать, будущая мать выбегала на улицу и ждала первого встречного, считалось, что его полу и будет соответствовать пол ребенка. Мальчика следует ждать в том случае, когда у последнего ребенка в семье на шее волосы не заканчиваются косичкой, когда отец будущего ребенка найдет во время пути кнут, когда посаженный за свадебный стол ребенок выберет какую-нибудь принадлежность мужчины, например, трубку, а не платок или наперсток.

Следующим этапом родильной обрядности являются обряды, сопровождающие появление ребенка на свет. Необходимо отметить, что в этих обрядах участвовали, главным образом, женщины: бабка-повитуха, родственницы и соседки. Участие же мужчин было весьма ограниченным. Своеобразным церемониймейстером родов выступала бабка-повитуха. Без повивальной бабки не обходилась ни одна крестьянская семья. Она занималась не только принятием родов, но, глав­ное, умела выполнять необходимые, с точки зрения крестьян, процедуры над ребенком и роженицей, сопровождая их магическими действиями. Основными процедурами были: обрезание пуповины, действия с последом и купание ребенка. Все действия повитухи с новорожденным объединялись одним термином – «бабить». Повивальная бабка – лицо, никем не избираемое, добровольно принимающее на себя определенные, нигде не записанные, но осознаваемые ею обязанности. Она не могла отказать в просьбе прийти к роженице, даже если ей этого очень не хотелось, не могла требовать вознаграждения за труды, а довольствовалась тем, что ей давали. Община предъявляла довольно строгие требования к личности повитухи. В роли повитухи выступала обыкновенно пожилая женщина (девушки повитухами быть не могли). Она должна быть безупречного поведения, быть счастливой в семейной жизни, богобоязненной и истово соблюдающей все православные обряды.

В некоторых местах считали, что повивать могли только вдовы, а не «мужние жены». Повитуха не должна была обмывать покойников, в противном случае новорожденные, принятые ею, будут умирать. По той же причине повитухе возбранялось участвовать в избавлении от нежеланных детей: все свое знание и умения она должна была направлять только на сохранение жизни ребенка. При выборе повитухи обращали внимание и на то, не умирали ли ее собственные и повитые ею дети.

Сообразуясь со всеми требованиями, русский крестьянин выбирал повитуху и звал ее в дом. Тотчас по появлении в доме родильницы повитуха зажигала лампады у икон и молилась. Затем принимала меры «от сглазу»: умывала женщину «с уголька», велела ей утереться мужниной шубой «от напуска», мазала «уговорным маслом».

Затем повивальная бабка ведет роженицу в баню (которая заранее топится), чтобы распарить и размягчить кости. Положив роженицу на полок, она растирает ее маслом. Перед тем как лечь в постель или уйти в баню для родов, родильница «прощается со своими семейными», обращаясь сначала к свекру, потом к свекрови и затем к остальным членам семьи.

Помимо своих прямых обязанностей, связанных с рядом симптоматических действий для облегчения родов, бабки постоянно заботятся о защите роженицы от нечистой силы, используя при этом христианскую атрибутику: ладан, святую воду и молитвы. В заговорах повитуха обычно обращается за помощью к различным святым: Зосиме и Савватею, Анне-пророчице, Кузьме и Демьяну, Пресвятой Богородице и к своей главной покровительнице и помощнице – бабушке Соломониде (Соломее, Соломонии). По народным представлениям, именно Соломея выполняла все те действия с младенцем Христом, которые должна была исполнять деревенская повитуха. Именно к ней обращалась повитуха, прося: «Бабушка Соломонида, приложи рученьки рабе Божьей.... (имя роженицы)» или: «Бабушка Соломонида, Христа повивала – помоги! »

Муж роженицы играл значительную роль при родах, хотя и подчинялся беспрекословно всем указаниям повитухи. В народе было чрезвычайно распространено мнение, что роды сильно облегчаются, если муж находится подле жены в минуты страданий. Муж поил роженицу водой из своего правого сапога, развязывал на ней пояс, прижимал коленом спину жены, – все эти действия по народным представлениям якобы ускоряли и облегчали роды. Иногда для этой же цели повитуха велела будущему отцу ломать изгородь, посылала к священнику и т. п.

Другим довольно распространенным способом облегчения родильных мук был обычай разыгрывать роль родильницы се супругом. Так, у белорусов Могилевской губернии и в Ельнинском и Смоленском уездах муж одевался в женскую одежду: рубаху или юбку, повязывал голову платком и стонал во время родов, как будто разделяя страдания жены. Случалось, что муж нередко начинал чувствовать серьезное недомогание, так успешно он «входил в образ».

Для облегчения родов прибегали к разного рода приемам и манипуляциям, имеющим большей частью магическое значение: зажигали освященную восковую свечу и держали ее перед лицом роженицы, метлой стучали в потолок избы, обращаясь за помощью к «домашнему духу», покровителю семьи. Во многих местах России размыкают и развязывают все, что замкнуто и представляет собой какую - либо прегра­ду, способную помешать быстроте родов: отпирают в доме все замки, сундуки, шкафы, раскрывают двери и печные заслонки, развязывают узлы, расплетают косу, развязывают пояс и платок на роженице, снимают с нее серьги и кольца. При трудных родах идут к священнику с просьбой отворить Царские двери (ворота), зажигают венчальную свечу, служат молебен Запрестольной Божьей Матери, т. е. той ее иконе, которая находится за престолом в местном храме. Счита­лось, что в таких случаях хорошо помогает и пояс священника, которым он опоясывался во время богослужения. Его клали на живот роженицы. Почти повсеместно роженицу трижды обводили вокруг стола, на углах которого лежит соль. Беременная отведывала ее из каждой кучки и вслед за повитухой произносила заговор на облегчение родов: «Ты, соль, свята, ты, соль, солона; ты, соль, крепка! Расступися соль, мне недуги отпусти, что в животной кости, во черной во крови, услади все колотья и болести в трудну пору, а я ражидаюся! ».

По совершению родов повитуха подносит младенца к отцу и просит его перекрестить. Отец крестит малютку и идет затеплить перед иконами свечу. Далее наблюдают за ребенком, стараясь угадать его будущую судьбу. Счастливчиком считается появившийся «в сорочке» – неповрежденной ма­точной оболочке. Повсеместно сорочку тщательно сохраняли, чтобы «счастье» никогда не покидало своего избранника. Счастье пророчили и тому новорожденному, который, будучи женского пола, похож на отца, а мужского – на мать. Удача ожидает младенца, если в день его рождения в доме была какая-нибудь прибыль, а также того, кто родится с волосками на голове и т. п.

Большое внимание придается дню и времени рождения. Так, во Владимирской губернии счастливыми днями рождения считались воскресенье, вторник, четверг и суббота, другие же дни предвещали человеку болезни и бедность. Самое счастливое время суток для рождения – утро «меж обедни и заутрени», как говорится в великоросской свадебной песне.

Ночное же рождение считается несчастливым. «Не жилец» младенец, родившийся на исходе месяца.

Одновременно принимались меры, способные благотворно повлиять на дальнейшую судьбу младенца. К ним от­носятся обрезание пуповины, первое купание и перепечение младенца.

Во Владимирской губернии обрезание пуповины мальчика производилось обязательно ножом и на каком-либо плотничьем или столярном инструменте. Крестьяне считали, что только в этом случае из ребенка выйдет работящий и де­ловой человек. Напротив, у девочек пуповину перерезали ножницами, и притом так, чтобы она упала на женскую работу (вязание, шитье и т. п. ). В этом случае родившаяся непременно станет домовитой хозяйкой. Пуповину, как и сорочку, засушивали и сохраняли, либо закапывали в землю.

Большое значение придавалось и первому купанию младенца. Корыто наполняли речной водой, едва нагретой, а иногда и ледяной, в которую добавляли зерна ржи, овса, гречи, бросали золотые или серебряные монеты, что должно было способствовать счастью и будущему богатству младенца.

«Перепеченье» употреблялось только для слаборожденных младенцев, чтобы придать им новые силы для жизни. Младенца обвязывали мокрым полотенцем и на деревянной лопате трижды засовывали в натопленную печь, быстро вытаскивая обратно. При этом повитуха произносила заговор, обращаясь к огню и прося его «кости сварить, дите укре­пить». Таким образом ребенок как бы рождался заново, но уже здоровым, его болезни сгорали в очистительном огне.

Родившегося ребенка чаще всего завертывали в рубаху или иную одежду отца, непосредственно с него снятую. О рубахе матери упоминается значительно реже. В этом обычае проявлялась символика связи отца с ребенком, пожелание ребенку здоровья, отцовской любви и заботы, а также передача ребенку положительных отцовских качеств. Родительская рубаха становилась не только первой одеждой новорожденного, но и оберегом «от сглаза». Нередко с этой целью к люльке новорожденного подвешивали ношенные отцовские вещи. Стирать одежду не полагалось, иначе «смоется отцовская любовь». Обряд принимания новорожденного в одежду отца составлял таким образом акт усыновления новорожден­ного отцом, признание дитяти. В этом же смысл передачи новорожденного отцу при выносе в первый раз в избу.

Немаловажное значение придавалось в этот период предохранению ребенка и матери от «сглазу», « напуску» и «нечистой силы». По народным воззрениям, роды делают родильницу и ребенка «нечистыми», поэтому они особо уязвимы для «нечистой силы». Кроме того, младенец еще не крещен и посему лишен небесной защиты. Охранительные меры принимает повивальная бабка: время от времени она крестит окна, двери, голову ребенка и родильницы. Родильница в течение девяти дней не должна выходить из дому, а если выхо­дит, то с молитвами и крестясь. С момента рождения и до крещения роженицу и новорожденного не оставляли в комнате одних, дабы злые духи не завладели душой некрещеного младенца и не принесли вред родительнице. Кроме того, оставленного младенца может унести домовой или леший. С охранительными целями по-особому обустраивалась колыбель младенца. «От сглаза» использовалась осиновая кора, отгоняющая колдунов. Для устрашения нечистой силы в по­стель новорожденного клали клок собачьей шерсти или «под головы» острые предметы: нож, вилку и т. п. Хорошо, по кре­стьянскому разумению, помогали в этом случае четверговая соль и крещенская свеча.

Когда все предосторожности были приняты, пол в избе вымывался, а двери открывались для посещения родственников и знакомых. Последние несли с собой подарки – «зубок» – лакомства или хлеб с солью. Не навестить родильницу считалось зазорным, все равно, что не помянуть умершею.

Крестильная обрядность – один из самых значимых этапов родильной обрядности. Необходимо отметить, что время от рождения до крещения младенца было, как правило, непродолжительным. И вот почему. Младенец мог умереть «не приведенным» к вере, и его невинная душа досталась бы дьяволу. Некрещеного легко было «сглазить», «напустить порчу», он был легкой добычей для нечистой силы. Крещение проводилось желательно натощак, не прикладывая младенца к материнской груди. По церковным канонам крестили на восьмой или сороковой день Эти сроки были связаны со значимыми датами младенческой жизни Христа – Обрезанием и Сретеньем.

Главные действующие лица крестильных обрядов – крестные родители или восприемники (т. с принимающие ребенка из купели). Православная церковь возлагала на них поручительство перед богом при вступлении ребенка в лоно церкви и дальнейшую заботу о своих духовных детях. В народе же восприемники считались вторыми родителями ребенка, его опекунами и покровителями. По большей части восприемниками становились кто-либо из близких родственников – взрослых, уважаемых и состоятельных. Но бывало, что восприемником мог стать случайный прохожий, встретившийся повитухе, бежавшей к реке за водой для купания младенца. Так, приглашали только одного восприемника и в случае, когда дети у кого-либо не живут. Иногда приглашали в восприемники и священников, давая младенцу его имя. Восприемники не только становились покровителями крестника, но и вступали друг с другом в духовную связь и именовались как «кум» и «кума».

Приглашение восприемников совершалось отцом ново­рожденною, приходящего в дом будущего кума с поклонами и угощением. Приглашение считалось честью, а отказ – большим грехом. Восприемничество было связано с большими расходами. К крещению восприемник покупал крестнику крестик, платил священнику за крестины, делал подарки ро­дительнице, одаривал деньгами повитуху. Кума несла ребен­ку крестильную рубашку, матери предназначался отрез ситца пли холста. Кроме того, кума должна была подать батюшке полотенце, утереть руки после окунания младенца в купель. Перед крещением повитуха производила над ребенком ряд магических действий: купала его в корыте с проточной водой, произнося заговоры, защищающие ребенка от сглаза и нечисти и долженствующие обеспечить ему крепкое здоровье. Затем она одевала ребенка в разрезанную материнскую или о­цовскую рубаху в зависимости от пола младенца и с молитвой отдавала «куму» – мальчика, «куме» – девочку.

При выходе из дома кум и кума не должны были обо­рачиваться, громко говорить, спотыкаться о порог, иначе будет худо младенцу, да и им самим «не будет пути – дороги». Крещение происходило обычно в церкви, но в случае, если ребенок был слаб, крестили и дома, но обязательно не в той комнате, где происходили роды, т. к. она считалась оскверненной. Мы не будем рассматривать церковное таинство крещения. Остановимся лишь на некоторых суевериях, которые сложились в народе на основе элементов этого строго канонизированного обряда. Так, во время погружения младенца в купель наблюдали за его поведением. Если он «вытягивался» над купелью и молчал, это означало, что младенец долго не задержится на этом свете. Когда священник выстригал только что крещеному младенцу волосы на головке, восприемники, закатав их в воск, бросали в купель. Если восковой шарик тонул, то младенец вскоре помрет, плавает на поверхности – будет жить.

Ряд суеверий был связан с водой, используемой в обряде крещения: за ней ходили обязательно без коромысла (иначе младенец будет горбат). После крещения воду не следовало выливать где попало, в грязь и особенно на помои, иначе судьба ребенка будет замарана, не сложится. Для этой цели было необходимо найти укромное место, где бы не ходили люди, а тем более животные. Особыми обрядами встречали новокрещеного из церкви. Кумовьев с ребенком встречала хлебом-солью повитуха. Ребенка клали на вывернутую вверх мехом шубу, овчину или на мягкую подстилку, под которой были спрятаны предметы-обереги. Шуба должна была обеспечить ребенку богатство и благополучие. Младенца клали на лавку под образа или на печь или подносили к наружному отверстию печи и обращались к домовому (а печь была его жильем) с просьбой принять новорожденного в дом: «Родной, приходи, дите сприми, в доме укрепи». Кумовья и родня поздравляли родителей ребенка с «новопосвященным».

Особое место в родильно-крестильной обрядности за­нимали обряды, символизирующие принятие в семью и общину нового члена. Наиболее ярко эти обряды проявлялись в ритуале утверждения т. н крестного стола, своеобразного домашнего празднования рождения и крещения новорожденного.

На крестины собирались все члены семьи, непременно приглашались крестные отец и мать. Гости приносили с со­бой подарки и угощения, дабы освободить еще неокрепшую хозяйку от хозяйственных работ. Хозяйкой крестного стола становилась бабка-повитуха. Она накрывала на стол, подавала блюда и готовила главное блюдо праздника – «крестиль­ную кашу». Каша варилась из пшена и отличалась от постного сочива, подаваемого в рождественский или крещенский сочельник, тем, что была «богатая», т. е. скоромная, сытная и вкусная. Эту кашу вкушали не но «щепотке», как сочиво, а угощались ею всласть. Готовя кашу, бабка не жалела добавлять в нее молоко, масло, сливки, яйца. Готовую кашу украшали половинками вареных яиц. Иногда в кашу запекали курицу или петуха, смотря по тому, кто родился мальчик или девочка.

Крестильная каша была ритуальным блюдом, через которое отождествлялось рождение младенца с плодородием земли, скота. Бабка-повитуха, ставившая на стол горшок с кашей (иногда ее приносили прямо в меховой шапке), произносила «Водись на молоке ребятки, под полоком телятки, под печкой поросятки, на полу цыплятки. А мой внук расти высоко - высоко». Или: «Сколько всего в торгу, столько было б в этом дому, хлебушко б родился, скоток водился, а младенец велик рос и счастья бы знал».

Первым бабка угощала отца новорожденного, поднося ему в ложке сильно пересоленную кашу: «Ешь, отец родитель, ешь, да будь пожеланием к своему сыну (или дочке)» «Как тебе солоно, так и жене твоей солоно было рожать». Или «Солона кашка, и солоно жене было родить, а еще солоней отцу с матерью достанутся дети после! ». За отцом младенца угощаются кумовья и далее все присутствующие.

Обряды с «бабиной кашей» обязательно включали сбор денег, известный во многих местах под названием «продавать кашу». Деньги и подарки «на зубок» клали или на платок, которым накрывался горшок, или прямо в кашу. Деньги и подарки забирала себе повитуха, что и было наградой ее за работу. Тот, кто подносил самый дорогой подарок (выкуп), получал право угощать гостей кашей. Как правило, это был крестный отец. Таким образом, сбор денег повитухе представлял своеобразную коллективную оплату ее деятельности, благодарность сельской общины за труды по отношению к новому члену коллектива.

Русская народная свадьба. Детство, молодость, зрелость и старость – таковы ступени человеческой жизни. Издревле этапы взросления человека сопровождались определенными обрядами. И самым торжественным и красивым из них, пожалуй, был обряд, отмечающий переход от беззаботной молодости к мудрой зрелости, –свадьба. До брака молодой парень в де­ревне всерьез не принимался, обращались на «Вы» только к женатому мужчине. Неуверенно чувствовала себя и девушка. По сути подготовка к свадьбе велась всю сознательную жизнь. Девочки уже с семи лет осваивали прялку, ведь им предстояло подготовить полный набор свадебных даров для семьи жениха, будущего мужа и даже детишек. С малолетства учили осваивать хозяйственные навыки и мальчика – будущего главу семейства.

Рассмотрение представленной темы начнем с опреде­ления основных понятий. В. Даль определяет брак как «законный союз мужа и жены, супружество, таинство венчания, соединение четы церковью». Несколько иное значение имеет понятие «свадьба». В большой советской энциклопедии свадьба определяется как праздничный обряд, сопутствующий заключению брака. Интересна этимология слова «свадьба». На этот счет существует не­сколько мнений. Некоторые ученые предполагают, что оно произошло от имени римской богини Свады, другие произво­дят его от глагола «сводить», «соединять». Третьи, и этой версии будем придерживаться мы, от древнего слова «свататься», означающего – сговариваться, соглашаться.

Приступая к характеристике свадебного обряда в це­лом, необходимо обметить, что он является одним из наиболее сложных комплексов традиционной культуры. Свадебный обряд можно рассматривать как совокупность ритуальных действий символического, магического и игрового характера. С другой стороны, свадебный обряд представляет собой со­вокупность элементов материальной (одежда, головные убо­ры, украшение жилища, свадебные повозки, ритуальная пища, атрибуты магических действ) и духовной культуры (словесного, музыкального, хореографического фольклора, театрализованною действа). В то же время это явление несколько выходило за рамки понятия его исключительно как элемента культуры, так как в свадебном обряде отражались и тесно переплетались и социально-правовые отношения, и верования, и мораль, и этика.

Свадебный обряд очень древний, его корни уходят в седое язычество. Сегодня невозможно восстановить целостную картину свадебного обряда тех времен. До нас дошли лишь его осколки, которые мы сегодня пытаемся собрать в мозаичную картину и восстановить по ней прошлое. А. Терещенко пишет по этому поводу: «Какие обряды совершались между славянскими племенами – об этом мы весьма мало знаем. Нестор говорит, что поляне были нрава кроткого и тихого; Жених не ходил за невестою, но вечером приводили ее к нему, а поутру приносили се приданое. Древляне жили в лесах подобно зверям, в ссорах убивали друг друга и браков не знали. Молодые люди обоего пола сходились на игры между селениями, плясали и пели бесовские песни, потом уводили с собою невест; жили с ними без совершения обрядов... ». Судя по всему свадьба, как обрядовое оформление брака, получила развитие в период патриархата, когда прочно утвердилось единобрачие и поселение супругов в доме мужа. Языческий брак соединялся узами перед идолами богов, являющихся покровителями плодородия, – Светлояра, Даждьбога. Покровительствовала бракам и богиня любви Лада. В историческом обозревателе «Синопсис», изданном в 1674 году в Киеве, говорилось: «Готовящиеся к браку, помощию бога Ладо мняще себе добро веселие и любезно житие стяжати... Ладу поющие: Ладо! Ладо! и того идола ветхую прелесть диавольскую на брачных веселиях, руками плещущи и о стол биюще, воспевают».

Поклонялись брачующиеся и Солнцу – свету. С этим связаны обряды поклонения огню. В предсвадебный день невеста плакала перед разожженным очагом. Ей вторили подруги. Впервые входя в дом мужа, новобрачная подходила к пылающему очагу.

Отзвуки старинных обрядов невероятным образом дошли до наших дней. До сих пор мы употребляем выражение «свадьбу ладить», «жить ладно», а детям напеваем пестушку «ладушки», сопровождающуюся битьем в ладоши, когда-то являющимся частью обрядового воспевания славянской богини любви и браков.

Элементам древнего обряда свадебного поклонения огню также предстояла долгая жизнь. Сваха, приходящая в дом невесты, обязательно грела руки у печи, специально для этого разожженной, что служило знаком благополучного сватовства.

С принятием христианства на Руси на языческую сва­дебную обрядность наслоились церковные обряды, пришедшие из Византии. Церковь всемерно содействовала повсеме­стному утверждению обряда венчания, что было не так-то просто. Народ не собирался отказываться от традиционного отправления исконной свадьбы в угоду чужеземным веяниям, а ужиться вместе этим, казалось бы, взаимоисключающим действам – разгульной, веселой языческой пирушке и стро­гому христианскому обряду – было нелегко. Более того, длительное время чуждый обряд попросту отвергался. Несколько веков подряд простой народ заключал браки без церковного благословения. Тем же грешили даже великие князья, за что были осуждаемы церковью как отступники благонравия и целомудрия. На презревших таинство церкви налагалась эпитимья на несколько лет, по прошествии которых им дозволялось венчаться.

Однако несмотря на многовековую борьбу с языческими пережитками церковь так и не одержала полной победы. Постановление церковного собора 1551 года «Стоглав» сви­детельствует, что в середине XVI века во время свадебного веселья играли «глумотворцы, смехотворцы, гусельники» и пели «бесовские песни». Когда молодые ехали венчаться, то перед ожидающим их с крестом священником еретики «скакали со всеми бесовскими играми».

Таким образом, до начала XX столетия в свадебном обряде русских ясно прослеживаются две резко контрастирующие части: церковный обряд венчания и непосредственно свадьба – веселый семейный обряд, уходящий корнями в да­лекое прошлое. Церковь признавала только брак, ею освященный. В глазах же крестьян брак не считался действительным, если совершалось только венчание, но не отмечался традиционный свадебный пир. Интересно то, что и феодалы, вплоть до князей и царей соблюдали наряду с церковными и народный свадебный обряд. Не случайно великокняжеские и царские свадьбы XVI - XVII веков во многом сохраняли черты традиционного свадебного обряда.

При рассмотрении основных элементов свадебного обряда необходимо сделать следующие оговорки. Земля русская велика, поэтому бесконечно разнообразны ее природные условия, национальные черты, этнические различия бытового уклада народа. Совершенно очевидно, что и особенности свадебной обрядности будут в полной мере определяться и варьироваться в зависимости от этих условий, представляя собой разнообразные и неповторяющиеся варианты. Поэтому рассматривать данную проблему необходимо не абстрактно, а соблюдая строгую приуроченность к конкретному месту, времени и сословию, для которого он характерен. Подобный подход представлен в книге Д. М. Балашова и др. «Русская свадьба», где подробно описан свадебный обряд крестьянства восточной части Вологодской области конца XIX века.

Попробуем выделить и кратко охарактеризовать наиболее общие черты территориальных, временных и сословных традиций свадебного обряда, не затрагивая множества подробностей.

Лучшей порой для проведения свадеб считались осень, когда страда позади, урожай уже собран, есть что выставить на пиршественные столы, и зима, период между двумя постами, от Святок до Масленой недели. Возраст вступающих в брак, как правило, был невелик, по современным понятиям молодожены были почти детьми. Один иностранный писа­тель XVI века отмечал, что девицы 10 - II лет были уже женами. Такой обычай соблюдался не только простым сословием, но и дворянством, и великими князьями, хотя церковь из­древле противилась этому обычаю. Ранние браки были запрещены указом Петра Великого, изданном 23 марта 1714 года. Согласно указу, мужскому полу вменялось вступать в брак не ранее 20 лет, а женскому – 17 лет. Екатерина II в 1775 году издала указ, повелевающий обвенчавшихся мужского пола моложе 15 лет, а женского 13 лет – разводить, а священника лишить сана. В 1830 году величайшим указом было запрещено венчать браки, если жениху нет 18 лет, а невесте –16 лет. Этим правилам руководствуется церковь и по сей день. С другой стороны, церковь всегда не одобряла браки, заключенные очень пожилыми людьми. В церковной практике принято не венчать лиц, имеющих более 80 лет от роду.

Девушек обычно отдавали замуж по воле родителей, не интересуясь их мнением. И это несмотря на то, что еще в 1701 году был издан указ Петра I, постановляющий, что родители не должны принуждать ни детей, ни слуг своих к бракосочетанию без родительского благословения! Не удивительно, что ухажер девушки на вечеринках и посиделках редко становился се мужем. Для родителей были важны не девичьи привязанности дочери, а хозяйственный достаток и хороший род будущего зятя.

Свадебный обряд развертывался в несколько этапов, которые можно определить как предсвадебный, свадебный и послесвадебный. Каждый этап разбивался на более мелкие эпизоды, содержание которых варьировалось в зависимости от местных условий.

Свадебный обряд состоял из нескольких эпизодов.

Русская свадьба начиналась со сватовства. Этот сва­дебный эпизод носил и другое название – смотрины, лады. Ехать сватать самому жениху не полагалось. Эту функцию выполняли сват и сваха. Они отправляются в дом жениха или невесты (в зависимости от того, чья сторона выступала инициатором свадьбы). Разговор между ними обычно начинали издалека, хотя обе стороны были прекрасно осведомлены о цели визита. Сваха рассказывала, что идет она издалека и зашла к добрым людям погреться, а идет она от красной девицы, сердце которой изнывает по добру молодцу. После не­спешных переговоров, завершающихся, как правило, обоюдным согласием, свахе подносили чарочку вина. Вскоре родители жениха засылали нарядного свата с ответным визитом.

Следом за сватовством следовал сговор (рукобитье, договор, зарученье, пропой, пропивки ) – первое пированье в доме невесты, когда в присутствии гостей торжественно под­тверждался договор обеих сторон. Свахи, сваты и все присутствующие здесь садились за стол и угощались. На сговоре договаривались о сроках свадьбы, количестве гостей, прида­ном. Иногда рукобитье, запой и сговор составляли разделенные во времени (2 – 3 дня) эпизоды. Сговор являлся традиционным началом свадьбы, и с этого момента только в связи с исключительными причинами можно было отменить или перенести свадьбу.

Со сговора н

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: