 |
6. Социальное развитие народов, не стремящихся к научно-техническому прогрессу
|
|
|
|
6. Социальное развитие народов, не стремящихся к научно-техническому прогрессу
Болезненную встревоженность естественного чувства сверхъестественного испытывают в основном народы, успешные в научно-техническом творчестве. Можно сказать, беспокойство мистических идей – оборотная сторона материального прогресса. Однако культуры, менее способные к технике, также в итоге вовлекаются в хищнические изменения биосреды. А значит – им тоже со временем приходится глушить свои мистические фантазии. Включение народов, не тяготеющих к прогрессу, в противоприродную экспансию происходит, например, следующим образом:
1. Культуры, не склонные к техническим изыскам, настолько отстают в развитии, что становятся лёгкой добычей народов-технократов. Отсталые цивилизации впадают в орбиту прогрессивных соседей, ассимилируются ими и вступают в агрессивные отношения с природой в ритме этих культур-пришельцев.
Примером служат народности евразийского Севера. Не тяготея к техническим новациям, они в XVI-XVII вв. без особого сопротивления вошли в зону влияния России – более природно-экспансивного соседа. Следовательно, стали пользоваться материальными благами, добытыми этим соседом, хотя и оставаться при этом пассивными ведомыми, а не активными ведущими.
2. Народы, пренебрегавшие научно-техническим прогрессом, могут не только не покоряться развитым цивилизациям, но, напротив, сопротивляться им. Однако прогрессирующая военная слабость не позволит им достойно противостоять. Перед культурами-аутсайдерами встаёт дилемма: либо терпеть поражения до окончательного краха, либо – модернизировать идеологию, заимствовать опыт соседей и стать технически конкурентоспособными. Следовательно, подобно несопротивляющимся народностям из первого примера – тоже втянуться в процесс «разруливания» природоразвитием. А в будущем – и в процесс поиска средств от гиперактивности мистического чувства.
|
|
|
Примером может служить добровольно-вынужденная модернизация Турции. До XIX века эта страна успешно соперничала с западными рациональными социумами. Однако по мере технического прогресса военное превосходство последних стало подавляющим. Внешние неудачи Турции вызвали жёсткие внутриполитические столкновения туркофилов (младотурков) и западников, которые отстаивали, соответственно, самостоятельно-турецкий и европейский пути развития.
После поражения в I Мировой войне уже необходимость сохранения национального суверенитета вынудила турецкий народ (включая и младотурков тоже! ) переориентироваться на западные образцы. Пришлось по мере сил поддержать и европейские эксперименты над средой. А значит – вместе с новыми компаньонами вступить на путь, ведущий к бунту врождённой идеи сверхъестественного.
Аналогичные события имели место и в российской истории. Примером сознательного отказа от самобытно-созерцательного отношения к природе являются петровские реформы XVII-XVIII вв. Перенесение на российскую почву европейского рационализма (часто чисто внешнее) и способов добывания природных благ – вынужденная мера. Она вызвана явной неконкурентоспособностью России с технически развитыми социумами и угрозой поглощения Западом.
3. Не всегда, однако, в противоборстве культур, способных и неспособных к технике, последние осознанно отказываются от своих традиций и становятся добросовестными учениками социумов-технократов. Но если разумных судьба ведёт, то неразумных – тащит. Военные поражения народов, сопротивляющихся рационализации, но стремящихся к власти, приводят к насильственному их включению в орбиту технически развитых оппонентов.
|
|
|
Хрестоматийным примером введения рациональности путём завоевания являются походы Александра Македонского в IV веке до н. э. Македонские силы, количественно ничтожные, казалось бы, не имели шансов против многочисленных восточных деспотий. Однако сыграла роль техническая оснащённость македонцев, добытая вековыми «приручениями» природы.
Как видим, материально-технические достижения не скапливаются исключительно в избранных районах, а различными путями распределяются более или менее равномерно по всему миру.
Часть вторая
АФФЕКТИВНЫЕ ОБЩЕСТВА
Глава I
УНИВЕРСАЛИСТСКИЕ АФФЕКТИВНЫЕ ОБЩЕСТВА
1. Понятие аффективных обществ. Причины возникновения универсалистских аффективных обществ
| М |
акс Вебер в работе «Основные социологические понятия» подразделяет всю социально-значимую деятельность на четыре типа: традиционное действие, ценностно-рациональное, целерациональное и аффективное. Традиционные, ценностно-рациональные и целерациональные поступки приблизительно соответствуют действиям универсалистски-, коллективистски- и индивидуалистски-мотивированным. Разные термины обозначают в данном случае одно и то же.
Время преобладания в обществе традиционного (по Веберу) типа деятельности можно определить как универсалистскую эпоху. Периоды ценностно-рационального и целерационального труда – соответственно, как этапы коллективистские и индивидуалистские.
Три действия этой знаменитой классификации легко ложатся на выделенные нами три типа социальной активности. Последнее же действие Вебера – аффективное – это полусознательное-полурефлекторное стремление немедленно ликвидировать опасность, снять напряжение нежелательной ситуации, пока разум не готов оценить её адекватно. Скажем, при угрозе жизни человек способен на такие «аварийные» выходки, которые невозможны в уравновешенно-сознательном состоянии. Вроде бы аффективный тип деятельности применить в нашей работе негде – он остаётся незадействованным.
Однако присмотримся пристальнее. Движущим фактором истории нередко служит скопившееся мистическое беспокойство – тревога, вызванная длительным вмешательством в биоэволюцию. При болезненном обострении идеи Универсума желанным оказывается её успокоение. Тогда человеческие общебиологические запросы на время защемляются, вмешательство в биосреду сокращается. Мистические миражи отражаются той или иной религией. После же окончания религиозной терапии историю направляет уже поэтапное пробуждение человеческого естества и одновременное остывание религиозности.
|
|
|
Эпоха умиротворения встревоженного чувства Универсума названа универсалистской. Дальнейшая эмансипация людской природы от религиозной зависимости проходила через коллективистскую и индивидуалистскую фазы. Даже при беглом взгляде на историю видно, что три отмеченных этапа наступали не легко и беспрепятственно, а, бывало, с боями и прочими проблемами.
Вновь вернёмся к Веберу. Аффективный тип социального действия (в отличие от индивидуального), согласно немецкому социологу, приводит к власти харизматического лидера. Если ограничиться только этим общим толкованием социально-аффективных деяний, то термин «аффективный» можно использовать и в нашем исследовании. Под социальным аффективным действием будем понимать следующее: попытку удержать в обществе главенство прежней мотивации – универсалистской, коллективистской или индивидуалистской. И, следовательно, воспрепятствовать распространению новых стимулов – соответствующих следующей стадии. Причин для такого «торможения» развития и для сохранения прежней мотивации немало. Например:
1) Культурная, техническая отсталость того или иного региона, его периферийность. А значит – неготовность к общесоциальному прогрессу.
Поясним сказанное примером. Не все народы, входящие в какую-либо культурно-религиозную общность, принимают одинаковое участие в научно-техническом и социальном творчестве. В деле принуждения природы работать на человека всегда есть государства-лидеры и аутсайдеры. Например, в Европе начала XIX века к технологическим новаторам относились Англия и Франция. А такие страны как Испания или Италия жили идеологиями прошлого в глубоком равнодушии к НТП.
|
|
|
Взглянем на Европу спустя сто лет – ситуация изменилась. Лидером по приспособлению природы к человеку становится Германия. Ей успешно подражает Италия. Ещё через сто лет – в начале XXI века – все эти пять государств уже входят в единое образование – ЕС, и в координированном усердии забирают природные блага. Как видим, в приручении природы есть народы ведущие и ведомые. Ведомым государствам – например, Италии, Испании, Германии начала XIX в. – каждый шаг социального процесса, очевидно, дастся труднее, чем ведущим. Он вызовет непонимание и протесты. Прежняя мотивация взаимодействия окажется в периферийных обществах предпочтительнее последующей.
2) Неприятие социального процесса часто вызвано недостаточной отработанностью и усвоенностью в обществе прежних, исчезающих стимулов труда. Причиной этой недоусвоенности может быть хронологически более позднее распространение в стране одного из трёх видов кооперации по сравнению с освоением его окружающими. Например – вследствие врé менной государственной несамостоятельности.
Вновь обратимся к истории. Испания, Италия или Германия объединились в централизованные государства лишь в XIX веке. Общехристианский социальный процесс, ведомый, в первую очередь, Францией и Англией, проходил в то время уже коллективистскую фазу. Очевидно, три названные страны начали осваивать государствоцентризм позже, чем Англия или Франция.
К началу XX века – ко времени распространения в Европе индивидуализма – исчерпывающего освоения коллективизма испанцы, итальянцы или немцы вряд ли добились. Поэтому индивидуализм, замаячивший на социальном горизонте, оказывался малопривлекательным – до него ведь надо дозреть.
Социальное развитие, как известно, складывается успешно при поступенности и эволюционности. Например, обществу, осваивающему универсалистскую мотивацию на гуманистической стадии, будут чужды принципы индивидуализма. Индивидуалистские стимулы эволюционно вытекают из коллективистских, а не универсалистских. Поэтому развитие социума из универсализма в индивидуализм возможно через промежуточную станцию государствоцентризма.
Обратимся к аналогии. Чтобы научиться читать слова, следует освоить слоги. А прежде слогов – выучить буквы. Невозможно, не зная букв, сразу читать слогами. Или, не зная слогов – словами.
В общественном же развитии овладеть каким-то видом деятельности – универсалистским, коллективистским или индивидуалистским – означает ни что иное как научиться регулировать сотрудничество самостоятельно, без насилия властей. Так, универсалистский тип взаимодействия будет отработан, если хотя бы несколько поколений проживут при гуманистическом универсализме. То же скажем и о коллективизме. Только существование ряда генераций при этическом государствоцентризме засвидетельствует освоение этой стадии. Заставить социум перешагнуть через какую-то из трёх ступеней или бросить её недоосвоенной можно, лишь разрушив это общество извне. Поэтому государство, позднее других начавшее апробировать какой-либо из трёх видов деятельности и не успевшее его полностью отработать, воспротивится дальнейшему общественному процессу. Инстинкт самосохранения заставит его совершенствовать прежний тип единения и защищаться от нового.
|
|
|
3) Сопротивляться новым стимулам сотрудничества будет народ, подвергшийся экспансии социумов-носителей другой, чуждойрелигиозности. Экспансии государств, находящихся на более поздней социальной стадии и осваивающих иную мотивацию взаимодействия, чем упомянутый народ. Подобное имело место, в частности, при колониальных захватах европейцами Юго-Восточной Азии и внедрении туда индивидуализма.
Обобщим все три пункта, и получим следующее. Неприятие новых стимулов кооперации вызвано тем или иным социальным отставанием. Внешне же социальная отсталость проявится в ценностном отвержении новых форм жизнедеятельности, отрицании нового смысла бытия.
Ценностями, как известно, называют те жизненные принципы, которые человек неосознанно почитает должными и правильными. Система ценностей формирует религиозные, политические, этические, эстетические взгляды. Важно отметить: идеалы эти преимущественно иррациональны, заложены от природы и логическому обоснованию не подлежат. А потому – с трудом подаются перевоспитанию.
При преждевременном перерождении, скажем, универсализма в коллективизм или коллективизма в индивидуализм (=при социальном отставании) возникнет ценностное неприятие. Массы воспримут надвигающиеся стимулы враждебно. А именно, как:
¨ Неповиновение богоугодному порядку, грех в религиозном смысле, чреватый наказанием свыше;
¨ Переход от духовности к бездуховности, к бездушной рациональности, сужающий горизонт жизни и её обедняющий;
¨ Деградацию человека как вида, вследствие усиления в мотивации общебиологических потребностей. Дегенерацию – если исходить из его божественного или какого-либо ещё, но не природного происхождения;
¨ Попытку разрушить существующий социум, культуру и традиции. Как правило, в момент слома стареющей структуры новое единение ещё не опробовано и не усвоено.
Всякое качественное переструктурирование – стресс для общества. Поэтому противников социального движения всегда не меньше, чем сторонников. В «отстающих» же странах вытеснение универсалистского взаимодействия коллективистским, коллективистского индивидуалистским или индивидуалистского универсалистским особенно тяжело преодолевает сопротивление. Смена господствующей мотивации нередко ведёт к расколу на носителей, условно говоря, «прогрессистских» и «консервативных» идеалов. А значит – освоим два новых термина.
Под « прогрессистами » и « консерваторами » подразумевают социальные группы, соответственно, приемлющие и отвергающие новые межличностные принципы, очередные цели, замаячившие на социальном горизонте. Если «прогрессисты» ценностно одобряют перерождение прежних норм в новые – универсалистские, коллективистские или индивидуалистские, то их оппоненты-«консерваторы», напротив, предпочитают старые. А потому – стремятся «законсервировать» поколебленную гегемонию прежней мотивации.
Разночтения «прогрессистов» и «консерваторов» о смысле человеческой жизни имеют, напомним, аксиологическую (ценностную) природу. Это означает бессилие дискуссий и полемических аргументов. Ценностная несовместимость вызывает политический коллапс, преодолеть который каждая из сторон нередко может не переубеждением, а лишь силовым подавлением оппонентов. Очевидно, победа как «прогрессистов» над «консерваторами», так и «консерваторов» над «прогрессистами» предопределена объективными факторами. В первую очередь таким условием явитсястепень отлаженности в обществе сотрудничества на основе исчезающей мотивации.
Ещё раз подчеркнём: социальное развитие окажется эволюционным и последовательным лишь при исчерпывающем освоении каждого из трёх видов взаимодействий. И только после полного освоения каждого вида – обращении к следующему. При достаточной отработанности старых стимулов в обществе появляется широкий слой, не имеющий ценностных предубеждений против новых целей общежития. Наличие этого обширного «прогрессистского» класса облегчит социальное развитие и перерождение прежней мотивации в новую.
При недоусвоении же старых принципов распространение новых нарушит эволюционность. Следовательно – поставит под угрозу существование народа, и будет встречено в штыки. Недостаточная апробация «консервативной» кооперации внешне проявится в неприятии новой мотивации взаимодействия. В отстающем обществе человек не найдёт при новых стимулах ни цели, ни смысла существования. Это и предопределит сочувствие «консерваторам» и торможение социального развития.
Политические режимы, силой сламливавшие «консерваторов» и диктатурой переобъединявшие социум на «прогрессистской» мотивации, возникали неоднократно. Например – при Петре I в России, Наполеоне Бонапарте во Франции, Мустафе Кемале в Турции и т. д. Не редкость и «консервативные» режимы, решавшие, в свою очередь, «прогрессистскую» проблему. Рассмотрим внимательней, как им это удавалось. А чтобы не запутаться и облегчить себе жизнь, приведём следующую вспомогательную схемку:
Итак, «консерваторам», чтобы преодолеть «прогрессистское» сопротивление и сохранить прежнее взаимодействие в социуме предстояло следующее. Во-первых – теоретически дополнить «консервативную» доктрину антипрогрессистской направленностью. Например, известно, что коллективистская идеология рождается из недр универсализма. А исторический соперник-преемник коллективизма – индивидуализм. Очевидно, в исходной коллективистской доктрине будет немало антиуниверсалистских обоснований, но вряд ли найдутся антииндивидуалистские. Поэтому «консерваторам» для защиты от индивидуалистов следует теоретически осовременить старый государствоцентризм. Дополнить его антииндивидуалистской новизной и превратить в современное идеологическое оружие против «прогрессистов». Говоря иначе, сторонникам социальной статики следует переосмыслить «консервативное» учение так, чтобы обосновать не только прежние принципы труда, но и нынешнюю их защиту от «прогрессистов».
Во-вторых, «консерваторам» надлежало воодушевить массы на переустройство общества в соответствие с антипрогрессистски-обновлённой программой. Добиться всенародной поддержки в антипрогрессистской кампании. И, в заключение, завоевав власть, «консерваторам» необходимо взять под контроль мировоззрение и деятельность в социуме. Такое идеологическое закрепощение позволит своевременно выявить и выловить ценностных противников-«прогрессистов».
На последнем пункте остановимся подробней. «Консерваторы»-универсалисты или «консерваторы»-коллективисты, устанавливая политическую диктатуру при приближении, соответственно, государствоцентристской или индивидуалистской стадий, вновь объявляют народный разум несамостоятельным («злым»). В этом они схожи с идеологами церковного универсализма и абсолютистского государствоцентризма, но разнятся с теоретиками гуманистического универсализма или этического государствоцентризма. Однако в отличие от предшественников – церковных универсалистов и абсолютистских коллективистов – сторонники социального штиля контролируют массы не для обучения их новым принципам труда, соответствующим грядущей социальной стадии. Общество, напротив, закрепощается тотальным надзором для обороны от «прогрессистов» тех жизненных идеалов, которые начали исчезать в историческом развитии. Отмирающие нормы, повторим, признаются за эталон нередко по причине социального отставания страны.
Подобный тип действий «консерваторов» и будем называть общественным аффективным. Результат успешного осуществления социальных аффективных действий – создание режимов, которые назовём «аффективными».
Таким образом, аффективные общества – это общества, которые на переломных этапах удерживают господство прежней, отживающей мотивации взаимодействия – универсалистской, коллективистской или индивидуалистской – и временно блокируют распространение новых стимулов труда. Основная предпосылка аффективных режимов – недостаточная отработанность в народе исчезающих целей кооперации. Прежняя мотивация сохраняется в аффективных обществах за счёт тотального политического контроля, позволяющего выявлять и нейтрализовывать носителей социальной динамики – «прогрессистов».
Выше мы выделили три основных стимула (смысла) жизнедеятельности и, соответственно, три стадии общественного развития – универсалистские, коллективистские и индивидуалистские. Аффективные режимы постуниверсалистских-предколлективистских времён, возрождающие гегемонию универсализма, будем называть аффективными универсалистскими. Таким образом, этапы возникновения аффективных универсалистских обществ следующие:
Как видим, аффективные общества создаются социальным творчеством большинства населения, отвергающего «прогрессистский» смысл существования. А значит – имеют естественное происхождение. Этим они отличаются от банальных случаев тоталитаризма, насаждаемого «сверху вниз» старой политической элитой. В последнем случае социальная энергия масс искусственно подавляется уже отработанной идеологией ради удержания господствующим классом прежних привилегий и власти.
Итак, подытожим. Функция аффективных обществ – преодоление социально-политического кризиса, который вызван неспособностью населения к качественному скачку по вектору: универсализм – коллективизм – индивидуализм. Эта неготовность часто обусловлена социальным отставанием. Под социальным отставанием понимают недостаточное практическое усвоение массами исчезающих принципов взаимодействия.
Аффективные общества оберегают незрелое население от преждевременной активности «прогрессистов» и консервируют прежнюю мотивацию на два-три поколения. Этого бывает достаточно для полного освоения «консервативных» норм жизнедеятельности. Говоря иначе, аффективные режимы защищают социум от распада на период его эволюции до способности к созидательному труду при «прогрессистской» мотивации.
Аффективные общества прекращают существование либо естественным, мирным путём, после функционального самоисчерпания, либо – неестественным, в результате военного поражения. К первому варианту отнесём перерождение аффективных обществ после окончательного обучения народа «консервативно»-мотивированной кооперации. Признаком ликвидации социального отставания от стран-лидеров и полного освоения «консервативных» идеалов окажется появление так называемого поколения «детей». В отличие от генерации «отцов», оно ценностно приемлет «прогрессистские» стимулы труда и готово строить на них новый социум. Ко второму варианту отнесём разрушение аффективных обществ в результате их чрезмерной, неподкреплённой реальными силами агрессивности к внешним «прогрессистам» и последующего военного поражения.
|
|
|
