Предисловие

Предлагаемые вниманию читателя очерки, впервые опубли­кованные и разбросанные по разным, иногда малоприметным, периодическим изданиям, собраны ныне под одной обложкой. Такое воссоединение дает очеркам новую жизнь, но вместе с тем предполагает их существенную переработку.

Статьи в профессиональных журналах, хотя и привязаны к моменту публикации, с течением времени не утрачивают своей ценности и продолжают приносить пользу. Развитие науки на­поминает рост дерева, в котором природа и функция каждой но­вой ветви обусловлены ее отношением к целому. Появление статьи оправдано уже тем, что она обращается к проблеме, в свое вре­мя актуальной для соответствующей отрасли знания. Позже ис­следователи, ведущие поиск в том же направлении, начинают с почтением цитировать имена и выходные данные работ своих предшественников, отождествляя при этом ход времени с про­грессом и недвусмысленно полагая, что сегодняшние пионеры стоят на плечах вчерашних карликов. Каждый пытается полу­чить при этом какие-то дивиденды с этого безопасного тотемного шеста.

Преимущества организованных научных изысканий очевидны, однако их система налагает ряд ограничений, которые далеко не всем по душе. Мне тоже они не очень нравятся, частично из-за моего характера, частично потому, что я всегда стремился рас­ширить сферу своей научной деятельности.

Нельзя рассчитывать на понимание закономерностей функцио­нирования какой-либо дисциплины, не зная хотя бы в самых об­щих чертах ее актуальных проблем и путей их решения; тем не менее всякий раз, когда я натыкался на интересующие меня факты, будь то в трудах мудрецов древности или в публикациях, датируемых прошлым годом, я ссылался на соответствующие места, а волнующие меня проблемы извлекал из множества раз­нообразных головоломок, попадавшихся на моем пути. Поэтому мои статьи напоминают людей, неуютно чувствующих себя в ком­пании, куда они впервые попадают, и обнаруживают свой raison d'etre, лишь когда им позволено вернуться домой, где они допол­няют друг друга.

В отношении представленных тут статей это справедливо, в частности, по той причине, что они занимают область, разделяе­мую несколькими профессиями. Не удивительно, что в то время, когда число фактов и теорий, которые принадлежат тому или иному полю деятельности и которые следует знать, неуклонно растет, многие психологи, искусствоведы, педагоги, врачи и да­же свободные философы пришли к выводу о необходимости, так сказать, возделывания собственных садов. Не то, чтобы я в сво­ем саду выращивал что-либо особенное; я всего лишь пытался создать некую научную дисциплину из того, что на первый взгляд казалось пучком разнородных элементов.

Чуть более двух десятков лет тому назад мои преданные и терпеливые издатели выпустили в свет первый сборник моих очерков под названием «К психологии искусства». В настоящее время то, что тогда еще считалось новой специальностью, может рассматриваться как более или менее узаконенная наука. Меж­ду тем вместо систематического изучения психологии искусств как единого целого я продолжал совершать набеги на ее наибо­лее загадочные области, возбуждавшие мое любопытство. Наме­реваясь в каждом конкретном случае внести определенную яс­ность в отдельные аспекты изучаемой проблемы, я должен был тщательно проанализировать ряд основополагающих принципов этой науки и исследовать сферу их применимости. Характер на­стоящей книги, однако, таков, что эти принципы, вместо того, чтобы занять в книге подобающее им примечательное место за­главий отдельных глав, присутствуют в ней всюду лишь в неяв­ном виде. После того, как весь материал был собран и я взгля­нул на него в целом, меня поразило повсеместное проявление общих принципов. Надеюсь, что читатель не станет считать не­нужным повтором каждую новую встречу с уже знакомыми ему темами и испытывать раздражение по этому поводу, а подойдет к ним как к средству, позволяющему объединить все разнооб­разные и разнородные наблюдения в единую систему.

Что же представляет собой эта система? Здесь, видимо, стоит дать ее краткий обзор, если у читателя хватит терпения выдержать — неизбежные при кратком изложении любой теории — абстрактные формулировки. Меня по-прежнему продолжает интересовать эпи­стемология, то есть я изучаю познавательное отношение человека к реальному миру. С самого начала изучения эпистемологии я был убежден, что главным инструментом взаимоотношений по­знающего разума и мира является сенсорное восприятие, и преж­де всего — визуальное. Восприятие — это не простая механиче­ская запись стимулов, поступающих от физического мира к ре­цепторам органов человека или животного, а в высшей степени активное и творческое запечатлевание структурных образований.