 |
Фролов. Дкшное. Жаржевский в чайной
|
|
|
|
ФРОЛОВ
Открылась фотовыставка Юрия Ивановича Фролова, одного из самых интересных преподавателей журфака прошлых лет, нашего учителя, моего учителя и того, кому на смену я пришёл-таки преподавать историю журналистики ХХ века. Думал, что хватит мне и XIX, но пришлось ХХ век тоже забирать.
Какие бы прилагательные, определения можно было бы подобрать Юрию Ивановичу? Пожалуй, два из них были бы такие: ершистый и дотошный.
В эпоху до всяких интернетов и компьютерных баз рефератов он мог безошибочно указать, откуда нерадивый студент слямзил тот или иной кусок для своей курсовой, лучше всякого " антиплагиата" точно находил и источник, и страницу, при этом, я даже не знаю, пользовался ли он в принципе компьютером, я только помню его почерк, отдельные листочки, записи...
При этом ловил он на неточностях не только студентов, но и например, авторов известных учебников по истории журналистики ХХ века - профессоров Овсепяна и Кузнецова, " я же приезжал к ним, разговаривал, они со мной соглашались кулуарно, но ничего так и не исправили"... Я подозреваю, что Юрия Ивановича многие " спецы" не любили...
Он находил намеренные (как он считал) неточности, допущенные в биографических трудах Бориса Ефимова (карикатуриста) о его брате знаменитом журналисте Михаиле Кольцове, бывшем любимце Сталина, позже по его же приказу арестованном и расстрелянном. Борис Ефимов много лет спустя создавал брату " каноническую" биографию, в которой Фролов заметил неточности и искажения, которые он смог подтвердить роясь в архивах!
Да что там! Чтобы дать вам представление о Юрие Ивановиче, можно сказать хотя бы о том, что даже к своему диплому он вернулся через 10 лет после окончания вуза, чтобы исправить и дополнить, эту работу, напечатанную на печатной машинке и заново сшитую мы обнаружили однажды в архивах нашей кафедры!
|
|
|
Юрий Иванович - дотошный человек в том, что касается поиска истины! Эта студенческая работа, позже переписанная и исправленная, тоже касалась Кольцова, на этот раз его вклада в развитие советского фельетона. По делу Кольцова был арестован отец Юрия Ивановича, бывший, кажется, председателем одного из колхозов в том районе, откуда избирался депутатом Кольцов. Иван Фролов ездил с " журналистом № 1" в предвыборные поездки по деревням (а как было не ездить? Все знали, кого выберут, но проформу соблюсти надо), за это и поплатился.
В одну из таких поездок, где-то между деревнями, на дороге - Кольцов приказал остановить машину. Весь кортеж встал. Михаил Кольцов вышел из машины, пошёл к оврагу и лёг в траву вниз лицом. Была уже, кажется, осень. И пролежал так минут 20. Никто не смел его беспокоить. Потом резко встал, отряхнулся. Сказал: " поехали"... Эту историю потом Юрию Ивановичу передавал отец, а он - нам, своим студентам.
А когда мы проходили " Районные будни" В. Овечкина - тот же Юрий Иванович рассказывал, что его отец и другие председатели колхозов - припрятывали номера газеты " Правда" (перепечатывавшей эти очерки из " Нового мира" ), думая, что по ошибке такое пропустили. Критика деревни! Показ кризиса настоящего! Да когда! Ещё при жизни Сталина...
История журналистики по Фролову была очень персонифицирована, пропущена через его собственную жизнь... И вот этот момент - " несогласие с официальной версией" - пожалуй, одна из драматичных доминант жизни и науки Юрия Ивановича. Официальную версию - нельзя официально отменить - это вторая часть истории, второе, что понял Юрий Иванович. И он - перестал делать попытки официально отменять официальную версию, с которой был не согласен!
|
|
|
Он не защитил диссертацию, посвящённую, если не ошибаюсь, белой прессе времён гражданской войны, доступ к которой был затруднён тогда в архиве, но он сумел получить к ним доступ, по корочке собкора " Советской России". Но диссертацию - не защитил, потому что ему предложили защищать её в закрытом режиме. То есть: не рассказать людям, а рассказать узкой комиссии и положить на полку!
Фролов отказался. Потому что - если не для людей, то какой в этом смысл? Думаю, здесь-то и скрыта одна из драм его жизни. Потому что с этих пор: он вовсе перестал выносить свои открытия на официальное публичное научное поле, публикуя свои изыскания только в провинциальных городских газетах и выступая с докладами на местных конференциях (но не готовя потом материалы по своим докладам в серьёзные журналы).
Сколько раз он, ученый абсолютно профессорского уровня, будучи неостепенённым и оставаясь в качестве даже не доцента, но старшего преподавателя, приносил на внутрикафедральные, узкие конференции - совершенно уникальный материал, открывал, опровергал устоявшиеся концепции с документами в руках, потрясая бумагами, исписанными от руки, но когда мы хором умоляли его подготовить публикацию, говорили, давайте мы вам поможем это сделать, он только махал руками и отказывал в резкой, категорической форме.
Между прочим, истинную дату основания татарстанского союза журналистов (явившегося раньше общероссийского) обнаружил тоже Юрий Иванович, редчайшие фотографии Казанского университета 1904 года, в год несостоявшегося столетнего юбилея - тоже он! И ещё много всего приносил Фролов на наши заседания кафедры.
Пожалуй, самым живым, самым непосредственным образом раскрывался Юрий Иванович в своих фотографиях, и эта область его творчества - тоже, что называется, " прожита", даже в аннотации свияжской выставки упоминается, как во время войны в их деревню приехал фотограф, и как мальчишки носились за ним, впервые видя это чудо... и ещё тут в пору напомнить, что первое образование Юрия Ивановича - пензенское художественное училище!
Тут вот - его мальчишество, и его задор, тут нет этого непобедимого " официоза", ответом на который стало некоторое " нехождение" в институты (не защитил диссертацию, не издал громких книг, говоря на блатном жаргоне (жаргоне возвращенцев с гулагов), " не кидал понты" ). В фотографиях этого нет, тут он какой есть, сам собой, любящий простых людей и зверей (недаром на его фотографиях - так много всегда животных, это видно и по свияжскому циклу).
|
|
|
До последнего в любимых учениках у него - ребята-фотографы. Направление " фотодело" курировал у нас другой преподаватель Джавид Галимович Акчурин, но Юрий Иванович всегда умел острым взглядом найти, выцепить какого-нибудь талантливого мальчишку-фотографа и " лепить" из него фотохудожника, заниматься неформально, ездить на экспедиции. В 2000-е годы одними из последних его выучеников стали Дмитрий Тарханов (ныне - лауреат ряда телефестивалей документального кино) и японец Ясуи Сохей, закончивший прежде казанского журфака Токийский университет фотографии. Ясуи закончил наш факультет лет 5 назад, диплом писал уже у меня, ибо Юрий Иванович к его 5 курсу уже закончил официально преподавать.
И самые яркие видеокадры с Юрием Ивановичем - я видел, например, у Димы Тарханова, с которым они ездили по каким-то деревням, Юрий Иваныч пролазил в какие-то дырки в заборы, то ли колодцы, хохоча! Ой, а как он вообще хохочет заразительно, какой он прекрасный хулиган!
До сих пор на журфаке (как бы он официально не назывался) есть традиция - возить первокурсников на Свияжск, в прежние годы экскурсию по острову им обязательно вёл Юрий Иванович, он знал здесь каждый холмик, каждую травинку. Тому Свияжску и посвящена нынешняя выставка, которая продлится до начала августа. Того Свияжска больше нет, да и Юрий Иванович больше не поведёт экскурсий. Счастье было видеть его живым на открытии выставки.
Он узнаёт своих старых товарищей, узнал и меня, своего ученика и коллегу, это было приятно. Официальное ответное слово на открытии выставки произносила его дочь... В этом году Юрию Ивановичу исполнилось 80, и его ещё можно обнять, подержать за руку, сказать слова благодарности. Мне жаль, что новые поколения студентов уже не соприкоснуться с ним, как с преподавателем, и мне, конечно, хочется, чтобы однажды книга Юрия Ивановича всё-таки увидела свет.
|
|
|
Так коротка жизнь людей. Так коротка и наша память... Я смотрел на Юрия Ивановича и вспоминал многих моих дорогих учителей, перед которыми в долгу на всю жизнь, для которых - не всё сделал, что мог... Чувства клокочут в сердце. Что-то ещё успею сделать... да в конце концов, ведь и меня забудут. Ну и ладно, да? Ну и ладно. Какая разница что после нас? А мы постараемся помнить. Постараемся...
ДКшное
Сегодня журналистская стезя привела меня в ДК п. Вознесенское. Там сегодня проводился мастер-класс инклюзивной студии " Э-Моция". Сама эта тема отдельная, мы говорили о ней с моей подругой Нелей Суркиной, участником и активистом студии, что очень часто залы для мероприятий с участием инвалидов-колясочников отыскиваются только на каких-то окраинах и отдалённых районах города, как например, их " родное" ДК " Юность", что на приснопамятной " жилке".
Я помню, как мы проводили одно из мероприятий для этой студии - встречу с сербской актрисой - в доме Аксёнова. К подъезду музея проложен пандус, а дальше... мучительная лестница на второй этаж. С тыльной стороны здания оказался тоже пандус, ведущий наверх, но подъём высоковат, и воспользоваться им без помощи двух страховщиков инвалиду невозможно. К слову, мероприятие-то прошло хорошо, и сам музей принимает гостей очень душевно, но вот что ты будешь делать? И это - ещё не самый плохой вариант! Подняться туда ещё удаётся за относительно быстрое время.
Но я хотел бы ещё сказать о самих этих ДК на задворках. Мы мало о них пишем, мало рассказываем. Мы часто снисходительно поглядываем на " иконостас" из дипломов каких-нибудь районных конкурсов, типа " весенняя капель", " моя родина - Россия", обаяние женственности"... дипломы простенькие по виду, подписывают какие-то районные чиновники с должностями в виде непроизносимых аббревиатур. Вот они стоят, дипломы эти, а перед ними - цветочные горшки с листиками отцветших фиалок. Нафталин! Заставить отнестись себя к этому уважительно - трудно, если не задуматься, если остаться на первом впечатлении, первом хмыке и ухмылке. А если задуматься - то, конечно, становится стыдно за себя. Когда представишь, сколько здесь труда, педагогов, детей; на каких бюджетных крохах держится эта работа. И вот проходят фестивали. Костяк зрителей - родители детей, сами дети-участники, студийцы этих ДК, и разные педагоги. Широкая общественность вряд ли заметит этот прекрасный труд. О них не рассказывают в главных СМИ, только очень иногда, в каких-нибудь региональных утренних программах, да в районных газетах языком официального отчёта.
|
|
|
Весь этот труд становится видимым простым людям часто в единственном варианте: когда они приводят своих детей в ДК на кружки. И пока ждут их - перечитывают эти дипломы, наградные листы с мероприятий, с кондовыми названиями а-ля советские семидесятые...
Наше восприятие притупилось, как наши голоса - приглушились! Мы же все обращаем внимание на детей в автобусах? Как они громко разговаривают! И мамы им обычно делают замечание: " тише, тише, тебя слышно. не кричи на весь автобус", а мне всегда становится несколько стыдно за нас-взрослых в эти минуты. За нашу эту приглушённость! За нашу неспособность на радостное громкое, не стесняющееся открывание своего мира всему миру! Мы в своих коконах, и не хотим, ни сами выходить оттуда, ни чтобы других их тревожили своими громкими голосами. мы даже чаще - едем в наушниках, чтобы не тревожиться ничем.
Эти громкие (всегда громкие! ) голоса детей - как будто напоминают нам о чём-то важном и утерянном, как будто стыдят нас... И так же вот: смотрим мы взрослые на эти дипломы с ДК, и видим только их канцелярский, подчас, слог, невыносимую вёрстку и прочее, но труд и усилия людей, получивших награду - как-то забываем увидеть. Конечно, не хватает красоты, не хватает дизайна (тоже - приглушённость восприятия! И у авторов названий конкурсов, и у дизайнеров дипломов) или чего-то... наверно, но вспоминая о бюджетах подобных фестивалей, понимаешь и это отсутствие дизайна. И тогда что ж? Тогда к чему этот труд, учителей, детей? К чему-то он годен? Кроме отчётов для гороно? Труд, для того, чтобы заметить который, требуется столько внимательности и усилий?..
Вошли дети, девочки лет 3-4-5... " Папа, здесь поделки! " Поделки обыкновенные, ничего особенного. Я поездил по школам, по ДК, по деревням всяким, много такого видал, и что бы тут такого, что сообщать громко? Но девочка сообщает! Как про каждую встреченную им вещь, от этого всякая вещь делается значительной. У меня у папы - альцгеймер начинающая стадия. Но он вот также бежит нам показывать каждую вещь - ложку, кружку, которую собирается помыть, кастрюлю, из которой собирается переложить в кружку остатки еды. И мы раздражаемся, сколько можно этих пустяков? Нести из кухни в зал. А он - носит. И каждая вещь делается для него отдельной, особенной, а мы устали. А тут - девочка и громко: " Папа! Тут поделки! "
К ней подходит другая девочка, и обращаясь к своей подружке, что чуть-чуть позади: " Смотри, это Катя Малышкина! Привет Катя Малышкина! " Встаёт перед Катей, и начинает приветственно махать ладошкой, в двух метрах от неё: " Здравствуй, Катя Малышкина! "
Потом возвращается к подружке. Они видят листовку, подпись: " встреть своего ребёнка с кружка сам, пока это не сделал кто-то другой". Листовка для родителей. На ней фотография мальчика, держащегося за взрослую руку родителя. Умеют ли девочки читать - не ясно. Но их привлекает лицо мальчика. На подбородок падает тень... " О, борода! Смотри, у него большая борода! " Потом замечают меня позади. Обращают внимание на мою бороду. Начинают хихикать. Я и сам смеюсь: вырос мальчик!
Я тут уже все объявления прочитал. Самое запомнившееся такое: " Уважаемые родители! В целях соблюдения гигиены питьевого режима, просьба обеспечить детей питьевой водой в индивидуальных бутылках. Объясните детям, что пить из чужих бутылок и стаканчиков НЕЛЬЗЯ!!! ".
Ишь ведь как: " гигиена питьевого режима"! Дочитав объявления - принялся за книги (пока в зале идёт мастер-класс инклюзивной студии, который снимает мне оператор, я жду в коридоре), здесь есть, как и во многих уже местах города, полочка свободных книг.
Первая попавшая - книга детского аргентинского писателя Альваро Юнке " Мужчины двенадцати лет". На форзаце надпись ручкой. Книгой этой наградил Бикмулину Нелю " за активное участие и примерное поведение в жизни отряда" совет дружины пионерлагеря " Дружба". Награда нашла героя в 1965 году. Печать лагеря имеется.
Переводил книгу А. Юнке журналист и критик Юрий Дашкевич, бывший гулаговский зэк, а после - журналист (ТАСС, " Комсомольская правда" ) и выдающийся критик, переводчик, зав. отделом " Иностранной литературы", во многом " ответственный" за латиноамериканский литературный бум в Советском Союзе 1960-х.
В предисловии он упоминает аргентинского мальчика - разносчика газет Рауля, с которым познакомился в Буэнос-Айресе: " Рауль оказался одним из канижита - вездесущих маленьких газетчиков, продающих на улицах и площадях аргентинской столицы газеты и журналы. Утренние выпуски газет он продавал на соседнем железнодорожном вокзале, а сейчас, на ходу перекусив, он отдыхал в ожидании выхода вечерних газет. Потом ведь снова придется без устали бегать, до хрипоты выкрикивая вечерние выпуски. В свободные минуты Рауль читал без разбора все, что ни попадет под руку. Это заменяло ему школу, окончить которую не довелось"...
Прочитав, я припомнил объявление, которое висит в моём доме перед лифтом: " покупаю макулатуру, газеты, разносчикам - анонимность гарантируется". Какой печальный путь газет, когда поставишь эти два сюжетца рядом: вот - по ним учился аргентинский Рауль, а вот его нынешним коллегам в России - предлагают на условиях анонимности продать всю пачку по цене макулатуры. Но с другой стороны, можно ли чему-то выучиться по нынешним рекламным газетам? Но просто вот это " сдать в макулатуру не читая" срифмовалось у меня с размышлениями перед ДК-шными дипломами с детских мероприятий...
Познавать, постигать - ленимся, не хотим, отвыкли, устали... а в зале - и люди с ограниченной подвижностью, и здоровые - соединились в пару и " постигают" друг друга через движения, у каждого тут - своё движение, а еще есть такая техника " пластилин", когда один может как бы " лепить" из другого скульптуры, передвигая в нужные положения руки, ноги, голову партнёра... учатся постигать, учатся внимаю к другому.
В коридоре вдруг услышал характерное журчание детской речи. Это в смартфоне у охранника записано видео, как дочка ходила в аквапарк. и он это видео показывает своему приятелю, тоже пожилому мужчине, может, дворнику... журчащие голоса. Сохранено в телефоне. Когда я был ребёнком - таких телефонов с функцией записи видео не было. Мой голос детства не сохранился.
А я уже читаю другую замечательную книжку, журналиста Эд. Поляновского " Столько лет спустя". Книжка 1982, кажется, года. Я узнал о Поляновском недавно, отрывки именно из этой книжки приводились в учебном пособии (также 1980-х годов) по методу " включённое наблюдение". Книжка посвящена людям, пережившим войну, а точнее тому, как складывается их жизнь лет сорок спустя.
Много там интересного документа человеческого. Письма времён войны детей, оставшихся тогда сиротами... " отец работал каменщиком. Когда он меня целовал, то колол усами. У нас в доме жила морская свинка. Однажды ночью отец ловил её сачком". Это вот об отце, который в войну погиб, осталось - ловил сачком морскую свинку...
Ещё было там о равнодушных чиновниках, не помогавших ветеранам, вот этих законченных взрослых канцелярщиках... там была бабушка, козу держала, и налог платила 30 рублей, доила её и думала: сможет надоить на 30 рублей налога или нет? А сама какая-то героиня. Потом Юрий Гагарин за неё вступался. Гагарин уже депутатом был...
И был там ещё парень, который уже в 1960-1970-е разминировал тысячи неразорвавшихся военных мин. А в войну ему лет шесть было, он в деревне жил, и однажды немцы с воздуха разбомбили элеватор...
" в тот день, когда горел элеватор, когда горел хлеб, в этот день к вечеру выпал снег... "
Яркий образ запечатлелся у шестилетнего ребёнка на всю жизнь. Дети вообще запечатлевают! Даже и то, что кажется нам совсем лишённым образов (как тень на подбородке у мальчика на фотографии - стала бородой! ). Девочки 3-5 лет занимались в дальней комнате, нужно было пройти через зал, где танцевали ребята инклюзивной студии " Э-моция". Девочки занимались так шумно, что режиссёр, чтобы потом " оправдать" этот шум в сюжете, предложила оператору заснять заодно уж и этих девочек-малышек. ...
Через минут 15 они уже выбегали в коридор к своим родителям, до того скучавшим, механически скользившим глазами по разным надписям... выбегали, и громко, наперебой: " А нас снимали! Снимали! Нас снимали на камере! " Вот - случилось событие! Целое событие в жизни маленького человека, мы стали невольными движками этого события. И каждый день ведь что-то эдакое у них случается, что для нас уже потонуло в повседневности, осталось непрожитым, не оставило следа, кроме, может, простеньких грамот... да понятно, конечно, столько всего навалилось, сколько долгов, заданий, обещаний, мы бы свалились, если бы всё воспринимали, каждую вещь, поделку, или там, ложку, кастрюлю... альцгеймер... инвалиды-колясочники... ДК на городских окраинах... сколько всего не постигаемого, того, что мы забываем постигать, на чём мы экономим наши постигающие, воспринимающие механизмы... ведь гораздо легче - сдать это всё в макулатуру (в отчёты для проверяющих инстанций), сдать и всё! Анонимность же гарантируется!
ЖАРЖЕВСКИЙ В ЧАЙНОЙ
В чайной казанского музея Чак-чака состоялась лекция Льва Моисеевича Жаржевского " Торговля чаем в Казани: от Екатерины до Перестройки".
Полуподвальное помещение, сводчатые потолки, столики, на каждом - чай в чайничке, чак-чак, татарский хворост (ещё одно известное мучное сладкое кушание), за столиками разместилось человек 50 или больше, даже удивительно, как это они смогли! Тесновато, но не душно (Слава Аллаху! окошки есть открываются). К концу вечера комнату обдавало приятным чайным теплом, то тут, то там - возгласы, кто-то уходит, кто-то остаётся... я почему-то поймал этот момент, уже послелекционный, когда воздух и атмосфера чайного полуподвала достигла нужной кондиции, когда именно - много людей, тепло, но не душно, шумливо, но не шумно...
Одно дело - театральность китайских чайных церемоний, другое дело - шумливость чайханных при восточных базарах ли, или где-то близ городских площадей или караван-сараев. Не оцепенённое выпадание из жизни, а сама жизнь. Я для себя ставлю такие чайханные между старинными банями и трактирами, когда они такие, то есть, когда там - много народа, чайное (" пьянящее" ) тепло...
Лев Моисеевич не профессиональный лектор, но замечательный краевед. Поэтому позволяет себе разные отступления, отходы от намеченного плана, боится наскучить зрителям, при этом - периодически соскальзывает в какие-то воспоминания о себе, и вообще делает историю казанского чая - своей личной историей. В общем, Жаржевский прекрасен! Роящийся в бумажках, иногда переходящий на какое-то бурчание, но постепенно извлекая из своих сундучков-тайничков что-то замечательное, иногда хоть и вовсе не имеющее прямое отношение к казанскому чаю (как, например, жестяную коробочку, видимо чайную, с портретом английской королевы Елизаветы II, и её же фотографию на слайде - королёва пьёт чай; а на другом слайде - кусочек Невского проспекта с фотографии 1960-х гг., просто потому, что он любит Питер, " вот видите вывеску - "... фе", это часть названия магазина " Чай и кофе", в просторечьи его называли " ЧК" )...
Отвлекусь, вспомнил про королеву, какой-то писатель рассказывал как-то, как он в детстве писал сочинение, видимо, на уроке английского, было задание написать про Великобританию. Он и написал: " Англия - это остров на котором живёт королева". Времена были естесьно " развитого социализма", учительница сурово: " Откуда королева? Причём здесь королева? " Влепила Двойку! " Так я впервые пострадал за королёву! " восхищённо подытожил писатель.
Лев Моисееич начал не с древних времён, как можно было ожидать. А с того времени, когда Казань потеряла в считанные годы главные очаги чайной культуры, основные места чаепития...
Это была семилетка 1959-1966.
В 1959 в Казани было 117 чайных, а в 1960-м уже только девять, потом - шесть, четыре, две... " тут я в армию пошёл! " - успевает добавить краевед. Наконец, в 1966 их стало ноль!
А потом он показал объявление о чаях, опубликованное в конце 19 века в газете. Каких только сортов не представало здесь (подробно можно почитать об этом в статьях Льва Мисеевича в " Реальном времени" ).
Про знаменитую Кяхту, где и таможня, и пункт меновой торговли с китайцами (в т. ч. наши покупали чай), а за деньги торговать не разрешалось, вот развитие кожевенного производства в Казани шло в том числе с видами на торговлю с китайцами.
Кяхта - знаменитая. Первое название - Троицкосаввск. В честь Саввы Сербского. Надо же, где-то на границе с Китаем поминают Сербского Савву (основатель - наш посол в Китае, этнический серб Рагузинский-Владиславич). Я помню в Белграде большущую церковь св. Саввы. А тут - среди пушнины, кож и китайского чая - Саввина церковь и город! Ну это уж моё личное. Про Сербию часто пишу.
Раз в три года из Китая в Кяхту, оттуда в Москву - шёл торговый (в т. ч. чайный караван) и шёл он целый год. В караване - купец, комиссар, сто солдат, четыре целовальника, агенты... Представьте себе эту историю!
А в 1855 году в Кяхте разрешили торговать за деньги, кожевенные производства стали сокращаться.
(Жаржевский в связи со своей армией припомнил хромовые сапоги, которые по армейской ведомости, числились как " юфтевые сапоги", и действительно, были юфтевыми, юфть тоже шла на мену с китайцами).
В моём родном Кировском районе Казани тоже были кожевенные фабрики и сыромятни. их посещал даже великий князь Николай, наследник престола, скончавшийся в 20 с небольшим, так что престол перешёл его брату Александру III...
Чайные магазины разных фирм по всему центру, по Проломной (Баумана); в доме Крупенникова и проч. Газетное объявление попавшего в тяжёлую ситуацию чайного купца Унженина. Одна из известных фирм объявляла о продаже не только чайного магазина, но и самой фирмы, приносившей ранее доход, а также инструментов для колки и пилки сахара, а ещё всяческой мебели и проч. (Жаржевский достал старый номер " Волжского вестника" ).
На деньги от продажи кирпичного чая (этот сорт в Казани не задерживался, его пили в Астрахани и Бурятии местные монголы), был построен наш Александровский пассаж.
Известная фирма Караван " Караван" (располагалась недалеко от нынешней гостиницы " Татарстан" ). Про которую писал стихи сам Тукай:
Я ручаюсь головой,
Не ввести меня в обман:
Восхищается любой
Чаем фирмы «Караван»!
Это как Маяковский рекламировал среди прочего куриные кубики " Магги" и даже " Нестле". Нативная реклама это называется?
После революции вместо экзотических названий сортов, осталось только: индийский, грузинский, китайский и проч. И сорта: высший. Первый. И так до третьего. В 1930-е началась стандартизация...
Жаржевский старательно перечисляет цены. Высший - примерно 120 рублей за килограмм.
- Грузинский - это не тот, который мы знали, это старый чай, который ещё можно пить, который ничего! Это ещё до 1970-х годов, Когда ввели машинную уборку чая, и убили чайное дело в Грузии...
" Так, - бубня себе под нос, - что там ещё было в нашей несчастной Казани?.. " Публика засмеялась фразе. Краевед неожиданно продолжил: " Это сейчас город расцвёл, а раньше-то - вот кто постарше помнит! Приезжаешь сюда с Питера, на этот вокзал серый. И тебя как обухом про голове! И черемисы бродят в лаптях... " Это, конечно, про те же 1970-е. С изумлением видишь, что краевед не за любую незыблемость прежнего. Если сейчас город стал красивее, ярче, то и хорошо же!
Жаржевский дошёл уже до 1994 года, когда сломались прежние (советские) номенклатуры, и нужные чаи стало трудно доставать, а потом - появились, наконец, интернет-магазины. Нужный чай привозят. А пункты выдачи где-то здесь, недалеко, в татарской слободе, " в халяльном магазине"... То есть, Жаржевский не просто ходит в любой магазин за любым чаем, а специально заказывает! И есть у него вкус свой, который он считает традиционно казанским (" здесь всегда пили очень крепкий чай, и обязательно с молоком" ). Он достаёт из портфеля, завёрнутые в полиэтиленове старые пакетики (как трогательно! ) жестяные баночки с чаями. " Вот, принюхайтесь! "
И в конце уже, с хитринкой, признался: " А дед у меня был акцизный чиновник, чайный контролёр! Может потому я так и люблю пить чай".
Мы получили не просто историю про чай в Казани, но очень личностную историю, прошитую через всю жизнь Жаржевского, от армии времён 20-летия до нынешней интернетной эпохи, но начинающуюся где-то во времена его деда, и в этом смысле - конечно, не случайны в этой истории ни английская королёва, ни Невский проспект 1960-х годов. Это - рассказ, сбивчивый, но прекрасный, про то, что любит Лев Моисеевич (" Вы точно не утомились? " - извиняясь спрашивает казанский краевед, величающий себя в ЖЖ " дедушкой" ). Ну, честно скажем, кто-то и устал, но не выдержало человека два всего, вышли, а остальные - разразились аплодисментами.
В это время уже чайный аромат вился по подвальному сводчатому потолку...
Вечер открыл серию проектов " Чайная среда", следующим, 2 августа, будет здесь презентовать свою книгу Руслан Бушков, а ещё - музейщики ищут потомственных мастериц лепки чак-чака. Да и сами они уже смогли восстановить некоторые старинные рецепты, а сейчас - собираются фильм снимать...
Вот эта щемящая нота из начала лекции - 117 чайных, девять, шесть, одна, ноль.... напоминавшая о том, что были у нас свои, казанские (отнюдь не китайские) традиции чаепития, которые оказалось возможным уничтожить, либо рассеять по углам, в считанные годы - вот она подвигает нас к тому, чтобы восстановить казанскую культуру питья чая...
" Обязательно крепкого, и чтобы много людей, и с молоком, и с ароматом по потолку"... Это уж я фантазирую, может, и совсем другая традиция теперь сложится, главное, чтобы она зародилась здесь. Музей Чак-чака и его чайная вполне хорошее для этого место.
ДМИТРИЙ АНДРЕИЧ!
Как хорошо, ребяты, что с нами есть Дмитрий Андреевич Бикчентаев. Как просто хорошо! Он настоящий рыцарь. Все это знают. Не просто бард и певец, а рыцарь добра, защитник и воин света. Разве удивительно, что он получил премию им. В. Высоцкого " Своя колея" именно за свой труд, за помощь детям? А сколько у каждого из нас есть с ним связанных простых житейских историй...
Вот сегодня он рассказал про живущего в Америке самородка Толю, он делает шарманки, и вообще всякие инструменты, обеспеченный человек. А в Тбилиси живёт молодой парень Ваня - Вано, и тоже делает шарманки, но за последний год совсем не было у него заказов. Дмитрий Андреич их познакомил, и теперь Толя в Америке - пробивает грант для Вано в Грузии, чтобы Вано мог продолжать, чтобы он не забрасывал их маленькое, но великое дело - не забрасывал делать шарманки! И вот наш Дмитрий Андреич соединил этих людей!
Он вообще - соединяет людей для помощи друг другу, особенно - для помощи детям, и например, незрячим детям... Но и видите: вообще разным людям. Я просто рад, что я живу рядом с Дмитрий Андреичем, потому что уж я в списке его друзей, думаю, не в первой даже сотне, но когда я говорил ему о каких-то своих проблемах, не чтобы он помог, а так, утешиться, поделиться, он просто брал трубку и звонил своим друзьям, с которыми мы были незнакомы, звонил, чтобы помочь всё решить.
Сегодня был вечер, посвящённый журналу " Казань", первым инициатором проведения которого стал как раз Дмитрий Андреич Бикчентаев, и это было так естественно, и так правильно! И сам вечер, во многом благодаря ему, но и всем, и ансамблю " НеЗаМи" (тоже детище Дм. Андреича), и коллективу журнала, во главе с бессменным и любимым редактором Юрием Анатольевичем Балашовым, и ещё там много прекрасных имён... получился!
Сколько людей стараются жить красиво и для людей. И Ольга Кузьмичева-Дробышевская, не только прекрасно поёт, но теперь тоже: ведёт лит. студию, и приехали они всей студией на вечер журнала " Казань", и Владимир Гаранин, недавно столько сил и участия приложивший для организации замечательного вечера памяти Вадима Козина. Сегодня явилось продолжение неожиданное, на вечере журнала " Казань" случайно ли нет оказался человек (Леонид Максимов, кажется), который был тогда, 60 лет назад, т. е. в 1958 году, на концерте Козина в Казани! А на следующий день они, студенты 21-годки, засиделись в ресторане, и вдруг, около 22 часов туда зашёл сам Козин с импресарио. И так им посчастливилось посидеть за общим столом с кумиром. Проговорили до часу ночи! Запомнился необычный заказ, который сделал артист: " апельсины и шампанское! " И им принесли гору апельсинов!
В общем, хорошо, что у нас, среди нас есть Дмитрий Андреич Бикчентаев! И что другие люди - тоже хорошо!
|
|
|
