Часть I. Знакомство с собой 14 глава

5. ОБРАЗ ЖИЗНИ. Главное в жизни — жить хорошо.

Быть сильным. Предприимчивым. Приобретай новые навыки. Будь конкурентным.

Во многих религиозных текстах сказано: шесть дней труда — один день отдыха. То есть нужно много работать, и обязательно отдыхать.

Отдыхать правильно, не очень много, после успешной работы, перед тем, как начать исполнение новых планов.

Нужно иметь друзей. Друзья — это те люди, которые всё про тебя знают, и всё равно с тобой общаются. Как мы тут. Едим из одного ведра, моемся в одной бане, спим вповалку, насквозь друг друга видим, и всё равно любим друг друга самым нежным образом. Это правильно. Не нужно тратить своё время на тех, кто не хочет проводить его с тобой. Кто мешает тебе расти. Время — важный ресурс. Выбирай, с кем его расходовать.

Важно иметь семью. Нужно беречь семью. Нельзя хорошо относиться к друзьям, сотрудникам и клиентам, и забывать свою семью. Иначе нарушится гармония, станет непонятно, зачем весь этот успех. Многие люди, которые всю жизнь посвятили зарабатыванию миллиардов, в старости задаются вопросом: «а для чего это всё?». Счастлив не тот, у кого много, а тот, кому хватает. Гармоничная обеспеченная семья очень помогает понять, что счастье не только в количестве денег, и не в деньгах вообще, а в живом настоящем общении, которое за деньги купить невозможно!

Культура. Важно быть культурным. Начитанным. Грамотным. Культура создаётся веками. Важно ценить это наследие. Потреблять культурные ценности. Потрясающий стих на неизвестном языке никогда не откроет нам всю красоту существования исчезнувшего народа. Поэтому важно отсеивать шлак и потреблять действительно ценные в культурном плане произведения. Такие, которые возвышают тебя. Помогают расти. Создают в твоей голове новые образы. Помогают создать культурное наследие для потомков. Создавай культуру для потомков. Отбирай и культивируй ценные образцы. Сейчас это делать очень трудно… Масса шлака плавает на поверхности и толстым слоем закрывает действительно ценные вещи. Если вам в глаза и в уши лезет то, что плавает на поверхности — вспоминайте, что это гавно, а не ценности, и ищите глубже.

Счастье. Создавайте себе счастье своими руками. Сконструируйте себе счастье. Экстаз. Восторг. Не ждите счастья со стороны. Счастье — оно в каждом дне! В каждом восходе солнца. В каждой капле дождя. В каждой улыбке ребёнка. В каждом из нас. Будьте просто спокойны и счастливы, живите просто хорошо!

Давно известно: если человек хорошо живёт — он хорошо зарабатывает.

Работайте над образом жизни. Будьте умными. Имейте свою философию. Исполняйте свои планы. Отвечайте за свои цифры. Живите хорошо. Просите высшие силы помочь, и всегда выполняй свою часть работы…

Анатолий замолк. Вздохнул. Слушатели в нерешительности молчали.

— Это были пять базовых принципов, которые каждому помогут обрести счастье и выстроить хорошую жизнь. Тот список, который я готов предложить каждому. Сегодня кроме пяти принципов я предлагаю ещё четыре буквы… Полковник больше не будет просыпаться, это приличные буквы. Пишите аббревиатуру: ТРОЯ.

Это не греческий город. Это девиз!

Т — это талант. Каждый из нас талантлив. Начиная какое-то дело, человек проявляет все свои таланты.

Р — это работа. Только труд, работа, созидательная деятельность способны создать богатство страны и каждого из вас.

О — это опыт. Опыт, приобретаемый в ходе ежедневной работы. Опыт свой, опыт чужой. Опыт положительный, который нужно перенимать, и опыт отрицательный, который нужно учитывать. Чем больше опыта, тем проще работа. Тем талантливее работа. Тем лучше конечный результат.

Я — это ярость. Не безоглядная, деструктивная, а созидательная, спортивная. Яростно работать умеет каждый из нас. Как спортсмен, который стремится к победе, чувствует азарт и ярость — стремление победить. Так и мы, видя цель, вкладываем всю любовь и страсть в свою ярость, и работаем, работаем, работаем!..

Анатолий замолчал, пролистал свой ежедневник, пока слушатели писали последние слова.

— У меня всё, — чуть огрубевшим голосом произнёс Анатолий, захлопывая свой ежедневник. — Вопросы? Пожелания? Дополнения?

В возникшей тишине до мельчайших подробностей различались шумы в тарахтящем двигателе бензогенератора.

— Нет вопросов? Тогда на сегодня лекция объявляется законченной. Любые вопросы в частой беседе — без вопросов.

— Молодец! Внушил! Каждый раз как заново! — послышалось с разных сторон. Возник общий гул. — Чаю надо с пряниками, а то мозги всю энергию съели. Не ври мне три раза в час…

Виктор сидел с шумом в голове и онемевшей от долгой писанины рукой. Полных два с половиной часа. Две трети полевого дневника. Почти каждое слово. «Надо будет потом ещё видео у мужиков взять, пересмотреть и перечитать одновременно» — мелькнуло в голове. Было странное ощущение, что он где-то не здесь, что произошло что-то необычное. «Не зависнуть бы снова…».

* * *

Ещё с час пили чай, кто-то ушёл в баню. Виктор перелистывал записи, пытаясь найти в них что-то особенное. Нет, ничего особенного. Простые прописные истины. Но как же от них… пропёрло. На физическом уровне Виктор ощущал в себе какие-то непонятные вибрации.

Игорь тоже выглядел прибабахнутым. Олеся и Юля писали меньше других, выглядели растерянными, как если бы при них долго говорили что-то непонятное, теперь лезли в чужие конспекты, переписывали на свои телефоны видео. Заглушили «гену», наступила темнота и голоса стали более отчётливыми. Виктору очень хотелось что-то спросить у Анатолия, о чём-то поговорить с Аней, но он никак не мог собрать мысли, никак не мог поймать нужный крутящийся вопрос.

— Как воспринял? Всё доступно? — спросил Анатолий у Виктора.

— Да, спасибо. Очень интересно было… А это вот и всё? Это всё обучение? — вдруг понял своё разочарование Виктор. Он только что понял, что ждал какой-то конкретный план, что его за руку поведут по пути в хорошую жизнь.

— Да, это всё. Дальше сам. Думай. Осознавай. Спрашивай. Но всё только сам. Как ребёнок, который учится ходить, говорить, писать. Никто за него это знание ему не вложит. Пока научится ходить и говорить — миллион раз упадёт, миллион ошибок сделает. Это обязательная часть взросления.

— А мне это вот как делать? — спросила подошедшая Олеся.

— Что? Вопроса не понял, — признался Анатолий. Виктор ощущал недовольство, что их разговор перебили.

— Ну, вот это вот, что ты говорил, это вот как делать? — как смогла, уточнила свой вопрос Олеся.

— Строго по списку: включить голову, начать думать, читать что-то кроме надписей на флаконах с лаком. Всё строго по списку. Тебе тоже скажу: это только твой путь. Тебе никто хорошую жизнь в раскрытую руку не вложит. Только то, что сделаешь сама. Будет много ошибок, срывов, но если доделаешь до конца — поумнеешь и добьёшься многого. Не сумеешь, бросишь — значит, для тебя это останется стихотворением на незнакомом языке. Понимаешь о чём речь?

— Понимаю, — с протяжным недовольством ответила Олеся. — А как это вот всё делать? Мне сказали, что это вот чтобы жить хорошо, но ты так много сказал, я не запомнила.

От такой непроходимой тупости у Виктора возникла тоска, и сразу мелькнула надежда: он не настолько тупой, понял всё из сказанного, записал всё, ответ получил. А действительно: просто делать всё по списку… Бли-и-ин… Как же это будет муторно… В несформулированном виде он признался себе, что ждал чудодейственную «таблетку счастья».

— Тебе, Виктор, скажу, Олеся слушай. Анекдот такой есть, как раз на эту тему. Ползёт человек по пустыне. Погибает в песках. Вдруг волшебная лампа. Он трёт её, оттуда джин, всё как положено. Человек джину: «Джин, я хочу домой! В покой и безопасность!». Джин берёт его за руку и говорит: «Ну, пойдём, я знаю дорогу». Человек джину: «Не, ты не понял! Я быстро хочу!». Джин: «Ну, тогда побежали!». Так и вы сейчас в песках, а я вам дал направление. Идите или бегите, но только своими ногами, своими силами вы сможете чего-то добиться. Как всё осядет — ещё вопросы задавайте.

— Не, ты погоди! — окликнула Олеся Анатолия. Она была уже на грани истерики. — Так, а чё? Это всё как? Чё делать то?

— Спать. Прямо сейчас — спать, — категорически заявил Анатолий. Виктор улыбнулся. Ему настолько конкретные указания уже не нужны.

* * *

— Ты что понял? — спросил Игорь в палатке минут через десять.

— Каждое слово по отдельности точно понял. Всё вместе тоже понял. Но пока оно ещё разрозненно, нет какой-то общей картинки — признался Виктор, переодеваясь в ночное.

— Ты видел, Анатолий с Викой в одной палатке спят, — поделился наблюдением Игорь.

— Это хорошо? — неопределённо спросил Виктор. Он не знал, как отнестись к этой информации. Боялся себе признаться, что начал сторониться Вики, бояться её. Он не мог себе объяснить почему, но старался быть от неё подальше. Сейчас его кольнул укол стыда: такое поведение как минимум немилосердно. Возможно, он тоже мог бы быть чем-то полезен Вике. Но эгоизм мешал думать в этом направлении. А Анатолий обладал значительно большей силой духа…

— Не знаю. Она же умирает… Наверное… Не знаю даже… — замешкался Игорь.

— Игорь… А мы с тобой можем чем-то Вике жизнь облегчить… под конец?.. — с трудом проговорил Виктор. От этого ему опять свело челюсть и стало холодно внутри. Игоря тоже начало корёжить, он выгнул плечо и запрокинул голову. — Мне от одной мысли плохо становится. А как ей?.. — сдавленным голосом через силу проговорил Виктор.

— Я не знаю!.. — так же сдавленно ответил Игорь.

— И я не знаю. Но я боюсь к ней подходить, — признался Виктор и почувствовал облегчение. — Но я хочу что-то хорошее сделать. Я никогда ничего по настоящему хорошего не делал. Но я хочу измениться. Я поэтому и просил Толика научить. Думал, он сразу что-то сделает, но он говорит, что только самостоятельно можно… Надо Аню спросить. Ты тоже Вику боишься? Если честно?..

— … Да… Я вообще не знаю, когда она рядом… — бессвязно ответил Игорь.

— Давай с Аней про это поговорим. Вместе. Может быть, мы тоже что-то можем… я хочу быть полезным! — вдруг поставил твёрдую точку Виктор. Он понял, что это было одно из многих болтающихся в его голове беспокойств. Теперь он ощутил, что это его желание несомненно. Стало легче. Он как будто поймал эту неопределённо болтающуюся ленточку беспокойства и прикрепил к стенке гвоздём. Больше она его не тревожила.

— Давай. А то я тоже… — не сумел закончить от волнения мысль Игорь.

* * *

— Мужики, вы мелкую не видели? — хрипло спросила Лена Большая. — Что-то нет её нигде.

— Они с Сашей-уходимцем после Толика под ручку шли к источнику — отозвалась Юля из своей палатки.

— Не спугнуть бы… — подала голос Катя и продолжила погромче — Молодые, как вам выступление? Попало в сознание? Игорь? Юля?

— Мне понравилось. Вот как раз сейчас обсуждали, — отозвался Игорь.

— Ну, нормально. Только я думала, что-то конкретное будет, вы нам так расписывали. А тут просто общие слова были, я такое в журналах сама часто читаю. Но так, нормально… — высокомерно отозвалась Юля.

— А что тебе показалось не конкретным? — прицепилась Катя.

— Да я не знаю, я уже не помню, там так много было сказано, и ничего толком… — чуть раздражённо ответила Юля.

— Юль, а кроме журналов это же самое во втором томе «Мёртвых душ» не смотрела? В третьей части? — неожиданно разозлился Виктор. У него «монетка за монеткой» падало из «накопителя-отстойника» в сознание понимание сказанного. А ведь всё математически точно и логично сказано. Это же реальная последовательная инструкция.

— Да я не помню уже, давно читала, — так же нехотя, с раздражением в голосе отозвалась Юля.

— В каком втором томе? Вить, ты чё, перетрудился? — удивлённо вступила в разговор Оксана.

— По ходу, Витёк, ты разбогатеть решил, если восстановил из пепла рукопись, да? — саркастично присоединился Алексей.

— Не гнобите парня, всё правильно, — прозвучал категоричный Катин голос. — Это пару дней назад нам девочки рассказывали о своих вступительных сочинениях, о диалогах из третьей части второго тома «Мёртвых душ», и помещиках по фамилии Обломов и Тургенев. А ведь там действительно что-то такое могло быть…

— Вы серьёзно? Юля, Олеся, скажите, что злая тётка Катерина на вас наговаривает! — потребовала Оксана. Ответом ей была тишина. — Девочки! Это серьёзно?

— Ещё как серьёзно, — отрешённо прозвучал сквозь шуршание пакетов Катин голос. — Гриша от этого чуть браслет не разодрал…

— А чё не так?! — уже скандально подала голос Олеся.

— Да как бы тебе это сказать, помягче, — первым начал ответ Алексей. — Видишь ли, под конец своей жизни Николай Васильевич Гоголь попал под влияние монаха-мракобеса, который довёл его до крайнего состояния, и в этом эсхатологическом настрое Гоголь сжёг рукопись второго тома «Мёртвых душ». Даже черновиков не осталось. Никто не знает, что было в этом втором томе…

— И чё? Ну и чё?! — взорвалась Олеся после паузы. — Начитанные, блядь, всё!!. Умные!!. А сами в грязи копаетесь! Жизни не видите! На учительскую зарплату живёте! Зато умные все! Знают что в книжках написано! И чё вам это даёт?! Лекции слушают! Я бы лучше в баню сходила, чем три часа зад на скамейке морозить! Тоже начитанный, этот ваш Монблан! Тупыми врунами всех называет! А сам херню несёт, объяснить ничего не может! Как на вас посмотреть — так одни неудачники тут собрались!! Во время дождя радуются, своим тупым шуточкам смеются!! Дебильным идолам поклоняются!! А нормальной науки что-то я тут не видела!! — уже орала Олеся. Ей, похоже, было обидно быть самой тупой, но за прошедшие дни она это, видимо, со всей очевидностью осознала. Её свежая внешность здесь значения не имела, а ничего другого она предложить не могла.

— Олеся, тебя здесь в принципе никто не держит, — неожиданно раздался около палаток спокойный голос Евгения Борисовича. — Это вы меня просили взять вас сюда сейчас, потому что в июле прогуляли практику. Если тебя что-то не устраивает — ты сообщай, я тебе проставлю практику, как будто ты до конца августа тут пробыла, сразу уедешь, сможешь без помех смотреть «Дом-2» у себя дома. Доступно излагаю?

— Доступно… — тихим голосом ответила Олеся после паузы.

— Всем спокойной ночи, — весомо проговорил Евгений Борисович и пошёл к себе.

— Н-дя… Быть тупым — это плохо, быть тупым — это… да, он самый… — громко пробормотал Алексей.

— Я не тупая! — сквозь плач отозвалась Олеся.

— Да я так и понял, когда твои разговоры услышал, — настаивал Алексей. Олеся громко рыдала, со всхлипами и содроганием. Юля тихим бормотанием её утешала.

— Как победить в споре с женщиной? — спросил Пётр. — Начать спор первым и первым заплакать. — По палаткам прошёл смешок. От этого Олеся заревела ещё громче. Похоже, она ждала, что сейчас все кинуться её утешать. И от того, что всем было просто смешно, она обижалась ещё больше, плакала ещё горше. Виктор почувствовал отдалённое родство с Олесей: он тоже в первые дни считал окружающих его людей больными на голову неудачниками, так же мечтал, что если вдруг повредится здоровьем, то все вокруг начнут заполошно бегать и утешать, а он будет несчастно стонать. Увидев это со стороны он ощутил стыд… Как хорошо, что ему ни разу не представился случай так поступить.

— Да, мужики, Витя, Игорь, забыла сказать: вы завтра со мной утром встаёте, дежурить. Сегодня Сергей Олегович всё сам доделает, вы утром достаточно дров притащили, а завтра уже решим, что как — устало сказала Катя.

— Хорошо, Екатерина Сергеевна, — с готовностью отозвался Игорь. Олесино рыдание было ему в тягость, он был рад любому поводу от него отвлечься.

— А мы пока ночь ещё раз пролистаем третью часть второго тома «Мёртвых душ». И «Шинель два» заодно. Ну, и «Приключения премудрого пескаря в городе Глупом», конечно же!.. — заржал Алексей.

* * *

— …Мужики, подъём, — услышал Виктор утром Катин голос. — Встаё-ё-ё-ём!..

С вечера Виктор перебирал в памяти лекцию. Предложение за предложением, принцип за принципом. Долго ворочался под обиженные Олесины всхлипы, выстраивал алгоритмы применения полученных знаний.

— Да, да, идём… — залепетал Игорь и начал быстро вылезать из спальника в холодный сырой воздух.

— Виктор, а ты?

— Да, да, и я иду… — из головы вылетело имя, а назвать Катю заглазной кличкой «задорная вдова» не смог, хотел и остановил себя, от этого проснулся.

— Мелкая ночью так и не пришла. Надеюсь, это значит, солнышко, — проговорила Катя, сидя на корточках у входа в палатку.

— А сейчас на небе что? — хрипло уточнил Виктор.

— Сейчас туман сильный, не ясно, не видно неба, — ответила Катя.

— Туман утром — это к солнышку, — сонно прокомментировала Лена Большая, вылезая из своей палатки и направляясь на тропу «8 марта».

С вечера в бидонах осталось два ведра воды. Игорь разжёг сухой спирт, пока Виктор рубил на щепки поленце. Щепки сложили шалашиком вокруг таблетки сухого спирта, а когда щепки занялись оранжевым пламенем, сложили домиком крупные поленья. Поставили два ведра на огонь, пошли за водой на источник.

… До подъёма, до семи утра, почти половина лагеря самостоятельно встала, потому что с вечера пили много чая и сразу ушли спать, теперь, после массовой поливки леса, массово же пили кофе. А ещё сквозь туман проступило бледное идеально круглое солнце. Лена и Саша вышли из бани за руку, какие-то прозрачно-возвышенные. Катя достала банку сгущёнки, потом вторую, и когда пара оказалась рядом с костром, подозвала их к себе и вручила.

— По традиции вам положено, не знаю кому больше, поэтому обоим, — услышал Виктор церемонию награждения. — С Идолом поделиться не забудьте.

Лена и Саша взяли сгущёнку, умылись и пошли с едой посмотреть на лежанку раненого волка. Вернулись минут через десять, сообщили, что зверь на месте, в значительно лучшем состоянии, лежанка сухая. Увидел людей, бодро убежал. Оставили ему пайку.

— Семь утра, надо подъём трубить, — сообщил Евгений Борисович, зевая.

— Я пройду, — сдавленно сказал Игорь, который обливался слезами и кашлял от дыма у костра. Он непрерывно махал фанеркой, чтобы горели влажные дрова. А они больше дымили, чем горели. Поэтому с радостью воспользовался поводом убежать на свежий воздух. Виктор перехватил фанерку и в свою очередь начал нагнетать воздух в огонь…

— Ты ж смотри, сработало, — удивлённо проговорила Большая, переводя взгляд с пары Лена-Саша на небо.

— С бешеной коровой аккуратнее, вторую и крайнюю коробку вскрываю! — предупредила Катя, ставя на стол маргарин с изображением весёлой коровы на зелёной крышке.

— А вообще с продуктами как? — уточнил Евгений Борисович, который уже довольно долго стоял на одном месте и зевал.

— По плану, на это количество людей на пару недель хватает, — отчиталась Катя.

— Сильно подозреваю, что число людей уменьшится очень скоро, — спрогнозировал Евгений Борисович глядя в сторону палатки Юли и Олеси. Девочки выставили свои сумки наружу и сами были одеты в городскую одежду. — Бабы с возу, кобыле легче.

— Мелкая, вам с Сашей жилплощадь освобождается, — негромко хрипло сообщила Лена Большая.

Юля и Олеся с кривыми недовольными обиженными лицами подошли к Евгению Борисовичу, протянули ему бумаги для отметки о прохождении практики. Большой Начальник молча взял, сел за стол, вписал даты до конца августа, поставил хорошие оценки, после чего сказал оставаться на месте, сходил в свою палатку, принёс им деньги, оплатил отработанные дни. Девочки хотели сразу сорваться и уйти, но им было строго указано не устраивать глупых сцен и сначала позавтракать. Катя сделал им с собой в дорогу по два бутерброда, которые они тоже вроде бы не хотели брать, но Катя сдвинула брови и глупышки прижали уши.

— Посвятили их, а теперь и не разжалуешь, — с грустью тихонько проговорил Пётр.

Сразу после завтрака, ни с кем не прощаясь, Юля и Олеся пошли к дороге. До автобусной остановки было километров 12–13, но гордыня не позволила им просить машину.

— Как доберётесь — обязательно сообщите. Если доберётесь и не сообщите, я вас в сентябре накажу — пообещала Катя.

— Хорошо, сообщим, — через губу ответила Олеся. Юля кивнула.

Лена Маленькая и Саша-уходимец, который вдруг начал довольно быстро говорить, соображать и двигаться, сразу заселились в освободившуюся палатку.

— Редкая идеальная ситуация, когда в лагере не осталось дураков. Долгим такое счастье бывает только в одном случае: когда погода определяется количеством дождя и силой утренних заморозков, — поведал Сергей Олегович. — Так что либо ждём прибытия каких-то дураков, либо ухудшения погоды.

— Нормальная погода должна быть: Святоша никуда не делся, — тихонько возразил Анатолий. Он явно не любил Вадима Михайловича.

— В этом году Святоша как-то спокойно себя ведёт, заметил? Почти ни к кому не докапывается, — так же тихонько ответил Сергей.

— Дай то бог, — рассмеялись собеседники.

— Дядя Толя, а вы сегодня будете что-нибудь рассказывать? — спросил маленький Егор Калинин.

— Вообще-то не планировал, но если у тебя есть вопросы, или интерес к чему-то конкретному — могу специально рассказать, — чуть растерялся Анатолий.

— Дуры не вломят нас в городе по поводу уголовников на День? Что мы их помяли и слили? — спросил у Анатолия стоящий рядом Алексей.

— А кто им поверит? Во-первых, их тут не было, лично ничего не видели. Во-вторых, им на нас насрать. В-третьих, никто не подтвердит, если начнётся опрос. Да и сами менты их приглушат, ментам тоже не нужно лишних разговоров. Они и не такие преступления скрывают… Так что пусть треплются.

* * *

— Хорошая новость: прирезок больше не будет, — сообщил Евгений Борисович по приходе на работу. — Мы поймали хорошие границы, получается красивый памятник, восемь строений. Тщательно и быстро докапываем.

Лена Большая осталась в лагере, она была всё ещё сильно нездорова, хотя выглядела уже лучше, чем вчера. Быстро разместились по квадратам. Дядя Саша смог ускорить темп работ. Виктор так и сновал с тазами, отчего спина между лопатками заныла уже к первому перерыву. Туман к девяти утра почти рассеялся, но солнце всё равно было тусклое. Быстро начали игру в Контакт. Слова были сложные, длинные, Виктору малознакомые. Поэтому он часто просил объяснения незнакомых слов у тех, кто рядом.

Перед обедом дежурить с Катей ушёл только Игорь, потому что воды с утра натаскали полные вёдра и бидоны, а дров было достаточно. Кроме того, могла в чём-то мелком помочь Лена Большая, которая около полудня приходила на раскоп, сообщила, что после обеда вернётся окончательно, сегодня вылечилась долгим сном после завтрака.

Обед прошёл традиционно: 15 минут на еду, 45 минут сна. Дежурные на мытьё посуды Наташа и Вика быстро перемыли миски. Было как-то тихо, спокойно.

Виктор всё обдумывал, какой алгоритм применения полученных вчера знаний выстроить? С чего начать? Понял, что самым разумным будет спросить Анатолия. «Но правильно спросить, чтобы не выглядеть как Олеся», отметил про себя Виктор.

После обеда, когда на руководство вернулась Лена Большая, темп работы ещё больше возрос. Без лишних разговоров, только реплики по делу на площади 255 квадратных метров заглубились на 5 сантиметров. Всего за день углубились от восьми до двенадцати сантиметров. На «столе» Вадима Михайловича громоздились находки за день. Вадим Михайлович, Марина и Евгений Борисович без перерывов описывали и заворачивали найденные предметы, в числе которых проскальзывали бисеринки, бусинки, бусины и «чешуйки» — тончайшие овальные серебряные монетки-бактрианы. Костяки в могильных ямах полностью были очищены и сейчас выпирали из земли на «ножках»: строго под костями земля оставалась небольшим расходящимся конусом, а вокруг исследовалась и выносилась. Сейчас вокруг костей уже дошли до дна ямы, но кости ещё предстояло отрисовать и аккуратно снять, только после этого окончательно вычистить могильную яму.

— Когда чисто могильники раскапываем, много костяков рисуем, потом трудно избавиться от взгляда-рентгена. Это когда рисуешь череп, потом смотришь на живого человека, а видишь череп под кожей, — делился воспоминанием в перерыв Пётр. — Помнишь Васю-художника? Его комплименты? — засмеялся Пётр повернувшись к Анатолию. — Смотрит на девушку и говорит: «У тебя череп такой красивой формы».

— Ага, а она ему: «Это ты ещё меня лысой не видел» — засмеялись оба. — А так да, нарисуешься этих костей, потом вечером за ужином кто-то руку за хлебом тянет, а ты сквозь кожу отдельные фаланги пальцев видишь. А если плугом часть костей снесло, то только частично в живом человеке это и видишь.

— А как Вася рисовал скелеты в динамике, помнишь? — опять засмеялись собеседники.

— Это как? — включился в разговор Виктор.

— Вот, поди и пойми! Спрашиваешь, что так долго один скелет рисуешь? Полдня над ним корпишь! Мы уже по два полных костяка во всех мелочах отрисовали. А он: «я динамику ловлю». Какую динамику у неподвижного костяка можно поймать — так никому и не объяснил.

— Да, они с Роскошным Джо два сапога, четыре руки…

— С кем?

— Тоже товарищ один раз кратко приезжал. Очень загнанного вида товарищ, говоря аккуратно. Так вот, чтобы его подбодрить, его так прозвали. Самооценку ему хотели приподнять. Но более неподходящее прозвище можно дать только стремительному домкрату… очень нелепо звучало при взгляде на носителя. Так вот они на какой-то общей волне с художником корки мочили. То из леса вместо дров насквозь прогнивший валежник притащат, то воду на готовку не из ключа принесут, а из течения реки, где уже много всяких примесей, то вдруг решили, что если окрасить колышки, будет меньше коловрита, то есть болезни запинания о колы. Выкрасили они, значит, колы красным цветом с вечера, а дождём к утру краску посмыло. Она красной лужей стоит, выглядит страшно, все шарахались, удивлялись, кого тут прирезали и не прибрали… н-да… Пошли трудиться. Конец перерыву.

Каждый следующий таз давался Виктору всё труднее. Он подошёл к Лене Большой и попросил дать ему другую работу.

— А ты сколько времени тазы таскаешь?

— С утра.

— Вот, блин, дядя Саша поставил, а я не проконтролировала. Короче, запомни: тазы выносить только половину дня. Первую или вторую. Потом замена. Сейчас мы тебя обменяем. Олег! Отдавай лопату Виктору, бери таз. Кто ещё тазы с утра таскает? — поднялось пять рук. — Понятно, вас тоже меняем.

Лена быстро навела установленный порядок, Виктор с облегчением взялся за лопату.

— Выше темп, выше! Без перерывов и остановок! — командовала Лена. В последний час перед ужином Виктора перевели к Гале Калининой и Ане на расчистку крупного развала печи. В развале торчало много крупных кусков керамики, которые нельзя было сдвигать. Совочком между камнями, стоя на коленях без возможности опереться на руки Виктор с трудом дожидался окончания работы. Сегодня он сильно устал. Мальчишки непрерывно сновали между раскопом и «камералкой». Гора находок продолжала расти. Солнышко весь день давало ровный свет сквозь лёгкую дымку.

— Виктор, Игорь, на дежурство! — распорядилась Катя в последний час работы.

* * *

— Юля и Олеся благополучно добрались до Вологды, в Вологде дождь и ветер, — сообщила Катя, выключая телефон. Для экспедиции у неё был специальный китайский непромокаемый кнопочник с большой батареей и маленьким экраном, чисто «говорилка». За всё время пребывания в лесу она ещё ни разу его не заряжала, а заряда оставалось больше половины. — Долго они ехали, считай, десять часов.

— Автобусов, наверное, долго ждали. Сначала здесь, до Череповца перекладными по районам, потом от Череповца до Вологды. Как раз так и получается, — возразил Игорь.

— Ну да, наверное… — что-то прикидывая в уме, согласилась Катя.

Перед ужином Виктор сам организовал группу за дровами. Когда в лагерь начали входить работники, он вышел навстречу и сообщил, робея от собственной смелости:

— Нужны добрые феи для похода за дровами. Лёха, Петруха, вам завтра дежурить, проконтролируйте объём!

— Ох, ты ж какой взрослый стал, прямо сиськи выросли! — отреагировал на распоряжение Пётр. — Щас сделаем. Кто ещё идёт?

— Мы с Игорем, вы, видимо… Сегодня дров побольше надо, многие в баню пойдут. — И крикнул: — Кто в баню идти намерен — пошли за дровами, дров на баню нету!

— Щас сходим, — раздалось несколько голосов вокруг.

Виктора никто не хвалил, никто не указывал, как надо было давать распоряжения. Всё было естественно. Эту его личную победу никто не отметил, как победу. Но на то она и личная. Эта победа над обстоятельствами была важна для него самого.

— Господь каждому даёт по силам его, — прозвучал рядом голос Вадима Михайловича в ответ на какое-то упоминание, что почему-то сегодня день оказался трудным и поход за дровами будет уже через силу.

За полчаса принесли несколько деревьев, захрустели зубья пил, застучал колун, выросла горка колотых дров у костра, за несколько ходок выросла горка колотых дров около бани. Шесть вёдер в бане Виктор и Игорь по указанию Кати наполнили заранее и даже развели небольшой жар, чтобы кто-то успел помыться до ужина.

Виктор попал в баню после ужина, в группе с Леной Большой, Леной Маленькой, Наташей, Сашей-уходимцем и Олегом. День сегодняшнего дежурства дался гораздо проще.

* * *

После бани Виктор выловил у костра Анатолия.

— Можно тебя? Я по вчерашнему… да, вопросы есть. Да можно и тут… Я, как бы это, не знаю с чего начать. Что должно быть первым действием, вторым? Я всё думаю, просто как-то не это… — смущённо скомкал мысль Виктор.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: