заключение 10 страница

Что же касается способностей, то они, как отмечают придерживающиеся самого разного понимания генезиса отечественные психологи (А. Н. Леонтъев, С. Л. Рубинштейн, Б. М. Теплое), определяют меру успешности и эффективно­сти деятельности, а тем самым в конечном итоге и сте­пень продуктивности проявлений личности как субъекта деятельности

В целом индивидуальность понимается как совокупность смысловых отношений и установок человека в мире, которые присваиваются в ходе жизни в обществе, обеспечивают ори­ентировку в иерархии ценностей и овладение поведением в ситуации борьбы мотивов; воплощаются через деятельность и общение в продуктах культуры, других людях, себе самом ради продолжения существования образа жизни, являющего­ся ценностью для данного человека. При анализе развития индивидуальности различают функциональную динамику ее развития, наиболее явно проявляющуюся в проблемно-конфликтных ситуациях (например, стресс, фрустрация, конфликт, кризис) и изменения ее психологического возраста в ходе жизненного пути.

 

глава 15

мотивационно-смысловые отношения индивидуальности и их динамика

В одном из вузов столицы однажды произошла исто­рия, доказывающая, сколь важно различать знания чело­века о мире и его мотивационно-смысловые отношения к миру. Об одном выпускнике вуза вдруг стало известно, что он — глубоко верующий человек. В результате его обвинили в неискренности «Почему вы обвиняете меня в неискрен­ности? » — спросил студент. «Но как же, — ответил преподаватель, — Вы сдавали экзамены по марксистско-ленинской философии, научному атеизму только на от­личные оценки, скрывая от нас свою веру в бога». «Простите, — ответил студент, — я действительно сдавал экзамены по всем этим предметам. Но никто ни разу не спросил меня, верю ли я в то, что сдаю на экзамене». Можно сколь угодно много знать о мире, но до тех пор, пока зна­ние не воплотится в подлинную веру, оно не обусловит поведение индивидуальности, не превратится в путевод­ный ориентир в ситуации выбора. В личностных смыслах чужая боль переживается как своя, а соломинка приобре­тает для утопающего смысл спасения жизни. Вера, совесть, честь и т. п. — все это мотивационные смысловые установки индивидуальности, которые формируются в деятельности, в делах и поступках человека и изменяются вместе с пере­менами в его судьбе.

В отечественной психологии представления о мотивационно-смысловых отношениях индивидуальности начина­ют формироваться в исследованиях школы Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурии. Еще в работе Л. С. Выготского «Мышление и речь» предпринимается попытка найти еди­ницу, выражающую единство аффективных и интеллектуаль­ных процессов. «Анализ, расчленяющий сложное целое на единицы... — пишет он, — показывает, что существует дина­мическая смысловая система, представляющая собой един­ство аффективных и интеллектуальных процессов. Он показывает, что во всякой идее содержится в переработанном виде аффективное отношение человека к действитель­ности, представленной в той идее. Он позволяет раскрыть прямое движение от потребности и побуждений к известно­му направлению его мышления и обратное движение от ди­намики мысли к динамике поведения и конкретной деятельности личности»[117].

Позднее А. Н. Леонтьевым и П. Я. Гальпериным выделя­ется понятие личностного смысла — отражения в сознании личности отношения мотива деятельности к цели действия. Будучи порождением жизни, жизнедеятельности субъекта, система личностных смыслов является характеристикой индивидуальности человека. В них действительность откры­вается со стороны жизненного значения знаний, пред­метных и социальных норм для самого действующего ради достижения тех или иных мотивов человека, а не только со стороны объективного значения этих знаний.

Личностный смысл представляет собой индивидуализи­рованное отражение действительности, выражающее отношение человека к тем объектам, ради которых развер­тывается ее деятельность и общение. Самые различные про­явления культуры и, шире, общественных отношений, усваиваемые субъектом в процессе интериоризации со­циальные нормы, роли, понятия языка, ценности и иде­алы, воспринимаемые им действия и поступки других людей могут приобрести для него личностный смысл, стать «значением-для-меня». Взаимоотношения между опредмеченными в действительности значениями и лично­стными смыслами — это взаимоотношения между социальным и индивидуальным в жизни личности. Вве­дение представлений о личностных смыслах позволяет понять двойственную качественную структуру такого общественного явления, как индивидуальность человека. Личностно-смысловые качества не противостоят соци­ально-типическим системным качествам личности, а представляют собой специфическую, преобразованную в процессе деятельности форму их существования в ин­дивидуальной жизни личности.

Личностный смысл представляет собой важный, но не единственный момент функционального развития мотивационно-смысловых отношений личности. При анализе этих отношений необходимо учитывать движение как от деятельности к индивидуальному сознанию, так и от ин­дивидуального сознания к поведению индивидуальности.

В этом функциональном развитии выделяются следую­щие составляющие мотивационно-смысловых отношений субъекта к миру, другим людям и самому себе: социальная позиция субъекта как члена той или иной социальной общ­ности; побуждающие субъекта к деятельности мотивы, за­даваемые этой позицией; реализуемые деятельностью объективные отношения субъекта к объектам и явлениям; приобретенный в свете тех или иных мотивов личностный смысл; личностный смысл как отражение в индивидуальном сознании отношения субъекта к этим объектам и явлениям; выражающие личностный смысл в поведении смысловые ус­тановки; регулируемые смысловыми установками поступки и деяния личности.

Особенности мотивационно-смысловых отношений индивидуальности

Мотивационно-смысловые отношения индивидуальности личности обладают рядом особен­ностей. Центральная из этих особенностей — производностъ мотивационно-смысловых отношений от места человека, его со­циальной позиции в обществе и набора возможных мотивов деятельности, задаваемых этой социальной позицией. Детер­минированность мотивационно-смысловых отношений социальной позицией и обусловленность этой позицией отношений деятельности субъекта определяют другие осо­бенности их психологической природы: опосредованность изменения мотивационно-смысловых отношений изменением лежащей в ее основе деятельности (принцип деятельностного опосредствования мотиваци­онно-смысловых отношений индивидуальности); недостаточность осознания личностью смысла для его изменения; невозможность непосредственного воплощения личност­ного смысла в значениях.

Из принципа деятельностного опосредствоавания мотивационно-смысловых отношений вытекает, что переме­на социальной позиции человека в мире влечет за собой переосмысление его отношений к действительности. В ряде случаев резкая перемена социальной позиции человека может привести к глубоким перестройкам всей совокуп­ности личностных смыслов, порой драматически прояв­ляющихся в таким феноменах, как феномены «потери себя» и утраты смысла существования (А. Г. Асмолов, Б. С. Братусь, Б. В. Зейгарник, Е. В. Субботский, Л. С. Цветкова, А. У. Хараш, В. А. Петровский).

Принцип деятельностного опосредствования личност­ных смыслов позволяет отграничить личностные смыслы от существующих на поверхности сознания субъективных переживания вроде симпатий, антипатий, желаний, хотений и т. п., изменяющихся непосредственно под влиянием речевых воздействий. Подобные субъективные переживания, как и эмоции, выполняют функцию оценки личностных смыс­лов и тем самым способствуют осознанию субъектом его отношения к действительности. При несовпадении субъек­тивных переживаний и личностных смыслов, например несовпадении антипатии к близкому человеку возникшей в какой-либо прямо не затрагивающей мотивы субъекта ситуации, и личностного смысла этого человека, изме­нятся, скорее, направленность и знак субъективных пе­реживаний, чем личностный смысл этого человека.

В психологии представление о переживании используется в трех значениях: 1. Любое эмоционально окрашенное яв­ление действительности, непосредственно представлен­ное в сознании субъекта и выступающее для него как событие его собственной индивидуальной жизни. 2. Стрем­ления, желания и хотения, непосредственно представляю­щие в индивидуальном сознании процесс осуществляемого субъектом выбора мотивов и целей его деятельности и тем самым способствующие осознанию отношения личности к происходящим в ее жизни событиям. 3. Дея­тельность, возникающая в ситуации невозможности дос­тижения субъектом ведущих мотивов его жизни, крушения идеалов и ценностей и проявляющаяся в процессе преобразования психологического мира человека, направленном на переосмысление его существования (лингвистически производно от термина «пережить»)[118].

В первом широком значении термина «переживание» восходящем корнями к интроспективной психологии со­знания, акцентируются такие особенности переживания, как непосредственная данность и принадлежность содер­жаний сознания субъекту. В отечественной психологии были преодолены присущие субъективистской трактовке созна­ния ограничения, заключающиеся в сведении пережива­ния преимущественно к аффективным состояниям субъекта, резком отрыве представленного переживания знания о действительности от отношения субъекта к этой действительности, а также в изучении переживания вне контекста реального процесса жизнедеятельности субъекта. Характеристика того или иного психического факта как переживания указывает на укорененность данного факта в индивидуальной жизни личности (С. Л. Рубинштейн).

Во втором значении раскрывает функция таких особых форм переживания, как стремления, желания и хотения в регуляции деятельности личности. Эти формы пережива­ния отражают в сознании динамику борьбы мотивов, вы­бора или отвержения целей, к которым стремится человек. Субъективно выражающийся в переживании тот или иной мотив прямо в них не содержится. Это и создает впечатле­ние, будто сами переживания побуждают поведение лич­ности. В действительности же переживания выступают как внутренние сигналы, посредством которых осознаются личностные смыслы происходящих событий, в сознании осуществляется выбор возможных мотивов и регуляции динамики поведения личности (А. Н. Леонтьев).

Третье значение термина «переживание» фиксирует его как ту особую деятельность, возникающую в критической жизненной ситуации, с помощью которой человеку удается перенести, как правило, тяжелые события, вернуть утрачен­ную осмысленность существования. Подобного рода деятель­ность развертывается тогда, когда никакие внешние преобразования ситуации, никакое новое знание о ней не могут вернуть человеку смысл жизни (например, утра­та близкого человека). Продуктом такой деятельности яв­ляется происходящее вследствие переоценки ценностей, своего места в мире обретение смысла своего существова­ния (Ф. Е. Василюк). Разработка этой грани проблемы пе­реживания позволяет воплотить мысль о том, что сознание человека не только отражает объективный мир, но и тво­рит его.

Итак, кардинальное отличие мотивационно-смысловых отношений от таких существующих на поверхности сознания образований, как субъективные переживания (желания, хотения и т. п. ), изменяющихся непосредственно под влиянием вербальных воздействий, состоит в том, что изменение личностных смыслов и смысловых установок всегда опосредствовано изменением деятельности, реализующей объективное отношение субъекта к миру: Производностъ смысловых образований личности от порож­дающей их совокупности деятельностей, ее места в системе общественных отношений представляет собой центральную характеристику их природы, выражающую социальную дeтерминацию этих образований. Яркие факты, полученные в самых разных исследованиях по психологии личности, доказывают то, что, только изменив социальную пози­цию субъекта, его место в системе общественных отношений, можно трансформировать смыслообразующие мотивы личности и ее установки. В зарубежной психологии проявления утраты психосоциальной иден­тичности личности, «потери себя» у возвратившихся с войны американских солдат при резких изменениях места в системе социальных отношений описаны Э. Эриксоном.

Динамика смысловых отношений личности не сводит­ся тем не менее к их изменению через смену социальной позиции личности. Эти отношения обладают и своим соб­ственным движением, своей внутренней динамикой. Раз­гадку механизма внутриличностной динамики следует искать в той иерархической связи между смысловыми си­стемами, возникновение которой и знаменует, собствен­но говоря, момент рождения личности. А. Н. Леонтьевым описана психологическая сущность феномена «горькой кон­феты», за которым стоит полимотивированность, соподчиненность действий маленького ребенка. Конфликт между мотивом, побуждающим и направляющим деятельность ребенка, выражающую его отношение к взрослому, и мотивом получить награду приводит к тому, что достиг­нутая цель действительно приобретает для ребенка резко негативный личностный смысл. «Несмотря на всю наи­вность, с которой проявляются эти первые соподчине­ния жизненных отношений, именно они свидетельствуют о начавшемся процессе того особого образования, кото­рое мы называем личностью»[119]. Именно противоречие, а иногда и конфликт между находящимися в определенной иерархической связи мотивами личности выступает как механизм особого внутреннего движения в индивидуаль­ном сознании: «Оно заключается в соотнесении мотивов друг с другом: некоторые занимают место подчиняющих себе другие и как бы возвышаются над ними, некоторые, наоборот, опускаются до положения подчиненных или даже вовсе утрачивают свою смыслообразующую функ­цию. Становление этого движения и выражает собой ста­новление связной системы личностных смыслов — становление личности»[120].

Несмотря на важность выявления конкретных законо­мерностей внутриличностной динамики, разработка этой проблемы до сих пор находится в зачаточном состоянии. В настоящее время фактически единственной работой, по­священной экспериментальному изучению внутрилично­стной динамики смыслов, является исследование В. В. Столина, в котором разрабатываются представления о конфликтных смыслах как единицах самосознания лич­ности.

При изучении внутриличностной динамики важно учи­тывать тот факт, что смыслы часто не осознаются.

Неосознанные мотивы и смысловые установки личности представляют собой нереализованные предрасположенности к действиям, детерминируемым тем желаемым будущим, ради которого осуществляется деятельность и в свете которого различные поступки и события приобретают личностный смысл. О существовании этого класса неосознаваемых яв­лений индивидуальности стало известно благодаря иссле­дованиям отсроченного постгипнотического внушения, приводящего к выявлению действия, импульс которого неизвестен самому совершившему это действия после выхода из гипнотического состояния человеку. Подобные явления в психопатологии, которые описывались как раз­двоение сознания, симптомы отчуждения частей собствен ного тела, выполняемые в сомнамбулическом состоянии действия при истерии, и были обозначены термином «под сознательное» (П. Жане).

Впоследствии для объяснения природы этих явлений, а затем и для понимания разноуровневых мотивационных структур личности З. Фрейдом было введено понятие «динамическое вытесненное бессознательное». Под бессознательным понимались нереализованные влечения, которые из-за конфликта с социальными запросами общества нд допускались в сознание или изгонялись, отчуждались из него с помощью такого защитного механизма психики, как вытеснение. Будучи вытесненными из сознания личности, эти влияния образуют сферу неосознаваемых ди­намических диспозиций — скрытые аффективные комплексы, предрасположенности к действиям, активно воздействующие на жизнь личности и проявляющиеся порой в непрямых символических формах (юморе, снови­дениях, забывании имен и намерений, обмолвках и т. п. )

Существенная черта этих динамических проявлений состоит в том, что осознание личностью причинной связи не­реализованных влечений с приведшими к их возникновению в прошлом травматическими событиями не приводит к исчезновению обусловленных этими влечениями переживаний (например, страхов), так как узнанное субъектом восприни­мается им как нечто безличное, чуждое, происходящее не с ним. Эффекты бессознательного в поведении устраняются только в том случае, если вызвавшие их события прожива­ются личностью совместно с другим человеком (например, в психоаналитическом сеансе) или с другими людьми (группо­вая психотерапия), а не только узнаются ею.

Особо важное значение для понимания этого класса проявлений бессознательного и приемов его перестройки имеют феномены и механизмы бессознательного в меж­личностных отношениях, связанных с установлением эмо­циональной интеграции, психологическим слиянием взаимодействующих людей в одно нераздельное целое. К этим феноменам относятся эмпатия, первичная идентифи­кация (неосознанное эмоциональное отождествление с притягательным объектом, например младенца с мате­рью), трансфер (возникающий в психоаналитическом се­ансе перенос нереализованных стремлений пациента на психоаналитика, обеспечивающий их эмоциональное еди­нение, некритичное принятие ими друг друга), проекция (неосознанное наделение другого человека присущими данной личности желаемыми и нежелаемыми свойства­ми). Во всех этих проявлениях бессознательного побуждаю­щий человека мир и сам человек представляют одно неразрывное целое.

Каждый человек может задать себе извечный вопрос «ради чего я живу? » и попытаться прорваться через завесу мотивировок к истинным мотивам своего поведения. От­вечая на подобные вопросы, человек каждый раз решает особую задачу, «задачу на смысл», результатом которой является осознание личностного смысла, подлинного «значения-для-меня», тех или иных целей и обстоятельств жизненного пути.

В ходе решения «задачи на смысл» происходит внутрен­няя работа личности по соотнесению проявлений мотива в нескольких пересекающихся друг с другом плоскостях: в отношении мотива к преодолеваемым личностью ради его достижения внешним и внутренним преградам (побу­дительная сила мотива); по сопоставлению мотива с дру­гими выступающими в сознании субъекта возможными мотивами той же деятельности; по оцениванию мотива в его отношении к принятым личностью нормам и идеалам; по соотнесению мотива с реальными с точки зрения лич­ности ее возможностями, то есть с воспринимаемым образом Я (реалистичность мотива)', по сравнению собствен­ного мотива с предполагаемыми мотивами других субъек­тов (социальная идентичность мотива) (В. В. Сталин).

Все эти проявления различных аспектов мотивации как в едином фокусе концентрируются в личностном смыс­ле, отражающем отношение мотива к конкретным обсто­ятельствам и целям действий личности. Однако выявлением всех этих граней представленности мотива в деятельности и сознании «внутренняя работа» по осознанию смысла не заканчивается. Еще одним препятствием на пути осозна­ния смысла является невозможность непосредственного воплощения личностного смысла в системе значений, в которых этот смысл в конечном итоге должен быть верба­лизован, а тем самым и коммуницирован для других. Муки творчества отражают всю трудоемкость движения от смысла к значению в индивидуальном сознании личности.

«Когда же " задача на смысл" все же решена и речь идет об осознавании наиболее общих смысловых образо­ваний, то уместно говорить о ценностях личности. Цен­ность, таким образом, это осознанный и принятый человеком общий смысл его жизни» [121]. Осознанные личностные смыс­лы, даже если они оказываются неприглядными и проти­воречащими разделяемым личностью нормам и идеалам общества, не изменяются от самого факта их осознания, что составляет важную характеристику природы этих мотивационно-смысловых отношений индивидуальности.

При раскрытии содержания понятия «мотивационно-смысловые отношения» следует учитывать движение как от деятельности к индивидуальному сознанию личности, так и от индивидуального сознания личности к деятель­ности. Оба этих движения отображают два взаимодопол­няющих плана проявления единиц анализа личности: план содержания и план выражения. Если рассмотреть исключи­тельно функциональное развитие динамических смысло­вых систем, отвлекаясь от такого важного момента их становления, как выбор личностью тех или иных мотивов, обусловленных прежде всего ее социальной позицией в обществе, то основные моменты этого развития мо­гут быть переданы следующим образом.

Исходный пункт движения — это порождение «дина­мической смысловой системы» в процессе побуждаемой и направляемой тем или иным смыслообразующим моти­вом деятельности. Осуществляемые посредством этой де­ятельности объективные отношения человека к миру интериоризируются и воплощаются в индивидуальном сознании в виде личностного смысла. Личностный смысл какого-либо действия или события и есть то, что мы находим в единицах структуры личности, рассматривая их в плане содержания. Иными словами, личностный смысл — это составляющая динамической смысловой системы, отражающая в индивидуальном сознании лич­ности содержание ее отношения к действительности. На возникновении личностного смысла как бы заканчива­ется движение от деятельности к индивидуальному со­знанию личности. С этого момента начинается жизнь личностного смысла в самом индивидуальном сознании и его обратное движение к деятельности.

В каких формах сохраняется личностный смысл в со­знании, когда приведший к его возникновению конк­ретный мотив еще не достигнут или же, напротив, уже достигнут? Ведь всем очевиден тот факт, что возникшее по ходу осуществления деятельности отношение к дру­гому человеку, к себе или к случившемуся событию мо­жет остаться на долгие годы и даже превратиться в качество личности. Возникает вопрос о том, как отра­женная в личностном смысле направленность по отно­шению к действительности или событию фиксируется во времени и принимает участие в регуляции деятельно­сти субъекта?

При анализе движения от индивидуального сознания к деятельности выделяется такая составляющая «динами­ческих смысловых систем», как смысловая установка лич­ности. Смысловая установка личности представляет собой форму выражения личностного смысла в виде готовности к совершению определенным образом направленной деятельнос­ти. Личностный смысл есть содержание установки. «Однако содержание установки не есть еще сама установка. О наличии последней можно говорить лишь в том случае, когда смысловой опыт, опыт отношения субъекта к опре­деленному роду предметов, приобретенный в предшеству­ющих действиях, в чем-то фиксируется, приобретает своего специального материального носителя и вследствие этого получает возможность актуализироваться до нового действия, предвосхищая его характер и направленность»[122]. Смысловая установка, включая эскиз будущей деятель­ности, может фиксироваться, существовать в латентной потенциальной форме во времени и актуализироваться, обусловливая наиболее устойчивые способы поведения в соответствующей ей ситуации. Именно смысловая уста­новка определяет в конечном итоге устойчивость и направ­ленность деятельности индивидуальности, ее поступки и деяния.

В поступках и деяниях экстериоризируется отношение индивидуальности к миру, осуществляются «личностные вклады» в других людей, в социальное конструирование различных «жизненных миров» (Э. Гуссерль). Превращение личностного смысла в систему опредмеченных в мире куль­туры значений — последняя инстанция на пути движения от индивидуального сознания личности к продуктам ее деятельности. Ею и завершается процесс функционально го развития таких единиц анализа структуры индивиду альности, как динамические смысловые системы.

 

глава 16

мотивация развития индивидуальности

Проблеме формирования и индивидуального развития личности посвящено много работ. Поэтому, естественно, вряд ли стоит стремится к тому, чтобы дать хотя бы поверхностное изложение исследований в этой обширной области психологии личности. Задача состоит в том, что­бы выделить в этой области те узловые вопросы, которые диктуются принятой выше логикой построения психоло­гии личности, и наметить некоторые возможные подходы к их решению.

Первый из принятых ориентиров при построении пси­хологии личности — разведение понятий «индивид» и «личность» — предполагает при анализе проблемы разви­тия человека выделение двух перекрещивающихся линий развития: линии созревания индивида и линии развития ин­дивидуальности. В свою очередь выделение этих линий обус­ловливает постановку задачи о соотношении культурного и натурального рядов развития личности в персоногенезе, заставляет разграничить появление на свет индивида и рождение личности, хронологический и психологичес­кий возраст, а также побуждает к поиску критериев рож­дения личности и ее зрелости.

Второй ориентир — принятая выше схема детермина­ции развития личности — фиксирует внимание на таком центральном звене этой схемы, как движущие силы разви­тия личности. При решении вопроса о движущих силах развития личности происходит переход от рассмотрения человека как объекта социального развития к изучению мотивации развития и различных проявлений активности индивидуальности.

Своего рода проверкой представлений о движущих си­лах развития ребенка являются разработанные на их ос­нове концепции периодизации развития. При создании периодизации развития человека не только подвергаются изучению феномены, возникающие в определенные пе­риоды развития, и механизмы, обусловливающие плав­ные переходы и скачки в процессе развития, но и проводится анализ специфических условий, порождаю­щих новообразования индивидуальности на каждом воз­растном этапе. Таким образом, вслед за вопросом о движущих силах развития персоногенеза, «вытягиваются» и другие звенья длинной цепи проблем формирования индивидуальности человека в ходе жизненного пути.

 

Три подхода к изучению мотивации индивидуальности

Превращение человека из объекта общественного развития в субъект этого процесса выдви­гается в центр исследования ин­дивидуальности при изучении проблемы движущих сил ее развития. Веер подходов к решению этой проблемы чрезвычайно широк. Однако при всем многообразии этих подходов большинство из них в психологии, как это показано Л. И. Анцыферовой, ос­новываются на двух методологических предпосылках, а именно на принципе стремления к равновесию и принципе стремления к напряжению.

Принцип стремления к равновесию как методологическая предпосылка изучения движущих сил развития личнос­ти роднит между собой различные и даже противостоящие друг другу направления, к которым относятся ортодок­сальный и современный психоанализ, необихевиоризм и когнитивная психология. Для всех этих направлений — будь то представление о стремлении к компенсации дефекта как движущей силе развития личности в индивидуальной психологии А. Адлера, идея о редукции напряжения как источнике мотивации в теории К. Левина или представле­ние о когнитивном диссонансе Л. Фестингера — характе­рен скрытый или явный гомеостатический адаптивный подход к изучению движущих сил развития индиви­дуальности.

Лишь другим лицом принципа стремления к равнове­сию, а не его антиподом является принцип стремления к напряжению как методологическая предпосылка изучения движущих сил развития личности в теориях, так или иначе связанных с гуманистической психологией. К числу этих те­орий относятся концепции самоактуализирующейся лич­ности А. Маслоу, постулирующая положение о тенденции к самоактуализации как внутреннем источнике развития личности; теория личности Г. Олпорта, в которой в каче­стве основной движущей силы выступает тенденция к са­мореализации личности.

Общими чертами в понимании движущих сил разви­тия личности являются следующие: постулирование существования некоего единого «первоисточника» развития лич­ности, неизменного и запрятанного в глубинах индивида, не­важно, либидо ли это в теории З. Фрейда или же самоактуализация в концепции А. Маслоу (1); преобладание формального, чисто динамического описания движущих сил развития личности над содержательным их анализом и от­сутствие адекватного подхода к изучению их общественно-исторической обусловленности (2); постулирование положения о подчиненности активности субъекта некото­рой конечной заранее предустановленной цели, а тем самым и понимание человека как преимущественно адаптивного су­щества (3).

Методологические представления о «самостоятельной силе развития» привели к выделению принципа саморазви­тия личности как исходного при изучении мотивации разви­тия личности и определили общую стратегию поиска конкретных психологических феноменов и механизмов движущих сил развития личности. Для этой стратегии ха­рактерны, во-первых, выделение положения о роли борь­бы противоположностей, противоречия и гармония этих противоположностей как движущей силы развития личнос­ти (Л. И. Анцыферова, Б. В. Зейгарник); во-вторых, положение о существовании источника саморазвития деятельности в самом процессе движения деятельности (А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн).

Как конкретизировались оба этих положения в отече­ственной психологии? Первая продуктивная недооценен­ная попытка найти источник развития деятельности в ней самой принадлежит классику отечественной психологии Д. Н. Узнадзе. Критикуя гедонистические представления о мотивации К. Бюллера, Д. Н. Узнадзе вводит представле­ния о функциональной тенденции как источнике развития поведения. Он пишет: «Понятие функциональной тенден­ции... делает понятным, что функция, внутренняя сила может активизироваться не только под давлением потреб­ности, но и самостоятельно, автономно... »[123]. И далее про­должает: «... если же оно (удовольствие) возникает только в результате активации функции, принципиально невоз­можно рассматривать его как мотор-активность: ведь дол­жен же быть когда-то в жизни организма случай такой активации моторной функции, когда ему еще было не­знакомо удовольствие функции. Но что же тогда опреде­ляло факт активации этой функции? Несомненно, что функция движения сама по себе содержит импульс ак­тивации: функция, так сказать, сама по себе стремится к деятельности, сама имеет тенденцию функционирования»[124]. Именно функциональная тенденция, по мысли Д. Н. Узнад­зе, является источником таких форм поведения личнос­ти, как игровая, творческая и спортивная деятельность.

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: