Нелегальное рабство на западе и в россии

Рабство в узком смысле существует не только в странах «третьего мира», но и в экономически более развитых государствах, где любые фор­мы прямого рабовладения запрещены и всячески обличаются. Там прямое рабовладение существует, уйдя в «тень» или «подполье». Готовность ра­ботодателей идти на нарушение законов связана со стремлением снизить издержки на рабочую силу. Для этого нужны работники, которые не будут жаловаться в суд или обращаться в организации по защите прав человека, поскольку сами нарушают закон. Речь идет о нелегальных мигрантах, т.е. иностранцах, не имеющих необходимых разрешений на работу и прожива­ние в стране. Нередко мигранты становятся «нелегалами» потому, что их обманывают агентства по трудоустройству и различного рода нечистые на руку вербовщики. Такие «нелегалы» соглашаются на любые условия труда. Работодатель заставляет их работать по 12 и иногда и 16 часов в сутки, пла­тит работникам по минимуму, а иногда вообще ничего не платит, экономит на обустройстве жилья.

Следует иметь в виду, что нелегальные рабы сегодня почти не использу­ются на Западе для производства товаров. Зачем? Организация производств на территории экономически развитых стран, где законы запрещают исполь­зование прямого рабства, создает для предпринимателей неоправданно высо­кие риски. Поэтому транснациональные корпорации предпочитают выводить трудоемкие производства в страны «третьего мира» и там без особой оглядки на закон максимально «эффективно» использовать местных рабов.

Сложнее с оказанием услуг. Ведь услуги могут потребляться только там, где они создаются. Например, так называемые «секс­услуги». Конечно, «ци­вилизованному» жителю Запада можно за такими «услугами» поехать в тот

¹ К Мк, Ф Эь С, 2 Т 23 С 770 Об э ф ю Мк М к фю к б Томаса Даннинга (1799–1873) (Thomas J Dunning Trades Unions and Strikes: Their Philosophy and Intention London, 1860 P 35–36)

же Таиланд. Но можно эти «услуги» получить на месте, для чего и нужны нелегальные рабы. Поэтому бóльшая часть нелегальных рабов на Западе – женщины, оказывающие «секс­услуги». Так, в Европе постоянно трудятся от 400 тыс до 1 млн женщин­рабов. По данным исследования ООН, в Бельгии и Германии проститутка ежемесячно приносит своему хозяину доход, равный в среднем 7,5 тыс долларов. Сама она получает примерно 500 долл.

Женщины­рабыни попадают на Запад по каналам работорговли.

Безусловно, что работорговля в современных условиях может быть толь­ко нелегальной, т.е. выступать в форме контрабанды живого товара. Согласно докладу ЦРУ, только в США ежегодно ввозится контрабандным путем около 50 тыс женщин, которым работорговцы обещали должности секретарш, гор­ничных, официанток, продавщиц и т.п. Работорговцы скрываются за выве­сками рекрутинговых, модельных и туристических агентств, брачных бюро и прочих подобных организаций. Какая­то часть живого товара собирается путем прямых хищений людей преступными группами.

Контрабандисты создали надежные каналы поставок живого товара, в эту торговую сеть прямо и косвенно втянуты многие полицейские и ми­грационные чиновники, сотрудники спецслужб стран­экспортеров, стран транзита, стран­импортеров. Страны­экспортеры – преимущественно разви­вающиеся страны, а также страны бывшего социалистического лагеря. Стра­ны­импортеры – преимущественно экономически развитые страны.

По данным доклада ООН «Торговля людьми: глобальные закономерно­сти» (2006 г.), источниками «живого товара» были в общей сложности 127 стран мира. Использовались рабы в 137 странах мира. Основными точками транзита «живого товара» были такие страны, как США, Израиль, Турция, Италия, Япония, Германия, Греция, а также Россия.

По данным государственного департамента США, ежегодно в мире продается и покупается около 4 млн человек. ООН называет цифру, равную 700 тыс человек. Организация «Human Rights Watch» оценивает количество ежегодно продаваемых рабов в 800–900 тыс человек. Расхождения объясня­ются как некоторыми различиями в определении того, что такое рабство, так и тем, что одни оценки учитывают лишь первичные сделки на рынке «живого товара» (продажа свободного человека в рабство), а другие – и вто­ричные, т.е. перепродажу рабов.

Ежегодный доход от торговли «живым товаром» во всем мире, по дан­ным ООН, составляет порядка 7 млрд долл. (причем только от сделки купли­продажи, без учета доходов от последующей эксплуатации раба), и он достает­ся криминальным структурам. Государственный департамент США называет более высокую цифру доходов от мировой торговли рабами – 32 млрд долл. в год. По мнению Госдепа, торговля людьми – третий по прибыльности бизнес после торговли наркотиками и оружием. Как правило, торговле «живым то­варом» сопутствует торговля наркотиками: преступные группы нередко за­ставляют своих жертв участвовать в перевозках этого запрещенного товара.

ООН подготовила список стран, которые активно занимаются работор­говлей. Первое место в нем занимает Россия. Вслед за ней идут Украина, Таи­ланд, Нигерия, Албания, Китай, Белоруссия, Болгария.

К сожалению, Россия занимает первое место во всех номинациях: и как экспортер, и как импортер, и как страна транзита. И это несмотря на то, что в России с 2003 года существует уголовная ответственность за куплю­продажу человека (ст. 127.1 УК РФ) и за использование рабского труда (ст.

127.2 УК РФ). В начале нынешнего столетия на положении невольников на­ходилось более 600 тыс граждан бывшего СССР. Они пребывали в неволе на территории как России, так и других стран – бывших советских респу­блик и дальнего зарубежья.

Из России налажен вывоз женщин и детей в США, Европу и на Ближний Восток. Транзитные потоки «живого товара» через Россию идут на Запад из Китая, Индии, Бангладеш, Пакистана, Афганистана.

Если экспорт «живого товара» из России в основном женский, то им­порт – мужской. Импортный «товар» используется в строительстве, жилищ­но­коммунальном и сельском хозяйстве. В 2009 году в Российской Федера­ции имели регистрацию, дающую право на работу, лишь 1,5 млн трудовых мигрантов. В то же время численность нелегальных мигрантов в последние несколько лет оценивается на уровне 5 млн человек. По экспертным оцен­кам, за счет иностранных рабочих создается 5–7% ВВП России. Однако этот позитивный экономический эффект от использования иностранных рабов эфемерен. Нелегальное рабство, процветающее в России с начала 90­х гг., очень негативно отражается на социальном положении коренного населе­ния Российской Федерации.

Во­первых, растет безработица среди местного населения.

Во­вторых, широкое использование рабского труда мигрантов понижает общий уровень заработной платы во многих отраслях российской экономики (особенно в строительстве).

В­третьих, обостряется криминальная ситуация в стране на почве «эт­нической преступности». В дальнейшем вполне возможны крупномасштаб­ные межэтнические конфликты во многих городах и населенных пунктах России. Локальные же межэтнические стычки, к сожалению, уже давно ста­ли нормой нашей жизни.

Но – еще раз напомним слова английского профсоюзного деятеля Т. Дан­нинга (ошибочно приписываемые К. Марксу) о том, что капитал «при 100%… попирает почти все человеческие законы». От использования рабов­нелегалов российские работодатели имеют норму прибыли, существенно превышаю­щую 100%. А потому статью 127 УК об ответственности за торговлю людьми и использование рабского труда соблюдать они не собираются. Более того, всячески блокируют через своих лоббистов любые попытки власти ограни­чить нелегальный приток в Россию иностранных рабочих рук¹.

«тюремное рабство»: американский гулаг (1)

Еще одна форма рабства, которая в ближайшее время может принять угрожающие масштабы, – рабство тюремное. Многие граждане еще не очень понимают, о чем идет речь. А надо бы понимать, потому что «тюрем­ное» рабство грозит каждому.

«Тюремное» рабство соответствует самым строгим определениям раб­ства: во­первых, в рамках «тюремного рабства» человек жестко, с помощью силы, принуждается к труду; во­вторых, при такой форме рабства оплата труда минимальна, а норма прибыли от использования такого труда запре­дельно высока.

Как можно догадаться из самого названия, «тюремное рабство» – ис­пользование труда заключенных. Но при этом мы уточним: использование труда заключенных в целях получения прибыли частным капиталом (в от­личие, скажем, от такого труда, как уборка территорий и помещений тюрь­мы). В таком смысле «тюремное рабство» – новое явление экономической и социальной жизни капиталистических стран. Можно дать такое определе­ние: «тюремное рабство» – приватизация (т.е. присвоение частным капи­талом) труда заключенных.

Эта приватизация осуществляется в двух основных формах:

�. сдача государственными тюрьмами заключенных в качестве рабочей силы в аренду частным компаниям;

�. приватизация тюремных учреждений, превращение их в частные ком­пании различных форм собственности (в том числе акционерной).

 

Наибольшее распространение «тюремное рабство» получило в США. 13­я поправка к Конституции США, запрещающая принудительный труд, содержит оговорку: «Рабство и насильственное принуждение к работе, за исключением наказания за преступление, должным образом осужденное, не должны существовать в США». Таким образом, рабство в американских тюрьмах вполне законно.

Первая из названных форм («аренда» заключенных) появилась в Аме­рике в XIX веке – сразу же после Гражданской войны 1861–1865 гг. и от­

¹ С: Ю Ю Ак ь бк: к Аф к к юкх к М, 2010

мены прямого рабства для ликвидации острого дефицита дешевой рабочей силы. Отпущенных на свободу рабов обвиняли в том, что они задолжали прежним хозяевам или в мелких кражах, и помещали в тюрьмы. Затем их «сдавали в аренду» для сбора хлопка, строительства железных дорог, рабо­ты в шахтах. В штате Джорджия, например, в период с 1870 по 1910 гг. 88% «сданных в аренду» составляли негры, в Алабаме – 93%. В Миссисипи до 1972 года функционировала огромная плантация, использовавшая труд за­ключенных на основе договора «аренды». И в начале XXI века по крайней мере 37 штатов легализовали использование частными компаниями труда «арендуемых» заключенных.

Американский исследователь проблемы «тюремного рабства» Вики Пелаэс в статье «Тюремный бизнес в США: большой бизнес или новая фор­ма рабства?»¹пишет: «В список этих корпораций (которые «арендуют» за­ключенных. – В. К.) входят самые сливки американского корпоративного сообщества: “IBM”, “Boeing”, “Motorola”, “Microsoft”, “AT&T”, “Wireless”, “Texas Instrument”, “Dell”, “Compaq”, “Honeywell”, “Hewlett­Packard”, “Nortel”, “Lucent Technologies”, “3Com”, “Intel”, “Northern Telecom”, “TWA”, “Nordstrom’s”, “Revlon”, “Macy’s”, “Pierre Cardin”, “Target Stores” и многие другие. Все эти компании с восторгом отнеслись к радужным экономиче­ским перспективам, которые сулил тюремный труд. С 1980 по 1994 год при­были с 392 миллионов долларов выросли до 1 миллиарда 31 миллиона».

Выгода от такого «сотрудничества» для частных корпораций очевид­на: они платят «арендуемым» рабам по минимальным ставкам заработной платы, установленным в соответствующем штате, а кое­где – и ниже этой нормы. Например, в штате Колорадо – около 2 долларов за час, что значи­тельно меньше минимальной ставки.

В особо тяжелом положении находятся заключенные некоторых южных штатов Америки, где они – как и до отмены рабства в XIX веке продолжают трудиться на тех же самых хлопковых плантациях. Особую известность получила тюрьма усиленного режима в штате Луизина под на­званием «Ангола». Заключенные этой тюрьмы обрабатывают 18 тыс акров земли, на которой выращивается хлопок, пшеница, соя, кукуруза. Заклю­ченные в «Анголе» получают за свой труд всего лишь от 4 до 20 центов в час. Мало того: им оставляют лишь половину заработанных денег, а вто­рую половину кладут на счет заключенного для выплаты ему в момент освобождения. Правда, выходят из «Анголы» единицы (лишь 3%). С одной стороны, большинство из заключенных имеют большие сроки; с другой стороны, от нещадной эксплуатации и плохих условий содержания они рано уходят из жизни.

¹ Global Research 10032008

Есть и другие подобные тюрьмы­фермы в штате Луизиана. Всего 16% за­ключенных в этом штате приговариваются к сельскохозяйственным работам. В соседних штатах – Техасе и Арканзасе – доля таких заключенных равна соответственно 17 и 40%.

Вторая форма «тюремного рабства» – частные тюрьмы – появилась в США в 1980­е годы при президенте Р. Рейгане, а затем приватизация го­сударственных тюрем продолжилась при президентах Дж. Буше­старшем и Клинтоне. Первая приватизация государственной тюрьмы в штате Теннеси произошла в феврале 1983 года, и провела эту операцию венчурная компания «Massey Burch Investment».

По данным уже упомянутого нами Вики Пелаэса, в США к 2008 году в 27 штатах было уже 100 частных тюрем с 62 тыс заключенных (для сравне­ния: 5 частных тюрем с 2 тыс заключенных за 10 лет до этого). Эти тюрьмы управлялись 18 частными корпорациями. Самые крупные из них – «Коррек­ционная корпорация Америки» (ССА) и «Уокенхат» (новое название этой фирмы – «G4S»); они контролировали 75% всех заключенных частных тю­рем. Акции CCA с 1986 года стали торговаться на Нью­Йоркской фондовой бирже. В 2009 году ее капитализация оценивалась в 2,26 млрд долл.

Частные тюремные компании заключают долгосрочные концессионные соглашения с государством на управление тюрьмами. При этом они получа­ют от государства определенные средства на каждого заключенного. Оплата труда заключенного определяется самой компанией; ставки намного мень­ше тех сумм, которые выплачивают компании, эксплуатирующие заключен­ных на основе аренды (первая форма «тюремного рабства»). Ставки оплаты в частных тюрьмах иногда равняются 17 центам за час. За самый квалифи­цированный труд платят не более 50 центов. В тюрьмах, в отличие от про­изводственных компаний, не может быть и речи о забастовках, профсоюз­ной деятельности, отпусках, больничных. Для «стимулирования» трудовой деятельности «тюремных рабов» работодатели обещают «за хороший труд» сократить срок «отсидки». Однако при этом действует и система штрафов, которая фактически может сделать заключение пожизненным.

Тюремная индустрия США зиждется как на прямом использовании частным капиталом рабочей силы заключенных (ее «аренда» или прямая эксплуатация в частных тюрьмах), так и на косвенном. Под косвенным ис­пользованием имеется в виду, что организация производства осуществляет­ся администрацией тюрьмы, а произведенная заключенными продукция на основании договора поставляется частным компаниям. Цена такой продук­ции обычно намного ниже, чем рыночная. Определить масштабы косвенного использования труда заключенных частными компаниями США достаточно трудно. Здесь возможно большое количество злоупотреблений на почве сго­вора администрации государственной тюрьмы и частной компании. Этот вид бизнеса принято относить к «теневому».

Как пишет американская печать, на основе частных тюрем стал фор­мироваться «тюремный индустриальный комплекс». Он занимает все бо­лее видное место в производстве многих видов продукции в США. Се­годня тюремная индустрия США выпускает 100% всех военных касок, форменных ремней и портупей, бронежилетов, идентификационных карт, рубашек, брюк, палаток, рюкзаков и фляжек для армии страны. Помимо военного снаряжения и обмундирования тюрьма обеспечивает 98% рын­ка монтажных инструментов, 46% – пуленепробиваемых жилетов, 36% – бытовой техники, 30% – наушников, микрофонов, мегафонов и 21% – офисной мебели.

В статье Вики Пелаэса мы читаем: «Тюремная индустрия – одна из наи­более быстро растущих отраслей, и инвесторы ее находятся на Уолл­стрит». Ссылаясь на другой источник, он пишет: «У этой многомиллионной инду­стрии есть собственные торговые выставки, съезды, веб­сайты, интернет­каталоги. Она ведет прямые рекламные кампании, владеет проектировочны­ми и строительными фирмами, инвестиционными фондами на Уолл­стрит, фирмами по эксплуатации зданий, по снабжению продовольствием, а также у нее имеется вооруженная охрана и обитые войлоком камеры».

Обнаружилось, что норма прибыли в тюремной промышленности США очень высока. В этой связи у транснациональных корпораций (ТНК) снизил­ся и даже исчез стимул переводить свои производства из США в экономиче­ски отсталые страны. Не исключено, что процесс может пойти в обратном направлении. У Вики Пелаэса читаем: «Благодаря тюремному труду Соеди­ненные Штаты вновь оказались привлекательным местом для инвестиций в труд, что раньше было уделом стран Третьего мира. В Мексике расположен­ное вблизи границы сборочное производство закрылось и перевело свои опе­рации в тюрьму “Сент­Квентин” (Калифорния). В Техасе с завода уволили 150 рабочих и заключили контракт с частной тюрьмой “Локхарт”, где теперь собираются электросхемы для таких компаний, как “IBM” и “Compaq”. Член Палаты представителей штата Орегон недавно просил корпорацию “Nike” поторопиться с переводом производства из Индонезии в Орегон, сказав, что “здесь у производителя не будет проблем с транспортировкой, здесь мы обе­спечим конкурентоспособный тюремный труд”».

Американский бизнес почувствовал, что использование собственных «тюремных рабов» – «золотая жила». Соответственно, крупнейшие корпо­рации США стали вникать в то, как формируется контингент заключенных в американских тюрьмах, и делать все возможное для того, чтобы этих за­ключенных было как можно больше. Полагаем, что именно экономические интересы бизнеса способствовали тому, что число заключенных в США ста­ло быстро расти. Процитируем Вики Пелаэса: «Частный наем заключенных провоцирует стремление сажать людей в тюрьму. Тюрьмы зависят от дохода. Корпоративные держатели акций, которые делают деньги на труде заключен­ных, лоббируют приговоры к более длительным срокам, чтобы обеспечить себя рабочей силой». «Система кормит сама себя», – говорится в исследова­нии прогрессивной Лейбористской партии, которая считает тюремную систе­му «подражанием нацистской Германии в том, что касается принудительного рабского труда и концентрационных лагерей».

Впрочем, даже если тюрьмы государственные, использование труда за­ключенных выгодно властям. В государственных тюрьмах расценки за труд заключенных выше, чем в частных. Заключенные получают 2–2,5 доллара в час (не считая оплаты сверхурочных), однако государственные тюрьмы фак­тически находятся на «хозрасчете»: половина заработков заключенных изы­мается для оплаты «аренды» камеры и питания. Таким образом, разговоры о том, что государственные тюрьмы «обременяют» бюджет страны, нужны для оправдания их передачи в частные руки¹.

Еще в 1972 году в США было менее 300 тыс заключенных. В 1990 го­ду – уже 1 миллион. Сегодня США с более чем 2,3 млн заключенных воз­главляют список стран по количеству людей, находящихся в местах ли­шения свободы. Это четверть всех отбывающих наказание в мире (при пятипроцентной доле США в общей численности населения мира). Цифра 754 заключенных на 100 тыс человек делает США мировым лидером и по соотношению количества заключенных к общему количеству населения. Как утверждает американское специализированное издание «California Prison Focus», не было еще в истории человечества общества, которое дер­жало бы в тюрьме столько своих членов. Цифры говорят, что в США нахо­дится в тюрьмах больше заключенных, чем в какой­либо иной стране, – на полмиллиона больше, чем в Китае, хотя население КНР в пять раз больше. Советский ГУЛАГ 1930­х гг. выглядит очень бледно на фоне американского ГУЛАГа начала XXI века.

«тюремное рабство»: американский гулаг (2)

Если к числу заключенных добавить американцев, на которых распро­страняются процедуры условного и условно­досрочного освобождения, то оказывается, что фактически системой наказаний охвачены в общей слож­ности 7,3 млн человек, т.е. примерно каждый сороковой житель страны (и каждый двадцатый взрослый житель США).

¹ В О Зк Ак Р: http:victororellivejournalcom3448html

Об этом контингенте «условных» заключенных очень подробно пишет русскоязычный американец Виктор Орел, бывший офицер Управления тю­рем штата Невада¹. 5 миллионов американцев, которые получили «сроки», но находятся за пределами тюрем, – это те, кому не хватило места в суще­ствующих исправительных учреждениях. По данным В. Орла, американ­ские тюрьмы переполнены – число их обитателей составляет примерно 200 процентов от нормы. Например, по данным на октябрь 2007 г., в тюрьмах Калифорнии находилось 170,6 тыс заключенных при вместимости 83 тыс. Для того, чтобы дать возможность «посидеть» приговоренным к «срокам» американцам, тюремщики вынуждены досрочно освобождать тех, кто уже попал в камеру. Далеко не всегда такой «либерализм» оправдан, так как выпущенные на свободу опять совершают преступления (таких, по дан­ным В. Орла, среди выпущенных – 95%). Причины подобного рецидивиз­ма отчасти – в самих людях, выходящих на свободу. Но главная причи­на – социально­экономического характера. Работодатели не желают брать на работу бывшего заключенного, и последний для добывания средств к существованию возвращается на прежнюю стезю. Среди находящихся за пределами тюрем большую категорию составляют так называемые «до­машние заключенные». Это те, кто находится под домашним арестом, ожи­дая освободившейся койки в тюрьме.

Вот как описывает этих «домашних заключенных» В. Орел: «Отдель­ная категория, входящая в выше названную цифру (5 миллионов осужден­ных американцев, находящихся вне стен тюрем. – В. К.), – заключенные, “тюрьмующие” дома в ожидании мест в настоящей тюрьме. То, что написа­но ниже, не выдумка и не фантастика, а реальность современной американ­ской жизни. В домашнем “заключении” их держит электронный браслет, надетый на лодыжку. Датчик на браслете связан непосредственно с пультом в полицейском муниципальном управлении. Если “окольцованный” отошел от своего дома более чем на 150 футов (30 метров), электронное устройство подает на пульт сигнал тревоги. Это приравнивается к попытке побега, и заключенному могут добавить тюремный срок. Точно то же происходит, если “тюрьмующий” дома попытается снять браслет. Срок ожидания ме­ста в тюрьме в общий срок наказания не входит. Сам же срок ожидания не определен. Но фактически на одну освободившуюся в тюрьме койку есть два домашних заключенных, ожидающих в очереди»².

Лоббисты корпораций добиваются того, чтобы любое нарушение за­кона наказывалось тюремным заключением. Анализ американского законо­

¹ – ь, шш к Ак, кк ь, шш Т ² В О Зк Ак Р: http:victororellivejournalcom3448html

дательства показывает значительный «прогресс» в деле переселения аме­риканских граждан из их домов и квартир в тюремные камеры. В том числе идет постоянная борьба за отмену «условного и условно­досрочного осво­бождения». Лоббисты добились вынесения приговоров к лишению свободы за ненасильственные преступления и длительных сроков заключения за хра­нение микроскопических количеств запрещенных веществ. Федеральный закон предусматривает пятилетний срок без права на условно­досрочное освобождение за хранение 5 граммов крэка либо 3,5 унции героина (1 ун­ция = 28,35 г) или 10 лет за хранение менее чем 2 унций кокаина­сырца или крэка. За 500 граммов чистого кокаина тот же закон предусматривает всего лишь пятилетний срок. Большинство из тех, кто употребляет чистый кока­ин, – это богатые либо принадлежащие к среднему классу белые. Черные же и испаноязычные употребляют кокаин­сырец. В Техасе человека можно приговорить к двум с лишним годам лишения свободы за 4 унции марихуа­ны. В штате Нью­Йорк антинаркотический закон 1973 года предусматри­вает от 15 лет тюремного заключения до пожизненного срока за 4 унции любого запрещенного вещества. Как отмечает уже упоминавшийся нами В. Орел, 57% заключенных в американских тюрьмах сидят за употребление наркотиков. В их преступлениях не только нет насилия, но многие из них сами были его жертвами. В свое время президент США Б. Клинтон совер­шенно справедливо заявил, что тех, кто употребляет наркотики, надо не на­казывать, а лечить. Однако эти слова так и остались словами. Американские власти совместно с бизнесом оказываются заинтересованными в распро­странении в стране наркотиков, так как это очень эффективный способ увеличивать контингенты «тюремных рабов».

Лоббисты корпораций добились также принятия в 13 штатах закона «трех преступлений», который предусматривает пожизненный срок за лю­бые три преступления (даже не связанные с насилием). В американской прессе появились публикации, в которых говорится, что принятие только этих законов потребует строительства еще 20 федеральных тюрем. Другое направление лоббистской деятельности корпораций – максимальное удли­нение сроков тюремного заключения. Для этого вносятся различные по­правки в законы, в том числе такие, которые позволяют удлинять время пребывания в тюрьме за любые, даже незначительные проступки заклю­ченного. Частные тюремные компании иногда сами устанавливают «штра­фы» в виде удлинения сроков заключения. Так, в уже упоминавшейся нами частной компании ССА за любое нарушение заключенным прибавляется 30 дней к сроку. В исследовании тюрем штата Нью­Мехико отмечается, что федеральные заключенные получают в восемь раз больше досрочных осво­бождений за «хорошее поведение», чем заключенные ССА.

Корпорации стремятся увеличивать ресурсы почти бесплатной рабочей силы в частных тюрьмах через влияние на решения судов. Широкий резонанс имела история, случившаяся в штате Пенсильвания в 2008 году. Тогда стало известно, что двое судей за взятки, получаемые от владельцев двух частных тюрем для малолетних преступников, назначали осужденным максимально строгие приговоры, чтобы гарантировать наполнение этих двух тюрем дар­мовой рабочей силой. Общая сумма взяток составила 2,6 млн долларов.

Для того, чтобы получившие «сроки» люди превратились из потенциаль­ного ресурса рабской силы в реальный, необходимо помещать их в тюрьмы, которых остро не хватает. Поэтому большое внимание уделяется строитель­ству новых тюрем. В последние годы в Америке для этого активно использу­ется форма государственно­частного партнерства, т.е. паритетного участия властей федерального и штатного уровней и бизнеса в расширении американ­ского ГУЛАГа. Эти инвестиции оказываются сегодня более эффективными, чем, например, инвестиции в развитие отраслей «высоких» технологий.

Судите сами: по данным В. Орла, государство вкладывает в тюремную систему страны (всего пять тысяч тюрем федерального и штатного уровней) ежегодно 60 млрд долл., получая при этом прибыль в размере 300%.

Резюмируя процессы, происходящие сегодня в тюремной сфере США, В. Орел отмечает: «Страшно подумать, что уже сегодня США рассматри­вают тюремную промышленность как потенциал будущего идеального го­сударства, где общество заключенных за гроши создает блага для горстки имущих мира сего»¹.

Однако пока «потенциал будущего идеального государства» использует­ся далеко не на полную мощность. Согласно последним данным, в частных тюрьмах в 2009 году находилось 100 тысяч заключенных. По отношению к общему числу находящихся в американских тюрьмах это очень немного: чуть больше 4%. По отношению к числу всех приговоренных к заключению – менее 1,5%. Видимо, не меньшее количество заключенных сдается в «аренду» част­ному капиталу. Имеет место и косвенное использование труда заключенных государственных тюрем, когда последние заключают договора на изготовле­ние тех или иных товаров, причем цены этих товаров по договорам определя­ются существенно ниже рыночных. И все равно бизнесу этого мало.

Поэтому главные усилия частный капитал направляет даже не на увели­чение числа заключенных, а на то, чтобы все они как можно быстрее оказа­лись под контролем «тюремных» корпораций².

¹ В О Зк Ак Р: http:victororellivejournalcom3448html ²б ь к США к ю, кюх, э ю, б х б ь э, х шх – ьюЙк, Л – ю к ь б юю

«тюремное рабство» как идеальная модель капитализма

Частные тюрьмы существуют также в Великобритании, Швеции, Ав­стралии, Бразилии. Например, в последней из названных стран частники управляют 17 тюрьмами, в которых содержится 2% всех заключенных. В Великобритании первая частная тюрьма на 400 мест была открыта в 1992 г. в графстве Йоркшир охранной корпорацией «G4S». Вскоре эта кор­порация стала лидером тюремного бизнеса в Великобритании. В 2002 г. она приобрела американскую тюремную корпорацию «Wackenhut», полу­чив 25% рынка частного тюремного бизнеса США. Следующая за «G4S» частная тюремная корпорация Великобритании – «Serco». Акции обе­их компаний котировались на Лондонской фондовой бирже. В конце мая 2010 года капитализация указанных компаний было равна соответственно 3,67 млрд и 2,97 млрд ф. ст.

Первые «пилотные» проекты появляются и в других странах. Напри­мер, в Японии в мае 2007 года открылась первая за 50 лет новая тюрьма, которая сразу приобрела статус «частной». Она рассчитана на 1000 человек, осужденных за нетяжкие преступления. В Эстонии, где наблюдается самый высокий в Европе процент заключенных (по отношению к общей численно­сти населения – 0,34), действуют две частные тюрьмы. Несколько лет назад латвийское Министерство юстиции рассматривало возможность строитель­ства частных тюрем как один из путей выхода из экономического кризиса. Подобные проекты обсуждаются также в Литве, Болгарии, Венгрии, Чехии. В Израиле в 2004 году был принят закон, разрешающий создание частных тюрем. Израильский миллиардер Лев Леваев совместно с американской тю­ремной корпорацией «Emerald» в 2007 году начал строительство частной тюрьмы на 800 мест, вложив в дело 360 млн долл. Противники закона 2004 года подали протест в Верховный суд Израиля. В ноябре 2009 года суд вы­нес решение, которое сводится к тому, что тюремная система страны не может основываться на частных экономических интересах. Таким образом, проект первой частной тюрьмы в Израиле оказался «замороженным»¹. Не желает отставать от «демократического» Запада и Российская Федерация. Еще десять лет назад мы находились на первом месте в мире по числен­ности заключенных в расчете на 100 тыс жителей (в 2000 г. общее число заключенных в РФ составляло около 1 млн человек). Сегодня мы по этому показателю уступили «пальму первенства» Соединенным Штатам (в начале 2010 года у нас заключенных было уже 900 тыс человек), но резерв поч­ти бесплатной рабочей силы у нас в стране остается достаточно большим.

¹ Е Дк, А Д Зк экк КъДь №21, 31052010

Частный бизнес России внимательно изучает возможности «освоения» это­го ресурса. Эта рабочая сила существенно дешевле, чем «гастарбайтеры», и намного квалифицированнее.

Впервые идея приватизации тюрем и организации тюремного бизнеса была обнародована еще в 2004 году тогдашним главой Минэкономразвития Германом Грефом. Греф рассматривал частные тюрьмы как форму частно­государственного партнерства, которая позволит государству продвинуть­ся по пути «гуманизации», а бизнесу – заработать. Грефу жестко оппониро­вал тогдашний глава Минюста Юрий Чайка: с его точки зрения, в частных тюрьмах будет больше злоупотреблений, чем в государственных, посколь­ку предприниматели будут стремиться выжать из заключенных как можно больше прибыли и оставить их в своем распоряжении как можно дольше.

Сегодня за частные тюрьмы в России ратует ряд «народных избран­ников», например, первый вице­спикер Совета Федерации, член Ассоциа­ции юристов России Александр Торшин. Вот его слова: «Частные тюрьмы в России надо создавать как вид бизнеса». Правда, этот сенатор предлага­ет ограничить норму прибыли тюремного бизнеса 5 процентами. Но это утопия. Если частный бизнес «дорвется» до такого дешевого ресурса, как труд заключенных, он найдет способы преодолеть это ограничение: либо пролоббирует отмену этой нормы, либо уведет сверхнормативные прибы­ли с помощью «серых» и даже «черных» схем. Специалист по вопросам организации тюремно­исправительной деятельности Т. Пухова, прорабо­тавшая всю жизнь в этой сфере (и знающая не понаслышке о существова­нии «цеховиков» даже в советских тюрьмах), резонно замечает: «Никакие нормы прибыли не смогут остановить предпринимателей перед соблазном эту прибыль увеличить. Инвестор совершенно не заинтересован в том, чтобы заключенный вышел на волю… И никто не сможет проконтроли­ровать, чтобы не было VIP­камер и неправомерного использования тру­да заключенных»¹.

Если власти страны поддержат этот проект «модернизации» наши ис­правительных учреждений, то будет шанс, что в России будет заново отстро­ена система ГУЛАГа, не уступающая по своей рентабельности той, которая сегодня имеется в самой «прогрессивной» стране мира – США.

* * *

Итак, из этой и предыдущих двух глав можно составить представление об основных формах современного рабства. Это прежде всего наемное раб­ство. Мы также рассмотрели долговое, налоговое, торговое, коррупционное,

¹ Т

тюремное, физическое и ряд других видов рабства, существующих в совре­менном мире. Грани между отдельными видами рабства достаточно услов­ны и подвижны. Человек может одновременно быть жертвой нескольких его видов – например, наемного, долгового и налогового. При этом все формы рабства сосуществуют в мире, который по своей социально­экономической и духовной сущности можно назвать достаточно определенно капиталисти­ческим обществом. Современный капитализм и различные формы рабства представляют собой симбиоз цели (умножение капитала) и средства (при­своение продукта, произведенного работником).

В свое время К. Маркс в известной работе «Наемный труд и капитал» (1849) писал: «Итак, капитал предполагает наемный труд, а наемный труд предполагает капитал. Они взаимно обусловливают друг друга; они вза­имно порождают друг друга»¹. Приведенный тезис классика, по нашему мнению, не достаточно универсален. Наемный труд – это частный случай рабского труда. Капитал – более универсальная категория, выражающая от­ношения эксплуатации и присвоения чужого труда (независимо от приме­няемых способов эксплуатации). С тем, чтобы формулу К. Маркса сделать более универсальной, предлагаем дать ее в следующей редакции: «Итак, капитал предполагает рабский труд, а рабский труд предполагает капитал. Они взаимно обусловливают друг друга; они взаимно порождают друг дру­га». Такая формула позволит увидеть поразительное органическое сходство капитализма Древнего Рима и современного капитализма и прочувствовать неизбежную гибель последнего.

⇐ Предыдущая72737475767778798081Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: