Можно ли обеспечить жалобу?

Понятие об обеспечении иска — понятие, широко извест­ное, и представляющее, без преувеличения, одну из основ со­временного гражданского и арбитражного процесса. А мож­но ли обеспечить требование не по иску, а по жалобе, напри­мер, на те же самые неправомерные действия должностного лица, и если можно, то какими мерамиї Практика судов ни­жестоящих инстанций дает положительный ответ на первый вопрос; практика же инстанций вышестоящих пока, насколь­ко нам известно, не обобщена.

Поражает разнообразие обеспечительных мер, принимае­мых нижестоящими судами по такого рода делам и субъек­тов, к которым эти меры применяются. Так, по жалобе на действия руководства одного из акционерных обществ, суд запретил (1) регистратору— «совершать любые действия в качестве счетной комиссии на любых общих собраниях акцио­неров», «совершать любые действия, предусмотренные лицен­зией» и «учитывать голоса владельцев контрольного пакета акций»; (2) владельцам контрольного пакета акций — голосовать на общих собраниях акционеров и участвовать в таковых; (3) номинальному держателю контрольного па­кета — «совершать любые действия на общих собраниях акци­онеров в качестве номинального держателя акций»; (4) гене­ральному директору — осуществлять функции Генерально­го директора. Законно ли принятие подобных «обеспечитель­ных» мер?

Нам представляется, что причиной «молчания» вышесто­ящих судебных инстанций по вопросу о допустимости обес­печения жалоб является очевидность отрицательного отве­та на этот вопрос. Обеспечительные меры могут быть при­няты только по искам, т. е. требованиям о защите прав от нарушений со стороны частных лиц и только тогда, когда своими законными, но недобросовестными действиями от­ветчик может затруднить или сделать невозможным ис­полнение будущего судебного акта (ст. 133 ГПК). Констата­ция незаконности решения, действия или бездействия — акт исключительно судейского произвола, не требующий какого-либо особенного исполнения по правилам об исполнительном производстве, а потому и требование о признании того или иного действия, бездействия или решения незаконным в обес­печении не нуждается.

Коль скоро так, то вопрос о допустимости или недопустимости принятия каких-то конкретных обеспечительных мер, тоже не может получить иного ответа, кроме отрицатель­ного. Вполне понятно, например, что запрет участвовать в общих собраниях акционеров, вынесенный в отношении вла­дельцев контрольного пакета его акций, никак не может обес­печить требование о признании незаконными их действий или бездействия. От того, что такой запрет не будет вынесен, возможность констатировать незаконность спорного акта не утратится. Молено, конечно, возразить в том смысле, что дан­ный запрет имеет целью предотвращение возможности приня­тия незаконных решений на будущее время. Но такой запрет может быть вынесен лишь по итогам рассмотрения дела по существу и установления того обстоятельства, что приобре­тение контрольного пакета акций действительно осуществ­лено с нарушением законодательства. Участники граждан­ских правоотношений предполагаются добросовестными; иное нужно доказать (п. 3 ст. 10 ГК), а доказать это возможно лишь в ходе состязательного процесса, т. е. процесса по иску, а не по жалобе.

Наконец, нельзя не обратить внимания и на еще один ас­пект применения подобных «обеспечительных мер» (по жало­бе ли, по иску ли —все равно). Запрещения, адресованные ре­гистратору и номинальному держателю (см. выше), урезают их правоспособность и обязывают к нарушению обязательств перед акционерным обществом и акционерами; запрещения, касающиеся владельцев контрольного пакета акций — фак­тически лишают их возможности осуществления принадле­жащих им субъективных гражданских прав; наконец, запре­щение генеральному директору осуществлять функции Гене­рального директора урезает и право- и дееспособность воз­главляемого им юридического лица, ибо юридическое лицо не может обходиться без своих органов — только через них и в них оно и может себя проявить. С исполнением подобного «за­прещения» юридическое лицо сделается недееспособным (су­ществование же недееспособных юридических лиц, по общему правилу, невозможно)[76]. Получается, что все перечисленные обеспечительные меры обязывают их адресатов к совершению незаконных действий, а значит их исполнение следует счи­тать невозможным.

Если кворум состоялся, то он не может быть

Нарушен»

Норма абз. 2 п. 1 ст. 58 Акционерного закона, устанавлива­ет, что «Принявшими участие в общем собрании акционеров (проводимом в форме совместного присутствия. — В. Б.} счи­таются (1) акционеры, зарегистрировавшиеся для участия в нем, и (2) акционеры, бюллетени которых получены не позд­нее двух дней до даты проведения общего собрания акционе­ров». Не «участвующие», а «зарегистрировавшиеся для уча­стия». Чувствуете разницу? В некоторых комментариях и да­же уставах акционерных обществ данное правило формули­руется в виде следующей сентенции: «если кворум состоялся, то он не может быть нарушен». Если для участия в собра­нии зарегистрировались акционеры, обладающие более, чем половиной голосов, то кворум состоялся и будет считаться на­личествующим на протяжении всего собрания, т. е. считается что все они и участвовали в собрании, хотя бы в действитель­ности они и покинули собрание, едва лишь зарегистрировав­шись для участия. Правильно ли это?

Изучение возможных практических ситуаций приводит к заключению, что в каких-то случаях правильно, а в каких-то нет. Так, например, данное правило безусловно правильно и подлежит применению в случае, когда кому-то из акцио­неров захотелось выйти, например, в туалет, причем, именно непосредственно перед голосованием. Естественно, оно будет применяться и тогда, когда акционер демонстративно поки­дает зал именно для того, чтобы сорвать голосование: я, де­скать, уйду и «унесу с собой» мои голоса, из-за чего собра­ние по данному, «неприятному» мне вопросу, лишится кво­рума. А к следующему — интересующему меня — вопросу я вернусь, и кворум опять восстановится. Подобные приходы-уходы — это проблемы метущегося акционера, само возник­новение которых предопределяется волей и усмотрением ак­ционера. Сам акционер не хочет голосовать по данному во­просу, или, во всяком случае, допускает возможность того, что он не проголосует. Такие умонастроения действительно не должны сказываться на других акционерах и, тем более, на всем акционерном обществе в целом.

Но вряд ли это правило может быть применено, когда за­регистрировавшийся для участия в собрании акционер (вы­разивший, таким образом, намерение принять участие в голо­совании) лишается возможности голосования вследствие об­стоятельств, не зависящих от него. В числе таких обсто­ятельств — принудительное (хотя бы и законное) запрещение голосовать акциями и властное удаление с собрания.

Именно так произошло на общем собрании акционеров «ОАО „ОЛКОН"»: акционеров-владельцев более, чем 50% голосующих акций, судебный пристав удалила с собрания. Оставшиеся же акционеры, владеющие 31,2% акций, без каких-либо затруднений приняли решения по всем вопро­сам повестки дня. Как это могло произойти? Ведь очевидно же, что если бы на собрание явились и зарегистрировались только последние — владельцы 31,2% акций — а акционе­ры-владельцы контрольного пакета нет, то собрание просто было бы признано несостоявшимся из-за отсутствия квору­ма. Почему в случае, когда более 50 % голосов вычеркнуто из числа присутствующих к началу проведения собрания — кворума нет, а в случае, когда эти же голоса оказались вы­биты в ходе проведения собрания кворум, бывший таковым лишь на момент регистрации, но фактически утраченный к моменту голосования, юридически сохраняется? Именно благодаря анализируемому правилу: «если кворум состоял­ся, то он не может быть нарушен». Может. По крайней мере, иногда.

В ситуациях, подобных описанной, воля «удаленного» ак­ционера направлена именно на голосование, а не на уклонение от него. Знать об этом обстоятельстве и сознательно прене­бречь им — мягко говоря, незаконно и несправедливо. Мы уж не говорим о действиях лиц, целенаправленно препятствовав­ших акционеру в реализации им своего права голоса — для их оценки не хватит никаких эпитетов[77].

Можно возразить: а как же другие акционеры? Они ведь не виноваты, что кто-то кого-то удалил с собрания или сжег чьи-то бюллетени. Не виноваты, спору нет, но ведь и тот, кого удалили (чьи бюллетени сожгли), тоже ни в чем не виноват. Как быть, кому отдать предпочтение? Мы все-та­ки, склонились бы к предпочтению интересов акционера, голосованию которого было поставлено препятствие. Поче­му? Да потому, что если собрание все-таки будет проведе­но, то возможность акционера, удаленного с собрания при­нять решения по вопросам Повестки дня будет утрачена безвозвратно и навсегда, в то время, как простое перенесе­ние даты проведения собрания ничьих интересов не нару­шит: в новую дату соберутся и проголосуют все, имеющие в этом интерес, акционеры. А расходы, вызванные перене­сением собрания, было бы неплохо заставить оплатить лиц, разрушивших кворум собрания.

Наших засудили...»

(юридическая сторона спортивных

Соревнований)

Любой, хотя бы мало-мальски интересующийся жизнью большого спорта, не мог пропустить события трех последних Олимпийских игр — летних, 2000 г. в Сиднее и 2004 г. в Афи­нах, а также зимних 2002 г. в Солт-Лейк Сити. Все три пе­речисленных соревнования объединяет единый вопль россий­ских болельщиков: «Наших засудили!».-

Как забыть провал опорного прыжка С. Хоркиной на Олимпиаде в Сиднее; да, в конечном счете выяснилось, что дело заключалось в неправильной установке снаряда, — прыжок дали «перепрыгнуть», но уже потом, после того, как гимнастка, находясь в подавленном психологическом состоянии, отработала все иные упражнения, естественно — с не самыми высокими оценками. На играх в Солт-Лейк Сити схожим приемом вывели из строя российского биат­лониста П. Ростовцева, обязав за час до старта явиться на допинг-контроль. Да, ничего не обнаружили, но каково бы­ло состояние спортсмена после проявления к нему такого отношения? Е. Бережной и А. Сихарулидзе пришлось де­лить завоеванное ими «золото» с проигравшей канадской парой, — решение, не имевшее аналогов в мировой истории. Столь же беспрецедентным стало решение о снятии с сорев­нований команды российских лыжниц во главе с Л. Лазу­тиной под предлогом повышенного содержания в ее кро­ви гемоглобина. Афинская Олимпиада, еще не закончив­шись, преподнесла уже немало столь же неприятных «сюр­призов» — откровенно необъективное судейство в женской и мужской спортивной гимнастике, в результате которого А. Немов остался вовсе без медали, а С. Хоркина смогла пробиться только на вторую ступеньку пьедестала почета, да и то лишь в одной номинации. Психологическое давле­ние стало причиной травм Д. Саутина и А. Бондаренко, а также отказа от дальнейшей борьбы той же самой С. Хоркиной. Очередной допинг-скандал с И. Коржаненко и вовсе не нуждается в комментариях[78].

Конечно, не будучи специалистом в соответствующих ви­дах спорта, нам сложно судить, действительно ли судейство было предвзятым, а психологический прессинг непереноси­мым. С этим должны разбираться эксперты; задача наших чи­новников от спорта и, в частности, юридических служб Наци­онального олимпийского комитета РФ и национальных спор­тивных федераций — помочь спортсменам, пострадавшим, по их мнению, от необъективного судейства, отстоять свои закон­ные интересы. Сделать это невозможно, не уяснив себе чисто юридической стороны спортивных состязаний, в частности, следующих вопросов. Порождает ли деятельность по орга­низации и проведению спортивных соревнований (в частно­сти — международных Олимпийских игр[79]) какие-либо граж­данские правоотношения организаторов и участников? Если да, то каково содержание этих правоотношений и кто яв­ляется их участниками (сами спортсмены или направившие их на игры государства с одной стороны и город-организа­тор Игр, либо Международный олимпийский комитет, с дру­гой)? Затем, существуют ли такие юридические факты, ко­торые влекут возникновение у спортсменов субъективного права требовать от организатора игр награждения (напри мер, медалью определенного достоинства)? Если такие факты существуют и такое право возникает, то каковы последствия нарушения этого права? Наконец, что (с юридической точки зрения) представляет собой пресловутый допинг-контроль? могут ли его результаты оказывать прекращающее действие в отношении к указанному субъективному праву — праву на награждение?

Предлагаем вниманию читателей краткую справку о статусе международных Олимпийских игр и их организа­торов[80].

Основным организатором международных Олимпий­ских игр является Международный Олимпийский комитет (МОК) — международная неправительственная некоммер­ческая организация, учрежденная на Международном ат­летическом конгрессе по возрождению Олимпийских игр. Конгресс был созван по инициативе французского спортс­мена, просветителя и мецената барона Пьера де Кубертена и проходил в Париже 16-21 июня 1894 г. при участии пред­ставителей 78 делегатов от 37 спортивных федераций Бель­гии, Великобритании, Греции, Италии, Испании, России, США, Франции и Швеции. С точки зрения своей органи­зационно-правовой формы МОК представляет собой ассо­циацию международных и национальных спортивных фе­дераций, действующую на основании Устава (документа, определяющего принципы организации и деятельности са­мого МОК) и так называемой Олимпийской хартии (до­кумента о принципах организации и проведения между­народных Олимпийских игр и взаимоотношениях МОК с себе подобными национальными организациями — Нацио­нальными Олимпийскими комитетами (НОК)). В насто­ящее время МОК является юридическим лицом по праву Швейцарии, зарегистрированным 17 сентября 1981 г. с ме стом нахождения в Лозанне. Членство в МОК, структура и деятельность его органов управления определяются по­ложениями Устава и главы 2 Олимпийской хартии. Основ­ными источниками существования МОК являются доходы от собственной деятельности (в частности — от продажи билетов, дающих право присутствовать на олимпийских со­ревнованиях и мероприятиях, продажи прав на освещение и трансляцию международных Олимпийских игр) и част­ные пожертвования, которые могут использоваться как на собственные нужды, так и на поддержку отдельных Наци­ональных олимпийских комитетов (см. п. 28 Олимпийской хартии).

В Олимпийских играх вообще могут принимать участие спортсмены государств, имеющих НОК, признанные МОК и включенные им в число участников так называемого олим­пийского движения; в конкретных Олимпийских играх — спортсмены стран, НОК которых внесли причитающиеся с них по Уставу МОК взносы за право участия. Россий­ский НОК имел статус члена олимпийского движения в 1911-1917 гг., НОК СССР - с 1951 г. по 1991 г.; его пра­вопреемником стал снова НОК России, сохраняющий суще­ствование и по сей день. По состоянию на 1 января 1994 г. в число участников олимпийского движения было включено 195 НОК. Каких-либо особенных юридических требований к НОК не выдвигается; достаточно лишь, чтобы это была негосударственная некоммерческая организация, действую­щая в рамках Олимпийской хартии. Не запрещается суще­ствование НОК за счет пожертвований; единственное огра­ничение — это запрещение распределять данные пожертво­вания непосредственно между спортсменами.

Пунктом 8 Общих положений Олимпийской хартии про­возглашено, что занятие спортом составляет одно из прав человека: «каждый должен иметь возможность занимать­ся спортом в соответствии с его или ее потребностями». Задача Олимпийского движения — объединение спортсме­нов всех пяти континентов, символизируемое пятью пере­плетенными Олимпийскими кольцами — эмблемой движе­ния; Олимпийских игр — выявление сильнейших спортсменов-любителей[81] (п. 7 Общих положений Хартии). Кандида­туры спортсменов-участников предстоящих Олимпийских игр, тренеров, судей и иных официальных лиц[82] представ­ляются НОКами из числа победителей национальных со­ревнований[83] с соблюдением правил ч. II главы 5 Хартии; окончательное решение о принятии заявок принимается ис­полкомом МОК. Спортсмены и тренеры, кандидатуры ко­торых приняты МОК, подписывают так называемые за­явочные бланки, содержащие согласие подписанта на запись и трансляцию соревнований с его участием[84] и обязатель­ства соблюдать положения Хартии и Медицинского кодекса МОК[85], после чего МОК предоставляет им документы об аккредитации — олимпийское удостоверение личности (да­ет право на участие в играх — п. 65) или аккредитационную карточку (дает право доступа на олимпийские объекты и мероприятия — п. 66). Согласно п. 50 Хартии «Исполком МОК может лишить аккредитации любое лицо, которое на­рушает Олимпийскую хартию. Более того, провинивший­ся спортсмен или команда дисквалифицируются и теряют все завоеванные места. Все завоеванные медали и дипло­мы, врученные в этой связи, изымаются»[86]. При этом «Ре­шения МОК, принятые на основе положений Олимпийской хартии, являются окончательными. Любой спорный вопрос, касающийся их применения или объяснения, может решать­ся исключительно Исполкомом МОК и, в некоторых случа­ях, спортивным арбитражем» (подпункт 4 п. 19 Хартии). В частности, в соответствии с п. 74 Хартии «Все споры, возникшие во время или в связи с Олимпийскими играми, могут быть разрешены исключительно Арбитражным спор­тивным судом в соответствии с Арбитражным кодексом по спортивным вопросам». Одной из категорий таких вопро­сов, несомненно, могут быть вопросы, связанные с присуж­дением призов и наград, которыми, согласно подпунктам 2.1-2.8 официального разъяснения к п. 70 Хартии могут быть только, во-первых, олимпийские медали, во-вторых — олимпийские дипломы и в-третьих, памятные дипломы и памятные медали. Олимпийские медали и дипломы вруча­ются спортсменам (из них медали и дипломы — занявшим с первое по третье места[87], только дипломы — занявшим с четвертого по восьмое места), памятные дипломы и меда ли — иным участникам, официальным лицам и персоналу команд; государствам, выставившим спортсменов, каких-либо наград и призов не вручается. Кроме того, каждо­му спортсмену, имеющему право на медаль, вручается так­же и памятный значок (подпункт 3 Разъяснения); нако­нец, памятный значок другого образца вручается каждому спортсмену, принимавшему участие в Олимпиаде (подпункт Зп. 71).

Внимательное изучение предложенной Справки не оставляет сомнений в том, что ответы практически на все, поставленные в начале настоящей заметки, вопросы содержатся в Олимпийской хартии и Медицинском кодексе МОК. К сожаленью, нам не удалось раздобыть каких-либо сведений ни об Арбитражном суде спорта[88] (АСС), ни об Арбитражном кодексе по спортивным вопросам (САК); видимо, по своему ста­тусу АСС является негосударственным третейским судом [89], а САК — его регламентом.

Суммируя сказанное получаем следующее:

1) организаторы международных Олимпийских игр —как Международный (МОК), так и Национальные (НОК) Олим­пийские комитеты — являются юридическими лицами, соот­ветственно, по праву Швейцарской конфедерации и соответ­ствующих (представляемых ими) государств, т. е. обладают гражданской правоспособностью, в частности — способностью к заключению сделок, участию в обязательствах и самосто­ятельной имущественной ответственности за их нарушение; при этом во всех вопросах, касающихся организации и про­ведения Олимпийских игр МОК имеет над НОК верховную власть, а сами Олимпийские игры «являются исключитель­ной собственностью МОК, которому принадлежат все права, связанные с ними, в частности, и без каких-либо ограниче­ний, МОК принадлежат права, связанные с их организацией, использованием, вещанием и воспроизведением любыми сред­ствами»;

2) международные Олимпийские игры представляют со­бой спортивные состязания спортсменов-любителей, являю­щихся гражданами различных государств, и участвующих в состязаниях хотя и за счет государств гражданства (см. п. 8 Официального разъяснения к правилам 31 и 32 Хартии), но от собственного имени (подпункт 1 п. 9);

3) обмен документами между спортсменами (заявочные бланки) и МОК (аккредитационные документы) означает за- ключение между МОК (организатором спортивных состяза­ний) и спортсменом (участником состязаний) договора об уча­стии в игре (пари) относительно исхода состязаний в опре­деленном виде спорта, по которому организатор обязуется организовать и провести соответствующие состязания между участниками по правилам, установленным для этого МСФ и выдать их победителям установленные награды, а спортсмен обязуется принять участие в этих состязаниях с соблюдением правил, установленных МОК и МСФ и, в случае победы — приобретает право требования выдачи награды соответству­ющего достоинства;

4) нарушение организатором своих договорных обязанно­стей дает право потерпевшему спортсмену[90] требовать от на­рушителя исполнения своего обязательства в натуре и (или) возмещения причиненных его нарушением убытков;

5) нарушение договорных обязанностей со стороны спортсмена дает право организатору игр лишить спортсме­на наград, завоеванных с нарушением, и (или) дисквалифици­ровать его на определенный срок или бессрочно;

6) правила Медицинского кодекса МОК (в том числе каса­ющиеся допинга) являются составной частью договора МОК со спортсменом; их несоблюдение со стороны спортсмена яв­ляется частным случаем нарушения им своих договорных обя­зательств со всеми, вытекающими отсюда последствиями (см. выше);

7) споры, вытекающие из договоров спортсменов с МОК, в частности — споры, связанные с исполнением договорных обя­зательств, подлежат разрешению, в соответствии с условиями договора, в специализированном учреждении (институте) — Арбитражном суде спорта.

Все вопросы получили ответы. Другое дело, что, возмож­но, не все они являются благоприятными для спортсменов, но это уже — дело не юриста, занимающегося применением действующего права, а политика.

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: