Портрет Августа из Киме. Мрамор, 9 глава

Чтобы выразить глубокую скорбь портретируемого, скульптор нашел единственно верное положение слегка склоненной головы. Даже легкое его изменение уничтожило бы это чувство. Налицо влияние эллинисти­ческого отношения к образу и его пространственному пониманию, но

сдержанность, волевая настроенность здесь типично римские. Несомнен­но, мастер знал и достижения этрусских портретистов, создавших в бронзе очень выразительные памятники, однако сумел сохранить свое римское понимание сущности человека. И над всеми этими этническими качествами памятника, надо повторить, господствует осмысление того нового, духовного, глубинного в человеке, что несло в себе раннее хрис­тианство.

Официальный характер римских скульптурных портретов, непо­средственная связь их с государственной деятельностью являются, по-видимому, причиной того, что женские образы всегда уступали муж­ским по количеству и значению. Но уже в позднереспублеканский пе­риод и в годы правления Августа вместе с выдвижением сильных дея­телей, претендовавших на управление подчиненными Риму землями, начали создаваться портреты их жен и дочерей. Особенно это касалось семьи Августа.

Женские образы долго не имели оригинальной эмоциональной окраски, в них получали пластическое оформление те же идеи и на­строения, что и в мужских. В строгой сдержанности поз, в простоте композиции мужских статуй и бюстов эпохи поздней республики про­являлось следование пуританским порядкам. Оно же было характерно и для женских изваяний тех лет.

Напомним, что в скульптурных портретах тогда боролись две худо­жественные тенденции. Одна — свойственная республиканскому вос­приятию мира, резкая в своих характеристиках, детальная в индиви­дуальных чертах, экспрессивная в выражении чувств. Вторая — класси­цистическая, со сглаженностью «острых углов» натуры, с обобщением в передаче облика, с нарочитым спокойствием лиц. Эти две тенденции, определявшие развитие искусства поздней республики и ранней импе­рии, отчетливо проявлялись в женских образах.

Портрет женщины из собрания Эрмитажа (А 843) — памятник, хотя и заявляющий о преодолении старых традиций, но во многом еще со­храняющий их. Это образ человека по-республикански простого, но деятельного, живо чувствующего. В пластике образа молодой женщины есть некоторая резкость. Решительны контуры ее лица, очертания скул, энергично выступающего подбородка, уверенный взгляд, выдающие натуру, привыкшую повелевать. Сильный характер ее передает поворот и наклон головы, властно я чуть презрительно опущенные уголки губ. Легкая ассиметрия использована мастером в повороте головы, прядях прически, лежащих на лбу, очертаниях губ. Дисциплина внутренних чувств воспринимается здесь как отголосок позднереспубликанских по­рядков. Маленький бюст, как и в других портретах того времени, слу­жит лишь постаментом для чуть повернутой вправо головы.

Классицизм очень сильно проявился в изображениях жены Августа Ливии. Портрет Ливии из собрания Эрмитажа отличен от рассмотрен­ного выше образа римлянки (А 843). Там показана обычная женщина, здесь — божество с возложенным на голову венком, подобно жрице или самой богине Церере. Римляне не были пионерами в стремлении обоже­ствить человека. О своем обожествлении думал уже Александр Маке­донский. В его эпоху божественность прежде всего отождествлялась

с властностью, могуществом полко­водца, выражением физической силы. В эллинизме же сформиро­валась мысль об ином могуществе, делающем человека божеством,— могуществе духовном. Отчасти в результате развития этой идеи по­явилось христианство. Соответст­венно этому и в искусстве при Александре Македонском возник­ли первые образы классицизма (у скульптора Леохара), а при Авгус­те— классицизм римский¹.

Мысль о божественном проис­хождении принцепса олицетворя­ют статуи Августа из Прима Пор­та и Августа из Кум, портрет Ли­вии в образе богини Цереры и др. Стремление человека к обожеств­лению настойчиво заявляло тогда о себе. Один путь к этому был офи­циальный, государственный, где божеством мог быть только импе­ратор, другой — народный, духов­ного характера.

Портрет Ливни-Цереры. Мрамор. Санкт-Петербург. Эрмитаж

Обожествление конкретного че­ловека, возвышение его над простыми смертными нередко приводило в памятниках классицизма к отходу от реальных черт, отраженных в обычных римских портретах поздней республики. В лице Ливии-Цереры скульптор не отказывался полностью от индивидуализации образа. В портрете, хранящемся в Эрмитаже, Ливию можно узнать: широкое лицо, маленький рот, волевой подбородок, крупные, сильно расставлен­ные глаза, нос с горбинкой — мастер не старался их изменить. И все же эти индивидуальные особенности приобрели новую окраску. Их конк­ретная земная сущность сглаживается.

В таких классицистических памятниках сливались воедино земное и божественное, переплетались реальность живой натуры, орнаментальность и холодная продуманность форм классицизма, официальное обожествление образа. Это самые характерные черты искусства того времени. Многозначность эта, однако, не всегда органична, ее составные

¹ Македонскому классицизму отвечал замысел создания мирового братства народов Средиземноморья на основе государственного единения всех племен. Августовский клас­сицизм, соответствовавший по времени вспышке идей христианства и духовного единства всех людей, противопоставил неофициальной христианской идеологии мысль о величии и божественности общей гармонии, выраженной прежде всего в облике императора Августа и его жены Ливии как богини Цереры.

.

части не вытекают одна из другой, имеют искусственную, а не глубинную связь.

Портретисты классицистического направления очищали пластиче­скую форму от случайных и не слишком необходимых для определения личности деталей лица, оставляя лишь самые основные. При этом утра­чивалась острота индивидуальной характеристики, столь отчетливо проступающая в образах, близких позднереспубликанским (в частности, в женском портрете А 843). Нередко классицисты отказывались и от ярких особенностей, обычно оживлявших лицо.

Портретист Ливии умело передал ее внутреннее состояние, но наряду с этим он передал качества, свойственные скорее не человеку, а бо­жеству — это мудрая величавость, возвышенное спокойствие, благостное внимание к низшим. Портретисты того времени, фиксируя эмоции че­ловека, слегка утрировали их. В изящном наклоне головы, в контурах шеи, венка, в общей композиции пластических масс преобладает краси­вая, гибкая и звучная линия. Августовский классицизм в изысканности своих форм музыкален, как и поэзия того времени.

Скульптурные формы в портрете Ливии укрупняются снизу вверх: от стройной шеи скульптор переходит к небольшому, но волевому под­бородку, затем к широкому лицу, обрамляющей голову прическе и, наконец, к объемной массе венка Цереры из плодов и колосьев. На плечи ее стекают ленты, стянутые узлами. Утяжеление пластических форм кверху придает образу весомость, ощущение представительности; скульптор как бы напоминает о том, что изображена императрица.

В моделировке лица Ливии мастер старается сгладить индивидуали­зировавшую образ рельефность, которая в республиканских портретах выступала отчетливо. Как и в других памятниках августовского клас­сицизма, предпочтение отдается крупным и чистым поверхностям лица, все меньше дробных и беспокойных форм. Создается ощущение вели­чавости и безмятежного состояния. Классицизм часто использовал та­кие выразительные пластические возможности. В то же время мастера этого направления любили обрамлять лицо портретируемого красивыми извивами локонов, узорами венков, орнаментальными диадемами и дру­гими украшениями.

Образы августовского классицизма были не чужды декоративности форм. Невысокие рельефные украшения будто кружевными узорами лежат на широких плоскостях таких портретов. Пластика в них усту­пает графике, рисунку; объемность заменяется плоскостностью, а глу­бинность образа сменяется повествовательностью и информативностью обычно официального характера.

Следуя традициям поздней республики, портретисты того времени часто изображали римлянок в виде торжественных, исполненных воз­вышенных чувств и благочестия матрон. Прекрасно характеризует портретную женскую скульптуру времени Августа статуя Ливии, най­денная в вилле Мистерий. Жена Августа облачена в длинную, доходя­щую до земли тунику, мелкие складки которой опускаются до носков, сверху — плащпалла (подобная мужской тоге) — парадная одежда рим­ских женщин. Согнутая в локте правая рука ее лежит в складках одежд, а левая, скрытая тканью, свисает вдоль тела. Как в статуе Августа-

тогатуса, на голову Ливии набро­шен край одежды, оставляющий открытым лицо.

В портрете, выполненном с осо­бенной выразительностью, импе­ратрица уподоблена сомнамбуле, выступающей будто не по- своей воле, ничего вокруг не замечаю­щей, или поэтессе, охваченной вдохновением. Чувствуется воздей­ствие статуй Муз, создававшихся тогда мастерами классицизма и также призванных воплотить в пластике силу творческого озаре­ния. Скульптор сознательно иск­лючил движения тела, рук, ног Ливии, сделав их будто безжизнен­ными, застывшими. Все внимание сосредоточено на лице. Оно обра­щено к небу, благодаря чуть за­прокинутой назад голове. Широко раскрытые глаза отражают одухо­творенность образа. Лишив статую пластической экспрессии жеста, скульптор сосредоточил внимание на передаче чувств прежде всего в лице и глазах. Кажется, что Ли­вия связана с таинственными мистериальными силами, общается с ними. Культовый характер извая­ния роднит его не только со ста­туей Августа-жреца с виа Лабикана, но позволяет думать, что ка­кими-то сторонами оно близко и тайне виллы Мистерий, фрески ко­торой изображают странные жре­ческие церемонии.

Статуя Ливии из виллы Мистерий. Мрамор. Неаполь. Национальный музей

В статуе Ливии из виллы Мис­терий исключительно сильна графичность. Туника трактована мел­кими вертикальными складками, образующими своеобразный поста­мент (как в архаическом изваянии Геры Самосской) и усиливающими впечатление стройности фигуры. Косые складки верхнего плаща обри­совывают формы скрытого ими тела. Обращают на себя внимание не­сколько удлиненные пропорции статуи — высокая, вытянутая фигура и маленькая головка, подобные тем, что ввел еще в IV в. до н. э. Лисипп. Такие пропорции нередко использовали и мастера августовского классицизма в изваяниях неоаттической школы.

Портрет Октавии, или Ливии. Базальт. Париж. Лувр

Портрет Ливии. Мрамор.

Копенгаген. Ню-Карлсбергская глиптотека

Наряду с возвышенной поэтиза­цией, усиливающей величие обра­за и сближающей его с небесны­ми, а не земными сферами, немало в статуе Ливии из виллы Мисте­рий символики, сглаженной эле­ментами реальности: выразитель­ность черт лица и особенно поли­хромия (многоцветность), довольно хорошо сохранившаяся краска на волосах, бровях и зрачках способ­ствовали сочетанию жизненного и отвлеченного.

Ряд памятников ранней импе­рии несет следы воздействия прин­ципов и методов египетского ис­кусства. После завоевания Авгус­том и присоединения Египта к Ри­му как провинции его влияние на римское искусство стало ощущать­ся сильнее, чем раньше. В архи­тектуре это проявилось в создании у самых границ столицы громад­ной, в виде пирамиды, гробницы Цестия. В живописи — в характер­ных особенностях третьего стиля росписей жилых домов. В скульп­турных портретах — в исполнении изваяний с явным подражанием североафриканским памятникам. Помимо широко известного базаль­тового портрета Юлия Цезаря, оче­видно, возникшего в годы Августа, интересным произведением с ярко выраженным влиянием Египта яв­ляется базальтовая голова Ливии, или Октавии Младшей, из собра­ния Лувра.

Императрица изображена с модной для женщин Древнего Ри­ма конца I в. до н. э. прической, при которой волосы надо лбом об­разуют довольно крупный ва­лик — нодус. По бокам головы во­лосы уложены также чуть скры­вающими уши валиками. Темный цвет камня, его почти ощущаемая прочность, строго фронтальное по­ложение головы, четкость и рез-

кость нанесенных на базальт линий, обозначающих тонкие волосы, очертания губ, век, бровей — все воспринимается как стилизация под искусство Древнего Египта. В портрете Ливии поражает чистота линий и отполированных до блеска поверхностей. Здесь лучше, чем где-либо, проявила себя графическая основа пластики августовского времени. Особенное впечатление производит в памятнике сопоставление пласти­ческого объема и безупречного но изяществу рисунка, обозначающего черты лица. Подобные изваяния лишний раз свидетельствуют о малоизученности августовского классицизма, в истоках которого лежат раз­личные образы древнего искусства — этрусского, греческого, египет­ского.

Луврская базальтовая голова Ливии, очевидно, принадлежала ста­туе — нижняя часть шеи обработана, как у голов, вставлявшихся в углубления между плечами в составных скульптурах. В мраморном портрете Ливии из Ню-Карлсбергской глиптотеки в Копенгагене скульптор показал печальную, с немым укором в широко раскрытых глазах смотрящую перед собой женщину. Скульптор объединил в своем произведении портретность черт, конкретных чувств красивой рим­лянки и изысканную декоративность их графического воспроизведения. Как и в базальтовом портрете, нежными и гибкими линиями показа­ны волосы, расчесанные на прямой пробор, они лежат невысоким рельефом, словно кружево, завитки волос располагаются по обе сто­роны лица императрицы. Не менее красивы очертания бровей, веки, маленький, будто чем-то недовольный рот с изогнутыми губами. Жен­ский портрет из музея ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москве по типу при­чески, манере, с какой на голову наброшен край плаща, по характеру расположения складок также относится к произведениям августовского классицизма.

Скульпторы ранней империи в искусстве женского портрета сделали большие успехи. Они первыми начали передавать в пластике различные оттенки женского характера — нежность, капризность, мечтательность, грусть. Эти черты женской сущности были представлены особенно полно лишь в портретах Ливии — жены императора и пока не распро­странялись на другие изваяния. И все же авторам женских портретов эпохи Августа нельзя отказать в ряде интересных решений.

Римские мастера ранней империи, работая над женскими скульптур­ными портретами, опирались на достижения портретистов поздней рес­публики. В создании же детских портретов они во многом шли непро­торенными путями. В годы правления Августа возникла необходимость портретирования будущих преемников власти. Детей членов семьи Ав­густа изображали не только в рельефах на официальных памятниках, подобных Алтарю Мира, но и в круглой скульптуре. Исполнялись, правда, бюсты и статуи, но преимущественно мальчиков. В изваяниях совсем маленьких детей скульпторы, стараясь как можно точнее пере­дать облик оригинала, показывали своих малолетних натурщиков со всеми подробностями, свойственными их нежному возрасту: большая голова с торчащими крупными ушами, пухлые щечки.

Конечно, римские скульпторы использовали опыт эллинских масте­ров, но шли дальше, так как стремились прежде всего к запечатлению

 

Женский портрет. Мрамор.

Москва. ГМИИ им. А, С. Пушкина

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: