Негативные сравнения. Опасный прессинг

Негативные сравнения

«Почему ты не можешь быть, как... » Эти шесть слов несут мощный эмоциональный заряд, который направлен на наше чувство сомнения в себе, страх не соответствовать нужным требованиям. Шантажисты часто приводят пример другого че­ловека — идеал, до которого нам далеко. Этот человек легко выполнил бы требования шантажиста, так почему же мы не можем этого сделать?

«Посмотри на свою сестру — она готова помочь нам в биз­несе».

«У Фрэнка, похоже, нет никаких трудностей со сдачей задания в срок. Почему бы вам не поучиться у него? »

«Мона не оставила мужа, когда у них появились неприят­ности».

Негативные сравнения заставляют нас чувствовать свою неадекватность. Мы не такие хорошие, не такие преданные, не такие трудолюбивые, как тот-то и тот-то, и поэтому сразу ощущаем тревогу и свою вину. Такую тревогу, что готовы ус­тупить шантажисту, чтобы доказать, что он в нас ошибается.

Мать моей клиентки Ли, брокера на фондовой бирже, яв­ляется специалистом высшего класса по негативным сравне­ниям, поэтому Ли на протяжении многих лет ощущала ее дав­ление.

Когда умер отец, мама оказалась совсем беззащитной. Всю ее жизнь о ней заботились мужчины, а когда отца не стало, то она обратилась за помощью ко мне.

Я быстро обнаружила, что должна проводить с ней уйму времени, найти адвоката, бухгалтера и Продолжать помогать ей во многих вещах, которые она легко могла бы сделать сама.

Но мама хорошо умеет разыгрывать из себя беззащитное су­щество, и я немедленно попалась на ее уловку. Весь смысл в том, что за это я должна была получить ее любовь и одобре­ние. Однако в действительности такую женщину, как она, обрадовать невозможно. Поэтому бухгалтер, естественно, брал с нее слишком много, от адвоката пользы не было, а я оказалась преступницей, потому что не пообедала с ней, так как уже пообещала сыну с ним позаниматься.

Если то, что я делала, ей не нравилось (а так случалось почти всегда), то слышались упреки. И всякий раз, когда я пыталась отдалиться, она ставила в пример мою двоюрод­ную сестру Каролину. Очень скоро зазвучали такие слова: «Каролина хочет проводить со мной все свое время. Посмот­ри, как она относится ко мне — лучше, чем моя собственная дочь». Интересно, понимала ли она, как мне было больно от этих слов и какой виноватой я себя чувствовала? В конце концов, я проводила с мамой гораздо больше времени, чем хо­тела, только для того, чтобы она не сравнивала меня с Ка­ролиной.

Нам кажется, что человек, с которым нас сравнивают, по­лучает всю необходимую нам любовь и все одобрение. Есте­ственно, что чувство состязательности заставляет нас быстро реагировать. Для Ли негативные сравнения не могли прекра­титься, а она сама никогда не смогла бы заработать одобре­ние матери.

Опасный прессинг

На рабочем месте негативные сравнения создают нездо­ровую атмосферу, как в семье, вызывая чувство зависти и со­стязательности. Часто начальник, играющий роль главы семьи, поощряет «родственное соперничество», и мы должны соот­ветствовать устанавливаемым стандартам — нередко слишком высоким.

Когда моя клиентка Ким впервые пришла ко мне на при­ем, она находилась под интенсивным давлением начальника, который для «мотивации» использовал негативные сравнения. Ким — а ей было немного за тридцать — наняли вместо ле­гендарного редактора журнала, Миранды, которая должна была уйти на пенсию.

Я достаточно опытный работник, у меня есть много не­плохих идей. Я хорошо работаю с авторами, и мне нравится мое дело. Но начальник давит на меня больше, чем на всех остальных, и постоянно сравнивает с Мирандой. Похоже, я никогда не смогу работать достаточно эффективно. Если я планирую на неделю четыре встречи, начальник говорит при­мерно так: «Это здорово. Миранда обычно назначала от де­вяти до десяти встреч за неделю». Если я говорю, что мне нужно уйти вовремя, а не сидеть на работе обычные 10—11 часов, то он жалуется, что без Миранды о деловой этике ему скоро придется совсем забыть. Она была известна тем, что практически жила на работе.

По-моему, Миранда — гениальный человек, но она пила как сапожник, не имела семьи и жила только работой. Беда в том, что мне приходится с ней соревноваться, а у меня своя жизнь. Мне нужно проводить время с детьми и мужем, но начальник всегда хочет, чтобы я делала еще больше, и когда он говорит, что я могу быть как Миранда, если возьмусь еще за один проект, то попадаюсь на этот крючок. Если я не де­лаю, что он хочет, то не оправдываю его надежды. А потом он говорит, что я могла бы стать такой же звездой, как она, если возьмусь за дополнительную работу, как хочет он. Го­ворит, что я не должна думать о такой работе как о допол­нительной, а обязана воспринимать ее как гарантию заня­тости.

Семья сходит сума, потому что я никогда не бываю дома. Я устаю. От того, что много сижу за компьютером, у меня начинают болеть руки и шея. И что хуже всего, я начинаю сомневаться в собственных способностях. Ноя чувствую, что должна соответствовать стандартам Миранды или вроде того и что не успокоюсь, пока не добьюсь этого.

Когда мы думаем о прессинге на рабочем месте, то прежде всего обращаем внимание на очевидное — угрозу увольнения. Однако в рабочем коллективе могут развиваться те же чувства и отношения, что и в семье, поскольку в этом случае в дей­ствие вступает подобная динамика отношений. Такие факто­ры, как состязательность, зависть, родственное соперничество и стремление завоевать расположение авторитетов, могут до­вести до пределов наших возможностей. Опасность в том, что, пытаясь соответствовать высоким стандартам, установленным человеком с совершенно иными нуждами, способностями и при других обстоятельствах, мы ради работы жертвуем семь­ей, интересами, даже здоровьем.

Вначале мы предельно четко устанавливаем для себя, за что боремся и чему сопротивляемся в эмоциональном шанта­же. Однако с помощью своих инструментов шантажист размы­вает эту нашу четкость и убеждает, что мы в действительности не знаем, чего хотим. Используя эти методики поведения, шан­тажист почти всегда может принудить жертву к подчинению, и это неудивительно, учитывая их эффективность. Пусть это звучит неприятно, но подобному сформированному поведе­нию шантажист обучался с нашей помощью. Но, как мы сей­час убедимся, у него можно отобрать инструменты шантажа или сделать их бесполезными.