Компании как объект биржевых спекуляций

Важным направлением «модернизации» финансовых рынков явился переход к новым принципам оценки компаний, котирующихся на фондовых рынках. Остановимся на этом подробнее.

Изменение подходов к стоимостной оценке компаний как объектов ин­вестиционной деятельности позволило: во-первых, резко увеличить стои­мостные оценки этих «объектов» (т.е. создать дополнительный спрос на «продукцию» ростовщиков); во-вторых, «управлять» стоимостными оцен­ками «объектов» в интересах ростовщиков (в целях получения спекулятив­ных прибылей).

В условиях «индустриального капитализма» основной целью деятель­ности компаний было получение максимальной прибыли от производства и реализации продукции. Соответственно, сама компания оценивалась на рын­ке на основании следующих основных ориентиров:

а) балансовая оценка активов и пассивов компании и производных от этой оценки показателей (например, оценка «чистых активов») на основе дан­ных баланса и другой финансовой отчетности;

б) оценка компании с помощью метода «капитализации прибыли» (ме­тод, который исходит из того, что цена компании равна той денежной сумме, которая, будучи инвестированной в надежные инструменты (скажем, казна­чейские облигации), давала бы годовой доход, равный балансовой прибыли данной компании);

в) рыночная оценка, базирующаяся на ценах на акции компании, обра­щающиеся на фондовом рынке.

При сделках купли­продажи компаний использовались чаще всего вто­рой и третий методы, а первый использовался в качестве дополнительного. В принципе, они близки друг к другу, т.к. котировки акций всегда следовали за изменением показателей прибыли. Если компания не выходила на фондо­вый рынок, то использовалась комбинация первого и второго методов. При любом из методов получалась примерно такая картина: цена компании (Р) превосходила фактическую годовую прибыль компании (Е) в несколько раз (5–10 раз, редко более чем в 10 раз). Пропорция Р/Е зависела в первую оче­редь от уровня доходности надежных инвестиций, который рассматривался как ключевой ориентир оценки. Безусловно, показатель Р корректировался с учетом данных баланса оцениваемой компании, например, величины и качества ее обязательств (пассивов) и инвестиций (активов). Впрочем, если компания присутствовала на фондовом рынке, обычно все это уже учиты­валось в котировках ее акций.

В целом оценка стоимости бизнеса не была постоянной заботой компа­ний, по крайней мере тех, которые не выходили на фондовый рынок. Дума­ли больше о показателях прибыли. Ведь основным стимулом для инвесто­ров (акционеров) в «старые добрые времена» было получение дивидендов, то есть прибыли – согласно количеству акций (доле в капитале). Но времена меняются. В условиях финансового капитализма на первый план выходит показатель «стоимость бизнеса». При индустриальном капитализме пред­приятия могли находиться в одних руках десятилетия и даже столетия, хо­зяева заботились об их развитии, а продажа бизнеса рассматривалось как экстраординарное и, как правило, печальное для хозяина событие. Сегодня компания (или бизнес) становится таким же товаром, как нефть, оборудова­ние, недвижимость. Соответственно, формируется новое отношение к пред­приятиям: их надо подешевле купить и подороже продать. Для этого надо научиться «управлять» ценой (стоимостью) бизнеса. Но не с помощью со­вершенствования производственных технологий или обновления ассорти­мента производимой продукции. Главная ставка стала делаться, во­первых, на изменение методик оценки; во­вторых, на изменение сознания участ­ников рынка, которым стали предлагаться новые методики и новые оцен­ки. Так, появилось понятие «капитализация бизнеса»: стоимостная оценка компании на основе не текущей (фактической) прибыли, а ожидаемой (бу­дущей) прибыли. Для того чтобы «эффективно» «управлять» стоимостью компании, используя новые техники «капитализации бизнеса», совсем не надо думать об инвестициях в новое оборудование или о разработке но­вых технологий производства. Надо думать о том, как убедить участников рынка в том, что завтра у компании прибыли будут в два раза больше, чем сегодня, а послезавтра – в 100 раз больше. А это опять относится к сфе­ре «конструирования виртуального мира», где требуются не инженеры и технологи, а специалисты в области рекламы, PR­технологий, маркетинга, нейролингвистического программирования (НЛП), «дизайнеры будущего» и иные «волшебники». В прошлом десятилетии весь бизнес окончатель­но перешел на «новые рельсы»: критерием успешности компаний стали не объемы продаж, не фактические прибыли, не доля их присутствия на рынке, не (тем более) выплачиваемые акционерам дивиденды, а показате­ли «рыночной капитализации». В результате рыночная стоимость некото­рых компаний стала превышать годовую фактическую прибыль не в 5 или 10 раз, а в 50, 100 или даже 1000 раз! Именно это можно было наблюдать на фондовых рынках США во второй половине 1990­х гг. Там это называлось «новой экономикой», основой которой стали компании «хай-тека» (high­tech – высокотехнологичные отрасли – компьютеры, телекоммуникации, программирование, Интернет и т.п.). Инвесторам обещали, что компании «хай-тека» обеспечат Америке и всему миру новую «научно­техническую революцию» и совершенно фантастические прибыли их акционерам. «За­гипнотизированные» «волшебниками» из рекламных агентств и компаний «хай­тека» американцы спешили «вложиться» в «новую экономику». За счет их «инвестиций» нанимались новые команды «волшебников», которые с утроенной энергией расписывали «светлое будущее» Америки и в особен­ности тех, кто вложится в компании «хай­тека».

Вот лишь один пример. В период 1992–1999 гг. стоимость одной акции интернет­провайдера «America Online» выросла в 925 раз. В результате в 1999 году компания «America Online», несмотря на мизерный размер сво­их балансовых активов, по капитализированной стоимости превосходила весь российский рынок акций на высшей точке его взлета и стоила в че­тыре раза больше, чем крупнейший в мире производитель автомобилей, корпорация «General Motors».

Так начали формироваться «пузыри» на фондовых рынках. «Печатные» станки ростовщиков заработали на полную мощность. При этом деньги дела­лись не только под сделки купли­продажи бизнесов, но также в виде кредитов под залог резко подорожавших акций компаний «новой экономики». Креди­ты же шли большей частью не на НИОКР в сфере «хай­тека», а на всякие PR­акции, а также в сферу «хьюм­тека». «Хьюм-тек» (hume-tech) в отличие от «хай­тека» (high­tech) держится в тени и рекламы не любит. Речь идет о такой деликатной сфере, как разработка технологий управления сознанием и по­ведением людей. На НИОКР в сфере «хьюм­тек» Америка (как государство, так и частный бизнес) тратила и продолжает тратить миллиарды долларов. Без этого финансовый капитализм развиваться не может¹. Кончились, прав­да, игры в «новую экономику» с ее «капитализациями бизнесов» не очень хорошо для Америки. Во­первых, это привело к еще большей деградации традиционных отраслей промышленности (автомобильной, электротехниче­ской, химической и т.п.), которые стали выглядеть «изгоями» и «бедными Золушками» на фоне «многообещающих» компаний «хай­тека». Во­вторых,

¹ О, к хьюк кк ь ф США, к ю ь к: Пкк б: эх П М Г Д М: ФРАМ, 2000

«хорошее всегда кончается»: в 2000–2001 гг. на фондовом рынке США нача­лось очень интенсивное «сдувание пузырей».

В результате обрушения этого рынка на нем «сгорело» порядка 7–8 трлн долларов активов. Фондовый кризис перекинулся на другие страны, где «сго­рело» еще примерно столько же¹. В то время объем «сгоревшей» стоимости был примерно равен ¹/₃мирового годового ВВП!

Однако не успела «осесть пыль» после кризиса 2000–2001 гг., как опять во всем мире (в том числе в России) началась борьба компаний за «наращи­вание капитализации бизнесов». Выйти из этой «колеи», в которую загнали бизнес ростовщики, компаниям нефинансового сектора оказалось не под силу. Впрочем, в этой «колее» оказались сами банки и другие компании финансового сектора. По величине показателей капитализации мировые банки («Чейз», «Сити», «Эйч­Эс­Би­Си» и другие) не отставали от гигантов реального сектора (нефтяная промышленность, производство компьюте­ров и др.). В немалой степени росту капитализации ведущих американских банков способствовало их участие в масштабных программах ипотечного кредитования. Таким образом, создавались новые «пузыри» на фондовом рынке и рынке недвижимости.

В 2007 г. началась новая «волна» «сдувания пузырей», она продолжи­лась также в 2008 г.

Одним из наиболее значительных моментов в ходе разворачивания со­временного кризиса стало 15 сентября 2008 г. В этот день произошло два со­бытия, потрясших Уолл­стрит, – знаменитый инвестбанк «Lehman Brothers» объявил о своем банкротстве, а другой не менее знаменитый инвестбанк «Merril Lynch» перестал существовать самостоятельно, приняв предложение о слиянии с банком «Bank of America». Банкротство «Lehman Brothers» име­ло эффект разорвавшейся бомбы. Индекс «Dow Jones» провалился более чем на 500 пунктов – самое глубокое падение после событий 11 сентября 2001 г. За три дня после этого события мировые фондовые рынки потеряли 2,85 трлн долл., или 6% своей стоимости².

Всего за период с начала 2008 г. до весны 2009 г., по оценкам «Goldman Sachs», глобальная стоимость акций упала на 30 трлн долл. Кроме этого на 11 трлн долл. упала стоимость недвижимости (домов). Таким образом, стои­мостные потери составили примерно 75% мирового ВВП³. Это означает, что резко возросла диспропорция между финансовыми активами и реальными активами в мировой экономике. Любой финансовый актив (кроме золота) –

¹ А Б Кбк, М Л Х Зк к Pax Americana М: В, 2003 С 64 ² Эк №35, 2009 ³ Пк ьх бк х к Бкк №2, 2010

одновременно является финансовым требованием. Поэтому степень покры­тия финансовых требований реальными (материальными активами) после «схлопывания» рыночных «пузырей» резко сократилась.

Впервые на одну из причин образования «пузырей» – оценку бизнесов на основе сомнительных методик – обратили внимание даже на самом вы­соком уровне (например, на саммите G­20 в Лондоне в апреле 2009 г.). Одна­ко никаких решений, запрещающих или ограничивающих такую практику, принято не было.