 |
Часть 1. Социальные основы женского вопроса и женское рабочее движение
|
|
|
|
Женщина‑ работница в современном обществе [4]
«Женский вопрос, – говорят феминистки, – это вопрос „права и справедливости“». «Женский вопрос, – отвечают пролетарки, – это вопрос „куска хлеба“». Женский вопрос и женское движение, убеждают нас буржуазные женщины, возникли тогда, когда сознательный авангард борцов за женскую эмансипацию выступил открыто на защиту своих попираемых прав и интересов. Женский вопрос, отвечают пролетарки, возник тогда, когда миллионы женщин властью всемогущего Молоха – капитала – оказались выброшенными на трудовой рынок, когда, послушно спеша на унылый призыв фабричного гудка, миллионы женщин стали толпиться у фабричных ворот, перехватывая заработок у своих собственных мужей и отцов… Этих женщин гнал из дома плач голодных детей, скорбные взгляды истощённых родителей, болезнь кормильца семьи, собственная необеспеченность, нищета… Всё шире и шире раскидывал капитал свои сети. Стремительно бросалась женщина в гостеприимно открывающиеся перед нею двери фабричного ада…
Пока женщина не принимала непосредственного участия в товарном производстве, пока деятельность её ограничивалась изготовлением главным образом продуктов домашнего потребления, – до тех пор не могло быть и речи о женском вопросе в современной его постановке. Но с той поры как женщина вступила на трудовую дорогу, как труд её получил признание на мировом рынке, как женщина приобрела для общества значение самоценной трудовой единицы, прежнее вековое бесправие в обществе, прежнее порабощение в семье, прежние путы, сковывавшие свободу её движений, стали для неё вдвое горше, вдвое невыносимее…
Не на почве внезапно созревшей потребности в духовных благах, стремлений к науке и знанию вырастал женский вопрос – нет, женский вопрос явился как неизбежное следствие коллизии между застывшими формами социального общежития и переросшими их производственными отношениями, коллизии, вызвавшей и наиболее серьёзный вопрос наших дней – вопрос трудовой.
|
|
|
Напрасно воображают борцы за женское равноправие, что двери профессиональной деятельности и промыслового труда начинают открываться перед женщиной вместе с ростом её собственного самосознания; пробуждение женщины, назревание её специальных запросов и требований наступают лишь с приобщением женщины к армии самостоятельно трудящегося населения. И эта армия растёт безостановочно.
В таких странах, как Франция, Англия, Германия, за последние 10–15 лет число самостоятельно трудящихся женщин возросло на миллион и более человек в каждой. В Америке за 26 лет женский труд возрос на 117 процентов.
Женский труд стал крупным и необходимым фактором хозяйственной жизни: целая треть ценностей, поступающих на мировой рынок, изготовляется руками женщин.
Капитал нуждается в дешёвых рабочих руках и притягивает к себе всё новые и новые трудовые силы женщин. Но в то время как буржуазная женщина с гордо поднятой головой вступает в открывающиеся перед ней двери интеллигентных профессий, пролетарка с тяжёлой покорностью судьбе идёт к новому станку. Пролетарка уже давно успела проклясть ту хвалёную свободу труда и профессий, которой всё ещё добиваются буржуазные женщины. В те времена, когда буржуазка ещё ютилась в своей домашней скорлупе, благоденствуя за счёт отца и мужа, пролетарка уже долгие годы несла тяжёлый крест наёмного труда. В середине Ⅹ Ⅸ столетия буржуазная женщина делает свои первые робкие шаги на пути к своему экономическому освобождению; она настойчиво стучится в двери университетов, художественных мастерских, контор. А её «младшая сестра», пролетарка, изведавшая до дна весь ужас капиталистической эксплуатации наёмного труда, требует от государства вмешательства в область «свобода договора» между трудом и капиталом. Не свободы труда добивается она, а нормировки рабочего дня, запрета ночной работы и других постановлений, ставящих предел алчному использованию капиталом её трудовых сил. Пролетарка не только первая вступила на трудовую дорогу, она продолжает и по сию пору господствовать на ней по своей численности. В Австрии на 5310 тысяч пролетарок приходится всего 935 тысяч буржуазных женщин, занятых самостоятельным трудом; в Германии на 5293 тысячи пролетарок – едва 180 тысяч женщин, занятых в либеральных профессиях; во Франции на 3584 тысячи пролетарок приходится лишь 300 тысяч самостоятельных интеллигенток и т. д.
|
|
|
Но при современной капиталистической системе производства труд не явился освободителем для работницы: он взвалил на её слабые плечи ещё новую тяготу, он прибавил к её обязанностям хозяйки и матери ещё новое бремя – бремя наёмного труда. Под тяжестью этой новой непосильной ноши склоняются и гибнут сотни тысяч женщин. Нет такой отталкивающей работы, такой вредной отрасли труда, где бы в изобилии не встречались женщины‑ работницы. Чем хуже обставлен труд, чем ниже его оплата, чем длиннее рабочий день, тем больше там занято женщин. Менее притязательная, чем мужчина, забитая веками, гонимая голодом женщина соглашается на самые возмутительные, самые кабальные условия труда. Надо ли описывать тот промышленный ад, в который при современных условиях производства ввергается женщина?.. Надо ли рассказывать о том, как миллионы женщин изо дня в день подвергаются разрушительным влияниям ядовитых веществ?.. Как непомерно длинный рабочий день выматывает из них здоровье, губит молодость и саму жизнь… Фабричный ад с его грохотом и лязгом машин, с его носящимися в воздухе облаками пыли, с его атмосферой, пропитанной невыносимыми, тяжёлыми запахами, с грубыми окриками мастеров и оскорбительными для женщины предложениями фабричной администрации, с обысками и штрафами – перед этим ужасом все ужасы дантовского ада покажутся заманчивой фантазией поэта… А дома?.. Что ждёт работницу вне губительного влияния мастерской?.. Быть может, мягкая кушетка в уютной комнате, либеральный журнал на столе, билет на премьеру Комиссаржевской?.. Тесное, переполненное жильцами помещение с гробовым количеством воздуха на человека, с докучливым плачем голодных соседских детей, несвежая пища и долгая, кошмарная ночь в узкой «койке на двоих». Так отдыхает пролетарка, так восстанавливает она свои силы, израсходованные на создание новых ценностей для господ капиталистов.
|
|
|
А если на руках семья… Если дома ждут малые дети… Не успев разогнуть спину после фабричного станка, женщина принуждена браться за кропотливую домашнюю работу… Ноют усталые члены, опускается отяжелевшая голова… Но нет отдыха для профессиональной работницы‑ матери.
И в этом заключается хвалёная свобода труда для женщины, о которой столько хлопочут феминистки? Эти женщины воображают, что они нашли ключи от женского счастья. Что же предлагают они пролетарке?
Что сделали они, чтобы избавить женщину рабочего класса от непосильного бремени труда? Могут ли указать поборницы женского освобождения хотя бы один факт, свидетельствующий об их стремлении облегчить младшей сестре тяжёлую борьбу за существование? Имеется ли хотя бы одно завоевание в области законодательной охраны труда, на осуществление которого феминистки оказали бы действительное влияние?
Всем, чего добились пролетарки в смысле поднятия своего экономического положения, они прежде всего обязаны объединённым усилиям рабочего класса, в частности сами себе.
История борьбы работниц за лучшие условия труда, за более сносную жизнь есть история борьбы пролетариата за своё освобождение. Что, как не страх перед грозным взрывом недовольства пролетариата, в целом заставляет фабрикантов повышать расценку труда, сокращать рабочее время, вводить более сносные условия работы? Что, как не опасение «рабочих бунтов», понукает правительства ставить законодательным путём предел эксплуатации труда капиталом?
|
|
|
Фабричное законодательство – это один из радикальнейших способов защиты интересов пролетариата. Но повинно ли, хотя бы косвенно, феминистское движение в проведении хотя бы одного охранительного закона? Стоит бросить беглый взгляд на историю возникновения и развития фабричного законодательства различных стран, чтобы убедиться, как мало сочувствия встречали эти законодательные акты в феминистских сферах и как явно обязаны они своим появлением на свет исключительно растущей мощи рабочего движения.
Стонет работница под семейным ярмом, изнемогает она под тяжестью тройных обязанностей: профессиональной работницы, хозяйки и матери. Что же предлагают ей феминистки? В чём видят для неё исход, избавление? «Отбрось ветхие моральные заботы, – предлагают они младшей сестре, – стань свободной возлюбленной и свободной матерью. Возьми наш лозунг – свобода любви и право материнства». Как будто эти лозунги уже давно не стали для женщины рабочего класса слишком реальной действительностью! Как будто в силу окружающих её социальных условий, когда всё бремя материнства падает на слабые плечи «самостоятельно трудящейся» пролетарки, свободная любовь и материнство не являются для неё неизъяснимым источником новых страданий, забот и горестей!.. Как будто всё дело во внешних обрядовых формах, а не в окружающих социально‑ экономических отношениях, определяющих собой сложные семейные обязанности пролетарской женщины! Освящённый церковью, оформленный у нотариуса или построенный на принципе свободного договора, брачный и семейный вопрос лишь в том случае утратил бы свою остроту для большинства женщин, если бы общество сняло с неё все мелочные хозяйственные заботы, неизбежные сейчас при ведении расчленённых, единоличных хозяйств, если бы оно переняло на себя заботу о подрастающем поколении, охраняло бы материнство и вернуло бы мать ребёнку в первые месяцы его жизни.
«Брак – лицевая сторона медали полового вопроса, – говорит Бебель, – проституция – обратная». Она неизбежный придаток современной буржуазной семьи, она необходимое порождение эксплуататорского строя, строя, при котором миллионы женщин вынуждены существовать на заработок – достаточно высокий, чтобы не умереть с голоду, но слишком низкий, чтобы жить человеческой жизнью.
Проституция в наши дни достигает таких колоссальных размеров, каких никогда не знало человечество, даже в периоды наибольшего своего духовного упадка.
В Лондоне насчитывается свыше 250 тысяч проституток, в Париже – 100 тысяч, в Петербурге – от 30 до 50 тысяч. Тысячи, десятки тысяч женщин толкают на этот скользкий путь необеспеченность, сиротство, нищета…
|
|
|
Надо ли описывать все ужасы вынужденной продажи женщинами своего тела? Надо ли ещё и ещё доказывать, что причины проституции глубоко зарыты в экономике, что эта страшная язва современного классового общества всецело кроется в растущей необеспеченности женских трудовых сил.
Страшно подумать: к проституции привлекаются не одни одинокие, заброшенные своими любовниками девушки, как это принято считать, но весьма нередко и законные жёны рабочих, крестьян и ремесленников, которые только этим оказываются в состоянии поддерживать существование своих близких.
Современный капиталистически эксплуатационный строй толкает мать ради ребёнка и ребёнка ради матери на путь «позорного ремесла». Даже нежный младенческий возраст не в состоянии охранить дитя рабочего класса от хищнических притязаний пресыщенного разврата буржуазии.
В Москве из 957 опрошенных проституток одна начала свою профессию с 11 лет, 5 – с 12 лет… В Париже возраст большинства проституток колеблется от 18 до 23 лет. В наиболее «утончённых» притонах Неаполя держат проституток не старше 15 лет. В Лондоне есть дома с проститутками моложе 14 лет. Но ведь это же дети! Те самые дети, которые сидят на школьных скамьях, для которых в буржуазных семьях нанимается целый персонал воспитательниц и учительниц, о правильной гигиене души и тела которых столько хлопочут, пишут, говорят…
Что же предлагают феминистки в борьбе с этим разлагающим общество злом? Какие меры выдвигают они для спасения своих младших сестёр? Быть может, более высокую заработную плату, больший досуг для женщин‑ работниц, вовлечение их в классовую борьбу пролетариата за своё освобождение, борьбу, которая как могучий нравственный импульс возвышает и очищает душу женщины и служит великой опорой в борьбе за существование? Ничуть не бывало! Пара приютов для кающихся Магдалин, несколько обществ для духовно‑ нравственного воспитания работниц, в лучшем случае – борьба с регламентацией. В то время как наиболее искренние феминистки будут строить убежища для Магдалин и сражаться с врачебно‑ полицейским надзором, капитал, неустанно творя своё дело, день за днём будет выбрасывать всё новые и новые жертвы «общественного темперамента».
Загнанная в подполье или нагло выставляющая себя напоказ, проституция будет продолжать отравлять общественную атмосферу, служа источником наслаждения для одних, неся болезнь, отчаяние и горе другим. В этом вопросе, как и во всех остальных тёмных проблемах её жизни, женщине приходится ждать своего освобождения только от растущей мощи рабочего класса. Только ему под силу будет справиться с этой стоглавой гидрой наших дней… Бороться с проституцией – значит не только уничтожить её современную регламентацию, нет, это значит бороться против основ капиталистического строя, значит стремиться к уничтожению классового деления общества, значит очищать путь к новым формам человеческого общежития…
Но, скажут буржуазные поборницы равноправия женщин, пролетарка страдает не только как продавец своей рабочей силы, но и мать и жена: её угнетает ещё её бесправное положение в обществе, подчинённость мужчине. И в данном случае интересы всех женщин не могут не совпадать. «Уравнение прав женщин с мужчинами своего класса» – что, кроме уравнения в бесправии со своим товарищем‑ пролетарием, может дать женщине излюбленный девиз феминисток? Докторский диплом, чиновничий мундир или даже министерский портфель, кому, как не самим же буржуазкам, доступны эти заманчивые «блага». Полная политическая правоспособность? О, да в ней работница нуждается ещё в большей мере, чем буржуазка. Политические права для работницы – это великое, могучее орудие борьбы за своё освобождение. Но в состоянии ли даже эта радикальная реформа, эта кульминационная точка феминистских вожделений избавить пролетарку от бездны страданий и зла, что преследуют её и как женщину и как продавца рабочей силы? Нет! Пока женщина принуждена будет продавать свою рабочую силу и сносить кабалу капитализма, пока жив будет современный эксплуататорский способ производства новых ценностей, до тех пор не стать ей свободной, независимой личностью, женой, выбирающей мужа лишь по влечению сердца, матерью, без страха глядящей на будущее своих детей… Это не значит, конечно, будто последователи научного социализма, как упрекают их в этом феминистки, «отодвигают» решение вопроса о равноправности женщин до наступления социализма; что они не желают бороться за возможное и в рамках современного буржуазного мира раскрепощение женщины. Напротив, нет ни одной партии в мире, которая бы так любовно, так вдумчиво относилась к интересам женщин и столько бы сделала для всестороннего её освобождения, как та рабочая партия, что стоит на точке зрения научного социализма. Будучи твёрдо убеждённой, что полное раскрепощение женщины возможно лишь в коренным образом реформированном обществе, эта партия тем не менее для удовлетворения ближайших нужд женщин требует:
1) отмены всех законов, подчиняющих женщину мужчине;
2) права избирать и быть избираемой во все законодательные учреждения и органы местного самоуправления на основе всеобщей, равной, тайной и прямой подачи голосов;
3) законодательной охраны труда:
a. распространения законодательной охраны на все отрасли промышленности и сельскохозяйственного труда, домашнего услужения и работы на дому;
b. установления максимального 8‑ часового рабочего дня в промышленности и торговле и 10‑ часового рабочего дня для сельскохозяйственных работ в летнее время;
c. полного праздничного отдыха (не менее 42 час. ) в неделю;
d. полудневного отдыха по субботам;
e. отмены ночного и сверхурочного труда;
f. воспрещения женского труда в особо вредных для женского организма производствах: в отраслях производства, где применяется ртуть, фосфор, свинец и др. яды;
g. улучшения гигиенических, санитарных и технических условий труда в мастерских;
h. воспрещения таких способов труда, которые вредны или опасны для матери и потомства (таскание тяжестей, ножные двигатели и т. д. );
i. расширения фабричной инспекции на все отрасли труда, включая домашнее услужение и работу на дому, назначения женщины фабричными инспектрисами, участия в инспекции выборных от рабочих и работниц;
4) охраны материнства:
a. установления обязательного отдыха для беременных за 8 недель до и 8 недель после родов с получением пособия в размере полного заработка из касс государственного страхования;
b. бесплатной медицинской и акушерской помощи в родовой период;
c. освобождения кормящей грудью детей каждые 2 часа до ½ часа;
d. отведения специального помещения в крупных предприятиях для кормления грудных детей и для яслей; мелкие предприятия каждого района сообща отводят такое помещение;
e. управления яслей в руках матерей;
f. организации курсов для обучения матерей уходу за детьми;
g. возложения на городские и земские самоуправления домов для беременных и рожениц, раздачи ими здорового бесплатного детского молока тем матерям, которые не в состоянии кормить детей грудью;
5) в области семейных отношений и борьбы с проституцией:
a. отмены регламентации проституции и борьбы с ней при помощи улучшения экономического положения рабочего класса и широкого вовлечения женщин в классовое движение пролетариата;
b. отдельного вида на жительство для жены, до отмены паспортной системы;
c. возложения на городское и земское самоуправление заботы о постройке дешёвых, здоровых жилищ для рабочих семейств и для неженатых рабочих и работниц;
d. развития кооперативного движения, облегчающего работнице ведение своего хозяйства.
Необходимым условием для осуществления всех помещённых требований является полная свобода союзов, собраний, печати, слова и стачек.
Под многими ли из этих требований подпишутся наши равноправки? Буржуазные женщины постоянно толкуют о единстве женских интересов, о необходимости общеженской борьбы. И данный съезд, первый в России съезд представительниц «прекрасного пола», имеет целью объединить вокруг общего женского знамени всех женщин без различия классов и партий. Но где оно, это общее женское знамя?..
Женский мир, как и мир мужской, разделён на два лагеря: один по своим целям, стремлениям и интересам примыкает к классам буржуазным, другой тесно связан с пролетариатом, освободительные стремления которого охватывают также решение женского вопроса во всей его полноте. И цели, и интересы, и средства борьбы различны у той и другой категории борющихся за своё освобождение женщин.
Цель феминисток – возможно лучше устроить женщин (разумеется, главным образом женщин определённой социальной категории) в современном эксплуататорском мире, мире «стонов и слёз». Цель пролетарок – заменить старое, антагонистическое классовое общество новым светлым храмом труда и братской солидарности.
Но, разбивая оковы капитализма, работница вместе с тем пробивает дорогу и для новой женщины – свободной возлюбленной гражданки и матери.
Пусть же не зовут в свои ряды буржуазные равноправки женщин рабочего класса, пусть не рассчитывают их руками завоевать себе те социальные блага, что сейчас являются достоянием одних лишь мужчин буржуазного класса. Оторванные от своих товарищей, отказавшиеся от своих классовых задач, пролетарки перестанут быть социальной силой, с которой сейчас считается даже «реальная политика»… Только оставаясь в рядах своего класса, только сражаясь за общерабочие идеалы и интересы, сможет женщина‑ работница защитить и свои женские права и интересы…
И тогда, одновременно со всем рабочим классом, сможет она в преобразованном на новых трудовых началах обществе наконец отпраздновать двойную, великую победу: своё освобождение как продавца рабочей силы от цепей и рабства капитализма и своё всестороннее раскрепощение как личности и человека…
Социальные основы женского вопроса [5]
|
|
|
