Римо-католическая церковь: формирование двойного подхода к ростовщичеству

Переход к легализации ростовщической деятельности не был одномо­ментным, в разных странах Европы он продолжался от нескольких десятков лет до нескольких веков еще при формально полной власти Римо­католической церкви. Этот переходный период закончился Реформацией. Ряд исследовате­лей обращает внимание на то, что именно переход ростовщичества с «не­легального» на «полулегальное» положение создал духовно­нравственные и материальные предпосылки для Реформации, стал важнейшей причиной «духовной революции» в лоне католицизма¹.

На переходном этапе наблюдается тенденция к формированию «двойного подхода» Римо-католической церкви к ростовщичеству. Это, с одной сторо­ны, сохранение жестких запретов на ростовщичество для христиан; с другой стороны, снисходительное отношение к ростовщической деятельности тех лиц, которые были вне лона Католической церкви.

Речь идет прежде всего о евреях, т.е. представителях иудаизма. Снис­ходительное отношение к евреям­ростовщикам объясняется тем, что к их «услугам» прибегали монархи, князья, иерархи Католической церкви и даже папы. Кроме того, налоги, взимаемые с доходов евреев­ростовщиков, были крайне необходимы для пополнения казны королей и князей. Именно в это время начинается укрепление позиций еврейства в мире финансов.

Об этом можно подробнее узнать из книги Вернера Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь», которая была написана в начале прошлого века и уже несколько раз переиздавалась в постсоветское время. Начиная со времени крестовых походов ростовщичество, по мнению Зомбарта, становится основ­ным занятием евреев.

Впрочем, даже к ростовщической деятельности христиан отношение Католической церкви перестало быть однозначно отрицательным, как пре­жде. Дело в том, что без излишней огласки ростовщичеством занимались монастыри, католические ордена, аббатства, отдельные епископы и даже люди из ближайшего окружения пап. Довольно часто представители Ка­толической церкви для выдачи кредитов пользовались посредниками в лице евреев­ростовщиков, естественно не афишируя свои связи с ними. Фактически был создан механизм «взаимовыгодного» сотрудничества в сфере ростовщического кредита представителей двух конфессий. Кто­то из представителей интеллектуальной католической элиты пытался найти идейно­догматическое обоснование такого сотрудничества, кто­то резко протестовал против такой практики.

Первые попытки внутри Католической церкви найти логическое и бо­гословское обоснование процента обычно связывают с именем известного схоласта­богослова Фомы Аквинского (1225–1274). С одной стороны, он спра­ведливо осуждал евреев­ростовщиков. Например, он писал, что ростовщики,

¹ С: О Чк, А В Кк Кь З М: ОАО Мкк бк, 2009

по сути, торгуют не деньгами, а временем: ведь заемщик получает не столько деньги, сколько время, которое отделяет его от момента получения денег до момента погашения долга. Это сегодня мы воспринимаем без сомнений из­вестную фразу: «Время – деньги». А в те времена время воспринималось как дар Божий, а такими дарами торговать запрещалось. С другой стороны, он уже допускает «вознаграждение» за предоставление денег в долг. Он назы­вает его «платой за риск». Не возбраняется «вознаграждение» в том случае, если деньги даются на какое­то дело, приносящее заемщику доход. В этом случае процент – это что­то вроде платы за участие в коммерческом проекте. Правда, Фома Аквинский не находит внятного ответа на вопрос: должен ли хозяин денег требовать свой процент в том случае, если дохода от дела, в ко­торое вложены деньги, не получено.

Такая трактовка была уже серьезным отступлением от позиций более ранних схоластов, которые считали, что деньги, отданные в кредит одним лицом (кредитором) другому, становятся собственностью последнего (заем­щика). Требование же кредитором оплаты за пользование тем, что ему уже не принадлежит, означает попытку ограбить заемщика. Это нам, живущим в XXI веке, трудно понять такую логику, а в эпоху раннего христианства она была единственно возможной.

На переходном этапе в полной мере проявились все те выгоды, кото­рые дает практика процентных ссуд ростовщику. Прежде всего это воз­можности:

– получения дохода в виде процента;

– присвоения имущества должника, использовавшегося в кредитной сделке в качестве залога;

– получения особых прав от должника – как финансово­хозяйственных, так и политических.

С первым видом выгод все более или менее понятно.

Что касается второго вида выгод, то в Средние века, когда основным

видом занятий человека было сельское хозяйство и главным «капиталом» была земля, именно она была основным объектом залогов. Также для зало­гов использовался скот, дома, инвентарь, домашняя утварь. Кроме имуще­ства должника объектом залога нередко оказывался сам человек. В некото­рых случаях при невозможности погашения обязательств перед кредитором получатель кредита становился рабом, переходя в собственность ростовщи­ка, или «крепостным», находящимся у ростовщика на положении полураба. Иногда в роли такого «живого залога» оказывались другие члены семьи должника или вся семья. Например, К. Маркс в третьем томе «Капитала» в главе 36 «Докапиталистические отношения» достаточно подробно описы­вает, как еще в Древнем Риме патриции давали плебеям в долг под высокие проценты хлеб, лошадей, крупный рогатый скот, а в случае непогашения долгов превращали их в рабов. Он также приводит примеры из Средних веков: при Карле Великом франкские крестьяне были разорены войнами и вынуждены брать денежные и товарные кредиты. В случае непогашения долгов они превращались в крепостных.

Остановимся несколько подробнее на третьем виде выгод, которые у многих авторов, пишущих о ростовщичестве, оказываются «за кадром». Те ростовщики, которые давали деньги в долг королям и князьям, шли на то, чтобы полностью или частично «прощать» долги своих высокопоставленных клиентов. Но при этом просили в обмен такие привилегии, как сбор налогов, аренда монетных дворов, «управление» крепостными крестьянами. Вот что по этому поводу пишет Н. Островский:

«В России помещики сдавали в аренду имения евреям (ростовщикам. – В. К.), и те, уже от своего имени, обирали русских крестьян, часто просто спа­ивая их, что позволяло действовать более “эффективно”… Именно поэтому народ относился к привилегированным иноверцам (ростовщикам­иудеям. – В. К.) хуже, чем к власти»¹.

Главное же – ростовщики от влиятельных клиентов, олицетворяющих и представляющих политическую власть, в обмен на свои «услуги» стреми­лись получать политические привилегии. Н. Островский пишет:

«Кредит, выданный власти, – это обычная взятка или скрытая форма опла­ты при покупке привилегий или самой власти в виде переуступки должност­ным лицом части властных полномочий. Фактически – это подкуп. Но подкуп существует и вне кредитных отношений. Кредит – это только маскировка, а кредитные учреждения – аккумуляторы средств подкупа власти. Чаще всего для подкупа используются средства самой власти или населения…»

Далее Н. Островский пишет, что кредиторы, «приходя на новые места, вскоре получали привилегии, а через весьма незначительное время стано­вились очень богатыми и состоятельными людьми. Никакого морального оправдания этим привилегиям никогда не существовало хотя бы только по­тому, что в основе этого бизнеса лежит дестабилизация общественных отно­шений и изменение законов в пользу кредитора с помощью подкупа»².

Отметим, что, по сути, вся история начиная со Средних веков (по край­ней мере история Запада) и до наших дней – это история «дестабилизации общественных отношений и изменения законов в пользу кредитора с по­мощью подкупа». Можно согласиться с Н. Островским, что «кредитные учреждения – это аккумуляторы средств подкупа власти». Однако с какого­то момента истории сама власть становится жертвой интриг и подрывной

¹ Ок Х х Хьк: ООО С, 2004 С 118, 119 ² Т С 121

деятельности ростовщиков, потому что указанные «аккумуляторы средств» начинают использоваться уже для подкупа сил, находящихся в оппозиции законной власти, – в лице «церковных реформаторов», «народных предводи­телей», «мятежных бояр», «политических партий», «профсоюзных лидеров», «депутатов Думы» и т.п.