б) Внутренние отношения отдельных хозяйств мелко-буржуазного общества.

       Наиболее типичной мелко-буржуазной группой следует считать хозяйство городского ремесленника второй половины средних веков. Оставляя до следующей главы вопрос о том, ка произошло образование городов и освобождение ремесленно-торговых классов, будем пока иметь в виду, что такой ремесленник является свободным товаропроизводителем.

       В чистом виде хозяйств ремесленника представляет из себя небольшую семью – результат распадения больших семей раннего феодального периода, представлявших в свою очередь остаток прежних патриархально-родовых организаций. Малый размер семьи ремесленника определяется самим характером первоначального ремесленного производства, орудия которого не требуют соединения труда многих работников, так что один-два человека могут свободно управляться с ними.

       Являясь слабым остатком патриархально-родовых отношений, мелко-буржуазная семья в миниатюре воспроизводит их в своём внутреннем устройстве. Отец семьи представляет из себя не только главную рабочую силу хозяйства, но и полновластного организатора его производственных и распределительных отношений. Остальная семья находится в полнейшем подчинении уже в силу того факта, что наибольшая и главная доля работы по добыванию средств к жизни лежит на плечах отца. При помощи сыновей-подростков, нередко также при помощи принятых в ученье посторонних молодых людей, хозяин ведет ремесленное производство и продаёт его продукты. Он же заведует покупкой на вырученные деньги необходимым предметом потребления.

       Обыкновенно различные жизненные средства приобретаются не в том законченном виде, в котором они могли бы служить для немедленного употребления. Последние процессы производства проходятся уже в самом потребляющем хозяйстве (приготовление пищи из купленных припасов, шитьё платья из купленных тканей и т. п. ). Всё это выполняется главнм образом женской половиной семьи.

       Таким образом, женщины представляют из себя «натурально-хозяйственную» часть семьи: они ведут домашнее производство для непосредственного потребления, при чём средства для этого производства им доставляет глава семьи. Для женщины очерчивается, следовательно, крайне узкий, замкнутый круг деятельности, вдобавок, деятельности, в высшей степени несамостоятельной, для которой материальные условия даются женщине её господином – мужчиной. Из этого не трудно понять, насколько приниженное положение занимает в семье женщина.

Исторические судьбы женщины за последние века определяются именно тем фактом, что в развивающемся меновом обществе женщине приходилось выполнять почти неизменную натурально-хозяйственную роль, являться остатком низшей производственной формации среди высшей по типу системы отношений. Замкнутое домашнее хозяйство кухни и детской означает подчинение женщины.

           Положение постороннего человека, принятого мастером-ремесленником в обучение и называемого учеником, а потом подмастерьем, вначале мало чем отличается от положения членов семьи. Он живёт вместе с хозяйской семьёй, пьёт и ест вместе с нею, вообще пользуется, как член семьи, готовыми средствами к жизни. Кроме того, так как ему предстоит в свое время сделаться самостоятельным ремесленником, он получает от хозяина хотя небольшое денежное жалование, из которого должен скопить средства для обзаведения собственной мастерской. Он работает вместе с хозяином, одновременно с ним начиная и оканчивая работу; хозяин смотрит на него, как на своего помощника в производстве, а не как на предмет эксплоатации. Вообще, в раннюю эпоху менового хозяйства положение учеников и подмастерьев если и отличается от положения хозяйских родных, то скорее в выгодную сторону, в смысле большей самостоятельности.

       Что касается до крестьянской семьи, то она, насколько её захватывает круговорот менового хозяйства, превращается понемногу из прежней патриархальной «большой семьи» в семью обычного мелко-буржуазного типа. Но в течение средних веков этот переход не успевает ещё завершиться. Впрочем, крестьянскую семью того времени не следует рассматривать как самостоятельную производственную группу: она ещё входит в состав группы феодальной.

       Хозяйство феодально-натуральное на первый взгляд мало изменило своё строение, перейдя в хозяйство феодально-меновое – тем более, переход этот совершился очень постепенно, и в мелко-буржуазном обществе, каким дает его нам история, никогда не был закончен вполне. По-прежнему феодал оказывается организатором общественных предприятий в тех случаях, когда этой роли не могут выполнить отдельные члены крестьянско-феодальной группы; по-прежнему он остаётся организатором распределения в том смысле, что под видом барщины и оброка присваивает себе прибавочный труд крестьян; по-прежнему он сохраняет за собой организаторскую деятельность в правовой жизни своей группы. Но размеры и характер его деятельности в каждой из этих трех областей испытывают хотя весьма постепенное, однако и весьма существенное изменение.

       Организаторская деятельность феодала в сфере производства быстро уменьшается. Широкие меновые связи вызвали возникновение больших государственных организаций, взявших на себя охрану общественной безопасности. Таким образом, феодал утрачивает свою общественно-полезную роль в деле военной защиты подвластного ему крестьянства. При своих воинственных наклонностях он нередко выступает даже не как охранитель нормального хода производственной жизни, но как его нарушитель.

       Если прежде феодал оказывается полезным в том отношении, что устраивал такие общеполезные предприятия, которые были не по силам отдельным крестьянским хозяйствам – сениоральные мельницы, пекарни, виноградные давильни, мосты и т. под., то теперь надобность в этом исчезает. В общем разделении труда отдельные, наиболее крупные крестьянские и ремесленные хозяйства оказались бы способны взять на себя подобные дела; но феодал не допускает этого. Он обращает сениоральные предприятия в свою монополию и, требуя высокую плату за пользование ими, создаёт из них для себя важный и обеспеченный источник дохода, не заботясь нисколько об удобствах населения. Нередко бывало так, что феодал даже не имел собственной мельницы, а заставлял крестьян платить за право отвезти зерно на чужую мельницу, платить на том основании, что перемалыванием зерна на чужой мельнице нарушается сениоральная привилегия.

       Далее, он понемногу сокращает свою деятельность как организатора помощи крестьянским хозяйствам в случаях различных стихийных бедствий, находя, что всё это – излишние издержки.

       Дело в том, что меновое хозяйство развивает жажду денег, жажду накопления. В эпоху натурального хозяйства жажда приобретения имела свои границы в устойчивых потребностях феодалов. При неразвитом обмене, даже самый могущественный феодал не может в расширении своих потребностей идти дальше того, что даёт ему производство его собственных поместьев; увеличить повинности своих крестьян, например на 100. 000 пудов хлеба для него нет расчёта: хлеба этого он со своей дворней не в состоянии съесть, и хлеб без пользы лежал бы и гнил в амбарах. Совсем не то при широком общественном разделении труда, при денежном хозяйстве. Потребности могут развиваться как будто до бесконечности, лишь бы были деньги для их удовлетворения. Деньги, вообще, всё могут; но каждая данная сумма денег может доставить человеку не всё, а только ограниченную сумму удовольствий. Такая роль денег в жизни порождает в людях стремление к бесконечному увеличению денежных богатств – стремление, захватывающее феодалов всё сильнее по мере того, как их хозяйство становится меновым. (Развитию такого стремления способствует, конечно, и тот факт, что деньги возможно накоплять и сберегать – не так, как другие продукты).

       Отсюда значительные перемены в характере распределительной деятельности феодала. Барщина и оброки возрастают до крайних пределов. Феодал старается выжать из крестьянина всё, что только возможно.

       Организаторская власть феодала в сфере правовой жизни превращается в стредство вымогательства. Сениоральный суд и администрация для феодала важным источником дохода.

       Стремясь увеличить размеры собственного хозяйства, феодал присваивает себе земли, находившиеся у него в общем пользовании с крестьянами, вообще, всячески урезает крестьянское землевладение, чем создаётся страшная земельная теснота в крестьянских хозяйствах.

       Подавленные непосильными тягостями, крестьяне всё чаще убегают с земли. Феодалу приходится прикрепить их к земле, что он и выполняет, пользуясь своей политической силой, свои влиянием на законодательство. Из полу-свободного человека, каким в большинстве случаев крестьянин был до сих пор, он становится крепостным, почти рабом.

       Так сила меновых отношений вызвала переход феодальных порядков в крепостное право.

       Крестьянская земельная община в значительной степени продолжала сохраняться среди всех этих перемен. Правда, феодал постепенно урезал её самостоятельность: на место выборных старост и судей выдвигались ставленники помещика; всякое сколько-нибудь важное решение общинного схода нуждалось в утверждении феодала и назначенных им лиц. Но, в общем, феодалы щадили общинный строй, насколько, по крайней мере, не противоречило их интересам. Особенно в эпоху крайнего угнетения крестьянства крепостными отношениями общинные порядки стали выгодны для феодала, так что он не только старательно поддерживал их, но и в иных случаях, можно думать, даже искусственно создавал там, где их уже не было. Для этого стоило только связать крестьян круговой порукой, сделать «мир» ответственным за исправное выполнение повинностей каждым из крестьян. Тогда община принуждена заботиться и о том, чтобы поддержать каждое приходящее в упадок хозяйство, потому что его разорение увеличивает тягости других, и о том, чтобы воспрепятствовать бегству крестьян с земли. Словом, хотя новая административная община и напоминает по форме старую, дофеодальную, но роль её по существу совсем иная. Старая община стремилась к равенству отдельных крестьянских хозяйств в благополучии, новая – к уравнительному распределению гнёта.

       Таким образом, в противоположность освободившимся от личной зависимости ремесленнику и торговому классу, земледельческое население в первых стадиях развития менового общества попадает в ещё более тяжёлую зависимость, чем прежняя. Основная причина такого различия заключается в большой застойности способов земледельческого производства, в сравнительно более быстром прогрессе техники других областей общественного труда.