 |
Развитие судебной (юридической) психологии в России
|
|
|
|
Интерес к использованию психологических знаний в уголовном судопроизводстве проявлялся не только в европейских странах, но и в России. Одним из выразителей наиболее ярких новых взглядов в России на рубеже XVII-XVIII вв. на судебную систему, на необходимость замены пыток в судопроизводстве является Иван Тихонович Посошков (1652-1726), в 1724 г. написавший в форме «Доношения» (обращения) к Петру 1 «Книгу о скудости и богатстве», в которой наряду с другими он рассматривал вопросы, касающиеся правосудия, борьбы с преступностью, воинской службы и т. д.
И хотя автор не употреблял сам термин «психология», тем не менее в его книге содержались рекомендации психологического характера относительно того, как рассматривать жалобы, вести допрос, в том числе и на очной ставке, изобличать свидетелей, карать взяточников и т. п. при этом Посошков предлагал отказаться от существовавшего тогда инквизиционного режима судебной системы с его «судной расправой», сделав её более гуманной с использованием в ней методов, которые сейчас называют психологическими, при соблюдении нравственных, этических норм поведения лицами, имеющими отношение к отправлению правосудия.
Интересно, что первое освидетельствование невменяемого в судебном процессе было проведено в 1774 г. по делу об убийстве жены капитаном Ефимовичем.
Идеи И. Т. Посошкова получили дальнейшее развитие в трудах историка князя Михаила Михайловича Щербатова (1733-1790). Возможно, знакомый с трудом Посошкова, он писал о тех же проблемах судопроизводства, о том, что в России, особенно в её властных структурах, происходит «совершенное истребление всех благих нравов … грозящее падением государству»; что судьи «лихоимственно продают правосудие, чтобы получить себе прибыток.. не знают узаконений … угождают вельможам …». при этом он обращал внимание на необходимость принятия законов «с учетом психологии народа».
|
|
|
Постепенно идеи о необходимости переустройства судебной системы стали распространяться в общественном сознании. Выразителем этого процесса стал Александр Николаевич Радищев (1749-1802) — автор «Путешествия из Петербурга в Москву» и оды «Вольность». Он также подготовил законодательный проект «О законоположении» и «Проект для разделения уложения Российского», в которых им обращалось внимание на негативные качества тех, кто отправляет правосудие, необходимость совершенствования уголовного законодательства и выборности судей населением, на обязательное правило всякого законоположения, по которому «всегда должно почитаться аксиомою, что лучше предупреждать преступления, нежели оные наказывать». Для осуществления свободы личности Радищев предлагал обратиться к изучению судебной практики. А теории естественного права и общественного договора в «Проекте для разделения уложения Российского», написанном после ссылки, больной но не сломленный Радищев намечает антифеодальную программу защиты прав человека в обществе. Права граждан состоят в свободе 1) мысли; 2) сова; 3) деяния; 4) защите самого себя, когда закон это сделать не в силах; 5) праве собственности; 6) быть судимым себе равными... »[3].
В начале XIX в. необходимость психологического обоснования норм уголовного законодательства стала очевидной для еще большего числа исследователей. Активными сторонниками этой идеи стали профессор философии Петр Дмитриевич Лодий (1764-1829), профессор философско-юридического факультета Василий Кондратьевич Елпатьевский (1789-1854), профессор лифляндского права и практической юриспруденции Дерптского университета Христиан Юлий Людвиг Штельцер (1765-1831). Последний уже в 1806-1812 гг. читал в Московском университете лекции по «уголовной психологии».
|
|
|
Как писал в те годы автор первого курса уголовного права в России (1814) ректор Императорского Московского университета Сергей Иванович Баршев (1808-1882): «Ни один вопрос уголовного права не может быть решен без помощи психологии». Если судья, как полагал С. И. Баршев, не знает психологии, это будет «суд не над живыми существами, а над трупами». Главная причина ненадлежащего исполнения судьями своих обязанностей, считал он, состоит в том, что они изучают преступление, а не преступника. Представляется, что эти слова ученого не утратили своей актуальности и до сих пор.
Особое воздействие на пробуждение общественного правосознания в России, проявление интереса к личности участников судопроизводства, оказала судебная реформа 1864 г. В судопроизводстве утвердились принципы независимости и несменяемости судей, состязательности, равноправия сторон. Стал функционировать суд присяжных. Была создана независимая от государственной власти адвокатура. В результате возникли объективные условия для более широкого использования в уголовном судопроизводстве исследований из области психологии, психопатологии и психиатрии.
В 1871 г. в Казани публикуется первая в России монография, посвященная судебной психологии. Её автор — профессор психиатрии Казанского университета Александр Устинович Фрезе (1826-1884) полагал, что предмет судебной психологии составляет «применение к юридическим вопросам наших сведений о нормальном и ненормальном проявлении душевной жизни».
Большое влияние на пробуждение общественного, профессионального интереса к возможностям психологии в правоприменительной деятельности судебных органов, к зарождающейся судебной психологии оказали взгляды известного правоведа, основателя психической школы права Льва Иосифовича Петражицкого (1867-1931). Он разработал психологическую теорию права, интерпретируя право с позиции психологии. Согласно его концепции, определяющая роль в жизни общества принадлежит психическим факторам, прежде всего, эмоциям, эмоциональным переживаниям людей. По его мнению, в основе правовой нормы лежат психологические механизмы, всевозможного рода подсознательные «эмоциональные импульсы», которые в последующем на рациональном уровне перерабатываются сознанием. Вследствие этого сущность правовой реальности отражается в тех психических переживаниях (эмоциях), которые она содержит в себе, благодаря чему психическое становится частью правового, обеспечивая динамику юридического. Как он писал: «Право есть психический фактор общественной жизни, и оно действует психически».
|
|
|
После проведения Александром II великих реформ 1860-х гг. суд стал открытым и гласным, с состязательным участием сторон в процессе: «суд скорый, правый, милостивый, равный для всех»[4]. С созданием суда присяжных, независимой адвокатуры возникли объективные условия, позволившие привносить в уголовное судопроизводство новые достижения из области естественных наук, в т. ч. психологии. Поэтому многие видные юристы того времени, особенно судебные ораторы, как Анатолий Федорович Кони, Федор Никифорович Плевако, отец русской судебной риторики, Владимир Данилович Спасович, Александр Иванович Урусов, Леонид Евстафьевич Владимиров и др., нередко прибегали к использованию психологических знаний при оценке доказательств в суде, по существу пропагандируя возможности судебной психологии, необходимость использования её достижений при рассмотрении уголовных дел. Хочу процитировать высказывание Н. Д. Сергеевского: «Всякая сторона, всякое слово уголовного закона связано с плотью и кровью целых десятков поколений; для того, чтобы понять и оценить его по достоинству, необходимо проследить его происхождение, всю его генеалогию, насколько хватает средства истории»[5].
Также нельзя не отметить вклад в психологические знания русских писателей: Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, А. М. Горького, Л. Н. Андреева и др.
Например, судью Анатолия Федоровича Кони называли совестью судебной системы. Он отправлял преступников за решетку, невзирая на чины, звания и богатство. Он поклонялся богине правосудия, и даже сам император был ему не указ. Кони первым в России фактически начал борьбу с коррупцией с помощью уголовного права. А ораторский талант Кони всегда собирал полные залы на заседаниях. Одна из самых эффектных его речей как адвоката была произнесена в защиту мальчика-гимназиста, ударившего ножом одноклассника за то, что тот дразнил его «горбуном». Обвиняемый и в самом деле имел горб.
|
|
|
Кони вошел в зал и поздоровался с присяжными. Его поприветствовали в ответ. Кони снова поздоровался. И еще раз. И еще … так повторялось несколько минут, пока заседатели не взорвались от гнева. На что Кони невозмутимо ответил: «А ведь этого всего тридцать семь раз! А моего подзащитного травили так несколько лет».
В 1910 г. вышла работа Л. Е. Владимирова (1845-1917) «Психологическое исследование в уголовном суде», в котором он писал о необходимости использования подлинно научных психологических знаний при рассмотрении уголовных дел в судах, когда требуется выяснить «силу страсти, под влиянием которой действовал подсудимый», психическое состояние подсудимого «при отсутствии достаточности мотива», силу аффекта, «насколько этот аффект мог потемнить сознание». высказанные им идеи, в том числе и о проведении медико-психологических исследований в суде, в дальнейшем положили начало разработке проблем судебно-психологической экспертизы. Л. Е. Владимиров ввел в научный оборот термин «психология уголовного процесса», под которым понимал «психологическое обследование как совершенного преступления, так и доказывания».
Также многое сделал для распространения психологически знаний в уголовном судопроизводстве России известный общественный деятель, выдающийся русский юрист А. Ф. Кони (1844-1927), написавший ряд работ, в которых рассматривались психологические особенности поведения свидетелей, подсудимых в суде, содержались советы психологического характера представителям прокуратуры при поддержании обвинения в суде. Он писал: «Милосердие, побуждавшее присяжных оправдывать подсудимого, являлось более высоким благом, нежели механическое следование букве закона». Ну еще одна история про адвокатскую практику А. Ф. Кони. Подзащитный Кони обвинялся в краже. Доказательством служил воровской инструмент, обнаруженный в сумке обвиняемого.
- Тогда и меня судите за изнасилование! - предложил суду Кони.
- Но ведь факта не было! - возмутились присяжные.
- Но инструмент то имеется, - парировал адвокат.
Дальнейшее становление судебной (юридической) психологии связано и с именами таких выдающихся ученых, как Владимир Михайлович Бехтерев (1857-1927), Сергей Сергеевич Корсаков (1854-1900), Владимир Петрович Сербский (1855-1917). Интересными представляются взгляды Бехтерева на особенности психики, волеизъявления лиц психопатического круга с «нарушениями нормального отношения между силой внешнего раздражения и чувственной реакцией» с признаками «психо-нервной раздражительной слабости», в то же время не страдающими какой-либо душевной болезнью, к которой, по его словам, «целесообразно применять уменьшенную или неполную вменяемость».
|
|
|
В 1907 г. по инициативе Владимира Михайловича Бехтерева и Дмитрия Андреевича Дриля (1846-1910), представителя ветви уголовно-антропологической школы права, был открыт Научно-учебный психоневрологический институт, в программу которого входила разработка курса «судебной психологии». В 1909 г. в рамках данного института создается Криминологический институт. С этого времени судебная психология развивается в России как самостоятельная прикладная отрасль психологической науки. Отметим, что Д. А. Дриль поддерживал научные контакты с Ч. Ломброзо и Э. Ферри. Им была опубликована и подготовлена книга «Малолетние преступники» (1885). Дриль писал: «Каждый из нас, в том числе и преступник, прежде всего родится на свет с некоторыми определенными задатками, которые не вырабатываются, а ему передаются. Унаследованное, раз появившись на свете, начинает дальнейше развиваться в зависимости от влияния окружающих его внешних условий, которые в свою очередь дурны или хороши независимо от его желания и которые также независимо от его желания будут налагать неизгладимую печать на все его дальнейшее развитие и буду направлять последнее … таким образом, поведение и поступки человека — это равнодействующая усилий двух категорий: особенностей психофизической стороны природы деятеля и особенностей внешних воздействий, кторым он подвергается. Определить сколько-нибудь точно и взвесить доли влияния каждой из этих двух категорий факторов невозможно»[6].
В первые послереволюционные годы интерес к проблемам судебной психологии не ослабевает. Об этом свидетельствуют материалы 1 и 2 Всероссийских съездов по психоневрологии, состоявшихся в начале 1920-х гг. в те же годы в ряде крупных городов — Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Харькове, Минске, Баку — организуются кабинеты для проведения криминально-психологических исследований и кабинеты научно-следственной экспертизы, целью деятельности которых было изучение личности преступника и психологии преступления. В 1925 г. в Москве создается первый в мире Государственный институт по изучению преступности и преступника.
В 1920-е гг. издается целый ряд работ по судебной, криминальной психологии. Наиболее значительные из них принадлежали таким известным ученым, как Александр Ефремович Брусиловский, Сергей Викторович Позднышев, Константин Иванович Сотонин. Интересные исследования проводил Александр Романович Лурия (1902-1977) в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре. С помощью разработанного им метода «сопряженной моторной динамики» ему удалось выявлять «симптомы скрываемой ситуации» обследуемых лиц, подозреваемых в причастности к совершенным преступлениям. Полученные им результаты помогли создать прибор, который впоследствии получил название полиграфа, или лай-детектора.
Заметим, что различные подходы к пониманию мотивов совершения преступления и наказанию виновных, не являются только теоретическими выводами. Иногда они осуществляются самым необычным образом. Например, идеи социалиста- криминолога Э. Ферри, последователя Ч. Ломброзо, были заимствованы в ст. 10 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. и в ст. 26 УК РСФСР 1922 г. и 1926 г. В перечисленных актах вместо понятия «наказание» законодательно использовалось понятие «меры социальной защиты» как синтез концепций «общественной обороны» и «обороны классовой» Ферри, преобразовавших уголовное правосудие в некую «социальную предохранительную клинику». Поэтому выразители классового, диктаторского взгляда на меры уголовной репрессии А. Я. Вышинский и Н. В. Крыленко, отстаивали в связи с этим идею «опасного состояния», практикой превращения которой в жизнь вызвала такие явления как объективное вменение, нанесение превентивных ударов по неблагонадежным социальным группам и преследованию родственников преступника.
Только в Законе 1938 г. «О судоустройстве СССР, союзных и автономных республик» вернулось понятие «наказание», а в уголовном законе — в УК РСФСР 1960 г.
Важным событием, повлиявшим на последующее развитие судебной психологии, стал прошедший в 1930 г. 1 Всесоюзный съезд по изучению психологии. На нем была создана специальная секция по судебной психологии, где обсуждались доклады Александра Семеновича Тагера «Об итогах и перспективах изучения судебной психологии» и А. Е. Брусиловского «Основные проблемы психологии подсудимого в уголовном процессе». Участники съезда пришли к общему мнению о необходимости дальнейшего развития трех основных направлений судебной психологии: криминальной, пенитенциарной и процессуальной психологии.
Благодаря высокому уровню научных исследований отечественных ученых к началу 1930-х гг. судебная психология в нашей стране представляла собой авторитетную и обширную область науки, имеющую предметом изучения психологические предпосылки преступления, быт и психологию различных групп преступников, психологию свидетельских показаний судебно-психологическую экспертизу, психологию заключенного «тюремная психология» и т. п. Однако в то же время по отечественной психологии ударила первая волна репрессий, которая сопровождалась физическим уничтожением многих видных ученых. Не избежала подобной участи и судебная психология. Вторая волна репрессий пришлась на конец 1940-х — начало 1950-х гг. Репрессиям был придан идеологизированный характер борьбы с «бездарным космополитизмом, за верность марксизму-ленинизму» и пр. Одной из немногих работ того периода, имевшей отношение к судебной психологии, остался конспект лекций по психологии Петра Алексеевича Шеварёва, преподававшего в Военно-юридической академии Красной Армии.
Возрождение судебной психологии в нашей стране началось в 1960-е гг. С 1964 г. во всех юридических вузах вводится преподавание судебной психологии в качестве обязательной составной части профессиональной подготовки юристов. В этот период в ряде работ процессуально-криминалистического характера начинают вводиться психологические понятия, с помощью которых авторы объясняют те или иные явления правового характера, дают рекомендации по проведению различных следственных действий. Однако, к сожалению, в работах того периода далее психолого-правового комментария отдельных юридических вопросов дело не доходило, что придавало им, по выражению А. М. Столяренко: «психолого-комментаторский характер». В результате юридическая психология все еще была значительно ближе к юридической науке, чем к психологической, представляя собой «психологизирующую юриспруденцию», а не юридическую психологию.
В эти годы заметной вехой стала монография Александра Рувимовича Ратинова «Судебная психология для следователей» 1967 г., которая оказала положительное влияние на многие последующие исследования в данной области.
В 1968 г. по его инициативе создается Координационное бюро по судебной психологии при Академии наук СССР, принимается решение о выделении судебной (правовой) психологии в качестве самостоятельной научной специальности.
В 1971 г. создается секция судебной психологии в Обществе психологов СССР. Во Всесоюзном институте по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности организуется сектор психологических проблем борьбы с преступностью. В ряде ведущих юридических ВУЗов страны создаются кафедры юридической психологии. Во ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского начинает функционировать психологическая лаборатория.
В 1972 г. юридическая психология была признана самостоятельной дисциплиной.
На рубеже 1970-1989 гг. возродилась судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. Стала активно развиваться комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в сфере уголовного судопроизводства.
Только с середины 1980-х гг. стали появляться первые работы, посвященные психологическим исследованиям в области гражданского судопроизводства. Дальнейшее развитие это направление получило при создании в Государственной научном центре социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского отдела судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе. В результате этого стали активнее разрабатываться научно-методические основы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, всесторонне исследоваться психологические критерии оценки дееспособности субъектов различных гражданско-правовых отношений, индивидуально-психологические особенности их личности.
|
|
|
