Потеря супруга

(автор)

У некоторых людей горе имеет физические симптомы, проявляясь чувством слабости или опустошенности, а также бессонницей и отсутствием аппетита. Часто они утрачивают интерес к своим обычным занятиям и постоянно думают о покойном. У некоторых могут проявляться все симптомы депрессии. Со временем близкие покойного начинают чувствовать себя лучше, постепенно приспосабливаясь к новым обстоятельствам жизни. Они «отпускают» умершего и начинают уделять время и силы новым отношениям. Они воссоздают заново свою идентичность, без той ее части, которую составляли отношения с покойным.

  Разумеется, паттерны горевания существенно различаются в зависимости от личности человека, его возраста, пола, культурных традиций и отношений с покойным. К тому же некоторые факторы могут способствовать восстановлению нормального состояния. Например, в случае продолжительной болезни пожилого человека его близкие имеют возможность подготовить себя к его смерти. Вполне вероятно, что они переживают [антиципаторное] горе.

   Возможно даже, что в такой ситуации чувства утраты, вины или упущенных возможностей обсуждаются с умирающим. Антиципаторное горе, однако, не устраняет горевания после смерти близкого человека. Оно, возможно, даже не делает его слабее. Но все же в случае длительной болезни покойного его смерть переносится окружающими не так тяжело, потому что они имели возможность подготовиться к ней, и им легче справиться со своим горем.

   Пожилой человек часто долго болеет перед смертью, однако для его оставшейся жить «половины» смерть все равно предстает травматическим событием, потрясающим все основы прежней жизни. Пожилой вдовец (вдова) на время теряют интерес к жизни и в душе постоянно остаются в прошлом. При этом для физических ощущений пожилых людей характерно ощущение нереальности происходящего, сжатие в груди, недостаток силы и нехватка дыхания. Смерть близкого порождает сомнение, рассеянность, попытки почувствовать смерть на себе, тревогу, ослабление чувства самосохранения. Однако для некоторых переживания горя и утраты в старости не сопровождаются потерей самоуважения, но могут привести к обострению депрессии, чувства неудовлетворенности жизнью и частому обращению к мыслям о смерти.

Пожилой вдовец (вдова) стоит перед проблемой строить свою жизнь в другом обществе, в другой социальной ситуации. Когда один из пожилых супругов умирает, происходит ломка человеческих отношений, продолжавшихся десятилетиями, от которых остались многочисленные воспоминания и ассоциации. Смерть также напоминает второму супругу о его уязвимости. Это обычно наносит тяжелый удар по повседневной жизни и чувствам овдовевшего.

Характерной чертой глубокого переживания горя и утраты являются попытки вступить в глубокую внутреннюю связь с умершим, что выражается в бесконечном внутреннем диалоге с умершим. Отсутствие возможности выразить ему сочувствие, высказать благодарность за прошлое либо найти способ попрощаться приводят к тому, что оставшиеся в живых испытывают чувство неудовлетворенности, горечи и зачастую глубокой вины. Если же психотерапевт в состоянии включиться в существующие отношения и побудить возникновение эффективного эмоционального взаимного общения, процесс кончины и смерть могут стать событием, наполненным глубоким смыслом для всех, связанных с ним.

Таким образом, переживания горя от утраты супруга (супруги) старым человеком не всегда проявляются во внешней острой реакции, но погружаются в более глубокие слои души, где «работа скорби» обогащается обретением новых смыслов жизни — сохранения в памяти близкого человека для, сохранения памяти о нем у других и бессознательного обеспечения бессмертия покойного через его продолжение в других людях.

Сходный взгляд на переживания утраты как на обретение новых смыслов жизни в старости развивает Н. В. Хамитов. Он утверждает, что «мужчины тяжелее переносят утрату жены; женщины гораздо проще могут прийти в себя после смерти мужа, для того чтобы жить во имя детей и великодушная природа сделала так, что феномен вдовца значительно более редок, чем феномен вдовы. Вероятно, это является дополнительным объяснением того, что во многих культурах ношение траура по умершему супругу обязательно только для женщин.

  Как ни странно это звучит, но женщине привычно стать вдовой - такова логика развития вида «гомо сапиенс», где мужчины в среднем живут меньше женщин. Бытие женщины включает в себя мысль о вдовстве и бессознательную готовность к нему, бытие мужчины отгоняет эту мысль и готовность. Женщина значительно проще мужчины смиряется со вдовством, соблюдая все его ритуалы, налагаемые родом. Вдовство мужчины находится по ту сторону разума, вдовство женщины рационально. Одиночество вдовца трагически уникально, одиночество вдовы - это одиночество общности вдов.  

    Дети никогда до конца не заменяют вдовцу их матери, вдова находит в заботе о детях не только замену, но и завершение жизни с мужчиной. Она находит материю мужа в детях и успокаивается. Эти рассуждения подтверждены американскими исследователями, которые утверждают, что мужчины тяжелее переносят подобную утрату.

  Если взаимная привязанность и любовь пожилых супругов была велика, подчеркивает Н. В. Хамитов, то здесь приходится столкнуться с «трагическим парадоксом. Чем глубже и истиннее любовь, тем в меньшей степени вдовство может вызвать только боль и тоску. Любовь наполняет тоску по умершему светом, ибо, даруя любящим чувство бессмертия любви, дарует веру в возможность соединения с любимым или любимой в новой жизни за пределами биологической смерти».

  Таким образом, эмоциональные переживания старого человека уникальны: переживания, связанные с мыслями о смерти, переживания утраты отличаются от переживаний молодого человека или человека зрелого. Переживания эти - по сути и форме аффект, а глубокая печаль и тоска, постепенно отступающая в глубь души и прорастающая новым смыслом и готовностью принять в себя все положенное человеку и с достоинством до конца «нести свой крест».

Нельзя обойти вниманием переживание горя пожилым человеком, потерявшим своего ребенка. Здесь эмоциональный удар обычно очень велик. Потеря мечты, надежд, каких-то ожиданий для пожилого человека несравнимы с потерей детей. Это как бы означает для него лишение права жить дальше. Хотя логическому объяснению такое мнение пожилого, перенесшего утрату ребенка, не поддается, оно всегда присутствует в его сознании. Старики, потерявшие детей, под тяжестью безысходности и утраты чувствуют себя обманутыми временем.   В ряде некоторых случаев пожилые люди, проживающие отдельно от своих детей, ощущают эту потерю менее остро, однако только в том случае, если им удается переключить внимание на других детей или внуков.

Горе от потери ребенка выражается и переживается острее, чем потеря спутника жизни, и позитивного итога в виде нового смысла (жить, чтобы помнить) не оставляет. Это горе может соединить пожилых родителей, но может и навсегда их разлучить.

Образ умершего ребенка будет бесконечно витать в сознании вызывая тоску и жалость, горечь несбывшихся надежд на продолжение жизни в ребенке, чувство вины и отчаяния. Ни при каких обстоятельствах в первый период потери ребенка пожилой человек не должен оставаться один, поскольку одиночество и связанные с ним переживания -- это особая внутренняя работа, которая живет своими законами; оно — спутник старого человека, но не лекарь его.