 |
Дарейдас ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, Дарейдас ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, Дарейдас ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, Дарейдас ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, Дарейдас ,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
|
|
|
|
ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,, ДАРЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Перед отнятием чей-либо душонки, сморд железно созывал группу чернокнижников. Продушенные тождественными злобами, те исполняли хороводы в медленном, среднем и быстрых темпах. Это вселяло в обреченного жгущийся ужас, который главный палач хлебал и изведывал.
- Вот что… - Дарейдас наконец-то определился с типом казни, хоть и прошло уже восемь часов. Восемь часов психо-мытарств, истязаний, - Потому как людишки попадают к нам редко, не чаще, чем образовывается новая вселенная, мы сделаем то, чего никогда ещё не делали! Опробуем на нём все смертельные заклятия сразу. Ну знаете… каждый прочитает какое-то одно, а предадим проклятиям вместе, чтобы побить предыдущий рекорд, ведь в прошлый раз заклинаний было всего десять, а сегодня… мы задействуем все двадцать заклинаний! - заключение Дарейдаса было неутешительным. Прайс с трудом закрыл дрожащие веки и приготовился к худшему.
…Конец прочтения молений.
Из множественных дырок длиной до семи миллиметров, заволочивших девяносто девять процентов тела Винсента, захлестал гной безалаберно с кровью и с чем-то ещё. Уши отвалились, язык – выпал. Из-под вспухшей переносицы выкатился глаз и повис на оторванной жиле. Костюм, называемый кожей, разошёлся по невидимым рядам стежков, а потом разошлись и сами швы.
Локтевой сустав выпер, разрезав оболочку. Правая рука отскочила. Начала сгнивать левая…
|
|
|
Не прошло и пяти минут, как сморд порядком нагляделся на процесс разложения, готовый разорвать эту боль, лишь бы ни слышать истошный плач своей жалкой жертвы.
“ Повеселились и хватит, пора меру знать… ” – решил палач, после чего лёгким взмахом руки снёс жертве голову.
Мотнувшаяся белобрысая башка президента стукнулась об стену и прыжками покатилась по лестнице, далеко-далеко вниз…
Глава пятая.
Что не так в подводном королевстве?
… Лазоревые полозья, оставляемые интимными мечтами, простирались на многие мили непочатой, целинной фантазии. Элль вдавалась вглубь, смотря на звёзды, на активные ядра, на миллионы, на миллиарды. Квазары её прилакомляли. Было так легко заметить их тесную общность и также легко пропустить: внегалактический объект свидетельствовал своё почтение, а Нимфа привечала и кланялась, выражая благосклонность и чрезвычайно нежный, фосфоресцирующий блеск. Блеск доброхотства и энгельского такта …!
Сегодняшний день – аподосис, праздник отдания …
Её имя – Рэйана.
На языке энгелов – добрая.
Она – принцесса государства, которого теперь не существует.
Её мать, великую богиню, убили лишь за факт её божественности. Однако девочку, её единственную дочь, оставили в живых, одарили шрамами, чтобы она всегда помнила и никогда не забыла тот роковой час…
Её мать прикончил Гадес. Своими руками. Совершенное злодеяние держалось на слуху у собратьев-богов ещё много тысяч лет и веков. Потом, конечно же, эта кровь, эта боль вышли из сердец, но только не из сердца Рэи. Что есть благословенность, как не память о самом дорогом?
Несколько месяцев назад.
Правитель Аквы, мудрейший Эбресс, умирающий в муках страшнее любой казни, звал дочь. Свою Элль! Звал без конца, не отдавая себе отчета, что Элль его не слышит. Глубоко спятивший, седой до белизны… не сам король, а его вид, молил о прекращении. Что можно сделать, чтобы помочь Эбрессу – благодаря которому Аква разрослась? Заколоть в постели, грубо прервать жизнь? Наиболее преданные из слуг Эбресса думали об этом, но когда дело доходило до исполнения, они всякий раз моментально отстранялись, ведь это так не просто – не получить личного согласия, подойти и нанести внезапный удар, пролить кровь патриарха, тем самым сделав его долгожданное свидание с дщерью невозможным. Лишить мечты увидеть Элль…
|
|
|
…На поверхности сегодня пекло-припекало! Птички с серо-белыми
пёстрыми крыльями парили над камнями, по которым раз в две минуты стучала весёлая скандальная волна. Солнце согревало водяную плёнку. Время от времени выглядывали русалки, чтобы полежать, позагорать… Обладательницам дивных чешуйчатых хвостов, размером превышающих остальное туловище, нравилось зевать, потягиваться, чесаться и встряхиваться. Суша вносила немалое разнообразие в их порой однообразную девичью жизнь. Тем не менее, полному удовольствию мешала ограниченность. Имея жабры, нельзя находиться вне водного пространства дольше получаса. Это – огорчение, к которому привыкают все акванцы ещё в раннем возрасте, с одной стороны сближало с соотечественниками, крепило их патриотизм, а с другой исключало возможность путешествовать в космосе, выходить за пределы их мира.
Аква славилась просторностью, удивительными всплесками, судьбоповоротами, имеющими, как негативный, так и позитивный характеры. Они… все равно воспринимались по-иному, в оттенках синего спектра. "Споры о том, невинны русалки или сексуальны, никогда не прекратятся, но поскольку это волшебные существа, они помогают и детям, и взрослым верить в чудеса".
Гнев богов даёт о себе знать позже, чем хотели бы смертные. Ничем не выявляемый и непредсказуемый…
Акванцы себя спрашивают, зачем же боги гневаются? Правильный ответ – за золотом наследия. Так всех убеждал главный противник божеств, еретик и преступник – Араал-с. Араал-с видит то, что подло скрыто от его соотечественников – правду мироздания, божьи отговорки…
|
|
|
- Ни один чужеземец не может обладать нашими бесценными творениями, скажешь ты? А вот я с тобой поспорю, мой брат. Ими могут владеть все. Без исключения! Наши особенности преувеличены, как и особенности членов королевской семьи, особенности тех, кому
поклялись поклоняться! Думаешь, королева не переживёт мою самоотставку? Ещё как переживёт! Эта избалованная дева, якобы помявшая Гадеса… Мне становится смешно и одновременно очень грустно! Раньше называли себя единым обществом, а сейчас что? Разделились на бедняков и богачей! Никакой поддержки, никакой уверенности! Не за те нравы я пачкал клинок, насаживал туши врагов на остриё! Не за те, дружище…
У Араал-са друг – Армиис, духовный брат, преданный советчик и тот, кто не оставит Араал-са перед ликом опасности, даже если придётся подставиться, и кто даст непоколебимую благосклонность Араал-су, нередко заблуждавшемуся.
- Мы вступили в союз с другими государствами. Правительнице уже доложили. В лучшем случае нас ждёт изгнание, а в худшем… Если ты не против, я не буду озвучивать. Верный вариант, конечно же, сдаться. Сказать, так и так, начудили… Поддались лиху, погнались за богатствами, ну, или струсили…
Единственная проблема - Араал-с с ним не соглашался. Это происходило всё чаще и чаще.
- Унижаться? Ну, уж нет. Не для изгнаний нас родили! Духи, даровавшие нам секреты вечности, покинули Акву, и неизвестно, вернутся ли сюда. Только десять шкатулок! Только десять… - аргументируя, мол, предательство скрывается повсюду, Араал-с себя обелял таким образом. Работало самовнушение или нет – определить было чертовски нелегко, - Особенно много народу высшего разбора присутствовало, когда казни подвергались королевские изменники. Считаешь, нас спасёт покаяние? Тогда ты наивный дурак, брат…
Араал-с и Армиис сидели в пещере, в укромном убежище, в южной провинции, размышляя, как им поступить со своим удручающим статусом.
- Мои извинения, друг, но… школа алхимиков, с которыми мне доводилось встречаться, чтобы вызнать нужный нам эффективный рецепт, не подпустит преступников к котлу. Золота, чтобы что-то купить, у нас нет, оружие отсутствует… Скоро закончится еда и мы будем вынуждены рискнуть во всём сознаться Нимфе! Уж она-то должна нас понять и простить! – Армиис, чья память крепче памяти любого другого, не забывал о подвигах дочери умершего правителя. Не забывал он и о доброте её, которой, несомненно, хватит для прощения всех дезертиров, беглецов и доносчиков, каких только носит величественная Аква – мать всех миров после Эдемии.
|
|
|
- Чего-о-о-о??? Как ты её назвал сейчас? Нимфа? Не много ли чести для неё? - Араал-с брезгливо фыркнул, как будто не считал королеву за королеву, - Для той, что обрекла своего старика на мучения в миллионы лет, а сама исчезла портить Гадесу обедню, покинула отечество, бросила народ, и, видишь ли, явилась забрать трон!
Армиис медленно покачал головой, чувствуя себя виновато, неловко, так, как ещё никогда себя не чувствовал.
- Ты не прав, мой брат. Ты очень не прав…
Доев кусок жирного мяса, Араал-с подполз к другу на коленях и спросил. Без разевания рта и придурковатого выпучивания глаз обойтись не могло, разумеется.
- Это в чём же? Просвети, если такой знающий! Ну… давай же! Поправь меня, если имеешь основания со мной спорить! Я буду рад ошибиться насчёт её Высочества, ведь мне самому неприятно всё это говорить, а говорю я так, ссылаясь на собственные наблюдения, которые, прикинь, для меня авторитетнее всех твоих словечек и чьих-либо ещё!
Армиис исполнил просьбу друга. Просветил. Высказался полностью.
- Я помню историю, брат. Тост о всепрощении впервые прозвучал из уст той, которой ты не веришь. Нимфа назвала Акву домом для всех, не только для тех, кто связан с ней корнями! Нимфа принимала уроки создателей, признавших жизнь ведущей к высшему, творческой мощью. Нимфа победила Гадеса, оживив миллиарды светлых душ, некогда загубленных! А совсем скоро… вот увидишь, пройдет несколько лет, может, десятилетий, и наша королева, наша Нимфа свергнет Дарейдаса! Так что, прежде чем совершить очередную непростительную ошибку, за которую мы поплатимся, поплатимся оба, я бы посоветовал тебе задуматься, брат. Задуматься над тем, чтобы перестать бежать от того, от чего не получится скрыться, и постараться заново влиться в коллектив. Прощение заслуживается не исповедью, а принятием физических составляющих исправления греха… На что ты готов пойти, чтобы не быть изгнанным? Вот главный вопрос! – таких друзей, как Армиис, во вселенной считанные единицы, нули. Страдая излишним темпераментом, Араал-с не всегда ценил, что рядом с ним находится образец благонравия. Гордость его врывалась, как неожиданный вихрь, в общины, нарушало спокойствие, вносило раздор в побратимскую терпкую паству, - И тебе придётся ответить на него, брат, если не желаешь закончить в темнице!
|
|
|
Араал-с:
- Нет, не желаю.
Армиис:
- Тогда… в чём дело? Почему мы не можем спокойно сдаться Нимфе? Объяснимся! Поклянёмся впредь не предавать! Поведаем, что нами движело!
Араал-с:
- Жемчужина незыблемости… Один из немногих артефактов, дарующих бессмертную жизнь! И мы были так близки к цели…
Армиис:
- Ну, так, каково твоё решение? Взвалишь на наши плечи обязанность очиститься, или признаешь в этой пещере нашу могилу? Араал-с, сейчас не лучший период для ребячества. Правда…
Араал-с:
- Да я верю, покуда сам не в восторге от своего положения! Но и сдаться так просто не могу… Мы обучались воровству всё наше сознательное детство! Работали из-под полы! Впаяют нам срок превыше отведённого природой или, скорее сразу казнь назначат, вот тогда я погляжу, как ты будешь выкручиваться! Подставив шею под топор, припомнишь слова брата, да поздно будет, ты пойми!
Армиис:
- Я не исключаю худшего, Араал-с. Суровое наказание висит над головами всех отступников! Но в некоторых случаях, когда защитникам прав есть за что зацепиться, с судьёй можно договориться о смягчении. Не постоянное пребывание взаперти и не свидание с топором…
Араал-с:
- А что? Какой есть ещё вариант?
Армиис:
- Участие в войне. За свет. За добро. На стороне правых. На стороне Нимфы.
Араал-с:
- Думаешь, мне это предложат?
Армиис:
- С недавних пор всем предлагают. И честным, и преступникам. С тех самых, когда вернулась Элль, заменив невменяемого Эбресса. Её поблагодаришь ты словом добрым!
“ Как благодарят её все акванцы ”
…На что способна тьма, когда полуэнгел тьму не видит? Взбаламутить воды королевства, внести смуту, произвести впечатление… Тьма хитра. Её коварство опасно даже для неё самой. Водяная Нимфа ощущала приближение этой исступленной и блажной стихии – стихии под обликом тьмы, ходила вокруг Коралла Неусыпности - Сагнука. Бдительный, недрёманный, Коралл, предчувствуя тревогу, посылал сигналы в мозг своей Королеве. Элль уже потом разбиралась, верить или нет, однако, Коралл никогда не подводил её. Безупречный механизм обнаружения тьмы и “тёмных” приспешников…
- Ты достался мне от отца. Я сделала всё для того, чтобы тебя оставили в саду, уговорила твоих прежних хозяев подождать до следующей эпохи, потому что только здесь ты получаешь комфорт, необходимый для полноценного сосредоточения. Я ведь не ошиблась в тебе, Саарк? Саарк хороший. Саарк умный. Покажи мне, своей хозяйке, что она не заблуждалась, отвоёвывая тебя у Фиолетовых Хвостов. Фиолетовые Хвосты вряд ли были рады моему визиту. Глядели неприязненно, наклонно… Логика этих бездельников проста, как игральные кости из трактира Бэрим’эрд – если кто-то богаче тебя, обязательно этот кто-то тебя хуже, ведь не бывает более богатых, чем ты, и великодушных… Да, так заведено в землях с особыми социальными слоями, с привилегированными сословиями, где в приоритете торговля всем, что только движется и не движется, а о моральных качествах никто лишний раз не заикнется, чтобы не оскорбить купчиху из Вээлы! – выговорившись, хоть и не на полную катушку, Нимфа испытала слабое облегчение. Красавица-воительница, богиня собственного мира, разбавляла треволнения иронией. Зачастую получалось посредственно, но при Коралле работало, потому что Коралл снимал часть негатива с хозяйки и забирал его себе. Заглатывал негатив, переваривая и превращая во что-то, что придавало Нимфе сил и уверенности.
“Неусыпность” – средне почитаемый в Акве вид энергии, но любимый вид Элль. Второй по счёту в порядке возникновения. Один из семи. Самый почитаемый – Вульгарность среди представителей верховной знати и духовенства, а самый НЕ почитаемый – Изящество. Даже Элль Изящество не терпит, несмотря на то, что ей свойственно предпочитать то, к чему все остальные относятся с холодом, или, наоборот, не признавать общепризнанное. Изящество – редкий и неудобный источник, с трудом идущий на контакт и инертный в процессе вселения. Кораллы Изящества всегда недружелюбны, а порой могут укусить или брыкнуться.
Сагнук заговорил после долгого молчания.
- Моя госпожа, я бы не хотел лезть не в своё дело, но мне интересно, как вы намерены поступить с моим пророчеством? Не поймите неправильно, я обязан знать, как именно обрабатывается моя информация! Вы пошлёте войска на Царник, чтобы развязать войну с теми, кто, по слухам, прислужничает смордам, и тем самым избежать наступления государственных переворотов, при которых законы сместятся в направлении тоталитаризма и жестокости? Те, кто не доверились вам сразу, не доверятся вам даже, если вы публично обнажите клинок. А вот жрецы Царника точно не сочтут благодетельным, что богиня, которая, по слухам, может всё, которая сразила Гадеса и прыгнула в пасть вечной ночи, мелочится почём зря, порождая конфликт за конфликтом, а не продолжает бросать вызов демонам, на что надеялись демоноборцы Валаарта. Валаарт, кстати, помнит вас. Эти рыцари молятся на ваше изображение в малиновом платье с оранжевыми рыбками и серьгами-ракушками. Говорят, что вы им дороже их же матерей с того дня, когда Гадес пал от рукояти энгелов, когда зазвонил колокол и когда король от нас ушёл. Закончил мучиться, передав трон вам... Я опасался, что вы объявите об отречении от престола, потому что, в таком случае, меня бы с вами не было. Меня бы забрали, не окажись у вас должного влияния… - Сагнук заканчивал последние предложения миленько и грустно. Миленько и грустно.
Нимфа обошла Коралл Неусыпности тридцать три раза, ловя на себе взгляды рыбных стай, и ей было не лень обойти его ещё столько же раз, а то и больше, потому что Сагнук дарил то, что не могли подарить королеве ни коллегия плебейских трибунов, ни красавчики-льстецы с дурацкими прическами – силу и уверенность.
- Да. Ты прав. Я с трудом заставила себя на это пойти, но, к сожалению, Сагнук, не ради твоего спасения, а ради поднятия своей самооценки. Только представь меня сожалеющей об упущенном шансе, нарисуй себе образ скиталицы, ищущей ответов у скал на Стэннэйле… Ты бы меня не узнал, Сагнук. Я бы, Сагнук, не узнала себя. Все бы меня не узнали! И как я бы жила с таким давящим чувством, не подскажешь, Сагнук? Я бы не продержалась и недели. Меня бы загрызло… это чувство. Это…
“ Ой, даже не хочу произносить. Давит в грудной клетке, как при заболевании сердца. И хотя я ни разу не болела, ибо бессмертна, ибо у меня безупречная иммунная система, во мне мощь богов, я… словно обретаю смертность, когда думаю о том, что могу пожить, как все – не тягая мешок привилегий, в дольной обстановке, Сагнук… ”
Бдительный, недрёманный, Коралл делился с правительницей хорошим настроением - распространял в воде скопление, пыльцу и чудо-цветень практически мгновенно впитывался в Элль. В её ждущую ароматную кожу, что была подлинным достоинством Аквы.
Следы ярко-небесного цвета на чёрно-звездочном лике, тянувшиеся, казалось, до истой бесконечности, оставались всего лишь девчоночьей фантазией Элль, предпочитающей белесую голубизну небес космическому мраку. Но Элль видела именно голубизну, видела именно небо, помимо которого как будто не было ничего другого! Как будто не было последующих веков, а вся причитаемая величественная драма, что тиражировалась с самой незапамятности – игра чьего-то горького рассудка, собрание причудливых образов, внезапно пробудившихся.
- Если враги проникнут на территорию хотя бы одной из сотни земель Аквы, если такое случится, вы будете первой, кто об этом узнает. Сынов камня не удержит ничто, кроме вашей доблести. И будь вы как все, у нашего мира не было бы шансов! – Сагнук настроил Элль не грезить об отказе от её личины всеосвободительницы. Его госпожа, обошедшая разумный коралл ещё несколько раз, замерла в чётком страхе за отчий край, за родные палестины...
Элль могла бы задать вопрос - а это обязательно должны быть сыны камня? Но не задала. Так как все остальные монстры и чудовища по силе не годятся Акве во враги. То же касалось и Эдемии. Сморды жили до всего = всему они угроза.
А тем временем… Провинция Царник на юго-востоке Аквы находилась под предводительством Царника Свирепого.
Недавно помещик умер, его обнаружили не дышащим в его же ложе и по Царнику расползлись криминальные сплетни, которые приближенные покойника старались пресечь, используя связи.
Спустя двое суток после сей трагедии, пошатнувшей основание всенародной веры, несколько неизвестных посетили купеческий рынок Царника. При них были щиты, мечи, рыцарские доспехи из металлических пластин. Проплывающие мимо, рыбы и моллюски с опаской оглядывались на этих ребят, движения которых выдавали недобрые алчные намерения. Никто, разумеется, не предполагал, что иноземцы начнут действовать от имени Богини, и очередное разочарование со стороны несведущих было неизбежностью, как, пожалуй, было неизбежностью всё, что произошло в последние дни – нападения на национальной почве, акты шантажа, травля неимущих…
Элль, полуэнгел, Водяная Нимфа, некогда поднявшаяся в глазах целого мира, нынче в его глазах опускалась, и, если варварские набеги бесшабашных стражников не прекратятся, Богиня встанет в один ряд с демоницами.
- Мне нужно, чтобы вы немедля отчитались по третьему кварталу! Какой товар был распродан на прошлых выходных? – поджигателем террора выступал командир стражников, некто Рап'рок из основного королевства. Рап'рок считал Царник отрезком, всё ещё принадлежавшим Богине. Отрезком, который по отдельности не представляет собой ничего значительного, поэтому его не зазорно громить, - Я жду перечисления!
Осьминог по имени Пуэль, заведующий антикварной ярмаркой, расположенной в середине Царника, дёрнул всеми щупальцами. Органы хватания напряглись! Сам осьминожка заежился!
- Мы… мы… вообще-то закрыты сегодня! Не могли бы вы зайти сюда завтра? Уверяю, мы обязательно угадаем ваши вкусы!
Игнорирование выдвинутых требований, столь неаккуратное, вынудило Рап'рока пойти на крайность. Рап'рок вскипел гневно, с жирным скрипом вытаскивая лезвие. Вскипел и… угрожающе скаля зубы, взмахнул клинком перед лицом торгаша.
- Не надо басен. Не закрыты! Но я могу это устроить. Закрыть вас навсегда! Если сию секунду не исполните волю её Святейшества Водяной Нимфы! Эбресс с вами нянчился, так как был стар, упускал беззаконие в соседних землях из виду, но Королева нянчиться не будет, поскольку трезва и справляется, будем честны, куда лучше папочки! – не являясь коренным акванцем, Рап'рок, впрочем, вёл себя борзее коренных. Он – получеловек, изменённый генетически в одном из вариантов будущего, в котором похищали тех, кто не родился с жабрами, и заменяли базовые органы дыхания на жабры, пережидая период адаптации похищенных, чтобы убедиться, насколько удачным оказался результат данного вмешательства.
(За антигуманные опыты по превращению людей в акванцев и наоборот отвечал свихнувшийся учёный Джейсон Майлз, основатель компании Miles Genetikals - сердце коррупции на Земле-2)
- Не беспокойтесь, гриис. Сейчас я вам всё предоставлю! – затрясся осьминог, - Сейчас! Погодите пару… минуточек! – и наклонился за кусочком магического мела, чтобы начирикать мелом на доске. Ему было неудобно водить валиком, но страх подгонял, - Во-о-о-о-от! Смотрите сюда, гриис, я ничего не упустил! Н-И-Ч-Е-Г-О-О-О-О-О! Мы, труженики Царника, выполняем на совесть любую работу. И ничего НЕ УПУСКАЕ-Е-Е-Е-Е-Е-М!
(Гриис – обращение к королевским рыцарям в Акве, придуманное и внесённое в закон самим Рап'роком)
- Хорошо – терпеливо вздохнул глава стражей.
“ Я подожду… ”
И разумистый спрут, предпочитающий избегать конфликтов со слугами монаршего двора, нежели вступать в них, расплылся в невидимой улыбке и спустя мгновение отвесил приторно-красочный поклон с разведением щупалец и изгибанием своей толстой (тоже невидимой) шеи.
Как можно было предугадать, перемирия между собеседниками не наступило, но напряженность в какой-то мере снизилась. Добившись желаемого, Рап'рок прощально ухмыльнулся, вслед торгашу, и припеваючи покинул шатёр. Впереди ещё долго мелькала татуировка двуглавой змеи на оголенном плече главы стражей…
Аллилуйя!
…И снова территория королевского замка. И снова мечущаяся Элль, ощущающая себя чужой в родном мире! И снова говорящие кораллы… подсказывающие госпоже, как правильнее сделать, как лучше поступить, чтобы не обмишуриться, не ошибиться, не проморгать ответственный миг – миг нашествия тьмы.
Внутри папиного дома, в левой башне, где коротал вечера звездочёт, где хранилась биография Астерии в пяти крупных томах, можно было приоткрыть окно и охватить взглядом всю северную Акву, так как замок воздвигнут на возвышенном холме. Там Нимфа совещалась с феями, которые, как и Саарк, помогали полуэнгелу не сбиться.
Ведущие скрытый образ жизни и при этом имеющие свойство вмешиваться в повседневность других, эти прекрасные создания, отпечатки света солнц, все миллионы, все тысячи, все сотни лет крутились возле Нимфы. За что такая честь – Элль, право, не ведала. Знала только, насколько безрассудно отказываться от магии фей. От магии демпфирующей…
- Покажите, где обрывается моя дорога, осталось ли до финального отрезка пути больше, чем я уже прошла… Двадцать восемь столетий назад я профукала возможность отправиться в Эдем в качестве освободившейся от плоти души, приникнуть к саду, думая, что мне по плечу выдержать войну… - доселе убеждённая монархистка на исконных акванских началах, Элль стояла на кресте судьбы. Как-то все это её мало радовало, доставляло уйму стрессов и усталостей, - Ну же, покажите!
Внезапный выкрик Нимфы, молниеносно распространившийся эхом по могучему замку, призвал дождь жёлтых фей. Искрясь ярче, чем способно вынести зрение, эти задоринки, неразлучные подружки Водяной станцевали танец, да весело спели. Кроме неё их хор никто не слышал, их многоголосие вкушалось лишь избранницей, а избранница одна – её имя Элль.
Дочь вернулась проститься с отцом, излить наболевшее и вымолить прощение:
- Мой папа, я надеюсь, ты поймешь! Я так устала … ты ведь знаешь! Когда-то, в детстве, я боялась, что ты уйдешь, иль отвернешься от меня, а вышло так, что ухожу сама! Что отворачив аюсь и предаю тебя … Мне, право, незнакома благодарность!
Эбресс тяжело дышит, трудно встает с трона. Не упасть ему помогают его слуги. Несложно догадаться, что давит старику виски – проклятая корона.
Тьма подкрадывается к подводному царству. Уже находясь рядом с границей, тьма пробирается дальше. Но есть ли среди акванцев, среди граждан, привлеченные, засланные силой или добровольно? Вот что волновало королеву в первую очередь. И феи ответили – такие есть, да, и даже озвучили имена этих предателей. Нимфа предупредила подруг: она не станет назначать казни, подвергать изменников жестоким мукам и страданиям, не только чтобы отличаться от истинных агрессоров, чтобы слухи об её доброте не оказались пустым пшиком, но и чтобы в зеркалах агрессоршу не зрить.
Рап'рок вернулся в королевство, будучи опьянённым успехом в устрашении дельцов из Царника. Вернулся в компании друзей-стражников. Они приплыли ранним утром на акулах-великанах, разбудив и перепугав весь честной народ. Акванцы, относившиеся к банвигам (ненаучное обозначение гигантских акул) с подчерченной боязнью, поднимали кверху плавники, дёргали щупами, выскакивали из домишек и спустя время внове забегали назад, оповещая всех, кто находился внутри – детей, соседей, а также постояльцев аквариумов.
(Аква полна существ, чьи размеры, скажем, достаточно скромны. Им всё же предпочтительней сидеть в стеклянном ящике))
Рап'рок то ли не замечал, то ли ему было плевать, но каждый божий раз, когда стражники пересекали периферийную границу, город вставал на дыбы. “Ошибаются утверждающие, что жесткость всеядна, поскольку жестокость – всеядность и есть. Доброта же никогда не набивается в друзья”.
И вот Рап'рок обратился к толпе, загородившей путь акулам, чтобы точку поставить.
- Мы обращаем стопы к Элль, к Водяной Нимфе, к богине и освободительнице! Будь я на месте тех, кому небезразлично будущее мира, я бы нас пропустил! – зверюги, с чьих клыков вязкой струйкой стекала слюна, и чьи глаза выражали лютый голод, рыком отпугнули всех собравшихся, - Правда, вдохновение благородством её Величества – причина не единственная. Эти детки хотят кушать… - выждав, когда проход освободится, Рап'рок обратно залез на акулу. Ну, а совсем недалеко виднелся старый замок. Рыцари вспомнили маршрут и уточнили друг у друга, что плыть осталось десять минут максимум. Насколько верен сей прогноз, зависело лишь от того, рискнут ли надоедные акванцы снова воспрепятствовать,
или не рискнут…
…В большом дворе меж тем, в окрестностях, накрыли длинный стол. Созванные гости, созванные гостьи, коллеги Нимфы из сферы политики, из социального пространства организованных действий, напропалую шумели, перебранивались, выясняли, кто кого подставил. По бедняцким городишкам Аквы пробежалась кляуза, что жена помещика из Гонда в дни депрессий грозилась разводом не единожды. Крайне честолюбивый министр не смог бы перенести позора неминуемого ареста и суда за тайный сговор против брата и убил жену. Обсуждаемые были лучепёрыми рыбёшками из группы костных, они слишком много о себе возомнили. Думали, что в их личную собственность входит всё в пределах Гонда - всё плывущее и движущееся!
Нимфа была намерена донести до трапезников, что постарается предпринять всё возможное, чтобы инцидентов вроде инцидента на Гонде отныне не случалось, а все жалобы, подозрения и более-менее правдивая молва будут рассматриваться непосредственно ею. С вечеров и до поздних ночей.
Кое-кто, набивший пузо вкусностями, пузо дальше носика, раскатисто рыгнул, а затем, вскочив без разрешения, оттолкнув всех сидевших рядом, закричал неприлично, невежливо. Закричал так, будто он, заурядный морской котик, и хозяин, и организатор застолицы, а Нимфа, королева, так, не в теме… нужна для красоты.
- Вы тратите время и ресурсы на бесплодные разборки с богатыми отшельниками, пока вас дискредитируют, позорят, унижают ваши же слуги, изустно голосящие, что вы, Ваше Величество, приказываете грабить, обирать до нитки, подогреваете пропаганду насилия и жестокости к бедным! Последней пострадавшей территорией был Царник, а до Царника - Лий. Всем землям досталось! Негодяи, ставящие цель подорвать доверие к вашей персоне, выставить негодной в сравнении с королём, не протянули руки, разве что, к великому Далл Раду. Но они, хоть и ублюдки редкостные, не полностью идиоты, чтобы посягать на святое, потому что на подобную гнусь не решатся даже самые последние мерзавники. Это же кощунство! Форменная низость! - морской конёк заткнулся лишь тогда, когда его сестрёнка затрезвонила. Тоже конёк, только ростом повыше.
- Разве эти нечестивые мерзавцы или мерзавники, как ты говоришь, не устраивали сражения у самого алтаря и не швыряли камни в святыню? Мне кажется, нападение на Далл Рад – вопрос времени, а точнее, одной-двух недель. И когда проповедники спохватятся, будет поздно, потому что нужно было раньше загружать Акву митингами, а не сейчас, когда смертью короля воспользовались все, кому не лень. Все, кто при его жизни, молчал, боясь наказания, почувствовали, что можно всё и распоясались…
Слушая коньков, Нимфа умозаключила, что не последнюю роль в бушующем бедламе сыграла её доброта, желание проложить тропу демократично, полукомпромиссами. Но, видимо, в этом же и крылась краеугольная погрешность королевы: с некоторыми по-доброму нельзя. Некоторые понимают только грубость и силу. “Несколько месяцев на троне научили Элль тому, чему не научили миллионы лет, проведенные в рядах энгелов, под надзором Илифии”.
- Так, хорошо! Допустим… Какие у вас будут варианты? Предлагаете самой пойти на поиски виновных? Ну, же, смелей! Если большинство примет данное решение, то, так уж и быть, я стану такой, какой бы вы предпочли меня видеть! Безжалостной, не умеющей прощать… Вы же этого хотите от меня? – задав максимально доступный вопрос, Нимфа ждала, когда кто-то подаст голос и ответит ей, чего именно от неё требуют акванцы. Те же коньки, что вечно качают права, не отстанут, пока не будет удовлетворено их видение режима власти.
“ А ты разве, будучи дочкой короля, не наблюдаешь разницы между тиранией и балансом? Вот так обо мне думают. Кто знает… может быть, они полностью правы? Никудышная правительница, не предсказавшая и не услышавшая… Теперь за ней должки. Смешно… ” – подготовленная к разносортной критике, героиня заметила подозрительное вялое свечение в окне её спальни. Не выбрав предлога, под которым удобнее слинять, она… поплыла к входным воротам, чем оставила в негодовании всех участников трапезы. Впрочем, странностей у Элль видимо-невидимо, о чём знал любой акванец, едва перешагнувший порог от младенчества к отрочеству…
Меж тем…
Хитроумный Рап'рок, чрезвычайный в достижениях, стремительный в победах, воспользовался старинным потайным тоннелем, проник в замок, ворвался в покои королевы, ища одну вещь, которая, по предположению стражи, была волшебной - снабжала своего хозяина мирозданческими знаниями, схемами, посылами… В общем, риск однозначно того стоил, подумал Рап'рок. Рап'рок, потерявший всё, что только можно, Рап'рок не погибший, но генетически испорченный.
“ Миг моего триумфа ныне близок. Препятствий, как своих ушей – не вижу. Никто не возразит… ” – удерживая в памяти инструкции, инструкции по открытию Шкатулки Паллады и безопасному извлечению предмета, Рап'рок стоял с преувеличенно комической мимикой и непроизвольным скрежетанием зубов. Стоял, наполняясь убеждённостью, что прикосновение к камушку, блещущим вишней, не превратит его в камень, а камень не рассыплется прахом.
“ Ты обязан это взять… потому что ты не трус. Трус не прошёл бы через то, через что прошёл ты, носясь по всему миру – по миру, так и не ставшему родным для тебя, сколько бы ты не уговаривал себя к нему присмотреться.
Аква – мой враг на всю оставшуюся жизнь. Я не могу дать Акве шанса… Я конфискую у Аквы её надуманную честь, чтобы Аква больше не смела лицедействовать, ломать актерство для самопоказов на арене космоса с рисованным добром и благородством, которого нету в помине, как нет в помине всего того, чему расточают поощрения, потому что истина в похвале не нуждается,
а Аква не может жить без похвалы, потому что Аква отрицают истину,
потому что истина не на её стороне… ”
Обуздав медленно растущий, распухающий страх, Рап'рок прикоснулся к камешку тремя пальцами, прижался всей ладонью, подождал, чтобы убедиться, последует ли за этим некий негативный эффект. Эффекта не последовало. Тогда Рап'рок уверенно взял камень и устремился прочь из спальни Элль, которая, как и, наверное, большинство правительниц, хранила всё самое ценное на самом виду, ленилась использовать фантазию…
Сегодня страж, сияющий и как никогда радостный, уйдёт из замка с прекрасными вестями. Идея мести, руководящая приличным процентом мстителей, подобных ему, оживляла, бодрила, вселяла надежду, что когда-нибудь эта мечта сбудется. Грешная, но зато очищенная. Кларированная, выжженная!
Внезапно, когда вор, охотник за волшебными шкатулками, ещё только приближался к винтовой широкой лестнице, ведшей на первый этаж, где располагался бальный зал, его остановил звонкий выкрик Нимфы.
- Стой! - по всей видимости, госпожа обнаружила пропажу и крайне опечалилась. В её голосе сквозили нотки возмущения, приглушенные добром, - Рап'рок, повернись ко мне, пожалуйста. Только без глупостей. Я пока ещё ничего с тебя не спрашиваю! Для начала мы поговорим, а уж потом примем решение, верно? – но сама она, как чувствовалось, не держала обиды на предателя. Могли ли быть причины у подобной мягкости? Или мифы о десяти благодетелях полуэнгела не преувеличены?
- Я служил вам честью и правдой. Это - не ложь! – Рап'рок нервничал. Кожа похитителя тряслась, как под напряжением, - Но изнурённый механизм государственного управления дал серьезный сбой и с каким бы уважением я к вам не относился, вы совершенно не кажетесь мне той, кто способна устранить основные дефекты. Пришлось устранять дефекты лично!
Нимфа, никогда не доверявшая рассудку, только сердцу, только душе, изменила старым принципам и впервые поймала себя на неутешительно
|
|
|
