 |
Заседание 6 июня (вечернее). Заседание 9 июня (утреннее). Заседание 11 июня (дневное)
|
|
|
|
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЧХЕИДЗЕ. Заседание возобновляется. Прошу занять места. Предоставляю слово тов. Вандервельде [166].
ВАНДЕРВЕЛЬДЕ (говорит по-французски; речь переводится). Тов. Вандервельде напоминает, что в 1914 г. он прибыл в Петербург, чтобы приветствовать социалистов от имени рабочих социалистической Бельгии; он прибыл для того, чтобы проповедывать общий союз. Тов. Вандервельде указывает на то, что союз между социалистами кажется ему в данный момент более необходимым, чем когда-либо, а Россия, говорит он, переживает грозный момент. Все то зло, которое было порождено царизмом и привело к революции, расстройство финансов, негодность средств обороны страны н т. д., все это ставит сейчас перед революционной демократией огромное дело, требует от нее забвения того, что ее делит, и объединения всех сил в сверхчеловеческом усилии. Час грозный, — для вас он грозен н для всего мира. Вопрос сейчас стоит так: восторжествует деспотизм в мире или после нескольких лет страданий и борьбы народы смогут, наконец, дышать воздухом свободы? (Аплодисменты. )
Три года тому назад я призывал вас к братскому союзу на национальной почве. Я хотел бы верить, что теперь возможен союз международный между всеми, кто хочет искренно дать народам возможность самоопределения, возможность располагать своей судьбой независимо от владык внутренних и владык внешних. (Аплодисменты. ) Я только что говорил товарищам, с которыми познакомился в течение последних шести недель и которых привык уважать и любить, я говорил им, что мы вполне согласны с вами в целях, согласны настолько, насколько такое согласие возможно: как и вы, мы отвергали бы всякую войну, кроме войны освободительной или кроме войны, имеющей характер законной защиты; мы, как и вы, не хотим посягать на достояние других народов, ни в форме отобрания у них земель, ни в форме возложения на них каких бы то ни было контрибуций. (Аплодисменты. ) Между нами существует согласие в целях, но между нами существует разногласие в средствах, в методах. Иначе и быть не могло; мы так долго были разделены, будучи заключены в траншеях, обстановкой войны, мы жили в различной среде. Вы только что покончили с деспотизмом и сейчас находитесь в состоянии счастливого опьянения свободой. Мы были свободны до войны, но теперь мои братья и товарищи бельгийские рабочие оказываются рабами императора Вильгельма. (Аплодисменты. ) В течение этих шести недель, проведенных в обстановке русской революции, я говорил часто: если бы я был русским, я думал бы, как думаете вы, но если бы вы были бельгийскими пролета
|
|
|
*) Заседание 11 июня печатается по тексту в д. № 13.
риями, если бы вы страдали так, как страдает пролетариат Бельгии, часть которого находится в изгнании в чужих странах, часть в заточении у себя, в своей стране, вы думали бы, несомненно, так, как думают бельгийцы. Но что наши разногласия в сравнении с тем, что нас соединяет, с тем интернационализмом, который живет в наших сердцах, в сердцах некоторых немецких товарищей, в сердцах Розы Люксембург, Карла Либкнехта, заточенных сейчас в немецких тюрьмах, потому что они восстали против германского империализма, в сердцах революционеров великой Франции, низвергнувших Бастилию? (Аплодисменты. )
Три года уже прошло с тех пор, как Бельгия была захвачена завоевателями, народный дом в Брюсселе захвачен ими же, с тех пор, как рабочее население Бельгии уведено в чужие страны, рабочая социалистическая Бельгия переживает тяжелые дни. Но в этом году у рабочих социалистической Бельгии был день великой радости, — это был тот день, когда рабочая социалистическая Бельгия узнала, что Петербург восстал, что царизм низвергнут и что пламя, которое зажглось там, обойдет всю Европу. (Аплодисменты. ) Конечно, я не сказал бы вам всей правды целиком, если бы не прибавил, что к нашей радости в тот день, когда мы узнали о русской революции, что к нашей радости примешалось некоторое беспокойство. Перед нами вставал и беспокоил нас вопрос: сможет ли революция исполнить ту задачу, которая перед ней стоит? Пробыв среди вас в качестве наблюдателя и пламенного друга, я уношу теперь, уезжая, впечатление благоприятное. На наших глазах образовалось коалиционное правительство, которое является теперь в России комитетом общественного спасения. Мы были свидетелями той чудесной энергии, с которой Керенский работает теперь над организацией революционной армии, и этот конгресс, этот Съезд, сейчас здесь заседающий, Съезд Рабочих и Солдатских Депутатов есть орган, который должен закончить, дополнить и завершить дело революции. (Аплодисменты. ) Я и мои друзья Б. Брукнер и Д. Ман приехали, чтобы приветствовать вас, солдат и рабочих свободной России, от имени солдат и рабочих завоеванной и угнетенной Бельгии, приветствовать вас с великой надеждой на роль российской революции. В истории человечества каждая революция развивалась со своими последствиями далеко за пределы той страны, где она происходила. Так, английская революция породила переворот Соединенных Штатов, события в Северной Америке имели влияние на французскую революцию, французская революция освободила Европу. Мы, — говорит тов. Вандервельде, — уверены теперь, что российская революция освободит весь мир. (Аплодисменты. )
|
|
|
Мы приветствуем вас не только от своего имени, но и от имени всего бельгийского пролетариата. И мы вернемся сейчас к нему в траншеи, и с волнением, которое я с трудом сдерживаю, я говорю вам: прощайте, —нет, впрочем, не прощайте, а до свиданья—до того момента, когда вся Европа будет свободна, когда Интернационал возродится более, живучий, более мощный, чем когда-либо. Я кончаю, говоря вам спасибо за гостеприимство. Да здравствует революция! Да здравствует Интернационал! Да здравствует мировая свобода! (Шум. Аплодисменты. )
|
|
|
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЧХЕИДЗЕ 4). Позвольте принести нам искреннюю -благодарность за ваш привет. Приветствую, вас от имени Съезда. (Рукоплескал и я. )
*) Речь Чхеидзе печатается по машинописному тексту с поправками. В деле имеется второй экземпляр исправленной стенограммы речи Чхеидзе с надписью сверху в правом углу: «В русское посольство. Просим перевести и вручить министру Вандервельде «следующую стенограмму речи».
Тов. Вандервельде! Мы глубоко чувствуем, глубоко понимаем страдания, бельгийского пролетариата и бельгийского народа. Мы глубоко чувствуем и понимаем страдания всего пролетариата. Мы в России *) свергли царизм, -— это правда, и наша революция победоносна, но когда вы были свободны,, тов. Вандервельде, нас держали в оковах, мы страдали, и этого вполне достаточно, чтобы мы глубоко понимали и чувствовали страдания пролетариата, не только страдания одной Бельгии, но и всего мира, в особенности, пролетариата тех народов2), которые ввергнуты 3) в *) войну. Но какой путь наиболее верен для того, чтобы облегчить эти страдания 8)?
Тов. Вандервельде, вы лучше, может быть, чем кто-либо другой из-наших заграничных товарищей, и раньше знали и в особенности теперь, за эти шесть недель, ознакомились с нашими 6) желаниями, с намерениями, приемами борьбы за всеобщий мир 7). Вы отлично знаете ту платформу, которую мы сейчас выдвигаем, после того как убедились в том, что наша революция победоносна. Мы выдвигаем платформу, на основании которой должен быть заключен мир. Мы находим, что чем скорее будет ликвидирована война, тем скорее будут ликвидированы и те страдания, которые переносит бельгийский народ; мы мыслим мир только на этой платформе, другого мира мы не мыслим и не желаем.
Мы знаем, тов. Вандервельде, что наше обращение к 8) пролетариату уже дало отклик, и для вас это большая поддержка. Это нас ободряет » нашем движении вперед 9). Но, тов. Вандервельде, есть французская поговорка, что самая красивая из женщин не может дать более того, что она сама имеет. И русская революция тоже не может дать более того, что она может дать. Она может стать сильной, победоносной, она может ликвидировать войну на нашей платформе только тогда, когда мы дружными рядами двинемся вперед вместе с свободным европейским пролетариатом. И мы просим вас сделать все возможное для того, чтобы координировать, все силы пролетариата всей Европы, всего мира 10), для того, чтобы итти к концу войны тем способом, который совершенно ясно и определенно выражает нашу платформу.
|
|
|
Мы просим, тов. Вандервельде, вас запомнить, зафиксировать в своей памяти, что освобождение Бельгии нам так же дорого, как и интересы нашей великой революции (рукоплескания), и мы не можем мыслить несвободным бельгийский народ, как не можем мыслить, что мы сами “) останемся 12) униженными и оскорбленными 13), как не можем мыслить нашу революцию не доведенной до конца. (Рукоплескания. )
От имени Съезда я прошу вас, тов. Вандервельде, передать наше приветствие революционному бельгийскому пролетариату, бельгийскому народу и). Да здравствует свободная Бельгия! Да здравствует Интернационал! Да здравствует социализм!
Товарищи, еще в дневном заседании я говорил, что поступило предложение о прекращении прений. Теперь я должен поставить на голосование вопрос о прекращении прений. Кому угодно высказаться по этому вопросу? 18)-
х) Далее зачеркнуто: «русский народ». —2) Первоначально: «этого народа». —3) Первоначально: «который ввергнут». —4) Далее зачеркнуто: «эту». —6) Далее зачеркнуто: «и чтобы стать (первоначально «встать») таким же свободным народом, как была Бельгия и бельгийский народ». —в) Слово: «нашими» вписано. — ’) Далее зачеркнуто: «которую мы здесь выставляем». —8) Далее зачеркнуто: «румынскому». —8) Далее зачеркнуто: «в этом направлении». —10) Слова: «всего мира» вписаны. —п) Слова: «мы сами» вписаны. —12) Первоначально: «останутся». —13) Первоначально: «униженные и оскорбленные». —н) Слова: «бельгийскому народу» вписаны. —15) В подлиннике последний абзац зачеркнут карандашом.
Речь товарища за прекращение прений 1). Товарищи, когда мы обсуждали вопрос о власти, многие касались, не могли не касаться вопроса о войне и мире. Эти вопросы тесно связаны друг с другом. Они связаны настолько, что в настоящий момент, когда здесь выступали фракционные ораторы, эти ораторы обращались к старым вопросам о власти. Я полагаю, что поскольку мнение Съезда высказалось в резолюции об отношении к власти, постольку нового решения, непосредственно вытекающего отсюда вопроса о войне быть не может. Я полагаю, что этот вопрос ясен, и что ничего нового фракционные ораторы не внесут. Поэтому я полагаю, что нужно прекратить прения и перейти к секционной работе. Секционная работа самая продуктивная, она колоссальна, мы должны к ней скорее приступить, ибо мы не можем быть долго в Петрограде, ибо на местах нас ждет колоссальная работа.
|
|
|
Речь товарища против прекращения прений 1). Товарищи, я думаю, что, вынося известную резолюцию по вопросу об отношении к Временному Правительству, мы тем самым не предрешили вопроса о том, как мы относимся к войне и миру. Это во-первых. Я имею основание так говорить потому, что мы с некоторыми оговорками и очень существенными вынесли это постановление. Во-вторых, перед нами здесь демонстрировали борьбу только фракционные лидеры, а мы не слышали еще голоса непосредственно от наших представителей, мы не слышали простых слов. Я желал бы слышать их, желал бы сам лично сказать, и думаю, что некоторые товарищи тоже хотят сказать что - нибудь. Вот почему я против прекращения прений.
ДАН. Товарищи, самое прекращение прений по вопросу о войне, после того, как высказалось сравнительно небольшое число ораторов, уже показывает, что вопрос этот достаточно ясен для нас. Это не могло быть иначе с тем вопросом, с которым каждый из нас сталкивается ежедневно в своей революционной практике, не могло быть иначе с вопросом, который у каждого из нас требует повседневного ответа. Ответ этот вы, очевидно, дали всей своей предшествовавшей деятельностью и сегодня вам остается только еще раз подтвердить его. Товарищи, сегодня тот день, когда мысли каждого из нас прикованы к тем событиям, которые мы переживали вчера, которые всех нас так глубоко взволновали. Я говорю, сегодня трудно сказать заключительное слово по этому общему вопросу о войне. Сегодня приходится говорить по этому общему вопросу и для громадного большинства из нас уже решенному вопросу, но не хочется говорить о нем, а хочется говорить о том, что накануне привело почти на край гибели нашу революцию и что вместе с тем могло сделать излишними и ненужными все те общие решения, которые мы могли принять, в гюм числе и по вопросу о войне. Но я думаю, что эти только что нами пережитые события, в которых так ярко отразилась тактика определенного крыла революционной демократии,, все эти события проистекают из непосредственной связи с теми вопросами, к разрешению которых мы собираемся приступить. Мы должны, решая этот вопрос, подумать и поставить перед собой ту тактику, которая определенным крылом применяется везде и всюду, применяется к вопросу о войне, и практические последствия которой мы вчера могли почти осязать своими руками, ибо та же самая тактика, которая вчера применялась по отношению к вопросам нашей внутренней жизни тов. Лениным и его единомышленниками, применяется ими к вопросу о войне. Тот же самый ход рассуждений, то же самое обоснование.
‘) Фамилия выступавшего не указана.
Два основных, принципиальных возражения делались против того отношения к войне, которое было принято Всероссийским Совещанием [и] неуклонно проводилось в жизнь Петроградским и громадным большинством Советов Рабочих и Солдатских Депутатов. Одно из этих возражений было высказано т. т. Лениным и Троцким, также тов. Мартовым. Т. т. Ленин и Троцкий ставили вопрос таким образом, — я читаю точные слова тов. Троцкого, записанные мною: «Русская революция не распускает армию, а, передав власть в руки Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, кликнет клич ко всем народам, что есть цитадель революции, — постоянная армия, которая поддержит всякие революционные движения народа» [167]. Вот эта мысль, общая Ленину и Троцкому, которые, не говоря о том, как нам кончить войну, как заключить нам мир, без заключения которого не может развязаться русская революция, отвечают: надо вести революционную войну отдельную, которая была бы не буржуазной, не империалистической, [а] была бы социалистической.
На вопрос о мире они дают ответ о войне. Они вам не обещают мира, они вам не говорят, что их тактика приведет к миру, — они вам рекомендуют тактику, которая ведет к затягиванию, к бесконечному продолжению войны и к приданию ей только другого характера. Спрашивается, товарищи, — и здесь многие из говоривших товарищей с фронта отмечали это, — почему эту мысль о том, что большевистская тактика несет не мир, а меч, почему ее не говорят тем солдатам, которые сидят в окопах, тем рабочим, солдатским массам, которые требуют мира? Почему, ведя эту тактику войны, хотя бы и революционной, придают себе вид людей, борющихся за мир, людей, ведающих неведомый какой-то секрет заключения мира так скоро, как не можем сделать мы? И почему с точки зрения тактики, повторяю, тактики не мира, а войны критикуют наши методы борьбы за мир, утверждая, что недостатком этих методов является то, что они слишком медленно ведут нас к цели? Здесь, я утверждаю, политически практикуется двойная бухгалтерия, при чем одна политическая мысль существует для себя, другая для широких масс, —- та бухгалтерия, которая позволяет демагогически использовать стихийное настроение масс, по существу не имеющая ничего общего с теми целями, к которым стремится эта критика, к которой стремятся товарищи большевики.
Как в вопросах внутренней жизни, эти стихийные вспышки недовольства масс, угнетаемых тяжелыми экономическими кризисами, используются для политики, которая совсем не лежит ни в духе, ни в интересах масс, так в области внешней политики стихийное тяготение к миру, к своему дому, к своей земле используется для тактики, которая ничего общего с этим стремлением к миру не имеет, для тактики, которая имеет [последствием] революционную войну, с которой ничего общего не имеют, которой не признают, которую, несомненно, отвергнут те десятки миллионов солдат, которые утомлены сейчас войной и ищут возможность возвратиться домой. Мы должны эту тактику безусловно отвергнуть, потому что она не решает вопроса о мире, потому что мы знаем, что и революционная война потребует тех же самых материальных и моральных жертв, которых не может не дать русская революция, если не хочет сама себя привести на край гибели. Поэтому эта тактика для нас неприемлема, — мы эту революционную войну отвергаем.
Тов. Ленин здесь говорил, что крестьяне и рабочие в Западной Европе якобы смеются над тем, что русский народ, свободный народ, вооруженный народ, 10 или 15 миллионов сынов которого имеют ружья в руках, что этот народ, [который] сегодня свергает своих капиталистов, не становится на их место, не захватывает власть в свои руки, не перестраивает свою жизнь соответственно с интересами трудящихся, что он не уничтожает ярма капиталистов, — над этим будто бы смеются крестьяне и рабочие Европы, когда мы говорим о наших методах борьбы за мир. Но ведь такие утверждения бьют в лицо действительности. Если бы, действительно, крестьяне и рабочие Западной Европы полагали, что достаточно иметь в руках ружье, чтобы свергнуть капиталистический строй, т. -е. они понимали бы, что и у них, у их братьев и сыновей имеются ружья в руках и они не стояли бы на нашей границе непроницаемой стеной, не стояли бы грозной армией, подчиняющейся не только своим капиталистам, но и своим феодалам, они сами бы первые показали пример, как эти ружья можно обратить против своих внутренних врагов и угнетателей. Неверна, стало быть, ссылка ваша на угнетателей Западной Европы и неправильно это стремление опорочить нашу тактику борьбы за мир, единственную тактику, которая может действительно привести к цели, указанием на смех, который она будто бы возбуждает в Западной Европе.
Не смех, а радость во всех сознательных элементах пролетариата и трудящихся масс Европы возбуждает та тактика борьбы за мир, которую ведет с первого дня своего существования русская революция, и мы должны продолжать эту тактику неустанного стремления к объединению с силами международного пролетариата и в то же время укреплению боеспособности пашей армии, пока упадок этой боеспособности грозит гибелью и нашей революции и всему делу международной демократии. Мы должны продолжать нашу тактику, потому что никто нам не указал еще другого выхода, не указал другого средства, которое вело бы к цели.
Правда, его пытался указать тов. Мартов. Тов. Мартов, который не разделяет этих утопий о революционной войне и понимает, что не Россия есть та страна, где прежде всего пробьет тот час свержения капитализма и установления социалистического общества, —тов. Мартов видел исход положения не в том, чтобы передать власть в руки Советов, не в том, чтобы продолжать войну, как войну революционную; он видел исход в той более решительной тактике, в том отказе от политики шатания и лавирования, какою ему представляется наша тактика. Он представил перед нами и правительством целый ряд задач, выполнение которых означало бы предъявление определенных требований к нашим союзникам, разрыв с этими союзниками в случае неудовлетворения этих требований, что привело бы к сепаратной войне, потому что тов. Мартов не хочет мира, т. -е. к той самой сепаратной войне, о которой я говорил в докладе. Я пояснял, что сепаратная война ни к чему другому, кроме сепаратного мира, привести не может. Оставаясь сепаратной войной, она песет для нашей революции всю ту гибель, которую несет война не сепаратная, только он говорит: ведите войну по-прежнему с германским милитаризмом, но так, чтобы ваши союзники пе дали вам ни одного рубля, ни одного куска угля, ни одной тонны необходимых припасов. Почему такой способ может спасти русскую революцию, —мне непонятно.
Мир вытекает из сепаратной войны и не может быть ничем иным, как миром сепаратным, а мы уже говорили, что мир сепаратный есть гибель для России, и тактика тов. Мартова сводится к тому, что так как положение нашей революции отчаянное, так как мы стоим на краю гибели, то не попробовать ли пойти на самоубийство. Мы этой тактики не понимаем и не принимаем. Как ни плохо положение нашей революции, как ни отчаянно наше положение, но мы верим, что та объективная сила, которую выдвинула война, не может не пробудить веры пролетариата Западной Европы, не может не разбудить того движения, которое пойдет нам навстречу, и мы верим и продолжаем верить, что нам удастся довести наше дело до той минуты, когда к нам протянется из-за рубежа эта пролетарская рука и когда мы, совместно с другими народами Европы, свергнем то иго, которое накладывают поработители, которое втягивает народы в войну; мы верим, что это положит начало общему миру народов.
Мы верим в это и продолжаем стоять на своей позиции. Мы боремся за мир и укрепляем нашу армию. Пока ведем войну, мы ведем войну и мы хотим, чтобы армия вела ее, как действительная сила. Это так понятно, это так диктуется, это так навязывается уму и сердцу революционера, что не даром в этой зале среди присутствующих я вижу столько грудей, украшенных георгиевскими крестами. Это показывает, что те наши товарищи, которые сидят в окопах, которые несут тяжесть войны, это показывает, что на них, революционеров, легла обязанность там, где ведутся эти битвы, стоять в первых рядах и там итти впереди тех солдат, которые вынуждены итти на смерть, потому что трудовые массы Европы еще не в состоянии свергнуть ига своих поработителей и обеспечить мир. Одни эти георгиевские кресты, с моей точки зрения, убедительно говорят, что тактика, которая принята Всероссийским Совещанием, что она вытекает из самой жизни, что в ней отражается голос жизни, что это есть та единственная тактика, которая имеет почву в действительности, которая одна может привести к победе, если победа суждена русской революции, но пока мы не теряем веры в победоносность русской революции, мы верим, что огонь, зажженный ею, перебросится в страны Западной Европы, и мы верим, что в этом огне сгорит позор человечества, который в течение трех лет опустошает цивилизованные страны, и что из этого костра возродится, как феникс из пепла, тот общий мир, который принесет счастье народам, который даст возможность укрепить завоевания русской революции, который положит начало возрождения пролетарского Интернационала, даст возможность пролетариям всех стран итти верными, быстрыми и смелыми шагами к тому царству социализма, первые лучи которого блещут в кровавом тумане войны.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Товарищи, прения исчерпаны по вопросу о войне. Надлежало бы сейчас поставить на голосование резолюцию, но должен сообщить, что не все фракции имеют резолюции, и они будут завтра предоставлены на ваше усмотрение. Тов. Розанов даст маленький обзор относительно созыва интернационального конгресса р68].
РОЗАНОВ *). Товарищи, вы только что слышали сегодня одну из самых блестящих речей, произнесенных тов. Вандервельде, на ту тему, что революция и мир, это — слова, близкие друг к другу, и у нас, в России, слово «мир» было сказано очень скоро после того, как восторжествовала революция.
В конце февраля революция была победоносна, а в середине марта-русская революция обратилась к народам всего мира, которых приглашал также произвести революцию, призывала демократии к власти, и тогдц казалось, не будет препятствий к всеобщему миру. И в следующем вой звании к социалистам всех стран, которое было написано после того, как реорганизовалось Временное Правительство и один из покровителей и защитников этой войны, Милюков, ушел со своего места, и в этом втором воззвании социалисты всех стран вновь приглашались оказать давление на свои
‘) Речь Розанова печатается по машинописному тексту с собственноручными поправками Розанова.
правительства и работать в пользу всеобщего мира. Можно констатировать, что с самого начала русская революция жила этой мыслью, той мыслью, которую всегда проповедывали социал-демократы всех стран. Эта мысль заключается в том, что народы не имеют причин воевать друг с другом, и если война существует, если она началась, если она продолжается, то вина за это будет не на демократических слоях *) народов, а на их империалистических правительствах. Эта мысль, товарищи, не была исключительно русской мыслью.
Как только русская революция восторжествовала, так везде во всех странах Европы родилась та же самая мысль, что мир близок, что война если не кончилась, то кончается, и в связи с этим появились различные планы относительно объединения всех сил, которые должны будут кончить войну, т. -е. демократических сил и 2) в первую голову 3) социалистических сил пролетариата. Международная конференция предполагалась к созыву, с одной стороны, крайними левыми социал-демократами, циммервальдцами, с другой стороны, голландско-скандинавским комитетом, представляющим собою течения большинства. И та и другая инициативы были доведены до сведения Исполнительного Комитета, и Исполнительному Комитету было прислано приглашение принять участие в этих конференциях. Однако, ни одно из этих начинаний не могло удовлетворить Исполнительный Комитет Петроградского Совета Р. и С. Д. вполне, и вот по каким соображениям. Что касается циммервальдской инициативы, то эта конференция объединяет собою левую часть социал-демократии, ту часть, которая все время с начала войны наиболее энергично боролась против империалистических правительств. Если эта часть была, с одной стороны, наиболее близка [нам], как революционерам, то, с другой стороны, мы не могли закрывать глаза на то, что эта часть во всех воюющих странах представляет собой только меньшинство и иногда только ничтожное меньшинство, так что как пи желательны объединения с этой частью социал-демократии и как ни легко это обьединение, мы должны были сказать себе, что фактического значения, в смысле быстрого окончания войны, объединение с этой, только частью меж туна род ной, социал-демократией значения иметь не будет.
Что же касается другой инициативы, инициативы голландско-скандинавского комитета, против которой в буржуазной прессе велась такая ожесточенная травля, то эта инициатива не удовлетворяла нас по тем же соображениям, что она представляет собою только часть социал-демократии и, с другой стороны, самая постановка4) дела этого голландско-скандинавского комитета нас не удовлетворяла 3). Эта конференция была замышлена в виде дипломатических переговоров между отдельными партиями, которые приезжали в Стокгольм, записывали свои условия мира, и относительно этих условий мира должны были в будущем вестись переговоры.
Мы, русские революционеры, свергшие у себя царское правительство потом удалившие из первого Временного Правительства Милюкова, лучше тех других могли знать и судить о том, насколько важно не только соглашение о конечных целях войны и относительно условий мира, но насколько важно также соглашение в действиях. Мы в революционной стране всегда отдавали предпочтение действиям перед соглашениям на словах. И, в самом деле, вопрос состоит 6) не только в том, что между социал-демократиями различных стран существуют разногласия относительно конкретных условий мира,
Ч Первоначально: «демократической силе». —2) «и» вписано. —8) Далее зачеркнуто «и». —4) Первоначально: «в самой постановке». — 5) Слова: «нас не удовлетворяла» вписаны. —е) Первоначально: «стоит».
и что вследствие этих разногласий мир невозможен. Нет, товарищи, таких больших разногласий, таких решительных несогласий, из-за которых стоило бы вести мировую войну в течение столь долгого времени и еще неопределенно долгое время, между социал-демократами различных стран никогда не было и нет, хотя, конечно, разногласия были. Дело не в этом, а дело в том, что демократии, как бы они ни хотели мира *), во всех воюющих странах, за исключением теперь России, не имеют решающего голоса во внешней политике: они могут говорить нам только о том, что они имеют большее или меньшее влияние на свои правительства, но решающего голоса, равного с буржуазией, социал-демократы в настоящее время не имеют ни в одной европейской стране. И вот нам казалось самым важным для дела мира — это то, чтобы демократии, разъединенные теперь вследствие взаимного недоверия, которое породила и поддерживает 2) эта война 3), чтобы эти демократии 4) объединились 3) прежде всего на той очевидной мысли, что нужно для окончания войны вести энергичную борьбу против милитаристических целей во внешней политике всех стран.
В виду этих соображений Исполнительный Комитет 25 °) апреля, выслушав доклады относительно других конференций, о которых он говорил, постановил, что он берет на себя инициативу созыва международной социалистической конференции. Это решение Исполнительного Комитета было встречено, везде с большим удовлетворением, даже, —могу больше сказать, —с восторгом; наиболее ярким выражением этого настроения было решение национального-совета французской социалистической партии, который в продолжение всех трех лет войны настойчиво отказывался от всякой мысли о7) международной конференции в ее полном составе, т. -е. такой конференции, на 8) которой будут присутствовать также социалисты воюющих с Францией стран, — этот национальный совет 9) после сообщения т. т. Муте и Кашена, бывших здесь, в Петрограде, и имевших с нами много раз разговоры и собеседования, постановил принять участие в созываемой нами 10) конференции. Факт этот тем более отрадный, что Муте и Кашен стояли на точке зрения французского большинства, т. -е. принадлежали к той части партии, которая относилась с недоверием ко всякого рода социалистическим международным, в полном смысле слова, конференциям [169].
Они приехали сюда, в Петроград, к нам, Исполнительному Комитету, с согласия своего правительства, чтобы постараться убедить нас, насколько важно продолжать войну, насколько несвоевременно в настоящее время говорить о мире, в особенности с каким большим недоверием следует относиться к противоположной стороне, не только к германскому правительству, что само собой разумеется, но и к германским социалистам. Они приехали сюда, чтобы убеждать нас от имени своего буржуазного правительства, и они уехали из Петрограда, они, крайние правые социалисты, проникнутые “) нашим настроением, они явились там пропагандистами нашей конференции. Вы, вероятно, читали в газетах, — так, по крайней мере, телеграфировали, — что этот национальный совет, т. -е. совет французских социалистических партий, со слезами на глазах принял решение принять участие в конференции, созываемой Исполнительным Комитетом. Депутаты голосовали за эту резолюцию со слезами на глазах, потому что они в этот
х) Далее зачеркнуто: «они». —2) Слово: «поддерживает» вписано над неразобранным словом. — 3) Первоначально: «эту войну». — 4) Первоначально: «эта демократия». —5) Первоначально: «объединилась». — °) «25» вписано. — ’) «о» вписано. —8) Слово: «на» вписано над зачеркнутым: «в». — °) Слова: «этот национальный совет» вппсаны над зачеркнутым: «все социалисты французских партий». —•10) Слова: «созываемый нами» вписаны над зачеркнутым: «созыва в Петрограде». —11) Далее зачеркнуто: «конечно, до известной степени»..
момент отказывались от многого, что они считали неопровержимым, непреложным, чему они в течение трех лет следовали. Точно также из Англии мы получили телеграмму, что все рабочие партии, без различия их отношений, т. -е. те, которые всецело поддерживали свое *) правительство, а также и те, которые стояли 1 2) в оппозиции к нему, принимают инициативу Исполнительного Комитета. Они отложили созываемую ими конференцию социалистов держав согласия. Это был несомненный успех, свидетельствующий о том, что именно престиж 3) Исполнительного Комитета 4), т. -е., собственно говоря, престиж русской революции чрезвычайно велик и он помогает преодолевать те препятствия, которые иначе преодолеть было бы чрезвычайно трудно.
Решение взять на себя созыв международной социалистической конференции, как я вам уже сказал, состоялось 25 апреля. Вследствие различных дел, которые не имеют принципиального отношения к этому вопросу, да и вообще не имеют никакого отношения к нему 3), Исполнительный Комитет затянул дело созыва конференции. Обвинять его за это не приходится, — вероятно, его не будут обвинять те товарищи, которые сколько-нибудь представляют себе условия работы Исполнительного Комитета, тот калейдоскоп самых острых °), жгучих вопросов, которые ежедневно возникают и которые, конечно, отодвигают на второй план всякие вопросы международного характера, хотя бы и первостепенной важности.
Наше письмо-приглашение на международную конференцию вышло спустя три недели после того, как было принято Исполнительным Комитетом решение созвать конференцию, а именно 14 мая. Основная мысль, в этом письме — та же, которая лежала в воззваниях7): «К народам всего мира», «К социалистам всех стран»; только здесь, в деловом письме, эта мысль была выражена без всякого пафоса, деловым, определенным образом.. Это была, если хотите, дипломатическая нота, направленная к социалистическим партиям всех стран. Как в дипломатической ноте, в ней, конечно, не было призыва. (Голос: «Громче». ) Я прошу вас поверить, что я громче говорить не могу, я напрягаю голос насколько я могу.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Прошу верить тов. Розанову, что он громче говорить не может; прошу вас, товарищи, не шуметь.
РОЗАНОВ. Вот товарищи, когда это наше письмо о приглашении принять участие в конференции было опубликовано и передано по телеграфу во все страны, то мы могли заметить, что, кроме доверия к инициативе Исполнительного Комитета, имеются и 8) явления9) обратного порядка, а именно, что конференция встречает некоторого рода10) препятствия, по крайней мере к скорому созыву. Из этих препятствий прежде всего надо отметить, что буржуазия всех стран, — решительно всех: воюющих с нами и союзных стран, — относится с одинаковым недоверием, с одинаковой подозрительностью ко всякого рода международной социалистической конференции. Факты эти, товарищи, достаточно многочисленны. Довольно будет указать на то, что решение того же самого французского национального совета, которое было принято при глубоком подъеме чувства, как я вам уже говорил “), что это самое решение встретило самую ожесточенную брань со стороны некоторых органов французской шовинистической печати. Одобрения
1) Слово: «свое» вписано. —2) Первоначально: «стоят». —3) Слово: «престиж» впп-
сано. —О Первоначально: «Исполнительный Комитет». —5 *) Слово: «вему» вппсапо над
зачеркнутым: «этому вопросу». —е) Слово: «острых» вписано над зачеркнутым: «нуж-
ных». —7) Первоначально: «воззвании». —8) «и» вписано. —9) Первоначально: «заявле-
ния». —10) Далее зачеркнуто: «серьезные». —п) Далее зачеркнуто: «со слезами на
глазах многими делегатами».
оно не нашло ни в одном органе, кроме органов социалистических. Нужно вам также указать на тот факт, также всем известный *), что при приезде наших товарищей социалистов не из стран с нами воюющих, а из стран с нами союзных встречались препятствия в отношении паспортов2), то, что нам кажется3) естественным правом каждого гражданина: за своей, конечно, гражданской ответственностью вести переговоры со своими единомышленниками, и притом4 *) это право буржуазии западно-европейских8) культурных стран кажется в настоящее время сомнительным.
Разумеется, товарищи, это только внешние препятствия, и они, в конце концов, будут преодолены, но есть и препятствия другого, более глубокого характера и более печального для нас свойства, скрывать которые было бы неразумно для всякого реального политика. Препятствие это заключается в том, что в западно-европейских странах далеко не преодолено то взаимное недоверие между демократиями6) различных стран, которое питалось систематически в течение трех лет войны. И вот, когда письмо наше появилось, со стороны наших товарищей французских и бельгийских Последовали возражения. Тов. Тома, тов. Вандервельде, которого вы тут слышали, который так же, как и мы, верит, что русска
|
|
|
