Различные степени динамической самостоятельности (обособленность квазипотребностей)

Та степень, в которой остальные потребности воздействуют на ква­зипотребность во время выполнения действия, в каждом отдельном слу­чае очень различна.

Испытуемый получает задание прикоснуться двумя пальцами к концам медных проводов и после этого другою рукой самому нажать на кнопку, включающую ток, причем испытуемый должен получить при этом довольно сильный электрический удар. Бывают испытуемые, кото­рые, раз решившись на выполнение этой задачи, производят особенное деловое впечатление. Их действие выглядит особенно прямолинейным (некоторые наблюдатели сказали бы: «по-военному»). Эта внешняя кар­тина согласуется с показаниями самонаблюдения. Испытуемый показы­вает, что он действовал «почти как во сне», и кроме этого может сооб­щить о своих переживаниях поразительно мало.

Поведение других испытуемых кажется гораздо менее прямолиней­ным. Даже после решения приступить к действию у них заметны те внут­ренние колебания и противостоящие напряжения, которые предшествова­ли решению. Решение в этом случае не означает столь же существенного разрыва в течении предшествующих процессов, как у вышеупомянутого «делового» типа испытуемых. Но, как ни парадоксально, у «делового» типа не наблюдается более слабого страха перед электрическим ударом. Наобо­рот, в тех случаях, которые мы наблюдали, именно у этого типа страх перед неприятными последствиями действия оказывался значительно сильнее, чем у многих испытуемых более «субъективного» типа.

Описанное на этом примере различие, которое и в других случаях играет существенную роль при выполнении решений, связано с общими и фундаментальными вопросами структуры психического, которых мы мо-

¹ MichotteA., PrUm E. Etudeexperimentale sur le choix volontaireel ses antecedents immediate// Archives de psychologie. 1910. 10. P. 117-299.

Левин К. Намерение, воля и потребность 197

жем коснуться здесь только бегло. Вся совокупность психического, харак­теризующая индивида, вовсе не образует однородного единства, в котором каждый объект или процесс в равной мере связан со всеми остальными или в котором мера взаимного влияния зависит исключительно от интенсив­ности, мощности или значимости соответствующих объектов или процес­сов. Напротив, существуют психические сферы или комплексы, которые тесно связаны между собой, но по отношению к другим психическим ком­плексам обнаруживают более или менее сильную обособленность. По су­ществу, включенность в один и тот же или в различные комплексы опре­деляет, насколько сильно душевное событие или психическая сила будут воздействовать на другие душевные образования.

Степень самостоятельности и обособленности комплекса в каждом конкретном случае может быть очень различной. Рассмотрим пример из сферы моторики. Кинооператор, который должен равномерно вращать рукоятку кинокамеры, в начале своей профессиональной деятельности невольно застопоривается при внезапном неожиданном происшествии в поле зрения, на его работу влияет каждое движение головы, каждая сме­на руки, вращающей рукоятку камеры. Опытный оператор может равно­мерно вращать рукоятку независимо от всех этих влияний. Движение его руки и весь процесс вращения у него в значительной степени обособлены от прочих действий и впечатлений и образуют относительно самостоя­тельный рабочий орган. Часто (например, при продолжительной работе на штамповочном станке) такое действие становится регулярной реакци­ей на определенные раздражители.

Обычно в этих случаях говорят о «механическом» действии. Одна­ко в нашей связи существенны не рефлексоподобный характер процес­са и не стереотипность действия. И при нерегулярно протекающих действиях (если, например, надо поймать не всегда одинаково брошенный мяч или если при вращении ручки кинокамеры изменяется трение) мо­жет, опять-таки «чисто механически», возникнуть корректирующее изме­нение хватательных движений или напряжения мускулов при вращении ручки. Механизм, следовательно, часто работает как настоящий цельный орган, в котором согласованно действуют «перцептивная основа» и «мо­торика». (Впрочем, этот механизм, как и всякий другой орган, при изве­стных обстоятельствах может перейти от естественной гибкости к жест­кости и автоматизму.)

Здесь существенна, следовательно, не механистичность, а то обстоя­тельство, что возникает специальный самостоятельный «орган дей­ствия»: вращение ручки аппарата уже не образует, как прежде, несамос­тоятельную часть единой моторики (взаимодействующей с перцептивной основой как единое целое). Особая часть моторной сферы — вращение ручки аппарата — выделена из прочей моторики и объединена с извест­ной, ранее тоже несамостоятельной, частью перцептивного поля в один са­мостоятельный орган действия. Другими словами, тип гештальта и проч-

198 Тема 12. Психология мотивации

ность взаимосвязей в нем, его системные связи в динамическом отноше­нии изменились. Старые связи оказались нарушены и образовалось но­вое относительно замкнутое целое.

О совершенно аналогичном процессе идет речь и в приведенном выше примере действенности решения. У испытуемой, которой задача была особенно неприятна и которая, тем не менее, потом преуспела в ее выполнении, произведя впечатление особенно деловой и прямолинейной, напряжение квазипотребности, порожденной актом решения, было гораз­до сильнее обособлено от остального «Я», чем у других испытуемых. Пограничный слой, образовавшийся между этой квазипотребностью и ос­тальными психическими комплексами, действует в обе стороны. Он де­лает выполнение решения более независимым от остальных психических напряжений (отсюда прямолинейность), и в то же время, по-видимому, пре­доставляет индивиду сильную защиту от неприятных переживаний кон­кретного процесса (отсюда сновидность процесса). Тем самым понятно, что именно у той испытуемой, которая особенно боялась неприятностей, наступила столь сильная объективация и изоляция этого конкретного психического комплекса.

Во время войны в ходе боя нередко можно было наблюдать случаи анало­гичного поведения определенного типа так называемых «лихих» солдат.

Степень самостоятельности квазипотребности по отношению к на­пряжениям остальных потребностей очень различна в каждом отдель­ном случае и по-видимому может иметь весьма различное значение у различных индивидов.

(А) Запоминание законченных и незаконченных действий

Реальное состояние напряжения, из которого вытекает преднаме­ренное действие, заметно не только в самом этом действии, но может быть еще зафиксировано и косвенно — по фактам из психологии памя­ти. Можно, например, спросить, что припоминается лучше: законченные преднамеренные действия или незаконченные. На первый взгляд, мож­но было бы ожидать, что лучше удерживаются в памяти законченные действия, которые занимали человека большее время.

Эксперимент показал следующее¹: испытуемый в течение экспери­ментальной сессии должен был выполнить 20 действий. Часть этих дей­ствий была прервана экспериментатором до их окончания. Вскоре после окончания последнего действия экспериментатор проверял, о каких дей­ствиях у испытуемого сохранилось воспоминание.

¹ Опыты были поставлены г-жой Зейгаряик в Берлинском Психологическом инс­титуте.

Левин К. Намерение, воля и потребность 199

Оказалось, что в среднем незаконченные действия на 50 % лучше удерживались в памяти, чем законченные. Различные виды действий (действия с четким концом и длящиеся действия, интересные или без­различные действия), а также различные типы испытуемых обнаружива­ли характерные различия. В целом здесь следует отметить, что при пре­рывании преднамеренного действия сохраняющееся состояние напряже­ния выражается не только в тенденции к возобновлению действия, но и в воспроизведении его в памяти.

Впрочем, это напряжение не при всех обстоятельствах и не у всех индиви­дов ведет к лучшему удержанию в памяти; оно может привести и к «явлени­ям вытеснения». С другой стороны, у людей определенного «ребяческого типа» это напряжение способствует особенно прочному сохранению в памяти.