 |
Формирование межкультурной компетенции 2 глава
|
|
|
|
2.1. Культура о языке
Безэквивалентная лексика и ассоциативные связи, на которых построены многие фразеологизмы и образные выражения, в первую очередь подтверждают тезис о том, что без углубленного знания культуры, обретения так называемых «фоновых знаний», без погружения в нее невозможно понять и, соответственно, научиться к месту употреблять многие слова и выражения, понимать юмор, в них заключенный, ощущать красоту и выразительную силу иноязычной речи, ощутить мудрость народа, их создавшего, и особую энергетику, в них заключенную.
Чтобы понять значение безэквивалентной лексики и многих фразеологизмов, недостаточно только собственно языковых знаний. Так, у французского слова ambiance,как известно, нет русского аналога. Значение французского слова мы можем перевести не буквально, а с помощью описания. Ambiance – это приятная атмосфера, окружающая человека, приятное окружение. Но русское слово приятная не дает нам почувствовать, в какой мере эта атмосфера может быть приятной, что или о чем она может напоминать. Чтобы прочувствовать значение этого французского слова, надо понимать нрав и национальный характер самих французов как народа, социального по определению, с очень интенсивной, активной общественной жизнью, расположенностью и потребностью в светском общении, народа, наделенного талантом и владеющего искусством светского общения, умением нравиться и очаровывать. Существование самой реалии духовной жизни рождает в языке слово, которого нет у других народов. Или возьмем, к примеру, русскую идиому «напечь (или наготовить) как на Маланьину свадьбу». Кто такая Маланья? И почему у нее на свадьбе было так много еды? Возможно, что Маланья – невеста одного из русских князей периода Древней Руси. Княжеские пиры, как известно, проводились с большим размахом, демонстрируя всему окружению щедрость их хозяев и устроителей, так как щедрость в этике древнерусского общества почиталась величайшей княжеской добродетелью.
|
|
|
Богатейший материал, доказывающий очевидную необходимость культурологических знаний для понимания языка, дает фразеологический фонд китайского языка. Приведем примеры из дипломной работы выпускницы Института языковой коммуникации Томского политехнического университета Людмилы Покатиловой:
«Чтобы понять смысл фразеологизма, необходимо знать его культурную подоплеку, другими словами, культурный контекст его возникновения. Например, в китайской культуре высоко ценится образ дракона, китайцы даже называют себя его потомками. В древней натурфилософии дракон является символом мужского начала в природе, символом мужской воли, стойкости, поэтому в именах, которые дают китайским мальчикам, иероглиф 龙long «дракон» встречается чаще других [Семенас 2000: 131]. Однако в западных культурах дракон не считается священным животным, поэтому представителям западных культур бывает трудно понять смысл таких устойчивых словосочетаний, как 望子成龙 wang zi cheng long (надеяться, что сын превратится в дракона) – надеяться, что сын станет великим человеком, 龙生龙long sheng long – «у дракона рождается дракон», т. е. у хорошего отца сын хороший [Семенас 2000: 131]; 鱼龙混杂 yu long hun za – «рыба и дракон смешались», т. е. смесь плохого и хорошего (рыба, как и змея, в китайской культуре считаются низменными животными) [新华成语词典: 920]. В понимании европейца эти выражения могут нести отрицательную коннотацию, тогда как для китайца с драконом может сравниваться только сильный, бесстрашный, талантливый человек».
Множество других примеров убеждают в необходимости культурологической компетенции:
|
|
|
· 秀才推磨-不得已而为之Xiu Cai tui mo – bude yi er wei zhi – «Сюцай крутит жернов – делает что-либо по принуждению». Сюцай – чиновник в древнем Китае, вынужденный выполнять принудительную, часто нежеланную работу. Фразеологизм употребляется по отношению к человеку, вынужденному делать что-либо вопреки собственной воле, в силу сложившихся обстоятельств.
· 瞒天过海man tian guo hai – «Обмануть императора, чтобы он переплыл море». Источником происхождения данного фразеологизма является притча, в которой рассказывается о том, как советники императора добились того, чтобы он переплыл море, поместив его в дом на берегу, который в действительности был замаскированным кораблем. Фразеологизм употребляется по отношению к действию или поступку, на которые человека заставили пойти, прибегнув к изощренной хитрости.
· «Собака кусает Люй Дунбина» – в значении: не знает, кто хороший. Говорится о незнающем человеке, который не ведает, что творит. Люй Дунбин – мифологический герой, помогающий бедным.
· «Чжу Бацзе бросает вилы, больше не служит». Фразеологизм употребляется в ситуациях, когда говорят о человеке, бросившем работу.
· «Старое жареное печенье». Фразеологизм употребляется по отношению к хитрому, опытному человеку и эквивалентно русскому «тертый калач» – человек хитрый, опытный, бывалый, которого «на мякине не проведешь».
· «Быстрым ножом резать тофу – две поверхности сверкают» – употребляется в значении обладать мастерством, талантом. Чтобы понять значение фразеологизма, нужно знать бытовую культуру Китая, в частности, знать, что это за блюдо – тофу, в чем его особенность и, следовательно, почему необходим особый навык, мастерство, чтобы его разрезать.
· «В сердце иметь рог носорога». Фразеологизм употребляется по отношению к людям, испытывающим чувство глубокой влюбленности. В древней китайской культуре существовало поверие, что рог носорога очень чувствителен.
· Как видите, количество и качество приведенных примеров убеждают нас в понимании необходимости овладения культурологической информацией для освоения глубин иностранного (и родного) языка.
|
|
|
2.2. Язык о культуре
С другой стороны, язык является бесценным источником знаний о культуре, помогает открыть в ее понимании новые горизонты. Выдающийся американский антрополог и лингвист Клайд Клакхон, автор всемирно известной книги «Зеркало для человека. Введение в антропологию» (СПб.: Евразия, 1998), подчеркивал роль лингвистических знаний и базы данных для изучения культуры. Ученый писал: «Не существует более полезной информации, чем лингвистические данные»; они указывают «на первичные, бессознательные психологические установки. Более того, большинство конфликтов между группами и народами возникает из-за того, что они говорят на различных языках, как в прямом, так и в переносном смысле» [7: 176], т. е. по-разному видят мир: по-разному категоризируют и классифицируют его явления, выбирают для себя разные ценности и ориентации. Анализ словаря (лексического состава) языка выявляет основные ориентиры культуры и отражает ее историю. Далее, на с. 178–179, ученый приводит примеры.
Значение повторяющихся фразеологических оборотов и словесных клише в том, что они многое объясняют в культурах и в эпохах, вбирают в себя «основные силовые линии и акценты общества, главнейшие культурные интересы», характерные определения возникающих в обществе ситуаций, первичные мотивации. Приведем пример из своего родного, русского языка. Вы наверняка обращали внимание на то, как много в нашем языке однокоренных слов, образованных от слова воля, оборотов и клише, в состав которых входит это слово: неволить, невольник, жить в неволе, вольный казак (диалектное выражение «Ох, и вольные у них дети!» употребляется в значении избалованные, распущенные), вольноотпущенный, вольнодумный, безвольный, недовольный, произвольный, увольнение и, наконец, знаменитое вольная воля. Последнее словосочетание представляет особый интерес, так как повторение корневой основы отражает усиление качества явления, называемого словом: вольная воля выражает эмоциональный порыв народа к обретению какой-то особой, неслыханной воли, которой всегда так не хватало, но стремление к которой составляло главное чаяние нашего народа на протяжении столетий в истории многовековой русской культуры.
|
|
|
Разные формы выражения традиционных жестов приветствия, извинения, выражения благодарности и т. п. отражают существующие в культурах различия. Так, у монголов приветствия и осведомления о делах разнятся в зависимости от времени года: осенью спрашивают «Жирный ли скот?», «Хорошо ли проводите осень?», весной – «Благополучно ли встречаете весну?», зимой – «Как зимуете?» [7: 14]. В этих формулах приветствия отражается социокультурная обусловленность монгольского языка: язык отразил значимость времен года для социальной деятельности человека. Такая особенность свойственна тем языкам, которые выражают культуры с доминированием в социальной деятельности человека аграрного или скотоводческого родов занятий, т. е. сельского хозяйства. Формы приветствия в языке в данном случае отражают аграрный характер культуры. Ф. Фолсом в «Книге о языке» рассказывает, что греки приветствуют друг друга словами «Будь здоровым!», арабы говорят: «Мир с тобой!», а индейцы навахо: «Все хорошо!».
Язык отражает глубинные понятийные образы каждой культуры, которые обладают тенденцией к формированию связной философии, хотя и не осязаемой (см. примеры Клакхона [7: 192, 194 и 197]). Так, ученый показывает, что даже отсутствие отдельно взятой грамматической категории (например, категории будущего времени в языке одного из племен индейцев США) отражает совершенно иной тип мировосприятия по сравнению с народами Запада. Будущее время в восприятии этого народа не существует, а прошлое и настоящее представляют единый, нерасчленимый временной поток; отсюда вытекает важность значения, придаваемого обрядам поклонения предкам: последние продолжают существовать в сознании ныне живущих и определяют успешность их жизни.
Даже употребление личных местоимений может быть символическим знаком, маркирующим культурные и субкультурные различия. Клайд Клакхон показал это на примере использования словосочетаний Ты и Вы при обращении к богу у католиков и протестантов. Католики употребляют форму местоимения множественного числа, протестанты – единственного, что служит непосредственным подтверждением более короткой дистанции, которую они ощущают в своих взаимоотношениях с богом. Известно, что протестанты в своих молитвах просят бога о самых насущных и чисто практических нуждах, не стыдясь обременить всевышнего такими мелочами, что в глазах людей православных выглядит несколько кощунственно. Форма обращения Ты как нельзя лучше отражает больший демократизм и меньшую формализованность протестантизма. Клакхон делает в этом месте ссылку на Мадарьяга, рассматривавшего отдельные слова как ключи к пониманию национальных культур.
|
|
|
Видеть в языке источник для понимания и интерпретации культуры следует еще и потому, что язык может поставлять материал для суждений об истории культуры. Будучи, по выражению Эдварда Сепира «наиболее самодовлеющим, наиболее устойчивым и способным к сопротивлению изо всех социальных феноменов», язык обладает известной консервативностью; он «консервирует», сохраняет отраженные в языковом сознании понятия, представления о предметах, реалиях, событиях, явлениях мира, которые уже ушли в историческое прошлое. Хотя этих явлений уже нет в действительности, они продолжают жить в языке, что делает его бесценной кладезью знаний об окружавшем человека мире, о культуре прошлого. Используя данные языка, можно с их помощью скорректировать или даже пересмотреть концепции формирования и развития культуры, реконструировать картину культурного развития.
Формируясь и развиваясь, язык сохраняет в «законсерви-рованном» виде события национальной истории, обозначения социально значимых для человека сфер деятельности. Так, этимологические исследования в области лексикологии русского языка показывают, что лексические пласты языка отражают значимость для жизни древнерусского человека таких сфер деятельности, как религия, военное дело, ремесло и развившиеся из него искусства. К примеру, к сфере военного дела и религии восходит значительно большее число слов, чем может показаться на первый взгляд: опешить (известны два первоначальных значения: 1) стать пешим, лишиться лошади и идти пешком, пеши; 2) стать в тупик, недоумевать или растеряться, не опознаться, не спохватиться; испугаться, оробеть и потеряться [8: 435]; вооружиться (язык до сих пор сохранил первоначальное, буквальное значение – браться за оружие для нападения или защиты, но наряду с ним широкое распространение в настоящее время имеет именно переносное значение – выступать против кого-то, в том числе в идеологическом смысле слова; ополчиться (форма возвратного глагола от ополчить) – вооружиться, стать воином, поднять народ, образуя рать, войско, составив полки; восстановить против кого-то; враждовать, биться [8: 436]; в языке до сих пор воспринимается как ощутимое происхождение данного слова от полк. К сфере религии и военного дела восходит слово клятва – божба, присяга, заклинанье, проклятие, обет (церковный или воинский), зарок [8: 325]; затем – всякий обет; налицо – расширение сферы семантики. И таких примеров можно приводить бесконечно много. Все они красноречиво свидетельствуют о том, что язык является ценнейшим источником, позволяющим судить о культуре и жизни его носителей. Поэтому язык является хранилищем культуры. Эта его функция по отношению к культуре является частью метафорического определения языка, которое дала С.Г. Тер-Минасова: «Язык есть зеркало, орудие и хранилище культуры». Зеркало потому, что язык отражает характерные особенности культуры, ее самобытность, ее неповторимый национальный облик. Орудие потому, что, во-первых, язык защищает культуру от вторжения «чужаков», не владеющих этим языком, и, во-вторых, потому, что является своеобразным «щитом», который спасает самобытность, жизненную энергию и ценности носителей национального языка и культуры, помогает культуре реализовать внутринациональные задачи ее существования и развития (в этом смысле слова орудие равнозначно средству). Хранилище потому, что «консервирует» и доносит до потомков уникальные явления и события культуры, названия предметов и реалий, ушедших в историческое прошлое.
С одной стороны, язык можно рассматривать как одну изспецифических форм существования культуры, и, с этой точки зрения, язык есть неотъемлемая часть культуры. Но, с другой стороны, язык есть среда бытования культуры, вне которой последняя невозможна; язык – тот контекст, в который помещена культура, поскольку все, что делается человеком, невозможно без общения людей на языке слов; без словесного общения невозможен ни один из видов социальной деятельности человека. Говоря метафорическим языком философа-экзистенциалиста Мартина Хайдеггера, язык есть дом бытия культуры.
Поскольку само существование языка и культуры невозможно друг без друга и в осмыслении их человеком эти понятия выражаются одно через другое, ошибочно думать (как полагают некоторые студенты), что можно овладеть иностранным языком, не погружаясь в иноязычную культуру. В той же мере многие оттенки культуры становятся доступными лишь по мере овладения языком ее носителей.
Вопросы для самоконтроля
1. В чем сущность концепции В. Гумбольдта о взаимозависимости языка и культуры?
2. Кто из ученых ХХ в. развивал идеи В. Гумбольдта?
3. Перечислите аргументы, свидетельствующие в пользу взаимосвязи языка и культуры.
4. Расшифруйте метафорическое определение С.Г. Тер-Минасовой «Язык есть зеркало, орудие и хранилище культуры».
Тема 3
Язык и менталитет
3.1. Понятия менталитета
Изучение отношений языка и менталитета имеет важное значение в «Теории межкультурной коммуникации» как учебной дисциплине, поскольку менталитет непосредственно отражается в языке, поведенческом и речевом этикетах, соблюдение которых во многом определяют успешность межкультурного общения.
В настоящий момент большинство исследователей не разделяют понятия «менталитет» и «ментальность», вследствие чего в научной литературе сосуществуют обе словоформы.
Менталитет есть тип, характер мышления и представлений о мире членов определенного лингвокультурного сообщества, восходящий к бессознательным глубинам психики и включающий следующие элементы:
· мыслительные схемы и установки;
· мифологемы (мемы) – единицы подражания, фиксированные идеи;
· ожидаемые реакции на те или иные явления социальной действительности;
· эмоционально-психические предпочтения;
· мыслеобразы (мысли, которым не хватает логической оформленности и которые тяготеют к образам) и нерасчлененные формы представлений о мире.
· В формировании менталитета принимают активное участие:
· национальный язык;
· национальная мифология;
· значимые общенациональные идеи;
· философские концепции, гипотезы и теории.
Менталитет определяют и как «общую духовную настроенность, относительно целостную совокупность мыслей, верований, навыков духа, которая создает картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого-либо сообщества». Таким образом, менталитет может существовать на уровнях коллективного и индивидуального сознания. В соответствии с этим термин менталитет можно с равным правом употреблять, говоря о сознании целой нации, о сознании представителей отдельной социальной группы или профессии, а также о сознании отдельно взятой личности.
Менталитет является явлением исторически изменчивым, хотя по сравнению с другими явлениями социальной жизни менталитет обладает значительной степенью устойчивости, и его отдельные характерные особенности могут существовать веками. Устойчивость менталитета позволяет идентифицировать культуру на всем ее историческом пути – от зарождения до расцвета. Так, национальное своеобразие русской культуры узнаваемо и на стадии крещения Руси, и в период монголо-татарского ига, и в царствование Ивана Грозного, и во времена петровских реформ, и при жизни декабристов, и в «серебряный век», и при большевиках, и в эмиграции, и в наше время. Устойчивыми элементами русской ментальности можно, на наш взгляд, считать недоверие к власти и вытекающее из него неуважение к закону (отсутствие законопослушности), нелюбовь к богатым (в терминах древнерусской культуры это называлось нищелюбием).
Менталитет неразрывно связан с таким явлением, как духовность, поскольку разрушение или потеря духовных ценностей приводит к разрушению менталитета, лишает культуру того стержня, на котором она держится. Выражаясь образно, метафорически, можно утверждать, что менталитет лежит в фундаменте культуры.
Все приведенные выше определения были сформулированы нами с опорой на культурологические словари 1999 г. [9: 451–453] и 1997 г. [10: 271 – 273].
3.2. Отражение национального менталитета
в русском языке
В русской культуре существует множество ментальных установок, проявляющихся в языке. К их числу относятся:
1. Противоречивое, амбивалентное отношение к власти, определяющееся антиномиями Преданность – Недоверие, Насмешка – Боязнь, беспредельное Терпение – Бунт. Противоречивое отношение к власти порождает и неуважение к закону, ибо традиционно в русском обществе власть, представляя закон, формирует его «под себя», учитывая, прежде всего, собственные интересы и не думая о народе. Данная ментальная установка нашла отражение в такой единице пословично-поговорного фонда русского языка, как «До бога высоко, до царя далеко» и т.п.
2. Соборность как проявление коллективистского начала. Эта черта русской ментальности коренится в устройстве социальной жизни: в русском общественном укладе долго сохранялись формы коллективной взаимопомощи, которые имеют древнее происхождение; так, в русском сельском укладе широко известны деревенские «помочи» – коллективные работы в помощь неимущим семьям. Эта форма социального сотрудничества людей в период строительства социализма и, отчасти, в настоящее время реализуется в видах общественно-полезной деятельности вроде субботников.
Вот ряд пословиц, отражающих коллективизм как социальную ценность: «Семеро одного не ждут», «Один в поле не воин», «С миру по нитке – голому рубашка», «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».
3. Нищелюбие, неуважение права собственности. Приведем пословицы, отражающие эту ментальную установку: «С милым и в шалаше рай», «Не жили богато – нечего и начинать» (из современного фольклора), «Не до барыша – была бы совесть хороша».
В понимании концепта Собственность у разных слоев русского общества есть расхождения, но есть и то общее, на чем сходятся все слои общества: люди, нажившие себе значительное состояние, не вызывают всеобщей симпатии, единодушного признания, не являются примером для подражания, очевидно, потому, что существует ряд факторов, под влиянием которых сложилось отрицательное отношение к собственности.
а) Прежде всего, сказалось влияние религиозно-духовных основ русской культуры. Отсутствие стремления к накопительству материальных благ с древнейших времен поддерживалось церковной традицией, очень сильно влиявшей на русский менталитет. В Древней Руси высоким авторитетом пользовались отшельники, которые постулировали в качестве своей духовной позиции способность отречься от материальных благ; эта позиция была их credo, символом веры. Даже став крупным собственником, церковь продолжала проповедовать идею нестяжательства и бренности всего материального. Характерна в этом отношении поговорка «Бог дал – Бог взял» – в ней отразилось влияние церковных идей на восприятие русским народом реалий материального мира.
б) Особенности социальной инфраструктуры средневекового периода, так как в это время закладывались основы русской национальной духовности будущей единой императорской России. К числу этих особенностей относились враждебное территориальное окружение (проявлялось в бесчисленных набегах на Русь соседних, большей частью кочевых племен, в пожарах и разорении), интенсивное социальное расслоение общества и обеднение отдельных слоев населения, усиливавшиеся вследствие процесса централизации Руси и образования единого государства с центром в Москве, – все это приводило к тому, что образовалась широкая прослойка людей, живших исключительно за счет подаяния. Доброе отношение ко всем убогим, обделенным и юродивым активно поддерживалось церковью, поскольку значительная часть населения Руси иначе просто не могла существовать, что грозило нации в целом страшным демографическим бедствием.
в) Языковое сознание отразило также рефлексию русских людей по поводу роли природно-географического фактора в жизни общества. Неуважение к собственности поддерживалось большими территориаль-ными и природными ресурсами: если европейские народы были зажаты соседями со всех сторон на крошечном пятачке своей территории, и этот фактор заставлял их беречь природные ресурсы и всячески благоустраивать, уважать и ценить ту родную землю, которую они имели, то богатство русской природы и ее бескрайние просторы обусловили легкое, даже пренебрежительное отношение к той собственности, которой владели наши предки. Можно было бросить нажитое и отправиться в другие края, в поисках лучшей доли (в это понятие входила и лучшая земля). Ментальная установка на щедрость постоянно коррелировала с бездумным, нерачительным отношением к природе; сознание того, что природных богатств «на всех хватит», формировало безответственное отношение к природным ресурсам.
г) Исторически сложившиеся особенности социально-экономической жизни. К ним относятся централизация власти, формирование абсолютной монархии без жестких конституционных ограничений, деспотизм, вертикальная структура власти, неразработанность и несовершенство законов и порождаемое ими бесправие. До судебной реформы 1864 г. Россия не знала независимого судопроизводства; юстиция была ответвлением административной системы, и ее главной заботой было проведение в жизнь воли государства и охрана его интересов. Неразвитость правосознания проявлялась, прежде всего, в традиционном представлении о том, что преступления, совершенные чиновниками против граждан, не касаются общественности; проводилось различие между «грешными» и «безгрешными» доходами: все виды вымогательства, которые брались с общества, т.е. граждан, включая взятки, считались «безгрешными» («грешными» доходами считались растрата государственной казны или намеренное искажение отчетов). Коррупция в бюрократическом аппарате дореволюционной России не была отклонением от принятой нормы, как в цивилизованных странах, но являлась неотъемлемой частью установившейся системы управления. Она порождалась правительством, которое, не имея средств на систему управления, не только не платило своим чиновникам жалованья, но и прямо советовало им «кормиться от дел».
Социальная незащищенность низших слоев населения, многочисленные злоупотребления высших слоев общества властью и собственностью порождали ментальную установку: честным путем невозможно разбогатеть. Отсюда инстинктивное отталкивание от богатых и симпатии к бедным. Вспомним пословицу «Бедность – не порок», которую сравним с ментальной установкой английского общества, где, напротив, царит дух неуважения к бедным, исходящий из убеждения, что человек сам виновен в своей бедности. Бедность означает, что он ленив, не прикладывает достаточных усилий к тому, чтобы стать полноценным членом общества.
Ложное представление о лености русских (в первую очередь, крепостных крестьян, составлявших большинство населения дореволюционной России) было обусловлено социально-экономическими обстоятельствами, которые лишали крестьян заинтересованности в результатах своего труда. И здесь главную роль сыграло формирование института крепостного права в ХVII в. и его усиление в ХVIII в.: законодательное закрепление права помещика продавать крестьян без земельных наделов, установление рыночной цены на крепостных крестьян, потеря крестьянами права иметь недвижимую собственность, брать подряды и откупа, давать векселя (долговые расписки), выступать в качестве поручителей, торговать без особого разрешения помещика, отлучаться из деревни без его письменного позволения, регламентация всей жизни крестьян вотчинными инструкциями, которые контролировали не только выполнение крестьянами повинностей, но и их хозяйственную инициативу, семейную и духовную жизнь.
Посмотрим, как указанная особенность менталитета отразилась в лексическом ярусе русского языка – на уровнях слова, словосочетания и фразы.
В современном русском языке словосочетание «с лихвой» эмоционально нейтрально. Оно может восприниматься с положительной коннотацией в значении «с избытком» (см., например, выражения «воздать / восполнить с лихвой», т. е. «дать / получить за вложенные силы заслуженную награду или прибыль»). Но еще век назад оно имело в русском языке эмоционально-негативное значение. В словаре В.И. Даля мы находим следующие значения архаизма «лихва»: избыток, излишек; корыстные, вымогательные барыши при денежных оборотах; незаконные росты, ростовщичьи проценты [8: 371]. Этимологически само это слово – лихва – восходит к существительному лихо – беда, горе, недуг, зло, что отражает существующие в языковом сознании ассоциативные связи: все, что связано с излишком, – это плохо, это «от лукавого». Доход сверх нормы (т. е. сверх необходимого для жизни прожиточного минимума), какой бы то ни было излишек воспринимается как зло. Подобное восприятие ярко отражают поговорки: 1) «Лихва да лесть дьяволу честь», 2) «Лихва – не разжива», 3) «Хлеб с водою, да не пирог с лихвою».
Восприятие излишка как зла отразилось и в эмоционально-негативном значении всех глагольных образований от существительного лихо: лиходействовать – давать взятки; лихоимствовать – брать взятки. Образованные от этого глагола существительные также имеют эмоционально-негативные значения: лиходей – враг, неприятель, злодей, зложелатель, злорад; лихобой – кто или что губит; лихачиха – злая, лихая баба; лихоимец. Последнее из этих слов до сих пор еще сохраняет активность в языке.
Любопытно, что наречие лихо означает бойко, молодецки, разудало и, в редких случаях, злобно, лукаво [Там же, 371].
Восприятие излишка как зла отражает и эмоционально-негативное значение образований от слова барыш. По словарю В.И. Даля, барыш есть прибыль, польза, выгода, нажива, прибыток, нарост, корысть; избыток, остаток; всякая нежданная, случайная прибыль [8: 36]. Слово барышник, по Далю, имеет эмоционально-негативную семантику: это мелочный торгаш, скупщик, переторговщик, промышляющий случайною покупкою дешевых, нередко краденных вещей и перепродажей их [8: 36 – 37]. Существует и множество образований с отрицательным значением от слова барышник: выбарышничать – «выменять либо взять какую придачу сверх ряды, уговора»; избарышничался – «исплутовался, избазарился»; обырышничать – «обмануть на мене»; пробырышничался – «промотался на чем-либо». Существуют и пословицы, близкие к упомянутой нами «Хлеб с водою, да не пирог с лихвою», – «Не до барыша, была бы слава хороша», «Лучше с убытком торговать, чем с барышом воровать».
В настоящий момент мы наблюдаем происходящий в сознании россиян сдвиг в восприятии категории собственности. Если в начале перестройки для характеристики деятельности предпринимателей очень часто использовался эпитет спекулянт, то сейчас данное словоупотребление наблюдается все реже. (Правда, здесь действует и другая причина: возможно, стало меньше злоупотреблений со стороны предпринимателей; их деятельность стала более жестко регламентироваться законом).
|
|
|
