За счет повышения уровня тревожности

	Нахождение в виртуальной реальности
Возрастание потребности в уходе в виртуальность		Увеличение противоречий между виртуальностью и реальностью в сознании аддикта
	Повышение личностной тревожности

 

Такой «круговорот» можно считать ещё одним механизмом формирования и усиления зависимости, наряду с механизмами, основанными на потребностях в принятии роли и ухода от реальности.

Таким образом, исследования М.С.Иванова показали (теоретически и экспериментально) наличие негативных отклонений в эмоциональной сфере игровых компьютерных аддиктов и повышенного, по сравнению с нормальным, уровня тревожности. Были сделаны выводы:

1. Депрессивные отклонения в сфере эмоциональных состояний обусловлены самой зависимостью и объясняется несколькими причинами:

- наличием постоянной потребности в компьютерной игре, и, одновременно с этим, невозможностью полного удовлетворения этой потребности;

- субъективным переживанием аддиктами на сознательном уровне практической бесполезности увлечения компьютерными играми;

- неадекватным отношением к себе в результате неконгруэнтности «Я-реального» и «Я-виртуального».

2. Высокий уровень тревожности игровых компьютерных аддиктов является одновременно и следствием зависимости, и одной из причин её формирования. Кроме того, уровень тревожности, как личностная характеристика, возрастая под влиянием зависимости, стимулирует усиление зависимости и является, таким образом, главным элементом механизма формирования и усиления зависимости.

Важным является тот факт, что рассмотренные отклонения в личностных качествах и состояниях аддиктов – результат не столько игровой зависимости, сколько длительного и регулярного нахождения человека в виртуальном мире компьютерных игр. Иными словами, отсутствие зависимости не означает отсутствие негативного влияния злоупотребления ролевыми играми на личность человека. Особенно это относится к играм, содержащим насилие, убийство, кровавые сцены, обязывающие виртуального героя к насилию ради выживания. Такие игры для большинства играющих служат поводом к неосознаваемому изменению своего отношения к миру, обществу и себе самому, что в конечном итоге приводит к усилению дезадаптации и другим негативным последствиям.

Подростковый возраст и возникновение игровой компьютерной аддикции.

Подростковый возраст, как кризисный, является особенно уязвимым в отношении влияния компьютерных игр на личность. Подростки настолько вживаются в реалистичную компьютерную игру, что им «там» становится гораздо интереснее, чем в реальной жизни. Там поставлены вполне реальные задачи, невыполнение которых не приведёт к каким-либо потерям, к плохим оценкам, к ругани со стороны родителей. Сделанная ошибка может быть исправлена путём многоразового повторного прохождения того или иного момента игры.

Ребёнка (будущего аддикта) привлекает в игре:

- наличие собственного (интимного) мира, в который нет доступа никому, кроме него самого;

- отсутствие ответственности;

- реалистичность процессов и полное абстрагирование от окружающего мира;

- возможность исправить любую ошибку, путём многократных попыток;

- возможность самостоятельно принимать любые (в рамках игры) решения, вне зависимости от того, к чему они могут привести.

Единственный на настоящий момент проверенный способ не дать подростку оказаться в зависимости от компьютерных игр – это привлечь его в процессы, не связанные с компьютером, чтобы электронные игры не стали заменой реальности. Показать растущему человеку, что существует масса интересного, помимо компьютера, которое не только позволяет пережить острые ощущения, но также тренирует и нормализует психологическое состояние (боулинг, сноуборд, пейнтбол, походы на байдарках, футбол и т.д.).

Виртуальная реальность – это нематериальность воздействия, условность параметров и эфемерность – это не есть жизнь, это лишь вторичная часть жизни, это параллельный, но не основной процесс. Нет смысла игнорировать компьютерные возможности, необходимо их использовать по мере необходимости, а развлечения в виде компьютерных игр необходимо сопрягать с реальными активными действиями в реальном мире [29, с.150].

Несмотря на рассмотрение нами отрицательных сторон влияния компьютерных игр на человека, не стоит забывать о возможности использования компьютерных игр в положительных целях: использование возможности моделирования любой реальной и нереальной ситуации в виртуальной реальности с целью проведения психодиагностической, профилактической и психокоррекционной работы.

Учитывая то, что основная часть людей, увлекающихся компьютерными играми – дети, главная задача которых на этом возрастном этапе состоит в развитии своей личности, а не компьютерного героя, овладении знаниями, умениями и навыками, полезными в реальной жизни, а не навыками убийства и насилия, полезными в виртуальной реальности, необходимо всячески предотвращать злоупотребление нахождением в виртуальности и проводить работу с людьми, попадающими в психологическую зависимость от своего увлечения. Для психологической помощи аддиктам необходимо разрабатывать методический инструментарий, что и должно стать целью ближайших исследований в области изучения психологической зависимости человека от компьютерных игр.

 

Интернет-аддикция

Компьютеры и информационные системы находят применение во всё новых областях человеческой практики, оказывая воздействие на психологические процессы и трансформируя не только отдельные действия, но и человеческую деятельность в целом. С психологической точки зрения, при взаимодействии человека с системами информатики происходит преобразование деятельности за счёт опосредования её знаковыми системами.

И.К.Тихомиров вслед за Л.С.Выготским пишет о трансформации и усложнении строения высших психических функций в процессе освоения и применения человеком новых информационных технологий – появлении таких психических функций, которые характеризуются работой не только со знаками, но и со знаковыми системами. Как отмечают многие авторы, существенную роль в преобразовании деятельности в настоящее время играют технологии, связанные с применением Интернета.

Высоко актуальным является изучение психологических последствий применения информационных технологий. Специалистами последовательно ставится вопрос об ответственности создателей программного обеспечения для компьютеров за последствия их применения. (Говоря о психологических последствиях применения информационных технологий, необходимо учитывать то, что они не носят исключительно негативный характер, а являются часто амбивалентными, а также могут иметь и позитивный характер).

Психологические механизмы воздействия информационных технологий на человека должны стать предметом тщательного анализа. При этом на смену локальному анализу, предметом которого являются отдельные психические процессы, навыки, операции или конкретные действия, пришёл анализ преобразований на глобальном уровне, в том числе преобразований мотивационно-личностной сферы пользователей информационных технологий и их личности в целом, а также психологических механизмов, отвечающих за такое преобразование. При этом следует учитывать, что информатизированная деятельность оказывает дифференцированное воздействие на другие виды деятельности: одни преобразования могут накладываться на другие, приводя к нейтрализации психологических последствий информатизации, а другие могут их усиливать [8, с.177].

Учитывая данный аспект, рассмотрим конкретные разновидности опосредованной Интернетом деятельности, которые потенциально способны вести к глобальным личностным преобразованиям. Несмотря на всё разнообразие активности пользователей Интернета, можно выделить три основных вида осуществляемой ими деятельности: познавательную, игровую и коммуникативную. Этим разновидностям деятельности соответствуют глобальные изменения личности:

1. Увлечённость познанием в сфере программирования и телекоммуникаций или, как крайний вариант, хакерство.

2. Увлечённость компьютерными играми и, в частности играми посредством Интернета или, как крайний вариант – игровая компьютерная аддикция (была рассмотрена нами выше).

3. Увлечение сетевой коммуникацией или, как крайний вариант – Интернет-аддикция.

Ниже нами будут рассмотрена познавательная и коммуникативная деятельность в Интернете, т.к. игровая деятельность посредством Интернета аналогична рассмотренной нами выше игровой компьютерной деятельности без применения Интернета.

Познавательная деятельность в Интернете.

Интернет и WWW предоставляют множество возможностей осуществления познавательной деятельности посредством, например, гипертекстовой навигации. Отдельной познавательной задачей может выступать выяснение организации работы Интернета как конгломерата взаимосвязанных компьютерных сетей, закономерностей хранения, сортировки, индексирования и пересылки информационных массивов, реализации поисковых механизмов и процедур, функционирования обеспечивающих такую работу информационных протоколов, телекоммуникационных устройств и программ и т.п. Профессиональные знания такого рода – удел специалистов по информационным и коммуникационным технологиям, а гипертрофированное (далеко выходящее за пределы профессиональной необходимости) увлечение поиском и применением таких знаний характеризует личностную трансформацию, известную как хакерство [8, с.178].

Посвященных данному феномену психологических исследований практически нет, широко известна лишь мифология хакеров, созданная главным образом журналистами. Но, представленная в популярных изданиях точка зрения на хакерство как на однозначно негативное направление личностного развития, очевидно, является односторонней.

При всей очевидной интернациональности хакерской деятельности можно говорить о некоторых социокультурных особенностях. Применительно к России такого рода особенности могут быть связаны с последствиями «железного занавеса» и состоянием российской экономики. В прежние времена нельзя было приобрести «западные» программные продукты и, чтобы получить возможность работать с ними, приходилось их взламывать. Таким образом, складывалась ситуация неявного поощрения хакинга государством – общим работодателем всех программистов. В настоящее время ситуация в чём-то сходна: поскольку сравнительно немногие люди или организации в России покупают лицензионные диски с текстовыми редакторами, играми или графическими пакетами, то дешёвые CD со взломанными программами пользуются большим спросом, и тем самым предоставляют работу для компьютерных пиратов и в нашей стране, и за рубежом.

Меняется содержание деятельности хакеров. Умелые и многознающие компьютерные «маги» по-прежнему верны правилу, выраженному Ш.Текл следующим образом: нелегальный хакерский поступок должен быть совершён простыми или даже элементарными средствами, но требующими огромных знаний и высокого мастерства. Однако наряду с магами – фанатичными знатоками всего, что относится к информационным технологиям, - хакерами стали себя именовать новички сравнительно низкой квалификации. При наличии общедоступного специализированного инструментария – например, «пособия по хакингу» вместе с набором программ для тестирования и взлома систем защиты, почти любой «продвинутый» пользователь Интернета способен вооружиться и поохотиться на плохо защищенную информацию. Таким образом, достичь привлекательного для хакера результата можно психологически различающимися способами: самостоятельно разработать оригинальный метод атаки на систему защиты программного продукта или сайта, либо действовать неоригинально и применить готовую технологию взлома.

Современные хакеры различаются по степени оригинальности действий и применяемых ими орудий. Широко распространена и классификация хакеров по способу деятельности – обычно различаются Software хакеры (взламывают программное обеспечение), фрикеры (телефонные хакеры) и сетевые хакеры (взламывают защиту серверов Интернета). Среди фрикеров выделяется подгруппа кардеров – взломщиков банковских кредитных карточек. Сами хакеры любят подчёркивать своё отличие от крэкеров – взломщиков систем безопасности (большинство крэкеров являются довольно посредственными хакерами). Своего рода легальными крэкерами являются самураи – гениальные подростки, чьими услугами пользуются различные партии, принимающие участие в предвыборной борьбе, адвокаты, занимающиеся защитой чьих-то авторских прав, и многие другие, кому необходимо на законных основаниях залезть в какую-нибудь систему.

Можно классифицировать хакеров и по критерию квалифицированности. Так, умелые профессиональные хакеры часто специализируются в конкретных областях (фрикинг, хакинг, кардинг и т.д.), хотя при этом стараются не терять квалификацию и в других сферах деятельности. Они совершенствуют свои знания и готовы применять их бескорыстно, хотя не отказываются от заказов. В то же время так называемые wannabee (хочу-быть-как), или «любители» низкой квалификации ринулись читать компьютерные книги и щеголять жаргонными словечками, при этом не понимая самой сути культуры и психологии хакеров, но пытаясь поднять свой престиж среди сверстников. Таким образом, можно отделить от умелых, высокоинтеллектуальных внутренне мотивированных хакеров группу малоквалифицированных подростков, для которых привлекательной кажется сама принадлежность к модному течению.

Согласно предлагаемым самими хакерами оценкам, их деятельность подчиняется не только познавательной мотивации, но и целому ряду других мотивов, среди которых корысть (в которой хакеров постоянно обвиняют), стремление добиться признания своих способностей, выразить себя, стать лучшим среди хакеров, добиться уважения, проявить себя, получить от общества то, что оно задолжало, доказать своё превосходство над компьютерами. Едва ли правомерно утверждать, что наличествует некая типичная хакерская мотивация. Иерархия мотивационных образований занимает одно из ведущих мест в формировании личности. В плане направления психического развития набор отдельных мотивов, побуждающих деятельность хакеров, амбивалентен (кроме разве что мотивов стяжательства или лести).

Существует мнение Дж.Маркофа и К.Хефнер, что хакеры – это, как правило, люди с какими-либо недостатками: упоминаются излишняя полнота, детство в неполной семье, знакомство с наркотиками, отсутствие полноценного общения со сверстниками и со взрослыми и т.д. Если это действительно так, то можно предположить, что увлечение информационными технологиями и хакинг служат компенсацией (или гиперкомпенсацией) недостаточного общения с близкими взрослыми и сверстниками в референтной группе, недостатка самоуважения [8, с.183].

Расхожим мнением стало убеждение полной асоциальности хакеров: они одиноки и не понимают других, лишены эмпатийности в общении, не сопереживают своим собеседникам, не умеют завязывать контакты, а при реализации хакерских замыслов не отдают себе отчёта в последствиях – простаивающих компьютерах, безвозвратно утерянных файлах, оторванных друг от друга и своего дела людях. Если это действительно так, то речь может идти о недостаточной выраженности потребности в общении; о несформированности коммуникативных навыков; неспособности децентрации (неспособности занять в диалоге позицию собеседника); об инфантилизме, как неготовности понимать последствия своих поступков; о несформированности моральной сферы личности; об индивидуальной системе ценностей, расходящейся с общепринятой и т.п.

Однако многие данные противоречат тезису об асоциальности хакеров. Хакеры нередко проявляют феноменальные коммуникативные навыки, в том числе и способности к децентрации, активно взаимодействуют между собой, а зачастую объединяются в группы (команды, тимы) – неформальные и формальные, причём в последнем случае – с чётким распределением ролей и выверенными до мельчайших квантов времени согласованными действиями. Неверно было бы говорить об асоциальности хакеров: в психологическом плане им, по-видимому комфортно в своём сообществе. При этом не выглядит ошибочным тезис об антиобщественной (или, во всяком случае, своеобразной) системе ценностей, принятой в данном андеграунде. Однако то же самое может быть сказано по поводу почти любого направления андеграунда, и современное общество проявляет всё большую долю толерантности, пытаясь понять и инкорпорировать ценности и модусы поведения, выработанные идиокультурными меньшинствами, что гораздо сложнее, чем просто оттолкнуть их. Более того, сообщества наших современников, ускользнувших из-под надзора социальных институтов (для подобного ускользания вполне годятся информационные технологии) становятся всё более многочисленными и должны быть признаны всё менее маргинальными.

Таким образом, те трансформации личности, которые предположительно характеризуют хакеров, являются амбивалентными – если исключить поистине крайние формы хакерства, граничащие с фанатизмом. Последний и есть по сути основной результат негативного развития, в чём бы не выражался фанатизм.

Коммуникативная деятельность в Интернете.

Коммуникативная деятельность, осуществляемая посредством Интернета, разнообразна. Существуют следующие основные виды общения в сети:

1. Общение в режиме реального времени (чат):

- с одним собеседником (выбирается определённый канал для такого общения);

- с большим количеством людей одновременно.

2. Общение, при котором сообщение к адресату приходят с отсрочкой:

- с одним собеседником (электронная почта);

- со многими людьми – участниками телеконференции (ньюсгруппы).

Кроме того, основанием для классификации видов общения в Интернете могут служить такие параметры, как:

- открытость сообщества для всех желающих вступить в общение или закрытость его для посторонних;

- наличие или отсутствие контроля за деятельностью участников, причем частными случаями контроля могут быть моделирование, негласное проникновение в закрытый для посторонних канал общения, подслушивания (lurking);

- ограничение вербальными текстами или мультимедийность [8, с.197].

Классификация могла бы быть проведена и по степени анонимности при общении в Интернете. Однако сделать это не просто из-за того, что в настоящее время происходит интенсивное экспериментирование с анонимностью от предельного самораскрытия с элементами эксгибиционизма и (или) аггравации до обмана, склонности к манипулированию и попыток фактически управлять мнением о себе. Возможность варьировать степень анонимности в общении обладает немалой притягательной силой. Часто скрываются настоящее время, возраст, социальный статус, инвертируется пол, истинные факты биографии подменяются или дополняются вымышленными, неадекватным образом представляются сведения об опыте, квалификации, компетентности, имеющихся знаниях, умениях, навыках и т.д., вместо реальных описываются социально одобряемые личностные качества.

С психологической точки зрения, подобная активность может быть охарактеризована (правда, с некоторыми оговорками), как позитивная. Действительно, при этом расширяется психологический опыт, развивается социальная компетентность, реализуются такие существенные потребности, как желание, с одной стороны, выделиться из толпы, быть замеченным и узнаваемым, а с другой, присоединиться к референтной группе (идиокультуре), спрятаться и раствориться в ней, разделив групповые ценности и почувствовав себя защищенным.

Большое значение имеют факторы новизны и непривычности опыта, позволяющего варьировать степень анонимности общения. Кроме того, подростки, как и люди более старшего возраста, высоко ценят возможность компенсировать и нейтрализовать в ходе опосредованного Интернетом общения те препятствия, которые нередко делают болезненными непосредственные контакты: действительные либо мнимые недостатки собственной внешности, дефекты речи (например, заикание), некоторые свойства характера (застенчивость и др.) или психические заболевания (аутизм и т.д.).

С параметром анонимности тесно связаны такие психологические свойства, как идентичность и самопрезентация. Возможность экспериментировать с собственной идентичностью и проигрывание разных ролей могут рассматриваться как своеобразный психологический тренинг. В условиях мультимедийного общения открываются любопытные возможности самопрезентации. Подмечено, что для передачи негативных сообщений (отказов, отрицательных отзывов и т.д.) люди предпочитают информационно-бедные формы опосредованной коммуникации (факс, письмо, телеграмма и др.) и обезличенные контакты.

А для непосредственного и (или) информационно-насыщенного общения резервируются преимущественно позитивные образы. По аналогии можно предположить, что мультимедийное самопрезентирование будет носить не только случайный и противоречивый характер, но и подчиняться индивидуально понимаемому принципу дополнительности, т.е. обдуманному выстраиванию и фиксации дополняющих друг друга образов самого себя.

К позитивным аспектам личностного развития при общении посредством Интернета могут быть отнесены перспективы преодоления коммуникативного дефицита и расширение круга общения, повышение информированности в обсуждаемых вопросах, защищенности от наиболее грубых манипулятивных действий и др.

Основной же негативной стороной коммуникативного применения Интернета можно считать формирование психологической зависимости от Интернета (Интернет-аддикцию): подобное общение способно целиком затягивать субъекта, не оставляя ему ни времени, ни сил на другие виды деятельности.

Интернет-аддикцию нередко считают прямым следствием высокой степени анонимности в ходе работы в Интернете. В более широком понимании к проявлениям зависимости от Интернета относят не только зависимость от социальных применений Сети, т.е. опосредованного общения, но и привязанность к играм в Интернете (о чём говорилось выше), электронным покупкам и аукционам; страсть к навигации по WWW; пристрастие к сексуальным применениям Интернета.

Интернет-аддикция почти единогласно признается негативным направлением трансформации личности. Хотя, например, в монографии К.Суррат утверждается, что в большинстве случаев общение посредством Интернета представляет собой просто-напросто обычное человеческое общение с поддержкой на уровне высоких технологий, и говорить о зависимости от Интернета было бы равнозначно утверждению, что люди зависят от общения между собой (последнее утверждение совершенно справедливо и не может считаться патологией).

Психологические исследования Интернет-зависимости начались совсем недавно. В настоящее время происходит активное накопление данных, изучение психологических и клинических особенностей данного феномена, формулирование практических рекомендаций по терапии Интернет-аддиктов, а также выработка контрдоводов теми, кто не склонен признавать зависимость от Интернета.

Исследователи отмечают также, что зависимость от Интернета нередко скрывает другие аддикции и психические отклонения. Зависимые от Интернета пользователи нуждаются в квалифицированной психотерапевтической помощи.

 

Немногочисленные и разрозненные исследовательские данные, имеющиеся в настоящее время, позволяют судить о неосознанности и разнообразии влияния, оказываемого информационными технологиями на личность. Всё вышеизложенное даёт основания полагать, что в зависимости от мотивации, целей и условий деятельности Интернет и многочисленные сетевые услуги могут быть использованы и для ухода в некий виртуальный мир, в котором трудности и проблемы реального мира отсутствуют, и в качестве своеобразной творческой лаборатории, позволяющей приобрести новый психологический опыт. Следует различать целенаправленные и спонтанные трансформации личности. В последнем случае личностные преобразования происходят спонтанно и неосознанно. В случае целенаправленного преобразования личности под влиянием Интернета и других разновидностей информационных технологий такие попытки характеризуются произвольностью и намеренностью. По-видимому, с полным правом может быть поставлен вопрос об актуализации потребности в преобразовании собственной личности и об активности субъекта в попытках удовлетворения данной потребности.

Широко распространено убеждение о негативном воздействии информационных технологий на личностное развитие. Но всё же большинство исследователей говорят об амбивалентности последствий увлечения конкретными видами деятельности, опосредованными применением Интернета. Поэтому, наряду с дальнейшим изучением феномена психологической зависимости от компьютера (в т.ч. использования Интернета), необходимо проведение основательных психологических исследований, предметом которых должны стать перспективы личностного роста посредством применения информационных технологий (в частности, Интернета).

 

Религиозный фанатизм

Увлечение какой-либо деятельностью, достигающее крайней степени выраженности, с формированием культа и созданием идолов, с полным подчинением человека и «растворением» индивидуальности, носит название фанатизма [51, с.122].

Чаще фанатичное отношение формируется в таких сферах, как религия (религиозный фанатизм), спорт (спортивный фанатизм) и музыка (музыкальный фанатизм).

Общей характеристикой фанатизма является выработка человеком стереотипа подчинения собственных интересов и устремлений интересам профессии, команды, музыкального коллектива, сосредоточение внимания и сил на поддержке идола и оказания всемерной и активной помощи, миссионерская деятельность. В рамках девиантного поведения в виде фанатизма человек начинает действовать по психологическим законам группы и ведомого человека, он не способен критично отнестись к высказываниям кумира, идола и осознать отклонения собственного поведения, которое может заключаться в отрыве или уходе от семьи, игнорировании работы.

Особое место в психологии девиантного поведения в связи с социально-психологической значимостью последствий занимает религиозный фанатизм. Разрушение семей, разрыв родственных и дружеских связей, резкая и кардинальная смена стереотипа жизни человека ставят эту проблему на одно из первых мест по значимости. Наибольший интерес представляет психологический аспект веры, позволяющий анализировать механизмы формирования фанатичного поведения, становление отклонений от этно- и социокультурной норм, изучение изменений, происходящих в личности под воздействием религиозной общины.

Мотивы отрыва человека от реальности и ухода в религиозную группу, подчинение себя идее и лидеру могут быть различными. Одним из мотивов могут стать психологические проблемы, с которыми индивид справиться самостоятельно не способен или считает, что не способен. Как правило, данный мотив основывается на психопатологических симптомах и синдромах, патологии характера или внутриличностном психологическом конфликте. Уход в группу фанатиков обусловлен снятием с себя ответственности за принятие решений по многим жизненным проблемам, желанием стать ведомым, искоренить в себе сомнения и неуверенность. В рамках аддиктивного поведения мотивом фанатичного поведения в группе может быть стремление уйти от однообразной, не вызывающей радости и эмоционального отклика реальности. Кумир, идол, идея, ритуал, причастность к какой-либо тайне или социальной группе, обретение новых переживаний становятся объектами аддикции [51, с.127].

Характерной особенностью религиозной веры является признание существования сверхъестественного, под которым понимается нечто, не подчиняющееся законам окружающего мира, лежащего «по ту сторону» чувственно воспринимаемых объектов. Особую роль играет феномен «избранности», формирующий, с одной стороны, чувство идентификации с группой единомышленников, «посвященных в тайну», с другой, укрепляющий чувство превосходства над другими (непосвященными) людьми.

Наиболее благоприятной почвой для возникновения отклоняющегося поведения считается сектантство. Последователи христианства считают, что секта – это «организованное общество людей, разномыслящих с … церковью, но согласных друг с другом в религиозном отношении» (Б.А.Любовик). Не существует однозначной трактовки понятия секта, поскольку межконфессиональное противостояние носит принципиальный характер. По мнению представителей «больших» (старых, склонных к монополизации веры) религий, отличительная черта секты заключена в том, что она в своих воззрениях отличается от главенствующей, не является официальной и широко распространенной в конкретной стране религией. Подобную точку зрения нельзя признать обоснованной. Можно согласиться с тем, что тоталитарные религиозные секты применяют в своей практике жёсткие психологические методы воздействия, что выражается в сознании у человека состоянием повышенной внушаемости за счёт физического и психического истощения, социальной депривации, использования трансовых состояний и т.д. В нетрадиционных религиях, как правило, большую роль играет эмоционально-психологическая сторона, оттесняющая на задний план вероучение. Это выражается в провозглашении приоритета религиозного переживания. Большое значение придаётся «боговдохновленной» форме проявления чувств и поведения верующего как свидетельству подлинной и глубокой религиозности человека. Спонтанные проявления религиозных чувств, особенно состояния транса, экстаза, интерпретируются как «просветление», как приобщение к божественной реальности, к которым стремятся адепты религиозной группы (А.Ю.Егорцев) [51, с.123].

По мнению В.В.Павлюка, религиозная секта воспитывает у своих членов «реакцию избегания», вследствие которой верующий непроизвольно, как бы автоматически, избегает тех действий, которые не одобряются группой. Привитая в ходе общения и воспитания в религиозной группе такая эмоциональная реакция блокирует возможность отступления от принятых в группе норм. Подкреплением для «реакции избегания» выступают определённые религиозные санкции со стороны группы в целом, либо её лидеров в виде неодобрения, осуждения. Чувство общности, объединенности с другими членами может быть весьма реальным психологическим фактором в религиозной группе. Угроза применения или пример применения в прошлом мер осуждения, отчуждения вызывает чувство опасения быть отверженным группой и тем самым выступает своеобразным психологическим стражем отступления от регламентированных норм повседневной жизни верующего.

Характерными особенностями воздействия тоталитарных сект на личность считаются (А.Ю.Егорцев):

1) установление жёсткого контроля над волей, сознанием и чувствами членов секты (жёсткая дисциплина; внушение чувства вины перед организацией; психологическое давление на тех, кто хочет порвать с сектой);

2) формирование психологической зависимости от лидера и организации (подавление способности к критическому мышлению; требование разрыва с критически настроенными людьми; ограничение круга общения только членами секты; отсутствие свободного времени, личной жизни вне общины) [51, с.123-124].

В рамках религиозной секты формирование религиозного фанатизма существенно облегчается, поскольку лидером и самой общиной с помощью длительных и интенсивных психологических воздействий формируется готовность не сомневаться в правильности или неправильности собственного поведения, снимается ответственность за него и как следствие волевой контроль собственной деятельности. Человек начинает действовать в соответствии с поведенческим шаблоном, навязанным группой.

Одним из актуальных, теоретически и практически значимых является вопрос о личностных особенностях, предрасполагающих к вовлечению индивида в религиозную секту, о соотношении внутренних устремлений личности, религиозной толерантности и необходимой степени активной психологической «вербовки» для становления религиозного фанатизма. Известно, что особую группу риска составляют личности, занятые интенсивными духовными поисками, стремящиеся к «полной и абсолютной Истине» (часто понимаемой как простые и однозначные ответы на сложные вопросы), а также индивиды с художественным складом мышления.

R.J.Lifton выделяет восемь элементов, проводящих к катастрофическому изменению сознания человека в религиозной группе:

1) контроль окружающей обстановки (среды) – жёсткое структурирование окружения, в котором общение регулируется, а допуск к информации строго контролируется;

2) мистическое манипулирование – использование запланированной или подстроенной, «спонтанной», «непосредственной» ситуации для придания ей смысла, выгодного манипуляторам (например, физиологические и психологические изменения при переходе на вегетарианское питание объясняют «нисхождением святого духа»);

3) требование чистоты – чёткое деление мира на «чистый» и «нечистый», «хороший» и «плохой» (тоталитарная секта – «хорошая» и «чистая», всё остальное – «плохое» и «грязное»);

4) культ исповеди – требование непрерывной исповеди и интимных признаний для уничтожения «границ личности» и поддержания чувства вины;

5) «святая наука» - объявление своей догмы абсолютной, полной и вечной истиной (любая информация, противоречащая этой истине, считается ложной);

6) нагруженный (культовым смыслом) язык – создание специального клишированного словаря внутригруппового общения с целью устранения самой основы для самостоятельного и критического мышления;

7) доктрина выше личности – доктрина более реальна и истинна, чем личность и её индивидуальный опыт;

8) разделение существования – члены группы имеют право на жизнь и существование, остальные – нет, т.е. «цель оправдывает любые средства».

По мнению Е.Н.Волкова, личность в культе переживает и проживает не свой индивидуальный «опыт», а групповой «опыт», отсюда – сильная зависимость от групповых процессов. Ответственность за принятие решений переносится с конкретной личности на группу, поэтому самые нелепые и странные решения воспринимаются и выполняются рядовыми членами как должное. В процессе приобщения человека к групповым нормам тоталитарной секты происходит формирование «удвоения» личности (R.J.Lifton), сутью которого является разделение «Я» индивида на две независимо функционирующие системы. При этом люди не испытывают чувства эмоционального дискомфорта или неустойчивости. Они не склонны к критическому осмыслению собственного положения и склонны совершать какие-либо поступки при ослабленном волевом контроле.

Разделение происходит потому, что в определённый момент член культовой группы сталкивается с тем фактом, что его новое поведение несовместимо с докультовым «Я». Поведение, требуемое и вознаграждаемое тоталитарной группой, настолько отличается от «старого Я», что обычной психологической защиты (рационализации, вытеснения и т.п.) недостаточно для жизненного функционирования. Все мысли, убеждения, действия, чувства и роли, связанные с пребыванием в деструктивном культе, организуются в независимую систему, частичное «Я», которое полно

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: