 |
VII. III. Феодальное общество.
|
|
|
|
VII. III. Феодальное общество.
1. Отношения общества к природе.
Если патриархально-родовое общество сложилось под влиянием возникновения новых способов производства, обеспечивающих человеческую жизнь, то общество феодальное имело своей основой дальнейшее развитие этих способов.
Преобладающее в производстве значение земледелия, при котором подчинённую роль играет скотоводство, и вполне оседлая жизнь при ограниченном земельном просторе – таковы технические условия феодального периода.
Когда кочевые племена скотоводов начинают заниматься земледелием, то на первых порах оно является у них подчинённой, подсобной отраслью производства; оно приноравливается к условиям скотоводства, так что площадь посева очень часто меняется. Но, по мере того, как плотность населения возрастает, земельный просто уменьшается, область кочевой жизни суживается, по мере того, как скотоводство ограничивается в своём развитии недостатком пастбищ, земледелие становится всё более важным элементом борьбы за жизнь. При вполне оседлом существовании уже оно представляет основную область борьбы за жизнь, а скотоводство, утратив свою связь с кочевым бытом, приноравливается к условиям земледелия, превращается как бы в его отрасль. Что касается племен, с самого начала чисто земледельческих и оседлых, то у них дело сводится к постепенному развитию земледелия, которое мало-по-малу включает в себя оседлое скотоводство.
Другие отрасли добывающей промышленности (охота, горное дело) и промышленность обрабатывающая в феодальную эпоху находятся в весьма неразвитом, частью зародышевом состоянии. Война имеет в жизни каждого общества не малое значение, как необходимый способ охраны всего производства и как единственное средство расширять территорию общества.
|
|
|
2. Производственные и распределительные отношения феодальной группы.
Повышение производительности труда привело к такому возрастанию размеров общественно организации, что средневековая община нередко измеряется уже не сотнями, а тысячами человек. В тоже время условия земледельческой техники вызвали некоторое раздробление производства в пределах такой группы.
Уже в крупной патриархально-родовой группе замечалось частичное расслоение на семьи; оно продолжалось, как было указано, невозможностью для патриарха единолично выполнять всю организаторскую работу, необходимостью переложить часть её на других, более мелких организаторов; однако, самостоятельностью эти мелкие организаторы обладали лишь в ничтожной степени, а производство всей общины характеризовалось значительным единством. При господстве оседлого земледельческого производства мелкие экономические единицы – семьи приобретают большую независимость в хозяйственной жизни. Для выполнения земледельческих работ обыкновенно вполне достаточны силы отдельной семейной группы, – о общей кооперации всей группы нет надобности; мало того, мелкое семейное производство в этом случае более производительно, так как при грубых способах земледелия небольшая группа, сосредотачивая своё внимание на небольшом участке, способна полнее использовать его естественные свойства., чем многочисленная группа, раскидывающая свою деятельность на обширном пространстве.
Таким образом, земледельческая община на границе феодального периода состояла из множества родственных друг другу по происхождению семейный групп, которые вели каждая в значительной степени отдельное земледельческое хозяйство. По размерам своим эти группы представляли нечто среднее между патриархальным родом древности и современной семьёй; они соответствовали приблизительно славянским «большим семьям» в несколько десятков человек, которые сохранились кое-где и до нашего времени.
|
|
|
Однако, остались ещё довольно значительные производственные связи между семейными группами. Во многих случаях, когда силы отдельной семьи оказывались недостаточными, ей деятельно помогали соседние семьи, а то и вся община. Так бывало нередко при постройке жилища, при расчистке из-под леса нового участка под пашню и т. п. В скотоводстве выгоды совместности являлись настолько значительными, что общинный скот с весны до осени почти всегда соединялся в одно стадо, которое паслось на нераздельных общинных пастбищах под надзором общинных пастухов; к числу нераздельных пастбищ принадлежали, между прочим, все поля под паром и поля, с которых уже снята жатва, так что каждый участок поля служил отельному производству семейной группы только в продолжение чисто-земледельческих работ. Косьба на общинных лугах, по большей части, выполнялась коллективно, а затем сено делилось между семьями пропорционально их полевым участкам.
Кроме того, даже пользование пахотной земли обыкновенно регулировалось в известных пределах общинной: семейное производство не оставалось связанным с определённым участком земли; при этом каждое хозяйство получало либо участок прежней величины, только в другом месте общинных пашен, либо изменялись и размеры участков, сообразно с величиной семей, с их рабочей силой и т. п. Подобные перевёрстки и переделы происходили вначале, может быть, каждый год, потом – через несколько лет. Они имели то значение, что ими уравнивались выгоды и невыгоды происходившие от неодинакового плодородия различных участков земли. Впрочем, уже с довольно ранних времен общины перестают пускать в передел те земли, которые были расчищены из лесов и пустошей трудом исключительно отдельной семьи. Следовательно, в общинных переделах выражается тот факт, что первоначальное завладение общинной землёй было произведено совместным трудом всей общины, был ли это труд расчистки новых невозделанных земель, или просто труд завоевания.
|
|
|
Надо прибавить, что в различных случаях трудовая совместность отдельных семей сохранялась не в одинаковых формах и не в одинаковой степени, смотря по местным условиям, природным и историческим.
До нового времени местами сохранились следы земледельческого коммунизма в форме «общинного земледелия» в Швейцарии, южной Германии, Пиренейском полуострове, у южных славян и т. п.
В наибольшей степени земледельческой коммунизм сохранился там, где существовали какие-нибудь особенные условия, ставившие земледелие в зависимость от коллективного труда. Так, в некоторых областях Ост-Индии всё земледелие основано на искусственном орошении, на сложной канализации, которая необходимо является делом обширной группы, а не отдельной семьи; именно там ещё в недавнее время можно было наблюдать земледельческий коммунизм в его наиболее чистых формах. В этих общинах вся обработка земли производится совместным трудом, и потом общий продукт делится между семьями. Однако, пряжа, тканьё и многие другие работы выполняются уже каждым семейством в отдельности, как домашние побочные занятия. Община имеет своих ремесленников (кузнец, плотник, горшечник, цирюльник, прачка и т. д. ) и должностных лиц (старшина, бухгалтер, надзиратель за водоёмами, жрецы и др. ), те и другие назначаются общиной и, не занимаясь земледелием, содержатся на общественный счёт. Организаторский труд (должностные лица) не только отделены от труда исполнительского, но разделен между несколькими людьми, – однако ещё находится под контролем всей общины, что опять-таки зависит от необычной сплочённости общинного целого, порождённой необычной земледельческой техникой. Благодаря этой сплочённости, группа сохраняет ещё ясно выраженный родовой характер; единство происхождения продолжает определять собой рамки экономических связей.
В земледельческой общине начала средних веков есть ремесленники, но по большей части они не специализируются в своём ремесле, а соединяют его с земледелием. Да и каждое семейное хозяйство выполняет собственным трудом некоторые работы ремесленного характера, главным образом – пряжу, такньё, приготовление одежды. Там, где семья не в состоянии справиться собственными силами, она делает заказ ремесленнику, при чём обыкновенно доставляет ему сырой материал; нередко ремесленник работает на дому у заказчика. Общественное разделение труда вообще слабо развито и выражается почти исключительно в соседском обмене и работе ремесленников на заказ. Этому соответствуют и неразвитые формы кредита; кредит денежный представляет почти исключение.
|
|
|
С течением времени общественное разделение труда принимало более резкий характер, ремесло отделялось от земледелия. Раньше всего обособились из ремесленников кузнецы, местами – мельники. Уже в очень раннюю эпоху изучаемого периода кузнец и мельник нередко являются общими для нескольких соседских общин, чем создаётся, хотя слабая, производственная связь между общинами.
Возрастание размеров общины и значительное обособление семейных групп привело к тому, что мало-по-малу исчез и был забыт родственных характер первоначальной связи между отдельными хозяйствами: связь чисто производственная и вытекающая из неё связь политическая уже является основным цементом, скрепляющим общинное целое.
Там, где развитие феодальной группы из земледельческой общины шло наиболее постепенно и наиболее типически, там последовательность этого развития является в таком виде:
Вначале строение общины отличается сравнительно большой однородностью – разница в размерах отдельных хозяйств была не так велика, чтобы обеспечить наибольшим из них решительное экономическое преобладание надо остальными. Дела, касающиеся все общины, решались советом старейшин – хозяев; для коллективных предприятий, требующих единого организатора (главным образом – в случае войны), совет старейшин избирал из своей среды вождя, который выполнял эту роль только временно, пока была надобность. Когда войны велись – как обыкновенно и бывало – не одной общиной, а племенным союзом, тогда мелкие вожди дружин избирали, в свою очередь, общего временного вождя.
Однако зародыши экономического неравенства уже существуют. Один из этих зародышей представляет, хотя бы даже временное, выделение организатора общий предприятий; другой зародыш заключается в том, что, кроме общей собственности на землю существует и частная. Земли, расчищенные собственным трудом отдельной семьи, представляют её полную собственность; точно так же земли, приобретённые военным путём, раз они распределены между участниками войны, обыкновенно уже не переделяются более.
|
|
|
Как нельзя более понятно, что хозяйства, несколько выделяются из среды остальных большой экономической силой, должны были при таких условиях и развивать эту силу быстрее остальных. Во-первых, таким хозяйствам легче было расширять площадь их частных владений путём расчистки новых незанятых земель; во-вторых, лица, принадлежавшие к этим более крупным хозяйствам, занимали вообще более видное положение в организации военных предприятий, а следовательно, получали более значительную долю из военной добычи – движимой и недвижимой. Не мешает помнить, что к движимой добыче относились и рабы, так как земледельческая община унаследовала от патриархальной группы, между прочим, отношения рабства в их мягкой форме.
Таким образом, неравенство хозяйственных единиц всё более возрастало и мало-по-малу подрывало прежнюю однородность общины. Влияние наиболее богатых семей на ход общинной жизни всё более усиливалось и упрочнялось благодаря тому, что экономическое превосходство позволяло им поставить все остальные хозяйства в некоторую материальную зависимость от себя: крупные хозяйства брали на себя устройство таких предприятий, которые оказывались не по силам для всех остальных, например, устройство больших мельниц, пекарен и т. п. Будучи гораздо более устойчивыми, большие хозяйства гораздо меньше страдали от всяких экономических потрясений, от голодовок и других стихийных бедствий, столь нередких при неразвитой технике; поэтому нередко большие хозяйства оказывали мелким помощь из своих запасов; а за неё мелкие крестьяне, обыкновенно, расплачивались отработками, что позволяло богатым значительно расширять свои запашки и вообще всё производство.
С течением времени фактическая сила наиболее богатых семей дошла до того, что из их среды избирались организаторы военных дружин; и естественно, что эти семьи воспользовались своим экономическим влиянием на общину, чтобы закрепить такое положение дел; они энергично боролись против всяких отдельных попыток изменить эту систему и постепенно добивались того, что обычный факт превратился в право – власть вождя стала наследственной в его семье, временный организатор войны превратился в постоянного.
С этого времени можно считать начало собственно феодального периода. Крупный землевладелец, выделившийся из общины, прочно присвоивший себе военно-организаторскую роль, а также иными способами поставивший общину в экономическую зависимость от себя, есть уже типичный феодал.
В иных случаях выделение феодала среди группы совершалось гораздо быстрее ещё в эпоху превращения кочевой патриархальной общины в оседлую земледельческую; это случалось там, где приобретение земли для оседлости стило особенно долгой и упорной борьбы, так что война очень рано наложила сильный отпечаток на строение общины.
Феодальные отношения быстро развивались и крепли: возрастала и становилась более постоянной, с одной стороны, положительная общественно-полезная роль феодала в жизни крестьянской общины, с другой стороны – экономическое и юридическое подчинение ему крестьян.
Феодал строит укреплённые замки, где крестьяне, находящиеся под его покровительством, укрываются в случае нападений со стороны врагов. Феодал заботится об устройстве дорог, мостов и т. п. в своей общине. Во всех случаях, когда крестьянские хозяйства не могут управиться своими средствами, феодал приходит к ним на помощь; он организует систематическую поддержку для них на случай неурожая, разорения от войны и т. д. На всё это необходимы были средства, и, конечно, феодал не склонен был даром жертвовать для своих крестьян доходами собственного хозяйства. За все заботы феодала крестьяне с избытком расплачивались своим трудом.
Феодальная эксплоатация имела две главных формы: во первых, основная и более ранняя форма – отработки; во-вторых, производная – оброк. Когда феодал был почти только богатым крестьянином, тогда отработки существовали, как обычная расплата за долги; когда власть феодала упрочнилась, отработки сделались постоянной повинностью крестьян, превратились в так называемую барщину: определённое число дней в году крестьянин обязан был работать на своего феодального сеньора в его хозяйстве. В иных случаях для феодала оказывалось удобнее получать повинность не в виде труда, а в виде готового продукта, – это был так называемый оброк. Оброку подлежал по преимуществу, и чем дальше, тем в большей степени, ремесленный крестьянский труд. Размеры оброка так же, как и барщины, раз установившись, охранялись обычным правом. Разумеется, в случае надобности, сеньор легко добивался увеличения повинностей.
В формах барщины и оброка эксплоатация является в самом простом и открытом виде: барщина – это прямое и явное присвоение прибавочного труда, оброк – прибавочного продукта.
Основываясь на барщине и оброке, хозяйство сеньора было, подобно мелкому крестьянскому хозяйству, почти исключительно натуральным. Конечно, феодал в большей мере, чем крестьянин, мог пользоваться обменом для удовлетворение своих утончённых потребностей, но всё же и для феодала это было вначале исключением – таким слабым оказывалось тогда развитие обмена; большую часть всего необходимого для себя сеньор получал от своих крестьян.
Насколько хозяйств феодала оставалось натуральным, потребительным, настолько величина оброка и барщины ограничивалась размерами потребностей феодала. Поэтому вначале тягости зависимого населения были относительно невелики; они, естественно, возрастали с прогрессом обмена, благодаря которому потребности феодала развивались.
Отношения между феодалом и подвластными ему людьми были не вполне однородны: одна часть крестьян находилась в большей экономической зависимости, несла большие тягости, и соответственно этому была в большей мере подчинена феодалу юридически; другая часть находилась в сравнительно более выгодных условиях; обычай охранял эти различия и переносил их поколение за поколением на потомство крестьян.
Такие различия зависели отчасти от самого характера повинностей: какой-нибудь кузнец, доставляющий господину только определённый оброк и почти не имевший с ним других дел, естественно, оказывался менее стеснённым в своей экономической и правовой жизни, чем земледелец, который отбывал барщину и, следовательно, на известные промежутки времени становился в положение раба. Отчасти различие в повинностях определялось исторически сложившимися отношениями: позднейшие поселенцы, которых феодалы сами приглашали к себе на льготных условиях, были, по большей части, закрепощены в меньшей степени, чем старые общинники.
Некоторые из подданных феодала жили в господском дворе для личных услуг, не занимаясь, по большей части, производительным трудом; их зависимость достигла наибольшей степени, потому что они жили исключительно милостями господина; это были домашние рабы – дворовые.
Только наиболее зависимые из подданных феодала лишены были свободы передвижения, не имели права уходить из-под его власти; многие другие могли делать это, если желали; но тогда они лишались своей земли и всего недвижимого имущества. Чтобы логика таких отношений стала понятна, надо принять во внимание следующее:
Наиболее общее положение экономической зависимости населения от феодала выражалось в том, что феодал считался владельцем всей земли, на которой жили его подданные. Когда земледелие играло такую громадную роль в производительной жизни общества было очень естественно, что феодал стремился присвоить себе верховное господство над землею, что означало также господство над людьми; а при экономической силе феодала стремления эти не могли не увенчаться полным успехом. В те неспокойные времена очень часто бывало, что свободный крестьянин-собственник сам передавал свою землю соседнему феодалу из-за того, чтобы пользоваться его покровительством, а затем тотчас же получал эту землю в лен, т. е. в зависимое владение. Вообще, звание верховного собственника земли ещё не означало произвольного распоряжения этой землёй: феодал фактически подчинялся в своих действиях обычаю.
Итак, феодальная группа имела характер поместья с натуральным типом хозяйства. Собственнику земли принадлежала организаторская роль в коллективных предприятиях всего населения; в отдельном хозяйстве поместья роль эту выполнял глава семьи, а в делах, касавшихся только крестьянских хозяйств в их совокупности, организаторская деятельность была оставлена за общинным советом или сходом и его выборными лицами. В соответствии с этим сложились распределительные и правовые отношения: сеньор получал в установленных обычаем формах барщину и оброк со своих подданных и был верховным судьёй поместья и его законодателем; в вопросах, не касавшихся феодала, напр., относительно распределения земли между крестьянскими хозяйствами, относительно частных столкновений между общинниками, решение зависело обыкновенно от всей общины, а исполнителями являлись её уполномоченные.
Происхождение феодального строя нередко объяснялось, как результат завоевания одного племени другим. В иных случаях, действительно, в роли феодалов выступали завоеватели, а в роли подчинённого населения – побеждённые; и очень понятно, что при таких условиях легко происходило резкое разграничение двух сословий; но чтобы создать феодальные порядки в завоёванной стране, победители должны были иметь их у себя раньше, как это и было во всех подобных случаях.
|
|
|
