Часть 2. Революция и «новая женщина»: гендерная политика большевиков 4 страница

И здесь, в рабочем классе, под давлением тяжёлых экономических условий, под гнётом неослабевающей эксплуатации капитала наблюдается тот двойной прогресс, о котором мы только что говорили: прогресс пассивного приспособления и активного противодействия существующей действительности. Разрушительное влияние капитализма, подрывающего все основы рабочей семьи, заставляет пролетариат инстинктивно «приспособляться» к существующим условиям и вызывает целый ряд явлений в области отношений между полами, аналогичных тому, что творится и в других классах населения.

Под давлением низкой расценки труда брачный возраст рабочего неуклонно и неизбежно повышается. Если лет 20 тому назад средний брачный возраст рабочего колебался между 22 и 25 годами, то теперь пролетарий обзаводится семьёй лишь к 30 годам. И чем выше культурные запросы рабочего, чем больше дорожит он возможностью щупать пульс культурной жизни, посещать театры, лекции, читать газеты, журналы, отдавать свой досуг профессиональной борьбе, политике или любимому занятию – искусству, чтению и т. д., тем выше подымается брачный возраст пролетария. Но физиологические потребности не считаются с содержанием кошелька; они настойчиво напоминают о себе. Холостой пролетарий точно так же, как и холостой буржуа, ищет исхода в проституции. Такого рода явление относится к области «пассивного приспособления» рабочего класса к неблагоприятным условиям его существования. Другой пример. Рабочий женится. Но всё та же преграда, всё тот же низкий уровень заработной платы, заставляет рабочую семью «регулировать» вопрос деторождения подобно тому, как это делают и буржуазные семьи.

Распространение детоубийства, рост проституции – это всё явления одного и того же порядка – все способы пассивного приспособления к окружающей рабочего «каторжной» действительности. Но в этом процессе нет ничего характерного для пролетариата; такого рода приспособление свойственно всем остальным классам и слоям населения, задетым мировым процессом капиталистического развития.

Разграничительная линия начинается лишь там, где вступают в силу активные, творческие начала, там, где совершается не приспособление, а противодействие пригнетающей действительности, там, где нарождаются и выявляются новые идеалы, там, где складываются робкие попытки новых по духу отношений между полами. Этот процесс активного противодействия намечается исключительно в рабочем классе.

Это не значит, что остальные классы и слои населения, особенно буржуазная интеллигенция, по условиям своего социального существования наиболее близко стоящая к рабочему классу, не перенимают того «нового», что творит и выращивает в своих глубинах восходящий рабочий класс. Подталкиваемая инстинктивным желанием в свои омертвелые и потому бессильные формы брачного общения вдохнуть новую жизнь, буржуазия хватается за то «новое», что несёт с собою рабочий класс. Но ни идеалы, ни кодекс сексуальной морали, постепенно вырабатываемой пролетариатом, не отвечают моральной сущности её классовых запросов. В то время как сексуальная мораль, вырастающая из запросов рабочего класса, служит новым орудием социальной борьбы данного класса, «новшества», перенимаемые буржуазией, лишь окончательно расшатывают устои её социального господства. Поясним эту мысль примером.

Попытка буржуазной интеллигенции заменить ненарушимый брачный союз более свободными, легко расторжимыми узами подрывает неотъемлемые основы социальной устойчивости буржуазии – моногамно‑ собственническую семью.

Напротив, для рабочего класса большая «текучесть», меньшая закреплённость общения полов вполне совпадают и даже непосредственно вытекают из основных задач данного класса. Отрицание момента «подчинения» в супружестве точно так же нарушает последние искусственные скрепы буржуазной семьи. Напротив, момент «подчинения» одного члена класса другим, точно так же как момент «собственности», по существу, враждебен психике пролетариата. Не в интересах класса «закрепление» за отдельными членами борющейся социальной группы самостоятельного представителя класса, долженствующего прежде всего служить интересам класса, а не выделенной и обособленной семейной ячейке. Частые конфликты между интересами семьи и класса, хотя бы при стачках, при участии в экономической и профессиональной борьбе, и та моральная мерка, которую в таких случаях применяет пролетариат, с достаточной ясностью характеризуют основу новой пролетарской идеологии…

Представьте себе почтенного финансиста, в критический для предприятия момент вынимающего свой капитал из дела в интересах семьи. Оценка его поступка с точки зрения буржуазной морали ясна. «Интересы семьи» – на первом плане. Теперь сопоставьте с этим отношение рабочих к штрейкбрехеру, идущему наперекор товарищам ради спасения семьи от голода. Интересы класса – на первом плане… Дальше, представьте себе буржуазного мужа, своей любовью и преданностью семье сумевшего отвлечь жену от всяких интересов вне дома и окончательно закрепившего её за детской и кухней. «Идеальный муж, сумевший создать и идеальную семью» – будет гласить буржуазный приговор. А как же отнесутся рабочие к «сознательному» своему члену, который будет «отвращать» взоры своей жены или возлюбленной от социальной борьбы? В ущерб индивидуальному счастью, в ущерб семье мораль рабочего класса будет требовать участия и женщины в жизни, разворачивающейся за порогами дома. «Закрепление» женщины за домом, выдвигание на первый план интересов семьи, распространение прав безраздельной собственности одного супруга над другим – всё это явления, нарушающие основной принцип идеологии рабочего класса – «товарищеской солидарности», разрывающие цепь классовой сплочённости. Понятия собственности одной личности над другой, представление о «подчинении» и «неравенстве» членов одного и того же класса противоречат самой сущности основного пролетарского принципа – «товарищества». Это начало, лежащее в основе идеологии восходящего класса, окрашивает собою и, как увидим ниже, определяет собою весь тот новый, формирующийся кодекс сексуальной морали пролетариата, с помощью которого перевоспитается и психология человечества в духе накопления «симпатических чувствований», свободы вместо собственности, товарищества вместо неравенства и подчинения…

Старая истина, что каждая новая восходящая социальная группа, порождаемая отличной от предыдущей ступени хозяйственного развития материальной культурой, обогащает и человечество новой, свойственной именно данном классу идеологией. Сексуальный кодекс морали составляет неотъемлемую часть этой идеологии. Однако стоит заговорить о «пролетарской этике» и «пролетарской сексуальной морали», чтобы натолкнуться на шаблонное возражение: пролетарская половая мораль есть не более, как «надстройка»; раньше чем не изменится вся экономическая база, ей не может быть места… Как будто идеология какой‑ либо группы складывается тогда, когда уже совершился перелом в социально‑ экономических отношениях, обеспечивающий господство данного класса! Весь опыт истории учит нас, что выработка идеологии социальной группы, а, следовательно, и сексуальной морали совершается в самом процессе многотрудной борьбы данной группы с враждебными социальными силами.

Только с помощью творимых в недрах его новых духовных ценностей, отвечающих задачам восходящего класса, удаётся этому борющемуся классу укрепить свои социальные позиции, только путём новых норм и идеалов может он успешно отвоёвывать могущество у антагонистической ему общественной группы.

Выискать тот основной критерий морали, что порождается специфическими интересами рабочего класса, и привести в соответствие с ним нарождающиеся сексуальные нормы такова задача, которая требует своего разрешения со стороны идеологов рабочего класса.

Пера понять, что, только нащупав тот творческий процесс, что совершается там, в глубоких социальных низинах, и формирует новые запросы, новые идеалы и нормы, только выявив основы половой морали восходящего, передового класса, возможно разобраться в противоречивом хаосе сексуальных отношений и набрести на ту заповедную нить, что даёт возможность распутать туго скрученный клубок сексуальной проблемы…

Пора вспомнить, что приведённый в соответствие с основными задачами класса кодекс сексуальной морали может служить могучим орудием для укрепления социальной позиции восходящего класса… Опыт истории чему‑ нибудь да учит. Что может помешать воспользоваться им в интересах борющейся, передовой социальной группы?

 

Женское рабочее движение [45]

 

Казалось бы, что может быть определённее, яснее понятия «женское социалистическое движение». А между тем, сколько недоумений оно вызывает и как часто повторяются восклицание, вопросы: что такое женское рабочее движение? Каковы его задачи, стремления? Почему не сливается оно с общим движением рабочего класса, почему не растворяется в нём, раз социал‑ демократия отрицает существование самостоятельного женского вопроса? Не пережитки ли это буржуазного феминизма?

Подобные вопросы приходится слышать не в одной России. Они повторяются почти во всех странах, звучат на всех языках. Но, что всего любопытнее, чем менее развито женское социалистическое движение, чем малочисленнее количество организованных работниц, тем громче и увереннее звучат и голоса тех, кто отрицает необходимость выделенной работы среди женщин пролетариата, и упрощённо‑ схематично разрешает весь запутанный узел женского и общесоциального вопроса.

Женское рабочее движение стихийно выросло из недр капиталистической действительности. Но долгое время оно шло ощупью, искало путей, колебалось в выборе методов. И сейчас ещё, несмотря на то, что женские социалистические организации существуют во всех странах, где классовая рабочая партия пустила глубокие корни, оно всё ещё находится в периоде формирования и самоопределения. Формы женского рабочего движения крайне пестры, разнообразны, они варьируют по странам, приспособляясь к местным условиям, к характеру рабочего движения. Но постепенно, особенно в странах, где социал‑ демократия заняла прочное место, напр. Германии, Австрии, Скандинавских странах, складывается и определённый тип женского социалистического движения.

Едва ли найдётся сейчас социалист, который решится оспаривать необходимость широкой организации женского пролетариата; социал‑ демократы во всех странах гордятся теперь численностью «женской армии» и, взвешивая шансы на успех в классовой борьбе, учитывают и эту, быстро возрастающую, силу. Если существуют разногласия, то не по существу вопроса, а лишь относительно методов и способов организации женской половины рабочего класса. Однако в этом споре жизненная победа во всех странах остаётся за защитниками германской формы движения; слитности партийной организации мужской и женской половины рабочего класса, при известной выделенности и самостоятельности женского социалистического движения.

Женское социалистическое движение ещё пока молодо по времени своего существования; каких‑ нибудь 20 лет тому назад о нём не было слышно даже в странах, насчитывающих сотни тысяч и даже миллионы наёмных работниц.

Правда, уже тогда рабочие организации, союзы, партия, насчитывали в своих рядах и работниц. Но, вступая в члены партии или профессиональной; организации, работницы как бы заранее, отрекались от своих специфически женских задач; они шли на служение общеклассовому делу. Так было в Германии до середины 20‑ х годов, в Англии до 20 века, так было в России до революционных бурь. Защита специально женских интересов, углубление вопросов, касающихся работницы, как женщины – без боя отдавались в руки феминисток буржуазного лагеря.

Поворотным пунктом можно считать середину 90‑ х годов. На съезде германской рабочей партии в Гааге в 1896 г. установлены были основы специальной, выделенной, самостоятельной работы среди женщин. В том же году на Лондонском международном социалистическом съезде состоялось первое частное совещание 30 женщин‑ социалисток, делегаток международного конгресса, от Англии, Германии, Америки, Голландии, Бельгии и Польши, положившее начало скромным попыткам вызвать в жизнь женское социалистическое движение.

Это частное совещание занялось прежде всего выяснением вопроса о соотношении между буржуазным феминизмом и социалистическим женским движением. Признана была желательность полного их разграничения и установлена настоятельная необходимость специальной социалистической агитации среди работниц, для привлечения их в ряды классовой партии.

Со времени первого международного совещания социалисток прошло 17 лет. Капитализм успел за эти годы подчинить своему господству не только новые отрасли производства, но и новые страны. Женский труд в промышленности утверждался с каждым годом прочнее и прочнее, приобретая в народно‑ хозяйственной жизни крупное социальное значение. Но разобщённые между собою, не втянутые в организации, не связанные обязательствами по отношению к мужчинам‑ товарищам, работницы являлись в самом деле опасными конкурентами, подрывавшими успехи организованной борьбы рабочих. Вопрос об организации работниц за эти годы сделался настоятельным, насущным. Одна страна за другой вступает на путь организации женской части пролетариата и, приспособляясь к условиям социальной действительности, по‑ своему разрешает эту задачу.

Отсюда пестрота организационных методов. Работницы вступают в общие, смешанные союзы, организуются в отдельные, женские профессиональные союзы, основывают свои клубы, общества самообразования, примыкают к рабочей партии или наконец, образовывают внутри неё особый женский коллектив, на обязанности которого лежит специализированная агитационная и организационная работа среди женщин. Именно этот последний тип организации постепенно внедряется в одной стране за другой, представляя собою наиболее удобную, целесообразную форму для развития женского социалистического движения[46].

В 1907 г. движение социалисток приняло уже настолько широкие размеры, что оказалось возможным созвать первую международную женскую конференцию в Штутгарте, в связи с общим международным социалистическим конгрессом. Штутгардская конференция окончательно утвердила существование социалистического женского движения, явилась открытым его признанием со стороны международной социал‑ демократии. Социалистки не только обменялись итогами, полученными на родине, но постановили работать дальше в том же направлении, способствовать всеми мерами дальнейшему росту и развитию женского рабочего движения. После некоторых разногласий было принято предложение, внесённое германскими социалистками, об организации отдельного международного социалистического женского бюро, закрепляющего связь между женскими рабочими организациями всех стран[47].

Центральным органом международного женского рабочего движения признан был издаваемый германской партией журнал «Gleichheit» (Равенство).

Штутгардская конференция закрепила за движением ту долю самостоятельности, какая была необходима для дальнейшей плодотворной работы, она помогла движению самоопределяться. Отчётливо выступило положение, что хотя женское пролетарское движение является неразрывный частью общего рабочего движения, на нём тем не менее лежит своеобразный отпечаток, вызванный особыми условиями существования и особым социальным и политическим положением женщины в современном обществе. Задачи, которые оно преследует, хотя и сливаются с общим рабочим движением, хотя и входят, как частность в общую цель, однако, затрагивая всего ближе интересы именно женщин, всего совершеннее могут быть проведены в жизнь усилиями самих представительниц рабочего класса.

Хотя социал‑ демократия и признает, что женский вопрос составляет неразрывную часть всей социальной проблемы наших дней, хотя она и утверждает, что работница прежде всего является членом угнетаемого, бесправного класса и стремясь к собственному освобождению должна бороться за освобождение своего класса, но рядом с этим основным принципом, социал‑ демократия признает и другое, дополнительное положение. Работница не только член определённого социального класса, но вместе с тем и представительница целой половины рода человеческого. В противоположность феминисткам, социал‑ демократия, требуя равных прав для женщины в государстве и обществе, не закрывает глаза на то, что обязанности женщины по отношению к социальному коллективу, обществу, всегда будут иные, чем у мужчины. Женщина не только самостоятельная работница, гражданка, она вместе с тем и мать, носительница будущего. Отсюда целый ряд специфических требований, относящихся к женщине: охрана женского труда, обеспечение материнства и раннего детства, облегчение задачи воспитание детей, реформа домоводства и т. д.

К тому же при современном положении вещей работница находится и в обществе, и в государстве в исключительно бесправном положении. Работницы – это парии даже среди современных рабов капитала, и это бесправие женщин создаёт неравенство в условиях существования между мужчиной и женщиной даже в самом рабочем классе. В политике ли, в семье ли, в отношении ли между полами (проституция, двойная мораль), на поприще ли труда, женщине всюду отводится «второе место», бесправие её подчёркивается самой жизнью…

Естественно, что и самая психология женщины, под влиянием векового рабства, иная чем у мужчины‑ рабочего. Рабочий самостоятельнее, решительнее, самоотверженнее; кругозор его шире, благодаря тому, что он не замкнут рамками узко семейных отношений, ему легче осознать свои интересы и связать их с задачами класса. Для работницы же дорасти до взглядов среднего рабочего – это ломка традиций, понятий, нравов, усвоенных с колыбели. Эти традиции, старающиеся удержать, сохранить тип женщины пройдённых ступеней хозяйственного развития, обращаются в почти непреодолимые преграды на пути к классовому самопознанию работницы. Отсюда постепенно назревающий вывод, что разбудить дремлющий ум женщины, оживить её волю можно только при помощи особого подхода к ней, только при специальных методах работы среди женщин.

Особенности этих методов заключаются в том, чтобы, не разрывая связи между общерабочим и женским рабочим движением, спаивая оба крыла в процессе борьбы, собирая их под знаменем общих, классовых задач и требований, тем не менее выделить технически‑ организационный аппарат, обслуживающий специально женщин рабочего класса. Выделение преследует двойную цель: с одной стороны, эти внутрипартийные женские коллективы должны вести особую, приспособленную к уровню запросов женщин агитационную работу; их задача вербовать членов среда малосознательных женских масс, воспитывать сознание работниц, поднимать его до уровня остальных членов партии, двигать женщин на арену борьбы. С другой – эти женские коллективы дают работницам возможность оформлять, отстаивать, защищать интересы того особого порядка, которые всего ближе касаются их, женщин: материнство, охрана детства, нормировка детского и женского труда, борьба с проституцией, наконец, завоевание политического и гражданского равноправия женщин[48].

Группировка работниц внутри партии, следовательно, облегчает с одной стороны притягивание к движению менее сознательных широких, женских масс, с которыми приходится говорить на ином языке, чем с мужчинами, во‑ вторых даёт возможность сосредоточивать внимание партии на специальных запросах женского пролетариата.

Таков вывод, к которому постепенно пришла западноевропейская социал‑ демократия. Этот способ организации женского движения применяется теперь почти всеми партиями. В Австрии с 1908 г., в Англии с 1900 г., в Северо‑ Американских штатах с 1908 г., в Скандинавских странах, в Бельгии и Голландии с начала 20 века, в Швейцарии, Финляндии и даже с настоящего года во Франции, – всюду существуют специальные женские коллективы, ведущие агитацию среди работниц и разрабатывающие ту часть социалистической программы, которая затрагивает специальные интересы женщин рабочего класса.

И женское социалистическое движение, благодаря такой постановке работы среди женщин, растёт и в глубь, и в ширь. С каждым годом возрастает число организованных работниц, возрастает относительно быстрее числа заново привлекаемых к движению мужчин. В Германии, напр., в 1907 г. в партии едва насчитывалось 10 500 работниц, в 1908 г. их было уже 29 458, в 1909 г. – 62 259, в 1910 г. – 82 846, в 1911 г. – 107 000, в 1912 г. – 130 000, сейчас около 150 000. Другими словами, за 6 лет число женщин в партии возросло в 16 раз, число же мужчин даже не удвоилось. В 1907 г. в партии было ок. 600 тыс., сейчас их 830 тыс.

В своём стремительном беге женское социалистическое движение точно торопится нагнать общерабочее движение.

Ещё очень недавно на первой международной конференции социалисток в Штутгарде в 1907 г. организованная армия работниц выражалась в таких скромных цифрах, что большинство стран их даже и не приводило.

Первое место по организованности тогда принадлежало Англии с её 150 000 работницами, членами профессиональных союзов. В Германии же союзы не насчитывали и 120 000. В Австрии в союзах числилось около 42 000 работниц; в Венгрии около 15 000. В партии организованность женщин была ещё значительно ниже. В то время наибольшим числом социал‑ демократок могла похвастать маленькая Финляндия, успевшая привлечь к движению более 18 000 работниц.

Иную, более отрадную картину, давали отчёты делегаток, представленные на вторую женскую международную социалистическую конференцию в Копенгагене, в августе 1910 г.

Прошло всего три года со времени первой женской конференции, но как возросла с тех пор армия работниц, активно участвующих в движении! В Англии число организованных в союзы работниц перешло уже за 200 000, Германия насчитывала 131 000 работниц в союзах и 82 645 членов партии; в Австрии в партии числилось уже около 7 000 членов женщин. Значительные успехи движения показывали и остальные страны. Для характеристики организованности работниц в настоящее время приводим данные последних лет.

 

 

В Англии (1911) в проф. союзах	292 858 работниц.
(1911) женской рабочей лиге[49]	5 000
Германии (1910) профес. союзах	161 512
(1913) соц. ‑ дем. партии	150 000
Австрии (1911) проф. союзах	47 991
(1911) соц. ‑ дем. партии
Франции (1908) проф. союзах	88 906
Италии (1908)	41 000
(1908) соц. ‑ дем. партии	10 711
Голландии (1910) проф. союзах	44 000
партии	2 943
Швейцарии (1910) проф. союзах	6 000
(1910) соц. ‑ дем. партии	1 000
Финляндии (1910) соц. ‑ дем. партии	17 000
Норвегии (1909) пр. союзах	3 000
(1909) партии	1 500

Здесь отсутствуют сведения о целом ряде стран – Бельгии, Испании, Дании, Швеции, кроме того, многие из приведённых данных устарели, так как женское рабочее движение стало делать особенно быстрые успехи именно за самые последние годы. Поэтому без преувеличений можно утверждать, что в одной только Европе количество организованных работниц в настоящее время достигает миллиона.

В основе этих организационных успехов, несомненно, лежит объективный экономический фактор, быстрый рост женского промышленного труда, особенно ощутимый в странах с относительно юным крупно‑ капиталистическим хозяйством, каковы Германия, Австрия, Скандинавские страны. Но рядом с этим объективным фактором крупную роль играет и сознательное, активное воздействие со стороны социалистов на женские массы, та социальная, планомерная работа, которая именно за последние годы ведётся энергично и вдумчиво партийной организацией всех стран.

Чтобы получить более полное представление об организационных методах, задачах и самом характере женского социалистического движения, придётся несколько подробнее остановиться на истории возникновения самого движения и постепенном процессе его оформлении. Германия в данном случае является самой характерной страной, остальные, поскольку в них утвердилось уже женское социалистическое движение, лишь повторяют с небольшими видоизменениями путь германского социалистического движения и заимствуют его основной тип.

Если Англия ещё в начале 19 столетия явилась колыбелью профессионального движения работниц (ткачихи Ланкашира уже в 1824 г. примкнули к союзу ткачей), если в 70‑ х годах по инициативе работницы Петерсен сделана была первая попытка объединить в «Лиге охраны женского труда» (впоследствии Лига женских трэд‑ юнионов) отдельные женские профессиональные союзы, и таким образом связать, сконцентрировать движение, если английские работницы первые выступили на защиту своих попираемых экономических интересов, то Германская социал‑ демократия в недрах своих выносила женское социалистическое движение.

Как ни значительны были успехи профессиональных организаций работниц в Англии, движение это носило узкоэкономический характер. Об общих задачах освобождения женщины, о специальных интересах работницы, как женщины, как матери не было речи ни в смешанных, ни в отдельных женских союзах. Не только в Англии, но и в других странах: в Германии, Франции, Америке, работницы участвовали в проф. движении только как продавцы своей рабочей силы. Все общесоциальные вопросы, затрагивающие интересы женщин, обсуждались и выдвигались только разраставшимся феминистским движением. Феминистки же по‑ своему претворяли требования работниц и преподносили их миру в искажённом виде, в образе голых безжизненных формул – абсолютного равноправия мужчин и женщин во всех областях жизни и на всех поприщах. И сейчас ещё женское рабочее движение в Англии носит отпечаток этой двойственности: в то время, как на экономической почве работница, как сознательный товарищ, борется за интересы своего класса, в области социальных и политических идеалов она всё ещё цепляется за юбки суфражисток и готова поддерживать торжество голого принципа женского равноправия, хотя бы в ущерб интересам своего класса. Достаточно вспомнить отношение английских работниц к борьбе за цензовое избирательное право женщин.

Совершенно иной характер носило женское рабочее движение в Германии. Правда, в 60‑ х и 70‑ х годах организация работниц сосредоточивалась также главным образом в союзах, но быстрый рост женского труда, при ускоренном темпе развития капитализма в Германии, заставил молодую германскую социалистическую партию занять по отношению к женскому вопросу определённую позицию.

Две точки зрения боролись между собою внутри рабочих организаций: одни рассматривали женский профессиональный труд как ненормальное отклонение от «естественного социального порядка» и надеялись запретительными законами вернуть женщину в дом, другие принимали это явление, как неизбежную ступень, ведущую женщину к её конечному освобождению, как продавца рабочей силы и как женщины.

Решающую роль в этом смысле сыграла книга Бебеля «Женщина и Социализм», вышедшая в 1879 г. первым изданием. Эта книга бросила яркий сноп света на запутанную женскую проблему, раскрыла социал‑ демократии новые горизонты. Она устанавливала тесную связь между женским вопросом и общей классовой целью рабочих, но отмечала вместе с тем и чисто женские запросы, нужду, потребности, то отличное, что характеризует женщину, как представительницу пола. Это признание особых женских задач открывало возможность, не погрешая против единства партии, с самого начала избрать путь самостоятельного женского социалистического движения.

Первые попытки вызвать к жизни женские социалистические организации в Германии относятся к середине 80‑ х годов. ‹…› сделаны были первые попытки в Берлине учредить общества самообразования или клубы работниц. Но 80‑ е годы были для Германии тёмной эпохой владычества исключительного закона против социалистов. Полицейские власти беспощадно разрушали эти невинные организации, созидание которых стоило стольких усилий. Особое постановление 87 г. окончательно смело с лица земли первые ростки женских социалистических обществ.

С падением закона о социалистах рабочее движение Германии сразу становится на твёрдую почву; оживает и движение работниц. Профессиональные союзы не только открывают доступ женщинам, но избирают их представительницу в генеральную комиссию. Социал‑ демократическая партия со своей стороны на Эрфуртском съезде решается занять по женскому вопросу вполне отчётливую позицию[50]. Эрфуртская программа 1891 г. не только подчёркивает требование политических прав для всех граждан без различия пола, но в пункте 5 выражает особое требование в интересах женщин: «уничтожение всех законов, которые в области политических или гражданских прав, ставят женщину в условия существования менее благоприятные, чем мужчину». Это было важное признание. Социал‑ демократия брала таким образом на себя защиту интересов женщин рабочего класса, в самом широком смысле слова. Дело шло уже не только об улучшении условий труда работницы, но и об освобождении её как гражданки, как личности.

Соответственно с этой новой задачей, партии пришлось видоизменять и партийный устав, очищая место женщине в партийной работе. Уже на съезде в Галле в 1890 г. была принята резолюция по поводу представительства женщин на съездах, причём допускалось, чтобы эти представительницы избирались на специальных женских собраниях[51].

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: