 |
Г. ПОПЕНКЕР,. мичман, старшина команды мотористов 1‑го ДСК МО. Будем ли мы танкистами?
|
|
|
|
Г. ПОПЕНКЕР,
мичман, старшина команды мотористов 1‑ го ДСК МО
Будем ли мы танкистами?
За несколько дней до начала войны я вернулся в Таллин из командировки. Прибыл в дивизион и прямо в проходной встретился с комдивом Капраловым.
– Вернулся? Это хорошо. Для тебя у нас есть особое задание: будешь писать историю дивизиона.
Я стал было возражать. Капралов прищурил глаз, и я понял, что дело это решенное.
В первый день войны я снова обратился к комдиву, теперь уже конкретно по поводу того, что хочу идти в бой и не имею ни малейшего желания отсиживаться за бумагами.
– И не надо сидеть за бумагами. Я и замполит Кирсанов с тобой согласны. Создается ремонтная бригада, и ты будешь старшим. Ваша задача – устранение боевых повреждений на катерах.
Спорить и доказывать обратное было делом бесполезным. В тот же день я приступил к исполнению новых своих обязанностей. Прошло несколько дней. Катера дивизиона постоянно находились в море, в бою, работы бригаде хватало. В первых числах июля фашистская бомба попала в катер, на котором старшиной команды мотористов служил мой друг Федя Ромадин (с ним вместе по комсомольскому набору мы пришли на флот из Москвы). Катер утонул, но Ромадин сумел снять с него двигатели. Он надеялся установить их на другом МО, да не тут‑ то было.
– Будешь работать в бригаде Попенкера, – сказал Феде Капралов.
Прошла неделя. В Локсе подорвался на мине МО‑ 143, и в нашу «базовую команду» прибыл еще один человек – старшина 1‑ й статьи Леша Тряпкин.
Поначалу мы жили где придется – то на катерах, то на плавбазе. Мыкались, как говорится, со своими вещичками и инструментом везде. Скучать не приходилось: работы было невпроворот, и притом всегда срочной. От этого‑ то нам и доставалась куча неприятностей. Ремонтников искали все, а найдя – ругали. Мало того, жаловались на меня, как на руководителя ремонтной службы, комдиву. Он и посоветовал:
|
|
|
– Подыщите себе угол. Лучше всего – в мастерских. Между прочим, видел я там пустую комнату, подойдет!
Послушались комдива. И после этого стало проще, ибо все на дивизионе теперь уже знали, где искать ремонтных механиков.
Работу мы делали разную. Однажды среди ночи нас разбудил командир мотористов МО‑ 142 старшина 1‑ й статьи Николай Михайлов:
– Подводную лодку таранили!
– Ну‑ у! – удивились мы. – И как?
– Наш сигнальщик доложил командиру об обнаружении лодки. Времени бомбить не оставалось… Самый полный вперед… И… В общем, братва, с лодкой‑ то не получилось. А вот скале досталось! Это уж я точно говорю!
– Ну, Коля! Обрадовал так обрадовал!
– Старался! Сейчас уже и плавкран будет. Капитан‑ лейтенант Капралов его гонит. И он же сказал, прибыть вам немедленно!
За разговором мы успели одеться и уже выходили из мастерской, прихватив с собой дежурный набор инструмента. Но комдив опередил нас. На берегу кран уже поднимал катер, и нашим глазам открывалась печальная картина. Винты «розочкой», кронштейны гребных валов висят, рулей нет. Потом подтвердились и худшие наши опасения по поводу того, что и сами гребные валы погнуты.
Работали мы вместе с мотористами МО‑ 142 без перерывов. Поесть приносили в цех. Работали из последних сил и справились в срок. К 17. 00 следующего дня катер вышел на рейд, на испытания. Через два часа после их окончания МО‑ 142 ушел в боевой поход. А нам комдив объявил благодарность.
– И теперь скажете, что у вас не боевая работа?
Мы на этот раз промолчали.
В короткие перерывы между боевыми походами капитан‑ лейтенант Капралов и его заместитель по политической части Василий Алексеевич Кирсанов нередко подходили к карте, висевшей на стене в кабинете замполита. Еще совсем недавно она использовалась на политических занятиях. Теперь на ней решались сложные стратегические задачи. Уж не знаю почему, но комдив всегда приглашал нас в эти часы к себе.
|
|
|
Перерыв в физической работе. Назначается час умственного труда, – говорил Михаил Васильевич. – Правда, он будет длиться не более пятнадцати минут.
– Смена вида деятельности – лучший отдых, – продолжал мысль комдива замполит. – Ребята вы молодые, комсомольцы. И обязаны знать и понимать, что происходит в мире и на фронтах Великой Отечественной…
Кончится политчас, мы вернемся к своим обычным делам и заботам. И будем удивляться тому, как много уверенности, оптимизма у наших командиров. Ведь на фронте, на флоте тогда было ох как трудно! А они верят, что неудачи временны и успех, победа будут за нами. Мы будем удивляться и тому, как это наш комдив и его замполит, которые буквально не выходят из боев, находят в себе силы и время для того, чтобы всегда и постоянно быть в курсе всех дел и событий, правильно, по‑ партийному оценить все происходящее, да еще и нам передать свою веру и убежденность!
Однажды поздно ночью, после напряженной и тяжелой работы, сам по себе завязался разговор.
– Хватит мне этой работы! – вдруг заявил Федя. – Ремонт – это, конечно, хорошо. Это позволяет воевать дивизиону, но не мне лично.
– И что ты предлагаешь? – спросил Леша Тряпкин.
Федя закурил, помолчал немного и вместо ответа задал вопрос:
– Про новые танки слыхали?
– Какие еще новые? – поинтересовался я. – И при чем тут танки? Мы моряки или?..
– Ну ты‑ то уж, моряк, помолчал бы! И если ты знаешь, что на этих танках стоят как раз такие двигатели, как на наших МО, то об чем разговор, как говорят у вас в Одессе!
– Ты Одессу не трожь, Федя! Но если на этих танках стоят такие же моторы, к каким нас допускают только для ремонта, то надо не рассуждать, черт побери, а действовать!
– Рапорты писать надо!
– Верно, Леша! – поставил точку Ромадин. – Надо – и напишем! Прямо сейчас.
Мы поднялись с коек, зажгли свет и тут же написали по рапорту на имя комиссара части. Уснуть нам так и не пришлось – всю ночь обсуждали, как на новых танках, которые Федя назвал чудо‑ танками, станем бить гадов на берегу.
|
|
|
Утром, наскоро позавтракав, мы поспешили в береговой штаб. Причины для такой спешки имелись серьезные. Комиссар мог уйти в море, мог уехать куда‑ то по делам. У пирса стоял катер, который сегодня в 11. 00 должен уйти в море, что было возможным лишь при условии, что мы к этому времени успеем закончить все работы, а их оставалось еще достаточно.
Комиссар принял нас хорошо, вышел из‑ за стола, каждому пожал руку, предложил сесть.
– Слушаю, – сказал и улыбнулся. – Что привело вас ко мне и какие вопросы не в силах решить комдив Капралов и военком Кирсанов?
Мы рассказали ему, что сидим на берегу, провожаем товарищей в море и встречаем их. Идет война, и мы хотим настоящего дела. В этот момент, все трое, мы положили на стол перед комиссаром наши рапорты и замолчали.
Комиссар внимательно прочел каждый, хотя они были словно близнецы‑ братья и разнились лишь фамилиями и званиями каждого из нас.
– Комсомольцы? – спросил он.
– Так точно!
– Отлично! И в партию готовитесь?
– В такой час вне партии нельзя! – твердо сказал Федя.
– Правильно. Оч‑ чень правильно! Особенно если знаешь, что механики вы отменные, что на вас весь дивизион держится. Но какие вы водители танков, позвольте спросить, тоже отменные? И танк знаете не хуже, чем свои корабли?
Мы переглянулись. Комиссар был из тех матросов, что прошли посуху фронты гражданской в борьбе за власть Советов. Он знал все – войну на море и на суше.
– Служить там, где прикажет Родина! Поняли, механики? – Засмеялся басовито, посмотрел на нас и увидел, что мы буквально убиты его отказом. – Ну а вообще, делать вам там нечего. И на этих «чудо‑ танках», на Т‑ 34 и КВ, в качестве двигателей установлены дизеля новой модели.
Пристыженные и растерянные, мы пошли в гавань.
– Вот и на танках повоевали! – грустно сказал Федя. – Теперь и в мастерские с чистым сердцем топать можно.
|
|
|
