Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Забывание и феноменальная память




Сказанное позволяет иначе сформулировать психологические про­блемы, связанные с мнемоническими процессами. Обычно процесс па­мяти принято считать наблюдаемым и потому непосредственно изу­чаемым процессом. Учебники психологии обязательно включают в себя тему «психология памяти». Это, однако, вряд ли терминологически пра­вильно. Создание «следов памяти» — полностью автоматический фи­зико-химический процесс. Человек не может сознательно управлять про­цессом запечатления, поэтому он и запечатлевает всё подряд. Если сознание не работает над информацией, то она преспокойно «уходит из памяти», или, как говорят, забывается. Как сказано ранее, процесс забы­вания — не особый процесс, а тривиальное следствие закона Джеймса. Если нечто забывается, то это нормально. Если же нечто продолжает сохраняться в сознании («в памяти»), то это происходит в нарушение нормального психического процесса.

Реально в психологическом опыте при инструкции на запомина­ние наблюдается не деятельность памяти, которая работает как авто­мат, а три разных эмпирически наблюдаемых процесса: уход из созна­ния неизменной информации (в соответствии с законом Джеймса); попытки испытуемого — иногда мучительные — противостоять этому нормальному процессу и удержать в сознании информацию путем её трансформации; и, наконец, специфические действия испытуемого, [кончание cтраницы 380]



 

Сознание как поток

направленные на возвращение в поверхностное содержание сознания ушедших из него знаков.

Рассмотрим важный пример, демонстрирующий отличие предла­гаемого подхода от общепринятого. Человек безусловно лучше удер­живает в поверхностном содержании сознания (т. е., как обычно гово­рят, «запоминает») более закономерную, более осмысленную информа­цию, нежели бессмысленную. Лучшее запоминание осмысленной ин­формации побудило психологов со времен Г. Эббингауза считать, что бессмысленная информация более сложна для испытуемых, что для восприятия и переработки более осмысленной информации требуется «меньше когнитивных усилий». На мой взгляд, такая точка зрения только запутывает исследователей. Повышение смысловой нагрузки на сти-мульный материал вполне правомерно рассматривать как усложнение его и соответствующее повышение когнитивной нагрузки на процесс запоминания. Ранее я пояснял это так: «Как-то не верится, что при вос­приятии связного текста осуществляется меньше когнитивных опера­ций, чем при рассматривании колец Ландольта. Наверное, музыкант, смотря в нотный текст, решает всё-таки более сложные когнитивные задачи, чем испытуемый, не знакомый с нотной грамотой и восприни­мающий этот текст как бессмысленный набор графических знаков» '. Но, как мы помним по мнемоническим приемам, усложнение материа­ ла, подлежащего запоминанию, позволяет дольше удерживать этот ма­териал в сознании. Чем осмысленнее материал, тем больше возможно­стей у сознания работать над его трансформацией. И при этом находить такое изменение подлежащей запоминанию стимульной информации, чтобы не нарушалась возможность его воспроизведения в соответствии с требованием инструкции.

Из жизненного опыта хорошо известно и убедительно показано в многочисленных экспериментах, что осмысленная информация сохра­няется в памяти (т. е. в сознании) лучше бессмысленной. Для иллюст­рации этого тезиса можно обойтись небольшим числом примеров.

• Испытуемые запоминали следующий текст: «Если воздушные шарики лопнут, передача станет невозможной, поскольку громко­говоритель будет находиться слишком далеко от нужного этажа. Трудно будет слушать передачу и при закрытом окне, так как боль­шинство зданий хорошо изолировано. Выполнение всей операции обусловлено протеканием по проводам электрического тока, по­этому разрыв в цепи также может создать затруднения...» Объём [кончание cтраницы 381]

_______________________

1 Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 223-224.


 

Раздел пятый

воспроизведения этого текста увеличивался вдвое, если перед предъявлением текста испытуемым показывали рисунок, прида­вавший этому тексту понятный смысл. На рисунке молодой че­ловек под аккомпанемент электрогитары пел серенаду любимой девушке, живущей на пятом этаже, а звук передавался с помо­щью репродуктора, поднятого к открытому окну девушки на воз­душных шариках'.

• Лучше воспроизводятся: списки слов, поддающиеся естествен­
ной, логической группировке 2; осмысленные предложения, а не
набор слов; слова, а не бессмысленные слоги или буквы (напри­
мер, у читателя не возникнет никаких затруднений в запоминании
слова «ПСИХОЛОГИЯ», но далеко не каждый запомнит ряд букв
«ИОЯИОХГСПЛ», из которых составлено это слово); ряд чисел
1, 2, 3 и т. д. до ста или даже до миллиона будет легко запомнен и
воспроизведён, хотя случайный ряд всего из 8-9 цифр уже не каж­
дому окажется под силу, и т. д.

• В процессе запоминания осмысленной информации происходит
обычно не осознаваемая испытуемыми трансформация текста.
Это также показано в многочисленных экспериментах. И здесь
ограничимся лишь несколькими примерами:

• При предъявлении списка слов для запоминания пар слов с «вы­
сокой степенью ассоциативной связи» между некоторыми из них,
т. е. естественно сочетающимися друг с другом (например, ба­
бочка — мотылёк, мужчина — женщина, стол — стул и т. п.),
оказалось, что такие слова имеют тенденцию воспроизво­
диться вместе,
даже если в списке они разделены 17 другими 3.

• Как отмечают все исследователи, в осмысленном тексте запоми­наются мысли, а не грамматические конструкции 4. Пусть, напри­мер, испытуемый читает большой фрагмент текста, где содержатся фразы: «Воробьи сидели в гнезде. Над воробьями пролетела сова». При чтении другого фрагмента текста с задачей опознать, какие из фраз уже содержались в предшествующем фрагменте, испытуе- мые уверенно опознают фразу: «Сова пролетела над воробьиным гнез­дом» 5. Пионерской работой в этой экспериментальной парадигме [кончание cтраницы 382]

________________________

1См. Хофман И. Активная память. М, 1986, с. 199-200.

2См., например, Ляудис В. Я. Память в процессе развития. М., 1976.

уКлацки Р. Память человека. М., 1978, с. 225.

4См. Бюлер К. Теория языка. М., 1993, с. XIII; Лурия А. Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975, с. 181.

5См. Исследование речевого мышления в психолингвистике. М., 1985, с. 213.



 

Сознание как поток

были эксперименты Дж. Брэнсфорда и Дж. Фрэнкса. Испытуе­мым предъявлялась группа из четырёх простых предложений, на­пример: 1) На кухне были муравьи; 2) На столе стояло желе; 3) Желе было сладкое; 4) Муравьи съели желе. Когда спустя некото­рое время испытуемым предъявлялось для опознания предложе­ние, составленное из четырёх фраз до этого выслушанного ими текста («Муравьи на кухне съели сладкое желе, которое стояло на столе»), они именно это предложение с наибольшей увереннос­тью опознают как ранее предъявленное (хотя его они вовсе не слышали). И при этом могут отрицать своё знакомство с теми фразами, которые были им на самом деле предъявлены и из кото­рых как раз и было составлено опознанное ими предложение1. Все эти примеры подтверждают, что в процессе запоминания про­исходит непроизвольная трансформация текста.

• Ф. Бартлетт считал, что подход Эббингауза к лабораторному изучению памяти скорее мешает, чем помогает понять естествен­ный ход запоминания. Он начал исследовать процессы, происхо­дящие при воспроизведении естественного осмысленного мате­риала (небольшие рассказы, картины и т. п., а не наборы бессмыс­ленных слогов или бессвязных предложений). И пришёл к выводам: во-первых, испытуемые при воспроизведении всегда вносят искажения в предъявленный им материал; во-вторых, эти искажения связаны не только с пропусками, но и с качественной трансформацией исходного материала (добавлением «отсебяти­ны»); в-третьих, испытуемые ставят собственные смысловые ак­центы при воспроизведении предъявленного материала2.

Итак, чем сложнее осознаваемая информация, тем проще она поддаётся не столь существенным для задачи воспроизведения транс­формациям, тем дольше она продолжает осознаваться, тем легче воз­вращается на поверхность сознания. Всё это вполне соответствует ра­нее высказанному утверждению, что забывание — всего лишь проявление закона Джеймса, и какого-то особого психического про­цесса, именуемого забыванием, просто не существует.

Посмотрим с этой позиции на феноменальную память — весьма загадочное для классических подходов явление. С обычной точки зрения, феноменальная память означает способность к удержанию в сознании [кончание cтраницы 383]

_______________________

1См. Линдсей П., Норман Д. Переработка информации у человека. М., 1974, с. 414-416; а также Клацки Р. Память человека. М, 1978, с. 211-212.

2Barllett F. С. Remembering. Cambridge, 1932.


 

 

Раздел пятый

огромного количества подлежащих запоминанию знаков. Столь огром­ного, что это вызывает удивление и даже восхищение. Однако введён­ная психологикой идеализация предполагает, что идеальный мозг любо­го человека обладает способностью к феноменальному запоминанию. Сама же феноменальная память характеризует не удержание знаков в сознании, а, наоборот, мгновенный уход этих знаков из поверхностного содержания сознания, а тем самым, их нетрансформируемость. Люди, обладающие такой памятью, как правило, не осуществляют даже не­винных для задачи запоминания преобразований информации. Вот ле­генда об одном из самых известных мнемонистов Шерёшевском, кото­рая и спустя много лет поражает психологов: когда на одном из публичных выступлений ему предложили запомнить ряд цифр: 3691215 и т. д. до 57, он это сделал, даже не заметив простой линейной последо­вательности чисел '. «Если бы мне даже дали просто алфавит, я бы не заметил этого и стал бы честно заучивать», — признавался сам Шере-

шевский 2.

При феноменальном сохранении никакая работа сознания над под­лежащим запоминанию материалом не должна производиться (хотя мнемонисты и могут использовать мнемонические приемы). Просто феноменальные мнемонисты умеют считывать информацию с базово­го содержания без затруднений. Они воспроизводят знаки с поразитель­ной легкостью, без всяких усилий. Известный советский музыковед И. И. Соллертинский мог, по свидетельству И. Андронникова, бегло про­листать впервые попавшую ему в руки книгу, а затем воспроизвести текст любой страницы этой книги — какие здесь могут быть способы запоминания? Ведь он даже не читал книгу, текст которой воспроизво­дил! Шерешевский запоминал первую строфу «Божественной комедии» Данте на незнакомом ему итальянском языке с помощью мнемоничес­ких приемов. И он смог её повторить при неожиданной проверке... через 15 лет! Ясно, что такое сохранение мнемоническими приемами не объяс­нить. Не случайно Шерешевского волновало не то, как лучше запомнить, а то, как научиться забывать...3 Сказанное не объясняет существование феноменальной памяти, но позволяет посмотреть на неё с другой сторо­ны: феноменальная память, как возможность, присуща всем, но некото­рые люди (часто, как уже говорилось, со сниженным интеллектуальным [кончание cтраницы 384]

____________________

1 Солсо Р. Когнитивная психология. М, 1996, с. 269.

2Лурия А. Р. Маленькая книжка о большой памяти. М, 1968, с. 35. Мнемотехни-
ческие приемы, которые применял Шерешевский и о которых подробно пишет Лурия,—
тема особого разговора, на мой взгляд, не противоречащая сказанному.

3 Лурия А. Р. Ук. соч., с. 39.



 

Сознание как поток

уровнем или примитивным уровнем развития) вообще не делают созна­тельных усилий по запоминанию, а потому всё помнят.

Стоит подчеркнуть: из сказанного не следует, что непроизволь­ное запоминание лучше произвольного (это обычно неверно). Феноме­нальная память — это отсутствие (или специально натренированный отказ) от произвольного запоминания. И в этом нет ничего удивитель­ного. Человек запоминает массу разных вещей, не умея запоминать их произвольно. Так, мы не знаем, какие, собственно, нужно совершать усилия, чтобы запомнить голоса своих знакомых, однако часто уже по первой фразе можем узнать человека, позвонившего нам по телефону. Аналогично: мы можем, увидев дерево, птицу или дом, понять, что пе­ред нами дерево, птица или дом, хотя мы не умеем сильно напрягаться для того, чтобы научиться их узнавать. Вот точно так же, без всяких усилий, люди с феноменальной памятью помнят всё.

Почему же большинство людей в процессе своего развития не проявляет свою феноменальную память? Поскольку феноменальное за­поминание не осознано, постольку оно безответственно. Оно выгодно разве лишь при сдаче экзаменов, когда, в большинстве случаев, требу­ется продемонстрировать экзаменатору механическое зазубривание учеб­ного материала. Преимущества феноменальной памяти чаще всего ил­люзорны. К примеру, в литературе описывается феноменальная память одного известного адвоката. Этот адвокат, вспоминая нужный юриди­ческий прецедент, представлял в памяти свой книжный шкаф, доста­вал из него нужную книгу, пролистывал в своей памяти до нужного места, а затем как бы зачитывал самому себе. Вряд ли этот способ очень выгоден — подойти к шкафу и достать книгу можно и в реальности без особых хлопот. Впрочем, в таких случаях феноменальное запоминание, по крайней мере, не мешает.

Иное дело, если некий человек, например, должен через неделю встретиться со своим деловым партнером и подготовить к этой встрече важный документ. Этот человек должен не только помнить о месте и времени встречи, но и проделать к этому моменту специальную работу. А для этого он должен принять ответственные решения, спланировать своё время и, следовательно, осознавать (помнить), что именно и когда °н должен сделать на протяжении всей недели. Здесь само по себе фе­номенальное запоминание ничем не помогает. Более того, оно может Даже помешать. Ведь для того чтобы принять сложное решение, чело­век должен перебрать и отвергнуть массу вариантов. Однако люди с фено­менальной памятью периодически возвращают все эти варианты на по­верхность сознания с абсолютной точностью. Вряд ли это способствует [кончание cтраницы 385]



Раздел пятый

быстрому принятию решения. Феноменальная память почти не обеспечи­вает преимуществ, но порождает много проблем. Стоит ли удивляться, что она так редко встречается? К тому же, любое сомнение в правильности решения (а именно сомнение, как отмечали ещё функционалисты, стиму­лирует сознательную деятельность) ставит перед сознанием вопрос и о правильности воспоминания об этом решении (например: неужели это я придумал такую глупость?), а такие вопросы, как мы увидим в следующем разделе, ведут к интерференции и к помехам.

В заключение отмечу: пусть психологика отказывает забыванию в теоретическом статусе какого-то особого психологического процесса. Но забывание, как привычное слово для обозначения эмпирических яв­лений, живёт своей самостоятельной жизнью. И в этом своём качестве вполне может сохраняться как термин и в экспериментальных исследо­ваниях, и в психологических текстах, в том числе и в дальнейшем тек­сте этой книги.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...