Современное прямое рабство в странах «третьего мира»

Помимо «замаскированных» рабов, о которых мы сказали выше (кули и пеоны), в странах, находящихся за пределами обитания «золотого миллиар­да», сохраняется в наши дни и прямое рабство. Обратимся к специалистам. Например, к тому же Бейлзу (на которого мы уже ссылались раньше)². По его мнению, основными странами, где сегодня существует прямое рабство, являются Таиланд, Бразилия, Индия, Пакистан. Где­то рабство существует нелегально, где­то – полулегально.

Так, исследователь подробно пишет о рабстве в Таиланде. Источником «живого» товара является север этой страны, где население живет крайне

¹ Бьш к эк Сь П ² Kevin Bales. Disposable People New Slavery in the Global conomy University of California Press, 1999

бедно. Одним из дополнительных источников существования для жителей севера является продажа своих детей (чаще девочек, но и мальчиков тоже) в услужение, т.е. фактически в рабство (в Таиланде – это почти исключи­тельно так называемое «сексуальное» рабство). Рабство усилилось в Таи­ланде в связи с тем, что «цивилизация» стала активно проникать в север­ные районы страны. Люди стали проявлять желание больше потреблять, причем речь не только о продуктах, но и промышленных товарах. Соглас­но опросам общественного мнения, семьи, продавшие одну или несколько дочерей, в 60% случае могли бы избежать этого, если бы воздержались от покупки телевизора или видеотехники. Телевизор оказывается родителям дороже ребенка!

Косвенно правительство Таиланда стимулирует развитие рабства в своей стране. Еще в конце 80­х г. прошлого столетия вице­премьер Таилан­да для улучшения экономической ситуации в стране призвал губернаторов провинций создавать больше учреждений по оказанию сексуальных услуг. Началось бурное развитие сексуального туризма, а этот вид бизнеса невоз­можен без сексуального рабства. Как отмечает Бейлз, в конце 90­х гг. до­ходы Таиланда от секс­индустрии в 13 раз превышали доходы от сборки и экспорта компьютеров (отрасли, которая официально объявлялась ведущей отраслью экономики Таиланда). Образно выражаясь, экономика Таиланда оказалась на игле рабства.

Другой пример современного рабства – Мавритания. В этой стране мавры­мусульмане, как правило, живут большими семьями и взрослые муж­чины владеют рабами, которые также входят фактически в состав этих семей в качестве пожизненных слуг. Рабы там крайне редко продаются, они переда­ются по наследству мужчинам­хозяевам. Живут рабы в доме хозяина, за свою работу платы не получают, свободы передвижения не имеют. Очевидно, что подобное рабство является достаточно «мягким», отношения между хозяева­ми и рабами носят достаточно «семейный» характер.

В 1980 г. в стране был принят закон, запрещающий рабство, однако и после этого оно никуда не исчезло. Дела против рабовладения рассматри­ваются в судах, однако чаще всего решения выносятся в пользу сохранения существующего статус­кво. При этом делаются ссылки на то, что такое раб­ство является неотъемлемой чертой мусульманской культуры. Да и сами рабы не желают покидать своих хозяев, так как найти работы за пределами хозяйства «рабовладельца» крайне трудно. Освобожденные или освободив­шиеся рабы становятся париями общества. Как отмечает Бейлз, насилие над человеком в Мавритании завуалировано и освящено традицией, поэтому непосвященный может даже не заметить фактически существующего здесь рабства. Впрочем, если сравнивать Мавританию и Таиланд, то в первой из этих стран рабство носит патриархальный характер, а во второй – капита­листический, т.е. более жесткий.

В Бразилии рабство имеет преимущественно долговой характер. Жи­тели трущоб бразильских городов в последние десятилетия охотно завербо­вывались для «постоянных» работ по «освоению» амазонских джунглей. На местах работ они очень быстро попадали в долговую зависимость от вер­бовщиков. Эксплуатация новых рабов самая беспощадная, шансов убежать из охраняемых лагерей, расположенных в тысячах километров от городов, нет никаких. Рабы используются в основном для обжига древесного угля, используемого в сталелитейной промышленности. В 1996 году только в трех графствах штата Мату Гросу в 200 угольных лагерях содержалось около 10 тысяч человек, включая женщин и детей. А ведь это только один штат! Как правило, работники выдерживают нечеловеческие условия работы не более одного­двух лет. После этого они уже никому не нужны. Поистине они пред­ставляют собой «одноразовых людей»!

В Индии, по оценкам Бейлза, из 950 млн человек, населяющих страну, к рабам можно отнести от 10 до 20 млн. В индийской деревне на протяже­нии многих веков сохраняется патриархальное рабство. Оно дополняется долговым рабством в городах, причем последнее быстро росло после Вто­рой мировой войны. Бейлз отмечает, что Индия является, пожалуй, един­ственной страной, где предпринимаются хоть какие­то практические шаги по искоренению долгового рабства. Правительство разрабатывает и про­водит в жизнь программы «реабилитации»: долговым рабам предлагаются беспроцентные ссуды, ведется переквалификация бывших рабов, они обе­спечиваются рабочими местами. Ссуды могут выдаваться в денежной фор­ме или в виде земельных участков и скота.

В Пакистане «питательной почвой» для процветания рабства является процесс обезземеливания крестьян. Кроме того, в сельском хозяйстве круп­ные землевладельцы при государственной поддержке проводят модерниза­цию, последовательно вытесняя наемных рабочих техникой. Эти два взаимос­вязанных процесса обусловили резкое увеличение численности безработных и нищих в стране. Многие семьи оказались в серьезной долговой зависимости от кредиторов. Люди целыми семьями стали продавать себя в рабство вла­дельцам заводов по обжигу печей. По сути, это форма долгового рабства: на всех работниках кирпичных заводов «висит» неоплатный и растущий долг, заработная плата им устанавливается на уровне прожиточного минимума, статус долгового раба вместе с долгами переходит от одного поколения к дру­гому. Долговые рабы в Пакистане образуют низшую касту общества.

Весьма развито рабство и во многих странах Африки. Именно к ним особенно подходит термин Бейлза «одноразовые люди». Там «живой товар» стал очень дешевым, предложение на таком африканском рынке с лихвой превышает спрос. Вот что пишет Бейлз про ситуацию в Кот д’Ивуар: «В Кот д’Ивуар, где выращивается основной урожай какао­бобов, большин­ство владельцев плантаций использует рабский труд… Как только челове­ческое сырье оказывается отработанным, его отбрасывают прочь и заменя­ют новым: восьмилетний ребенок в Кот д’Ивуар не стоит и тридцати евро. Погибает он обычно через пару лет»¹.

С нашей точки зрения, Бейлз очень узко подходит к определению со­временного рабства, включая в его состав лишь наиболее одиозные фор­мы эксплуатации работников в странах «третьего» мира. Бесплатное ис­пользование труда наемных работников в странах Запада выпадает из поля зрения этого исследователя. По его оценкам, общее количество рабов в мире в конце XX века составляло лишь 27 млн человек. Международ­ная организация труда (МОТ) в 2005 году опубликовала доклад, соглас­но которому в мире принудительным (т.е. рабским) трудом занималось 12,3 млн человек. Некоторые правозащитные организации дают бóльшую цифру – до 100 млн человек. А организация «Anti­Slavery» оценивает чис­ленность рабов в 200 млн человек (то есть примерно в 3 процента всего населения нашей планеты). Но и в этих подсчетах не фигурирует населе­ние стран Запада.

Оценки роли и места рабского труда в мировой экономике, встречаю­щиеся в публикациях международных организаций, явно занижены. Чи­стая продукция, созданная рабами в 2001 году, оценивается в скромную цифру 13 млрд долл². Но даже эта цифра не так уж мала. Косвенное влияние рабского труда в странах «третьего мира» на мировую экономику весьма существенно. Например, на древесном угле, производимом рабами в джун­глях Амазонии, выплавляется почти вся сталь в Бразилии (косвенное ис­пользование рабского труда в смежной отрасли). Далее из этой стали про­изводится продукция машиностроительной отрасли. И так до производства конечного продукта, который мы с вами покупаем в супермаркете – причем по ценам более низким, чем цены продукции компаний, рабским трудом не пользующихся. Такие компании рано или поздно терпят крах, и с рынка труда исчезают рабочие места – в том числе и наши с вами.

Жесткие законы конкуренции (непременный атрибут капитализма) за­ставляют рано или поздно все компании прибегать к использованию рабско­го труда – сначала косвенному, а затем и прямому.

¹ Ц: К В, Г В Ч к к П Екб: Уь

Кь, 2007 С 36 ² Е В Мх Рф к: Кэ Б О ю б бь экк Ск б Т 2, №4, 2002

Рабство давно отменено и запрещено. Но законы капитализма таковы, что капитал пойдет на использование прямого рабства, если оно окажется бо­лее рентабельным, чем рабство наемное. Достаточно вспомнить в этой связи строки Маркса из «Капитала»: «Капитал боится отсутствия прибыли. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обе­спечьте 10% – и капитал готов на всякое применение. При 20% он становится оживленным. При 50% положительно готов сломать себе голову. При 100% он попирает почти все человеческие законы. При 300% нет такого преступле­ния, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы»¹.