Своеобразие стилистических норм в духовных одах В.К. Тредиаковского

Безусловную значимость в начале пятидесятых годов приобретают «Сочинения и переводы как стихами так и прозою» в двух книгах В.К. Тредиаковского. Они стали, по словам современного исследователя, «своеобразным теоретическим и практическим курсом новой русской поэзии, первым опытом построения отечественной поэтики, национального учения о стихотворстве»[87, 75].

Будучи крупнейшим теоретиком своего времени, Тредиаковский ставил в своих трудах как вопросы теоретико-литературного содержания, так и сложнейшие проблемы общекультурного характера: о происхождении поэзии, ее роли, назначении; о роли христианства в становлении русской книжности, поэзии, стиха [89, 21].

Особый интерес представляет концепция В.Тредиаковского о возникновении, становлении и развитии поэзии, получившая развитие в ряде оригинальных работ. В статье «Мнение о начале поэзии и стихов вообще» (1752) русский теоретик дает свое понимание сущности поэзии и ее божественного происхождения. А первая и главная тема поэзии - это тема Творца, прославления Господа. Поэзия, возникнув для прославления Бога и Его творений, изначально обрела «молитвенно-сакральный характер» [47, 211].

Опираясь на книги Св. Писания, Тредиаковский выстраивал божественную теорию происхождения поэзии.

Развитие поэзии определялось, по Тредиаковскому, деятельностью пророков. Действие Бога, «излияние его милующей и спасающей благодати» [47, 198] испытали, прежде всего, пророки. Они выражали словами и делами не свою волю, а веление Божие. То, что пророки принимали от Бога, должно было быть выражено в слове.

В 1752 г. во второй книге своих «Сочинений» Тредиаковский опубликовал девять новых стихотворных переложений псалмов: 1, 6, 18, 42, 51, 78, 111, 136, 139 [89, 117], а также несколько измененное, поправленное переложение 143 псалма и теоретическое «Рассуждение о стопах Ямбе и Хорее» [51, 97].

Переложения входили в раздел «Оды Божественные», имели жанровое обозначение - «Ода», дополнительное жанровое определение - «Парафразис псалма», а также обязательное название (например, «Блажен муж» в переложении первого псалма).

В этот же раздел входили стихотворные переложения одиннадцати библейских песен, а также два этических трактата - «О непостоянстве мира» и «Слово о терпении и нетерпеливости» [89, 219].

Еще через год к изданию была подготовлена объемная рукопись «Псалтирь, или книга Псалмов блаженнаго пророка и царя Давида преложенных лирическими стихами и умноженных пророческими песнями от Василия Тредиаковского в Санкт-Петербурге» (1753).

«Псалтирь» 1753 г. представляет собой объемный, многокомпонентный текст. Он включает в себя помимо стихотворных переложений псалмов их прозаическое описание - «истолкование», «Предуведомление», а также «Песни разных пророков...».

Посвятив свою «Псалтирь» Церкви, адресовав ее «боголюбивым людям», поэт надеялся, что труд будет способствовать утверждению «истинного Разума» о Господе. В процессе своей парафрастической деятельности поэт основательно изучил не только сами источники - славянский и греческий тексты, но и богословские толкования псалмов.

Причиной, побудившей Тредиаковского на переложение всей Псалтыри, является стремление к подражанию европейским христианам, уже имеющим стихотворные переложения на свои национальные языки. Русскому поэту, по-видимому, важно было утвердить свои переложения не только в национальной, но и в западноевропейской лирической поэзии. На русском языке, считал он, не было настоящих лирических «подражаний», за исключением лишь небольшого опыта.

Только в псалмах, по признанию поэта, он увидел подлинную поэзию, во всей своей необыкновенной силе воздействующей на человека, вызывающей его трепет, восторг и восхищение.

Духовный мир Св. Писания с его образностью, поэтичностью ощущался как значимый, определяющий элемент национального самосознания. Тредиаковский, судя по всему, воспринимал свою деятельность на поприще переложения псалмов не просто как труд переводчика и искусного поэта, но и как своего рода проповедника.

При характеристике стихотворных переложений прежде всего следует остановиться на рассмотрении тех псалмов, которые были выбраны самим автором для публикации в 1752 г. (1,6, 18,42,51,78, 111, 136, 139, 143). Это позволит выявить цели, поставленные поэтом при переложении псалмов.

«Псалтирь» Тредиаковского в 1753 г. была разделена автором на двадцать «кафисм» - «глав», внутри которых располагалось соответственное количество псалмов с указанием номера, названия, краткого пояснения каждого псалма, например:

Кафисма первая. Псалом 1. Блажен муж, иже не иде.

Давид представляет в сем Псалме Блаженство Праведных людей, а злополучие Нечестивых.

Затем следовал стихотворный текст псалма.

Первый псалом, состоит из шести стихов. Тредиаковский переложил его десятью стихами. Так, первый же стих: «Блажен муж, иже не идет на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе», поэт распространил на три строфы: «Муж поистине Блажен! / Кой, с советом нечестивых, / He был мнением спряжен; / Ни ходил в него при льстивых. / Кой ниже, когда познал / Беззаконных путь лукавый; / И на том отнюдь не стал, / Зная, коль он есть неправый. / Кой не сел и на престол, / Иагубников гордо злобных; / Ни на нем судя пробол, / Как чужих, так и утробных» [63, 90].

Как можно видеть, автор использовал не только основные концепты, но и практически всю лексику псаломного стиха. Однако, он значительно расширил его содержание, употребив три однородных, распространенных придаточных предложения с союзным словом «кой». Исследователи неоднократно отмечали явное тяготение Тредиаковского к тавтологии [65, 110], которая определялась особенностями поэтики оригинала.

Поэт также часто прибегал к использованию синонимического ряда, позволявшего ему пояснять, уточнять, т.е. поэтически истолковывать, интерпретировать перелагаемый текст. В каждой строфе присутствует оппозиция: «праведник - грешник». «Блаженный праведник» у Тредиаковского - это «муж», чье мнение не совпадает с мнением нечестивых. Он понял, что путь беззаконных - это путь ложный и он не принял его. Расширение стиха неизбежно вело к изменению его содержания, хотя пафос псалмической поэзии автор сохранил.

Во втором стихе: «но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь», акцент сделан на содержании закона - воле Господа. Тредиаковский переложил этот стих всего одной строфой, сделав ударение на идее послушания праведника «Закону Господню», и включил дополнительно четвертый стих, аналога которому нет в оригинале. Но он довольно гармонично вписывается в общий контекст, который последовательно продолжает развивать оппозицию: «праведник - грешник»: «Но Закону отдает / Послушание Господню; / И его всегда поет, / Всю кляня власть преисполню» [89, 84].

Идея послушания, воплощенная в тексте Тредиаковского, пронизывает книги Ветхого завета. Человек, созданный Богом, по замыслу Господа, в течение своей жизни связан с Творцом послушанием Его воле. Эта заповедь помогает человеку понять, что он зависит от Бога, от которого получил жизнь. Поэт хорошо знает, глубоко чувствует библейский текст и дает его точное истолкование.

Седьмая, восьмая, девятая строфы воплощают образ «презренного» грешника, не знающего ни стыда, ни Бога, а значит, не достойного Его «ми-лостивого суда». В последней, десятой, строфе: «Праведных стези весть Бог, / И всегда их Сам защитит: / Путь же злых, хотя и мног, / Грозна гибель всех похитит» [89, 85], автор сохранил основную идею псалма: Господь знает путь праведных, а путь нечестивых - погибель. Однако он счел возможным интерпретировать эту мысль несколько по-иному: Господь знает путь праведных и всегда их защитит.

Таким образом, автор пытается завершить, довести суть псалтырного текста до некоторого логического конца - прямого поучения. В этом выражено авторское отношение к библейской идее.

Псалом 6, получивший название по начальному стиху: «Господи, да не яростию твоею», был истолкован поэтом так: «Сей псалом есть Молитва. Давид, будучи в прекрасной горести, предъизъявляет остроту своего страдания, и просит Бога не казнить его в своем гневе, но отпустить ему согрешения и его избавить. Приносит он сию мольбу с твердым упованием, что Бог его услышит, а враги ему потребятся» [89, 118].

Тредиаковский указал жанр, тематику, пафос, и далее переложил псалом десятью пятистишьями чередующихся 4-х и 3-хстопных хореев. Толковая Псалтырь дает такой комментарий к 6-му псалму: «Этот псалом, наставляющий, как умилостивить Бога, — первый покаянный псалом. Давид в сем псалме приносит Богу молитву по совершении своего сугубого греха и просит исцелить его; потому что в той жизни не имеет уже место врачевство покаяния» [88, 223].

Если сопоставить авторское пояснение с церковным, то можно увидеть, что общим в описании псалма является определение жанра - молитва. А основная тема псалма - «грех» Давида. В истолковании поэта эта тема несколько завуалирована, и на первый план им выведены «прекрасная горесть» и «острота страдания» псалмопевца.

В выражении основного тона, пафоса псалма тоже присутствуют небольшие расхождения: для церкви - это искреннее покаяние, для поэта - это надежда на Божью помощь. Сравним начальный псалтырный стих: «Господи, да не яростию твоею обличиши мене, ниже гневом твоим накажеши мене», и его стихотворное переложение: «О! не ярости во время, / Господи, мя обличи; / Зол же всех за тяшко бремя / И за многое тех племя / В казнь не в гневе повлачи» [89, 86].

В псалме Давид просит Господа не обличать его в ярости и не наказывать его в гневе, в стихотворении же поэт, сохраняя эту мысль, вводит дополнительно мотив зла, сотворенного племенем врагов.

Следующий стих оригинала: «Помилуй мя, Господи, яко немощен есмъ, исцели мя, / Господи, яко смятошася кости моя». Здесь псалмопевец просит Господа помиловать его, ибо он немощен, исцелить его, ибо тело его поражено. Тредиаковский делает свой вариант еще более эмоциональным, экспрессивным: «Но помилуй по прем ногу / Изнемогшаго меня; / Кости страждут муку срогу, / Покажи к цельбе дорогу, / Боже! вопию стеня» [89, 86].

Стих седьмой звучит следующим образом: «Утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу». Псалмопевец передает чувство усталости, утомления, вызывающего у него слезы каждую ночь. Тредиаковский усиливает эмоциональное напряжение, используя вместо глагола «утрудихся» глагол «обессилил», а также вводит дополнительно в строфу пятый стих об одиночестве и немощности псалмопевца: «Обессилил воздыхаяй! / Есмь еще на всяку нощь / Ложе плачем умываяй / И слезами напояяй, / Отчужден всего и тощ [89, 87].

В стихе одиннадцатом: «Да постыдятся и смятутся вси врази мои, да возвратятся и устыдятся зело вскоре», псалмопевец твердо говорит о том, что все его враги будут постыжены и жестоко поражены. В конечной строфе Тредиаковского эмоциональный всплеск достиг своей высшей точки: «Стыд, смятение в презоре / Всем да придет здесь врагам! / Стыд, с бесчестием тем в горе, / Как не обратятся вскоре! / Их сломление рогам! [89, 88].

Как видно из приведенных параллелей, Тредиаковский, сохраняя основные мотивы псалма, стремится к их развитию, а значит, привносит новые оттенки значений.

Псалом 18-й представляет собой хвалебную песнь, прославляющую величие и славу Божию в природе. Поэт дает название своему переложению - «Небеса поведают». Также он начинает стихотворение пояснением: «Сей псалом имеет две части. В первой Давид прославляет славу Божию, видимую в порядочном составе Естества всего, а особливо в Небе и в Солнце. Во второй, говорит он о преизящности Закона Господня: молит Его, да простит ему согрешения, да предохранит от всякаго зла, и да освятит его мысли, слова, и все поступки» [89, 121].

В стихотворном переложении поэт сохраняет смысл и последовательность псалма, используя тринадцать шестистиший: «Слава Божия от дел / Возвещается толь гласно, / Что помыслить есть ужасно, / А не то, чтоб кто был смел / Говорить: се тварь обширна, / Но Творца ей не премирна [89, 92].

Следующий 42 -й псалом - «Суди ми Боже, и рассуди прю мою», имеет сложную форму, где соединились воедино «беседа, молитва и прошение» и состоит он всего из пяти стихов. Тредиаковский разъяснял его так: «В сем Псалме Царь Давид, гонимый и удаленный от Храма Господня, просит у Бога избавления от врагов и возвращения драгая свободы служить Ему, и хвалить Его всенародно. Утешается чаянием помощи от Бога» [89, 111].

Поэт переложил текст шестью семистишьями, таким образом значительно увеличив объем стихотворения за счет повторов и синонимических рядов. Переложение, к примеру, стиха четвертого выглядит так: «И вниду к жертвеннику Божию, к Богу веселящему юность мою, исповемся Тебевгуслех, Боже, Боже мой», он использовал две строфы: «Вниду к Твоему Престолу, / И в Олтарь священный Твой, / Проявлен в горе святой; / В нем паду пред тем ниц долу; / Ты желаниям конец, / Исполнение изволу, / И любви моей венец. / В гуслях проповем играя, / Что Ты бог непобедим, / Что ты правым всем любим, / И что радость всеблагая: Боже! боже мой, и сил! / Отжени далеко злая, / И Тебе да буду мил» [88,74].

В данном тексте поэт не ограничился только расширением уже имеющихся тем псалма. Добавляя в свои строфы дополнительные стихи, он, очевидно, вводил новые мотивы: удалить зло, даровать милость. Важным в строках становится концепт христианской любви: Бог - «любви моей венец», Он «правым всем любим».

Верующий любит Бога, это выражается в поклонении и послушании, в отказе от всякого зла. И человек постоянно говорит Богу о своей любви, славит Бога, Его милость, благость, силу, могущество, величие, непобедимость. Любовь к Богу наполняет сердце человека радостью и весельем, вызывает желание славить Господа.

Псалом 51-й - «Что хвалишься во злобе», выражает жалобу на нечестивых и беззаконных, обличает сильного злодея и поощряет надежды праведников на помощь Божью. Он состоит из 11-ти стихов. Тредиаковский переложил его четырьмя хореическими десятистишьями, начав переложение разностопной строфой: «Что во злобе, Сильный, похваляешься всегда? / В беззаконии вседневно? / Твой язык и помысл без лукавства никогда: / Льщение втай не безгневно, / Ты как бритву изострил; / Злобу паче возлюбил, / Нежель мирну благостыню, / И неправду неж святыню; / Все слова твои, беда; / От злоречий же плачевно» [89, 95]. Ее основу составили следующие стихи: «Что хвалишися во злобе, силъне / Беззаконие весь день, / неправду умысли язык твой, яко бритву изощренну сотворил ecи лесть. / Возлюбил ecи злобу паче благостыни, неправду неже глаголати правду. / Возлюбил ecи вся глаголы потопныя, язык льстив» [88, 211].

Сильному злодею, полагающемуся на свое богатство, противостоит праведник, надеющийся на Божью милость. Интересно авторское пояснение этого псалма: «Давид возвещает суд Божий некоему из Советников Сауловых, именем Дойку, который клеветою своею раздражал Саула на Него, и был причина смерти великому множеству Священников, коих Саул умертвил бесчеловечно. Чтож бы лучше выразумеет сей Псалом; то должно прочесть историю, содержащуюся в 22-й Главе Первыя Книги Царств» [89, 134]. Поэт стремится к расширению содержания псалма за счет введения материалов из других книг Св. Писания.

Псалом 111-й - «Блажен муж бояйся Господа» - нравоучительный. «Сей псалом есть описание набожности, и блаженству пребывающих в ней» [88, 292], - так довольно кратко прокомментировал его поэт. Рифмуясь по содержанию с первым, псалом показывает добродетельную жизнь - истинное блаженство мужа праведного, чтущего Господа и творящего справедливость. Он милосерден, «любит пути Господни, слово Господне, его сердце предано Богу» [88, 216]. Десять библейских стихов Тредиаковский переложил следующим образом: первая строфа включила 1-3-й стихи; вторая – 4-5-й; третья — 6-7-й; четвертая – 8-й; пятая – 9-й; шестая – 10-й стихи.

Первые три стиха выглядят так: «Блажен муж, бояйся Господа, в заповедех Его восхощет зело. / Сильно на земли будет семя его, род правых благословится: / слава и богатство в дому его, и правда его пребывает в век века» [60, 91]. Они полностью вошли в состав первой строфы переложения Тредиаковского: «Щаслив! Бога кто боится: / Заповедей всяко не преступит он Того; / Род его благословится; / Сильно будет семя на земле, и сверх всего; / Славен и богат дом радостный; / Правды плод в самом ввек сладосный» [60, 99]. Отклонения от оригинала заметны с третьей строфы. Дополнительно поэтом введены тема Господа, мотивы светлости, блаженства, добродетели сердечной.

Псалом 139-й - «Изми мя Господи», рифмуясь по содержанию с первым, представляет собой молитву о защите от врагов - людей злых, нечестивых, лукавых. Он выражает непоколебимую уверенность в том, что злоязычные погибнут, а праведники утвердятся на земле. Тредиаковский для переложения этого псалма использовал девятистишья с чередующимися трех- и четырехстопными хореями. Вводя необычные сравнения поэт незначительно отходит от оригинала. Начальный стих: «Изми мя, Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя», поэт переложил так: «Господи! изми меня / От лукава человека; / И да будеши броня / Защищающа до века, / Но всегда готовый сам / К избавлению от мужа / В коем есть мутна, как лужа, / Вся неправда по словам, / Делом море, вечна стужа» [60, 103].

Автор пояснял: «Давид молит Бога, избавить его от ухищрений, и от хотящих ему падения: да и угрожает он им мщением небесным» [60, 112].

Первая часть стиха почти целиком повторена поэтом, лексика второй части в немного измененных формах также в основном им использована. Но собственно авторское сравнение «неправды» лукавого человека «по словам» с «мутной лужей», а «по делам» с «морем, вечной стужей» заметно меняет содержание.

Итак, в рассмотренных переложениях поэта обнаруживаются отклонения от оригинала, стремление к развитию определенных тем, концептов, усиление эмоциональной выразительности. Все свидетельствует о неизбежности воплощения личностного начала [60, 121] в поэзии, продиктованного Псалтирью.

Также можно утверждать, что избранные Тредиаковским псалмы для стихотворного переложения создают определенную «композицию», формируют характер лирического высказывания автора. Начало этой «композиции» определено главной темой Псалтыри, противопоставившей праведника и грешника: «Блажен муж, который не ходит в совет нечестивых и не стоит на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей» [42, 119].

Сам псалмопевец знает о неизбежной человеческой греховности и потому уповает на Господа, просит Его о снисхождении, милости и заступлении: «Господи! не в ярости твоей обличай меня, и не во гневе Твоем наказывай меня» [47, 130]. Бог настолько велик и могуществен, что: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь» [88, 89].

Псалмопевец позволяет судить его только Богу: «Суди меня Боже, и вступись в тяжбу мою с народом недобрым. От человека лукавого и несправедливого избавь меня» [88, 42]. Впасть в обман неверия, нарушить заповеди Его - это страшный грех, ведущий ко всеобщему разрушению: «Боже! язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый Храм Твой, Иерусалим превратили в развалины» [48, 78]. Но тот, кто искренно верует и почитает закон, находится всегда под защитой Господа: «Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его» [47,111].

Вероятнее всего, эта «композиция», составленная из выбранных псалмов, диктовалась некоей внутренней потребностью автора выразить свое состояние, воплотить с помощью библейских текстов собственное ощущение жизни.

«Псалтирь» 1753 г. завершалась разделом «Песни разных пророков и пророчиц в Ветхом и Новом Завете обретающихся и обыкновенно в псалтирях по псалмам полагаемые...», куда поэт включил свои стихотворные «парафразисы» одиннадцати библейских песен, опубликованных ранее [89, 149].

Это «Парафразис I песни Моисеевы», «Парафразис II песни Моисеевы», «Парафразис песни Анны, матери Самуила Пророка», «Парафразис песни Пророка Аввакума», «Парафразис Исаинна Проречения», «Парафразис молитвы Ионины», «Парафразис молитвы трех отроков», «Парафразис хвалы богу от трех юнош», «Парафразис песни богородичны», «Парафразис пророческия молитвы Захарии, отца предотечева», «Парафразис песни Девворины»).

Наиболее выразительным среди переложений Тредиаковского считаются две «Песни Моисеевы». Моисей в Ветхом Завете - это пророк, не имеющий себе равного. Через него Бог освободил Свой народ, с ним скрепил Завет-Союз, ему открыл Свой Закон. Как вождь народа Завета Моисей говорил со своим народом от имени Божия, как пророк он - уста Господни. Моисей открыл Израилю Закон Божий и учил тому, как согласовывать с ним свое поведение, он увещевал народ Израиля хранить верность единому Богу.

Песни Тредиаковского, как и его переложения псалмов, имеют названия и авторские пояснения - «Песнь Первая. Поем Господеви, славно бо прославися. Моисеева, Исхода Глава 15».

Автор объяснял: «После как Фараон, Египетский Царь, гнавшийся за Сынами Израилевыми, погряз со всею своею Силою в Черемном море, а Израильтяне прошли по дну его сухо; то, в возблагодарение Богу, воспели они следующую песнь» [60, 30]. «Мы Господу днесь воспоем: / Он превознесся в нас преславно; / Поверг, в отмщении своем, / Коня и всадника в глубь равно. / Стал мне Он помощь и покров, / И был к спасению виною; / Его я восхвалить готов: / Мой Бог, и Бог Отцу Собою» [60, 180].

По стилю и способу переложения песня не отличается от псалма. В своем «изъяснении» следующего произведения - «Песнь Вторая. Вонми небо и возглаголю. Моисеева, Второзакония. Глава 32», Тредиаковский так изложил его содержание: «Бог объявил Моисею, что по смерти его Израильтяне отступят от Божиего Закона, и что Тогда Он Сам исполнит свои на них угрожения делом: да и повелел Моисею написать Песнь, которой бы свидетельствовать всегда о сем предвозвещении, присовокупить Ея к Книге Закона, при Кивоте Завета, и воспеть оную всенародно и явно пред всеми Израильскими Коленами. Песнь сия имеет две части.

В первой Моисей описывает иносказательным образом Милости Господни к Сынам Израилевым. «А потом грехи, коими они возбудили, и возбудят впредь Бога на гнев. Во второй предвозвещает, что Бог показнит Иудеев за Идолопоклонство и за законопреступления; что Рассеет их по лицу всея земли; что Язычники призваны будут на их место, а однако не всеконечно истребит он Иудеев; и что некогда соберет их из того Рассеяния» [61, 184].

Начальные стихи 32-й главы Второзакония с характерными для библейского текста повторами: «Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля слова уст моих. Польется, как дождь, учение мое, как роса, речь моя, как мелкий дождь на зелень, как ливень на траву. Имя Господа прославляю; воздайте славу Богу нашему» [61, 21], поэт переложил двумя пятистишьями четырехстопного ямба: «Вонми, о! Небо, и реку; / Земля да слышит уст глаголы: / Как дождь я словом протеку; / И снидут, как роса к цветку, / Мои вещания на долы. / Как туча падает на злак; / Или как иней где на сено: / Господне имя есть мне знак, / То мыслей призвано не в мрак; / Славь БОГА всяко в нас колено [61,187].

Как видно, Тредиаковский воспринимает библейский текст творчески, украшая его не только своими «стихами», но и дополнительными метафорами, сравнениями, олицетворениями. Так, Тредиаковский, опираясь на библейское сравнение: «Польется, как дожь, учение мое», превращает его в выразительную метафору: «Как дождь я словом потеку».

Сравнение: «как роса, речь моя», он развивает, согласно библейской символике: «И снидут, как роса к цветку, / Мои вещания на долы». Кроме этого, он вводит собственные сравнения: «Как туча падает на злак;/ Или как иней где на сено:/ Господне имя есть мне знак». Художественная выразительность, примененная поэтом, ведет к многозначности, а значит, к изменению первоначального смысла. Это приближает текст к самому автору.

Таким образом, можно сказать, что переложения псалмов, библейских песен свидетельствовали о глубоком понимании Тредиаковским священных текстов. Но в то же время они предоставляли поэту возможность выразить и свое личное отношение к предмету, и показать великолепие, богатство, эмоциональную выразительность актуализированных древних текстов. Именно на лирический характер как псалмов, так и собственных переложений часто обращал внимание сам поэт. Тредиаковский стремился в русле современных тенденций с помощью новых художественных средств освоить богатства ветхозаветной поэзии, сделать их достоянием русской лирики и не утратить при этом своей индивидуальности.

 

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: