 |
Одна-Единственная Искра
|
|
|
|
Рид
Когда час спустя дверь открылась, я сразу понял, что время пришло.
Двое охотников последовали за первым, плечи напряжены, Балисардас напряжен. После этого подали еще две заявки. Еще один набор. Другой. Они продолжали приближаться, пока полностью не заполнили зал совета. Остальные ждали в коридоре за дверью. Их были десятки. Хотя я вглядывалась в их лица в поисках Жан-Люка, его там не было.
Лу вздрогнула, проснувшись от шагов, ее глаза все еще были тяжелыми со сна.
- Что такое?
Она резко вдохнула, оглядывая комнату, и резко выпрямилась. Ближайший к нам егерь опустил глаза на шнурки ее брюк. Он разразился лающим смехом. Я быстро повернулся, чтобы закрыть ее от взгляда, —поднял ее на ноги, —но она просто наклонилась ко мне и сверкнула кошачьей улыбкой.
- Видишь что-то, что тебе нравится?
Несмотря на ее браваду, ее глаза оставались покрасневшими и опухшими. Чересчур яркая. Ее рука дрожала на моей руке.
- Вряд ли. - Губы охотника скривились.
Хихикая, она многозначительно осмотрела его брюки. Обошла меня, чтобы зашнуровать свою с небрежной небрежностью.
- Я очень в этом сомневаюсь.
- Ты маленький... - Он бросился к решетке, но когда Лу встретила его там, двигаясь со смертельной скоростью, он передумал на полпути. Вместо этого, направив свою Балисарду ей в лицо, он сказал: - Скоро ты запоешь по-другому, ведьма. Твоим последним словом будет крик.
- Почему бы тебе не зайти сюда и не показать мне? - Она поманила его ближе.
- Лу. - Низким предупреждающим голосом я потянул ее сзади за рубашку. Она уступила только на шаг. Вокруг нас егеря затеняли движение, прижимаясь все ближе. - Не провоцируй их.
- Я думаю, для этого уже немного поздно.
|
|
|
- Так оно и есть. - Глубокий рокот Филиппа опередил его в комнате. При его появлении егеря разделились двумя волнами по обе стороны. Ухмылка Лу стала дикой. Одетый в безупречный костюм королевского синего с золотом цвета—на лацкане блестела медаль капитана, —он смотрел на нее, как на жука под сапогом. Затем он холодно улыбнулся. Поклонился. - Солнце село, госпожа. Твой погребальный костер ждет.
Лу отступила еще на шаг. Ее рука коснулась моей. Хотя ее ухмылка оставалась неизменной, ее взгляд метнулся из комнаты в коридор. От Филиппа к его егерям. Мое сердце бешено колотилось, когда я считал. Всего их было десятка два. Целая эскадрилья.
- Их слишком много.
- Хорошо, что у нас есть заслон. - Лу с хрупким смешком указал жестом на дверь клетки.
Я посмотрел на нее. Ее грудь вздымалась и опадала в неглубоких вдохах. Мои собственные конечности дрожали от адреналина.
Шассер позади нас усмехнулся:
- В конце концов, ты должна выйти.
- Мы действительно не должны. - Она обернулась и посмотрела на него.
- Вы умрете с голоду.
- Пойдемте. Его Величество не проявит такого терпения. Он приказал сжечь нас сегодня вечером. - Ее ухмылка расширилась. - Ему не понравится, если казнь пойдет не по плану, не так ли? Полагаю, его обитатели уже довольно беспокойны из-за Адского пламени. Скорее напуганы. - Теперь она обратилась непосредственно к Филиппу. - Это не лучшим образом отразится и на вас.
По внезапному порыву я добавил:
- Особенно после побега моей матери.
По комнате пронесся негромкий ропот в ответ на это утверждение, а лицо Филиппа ожесточилось. Его выражение сказало все. Меня охватило кратковременное облегчение. Они спасли ее. Коко, Жан Люк и Сели - каким-то образом они спасли мою мать. Она была в безопасности. Лу уже практически смеялась, бросив на меня оценивающий взгляд краем глаза.
- Она будет задержана, - резко сказал Филипп. - Не ошибись.
|
|
|
Тебе нужна победа, Фил. Ты не можешь позволить себе ждать. - Лу помахала ему пальцами. - Я думаю, ты придешь скорее раньше, чем позже.
Другой шассер - этот был моложе остальных, практически посвященный - держал свою Балисарду, как распятие.
- Ты думаешь, что твоя магия может причинить нам вред, ведьма?
- Я думаю, - сказала она медленно, - что не составит большого труда обезоружить тебя, mon petit chou. Я думаю, вы все знакомы с моим мужем. - Она показала мне большой палец. - Самый молодой шассер в братстве. И самый молодой капитан.
- Он не капитан, - мрачно сказал Филипп.
- Что ж. Он надрал тебе задницу. - Лу изогнула бровь.
Я положил руку ей на плечо, чувствуя явный дискомфорт. Холодный пот струйками стекал по моему позвоночнику. Когда она подняла на меня глаза, я покачал головой. Почти неразличимо. Что ты делаешь? попытался спросить я.
Когда она подняла плечо - так слегка, что никто больше не мог видеть, - я получил ответ. Она не знала. Крики, насмешки, угрозы - все это было отчаянной попыткой выгадать время. На помощь. На что угодно.
У нас закончились идеи.
- Давай, Фил, - уговаривала она, и при этих словах меня охватил слабый аромат магии. Остальные тоже почувствовали его. Некоторые зарычали и напряглись, сжав костяшки пальцев на своих балисардах, и посмотрели на Филиппа в поисках указаний. Другие беспокойно зашевелились. Несколько человек, однако, зачарованно смотрели на Лу, когда ее кожа начала светиться. - Открой дверь. Поиграй со мной.
В моей голове звучали другие слова. Все еще ее голос, но мягкий и испуганный. Рид.
Я уставился на нее.
Когда они откроют дверь, - сказала она, все еще наблюдая за Филиппом, - держись рядом со мной. Я не могу причинить им прямой вред с помощью магии, но я могу обрушить эту башню на их головы. Это лучший шанс, который у нас есть. Тогда... Ты думаешь, Бо тоже сбежал?
Я не знал и не мог ответить. Тем более, что Филипп принял лук от стоящего рядом с ним шассера. Колчан стрел с синими наконечниками.
- Не сегодня, - прорычал он, нарезая одну с искусной точностью. Когда он направил ее прямо в лицо Лу, ее глаза сузились. Она больше не улыбалась. - Как ты уже заметил, у меня мало времени на игры. Королевство ждет.
Он выпустил стрелу без предупреждения. Прежде чем я успел прыгнуть вперед - прежде чем я успел даже вскрикнуть - она метко выстрелила в ее сторону. В последнюю секунду она взвизгнула, но еще быстрее, и упала, пригнувшись, когда древко вонзилось в стену позади нас. Шассеры там уже двигались. Они выстроились по фронту и бокам клетки, образуя своего рода загон. В яблочко.
|
|
|
Вокруг нас появилось больше луков. Больше стрел.
Я бросился к ней, схватил ее за руку и потащил к задней стенке клетки. Я должен был что-то сделать. Сейчас. Лу говорила о магии, о том, что нужно создать золотые шнуры. Я сосредоточился на них - на щите, на оружии, на чертовом ключе. Что угодно, лишь бы выбраться из этой клетки. Никакие узоры не отвечали. Конечно, они не отвечали. Я перекатился в сторону, когда Филипп пустил вторую стрелу.
- Зачем нужен кол? - Зарычав, Лу подняла руку, и болт сломался в воздухе. Когда он упал к нашим ногам, я схватил его и ударил копьем глупого шассера, который пытался подкрасться сзади. Он упал как камень. Глаза закатились. Конечности дергались. Лу в ужасе уставилась на него. - Что за...?
- Болиголов. - Филипп выпустил еще одну стрелу.
Эта чуть не задела мое плечо. Так близко, что рассекла рукав моей рубашки. Глаза Лу сверкнули на разорванную ткань. Ее кожа пульсировала неестественным светом. Когда она шагнула ко мне, ее голос звенел смертельным спокойствием. Неземное спокойствие. Не один голос, а множество. Они звучали вместе в леденящем душу тембре.
- Ты не прикоснешься к нему.
Невосприимчивый к чарам, Филипп приказал остальным поднять луки. Все двадцать человек.
Лу оскалила зубы.
По его резкому приказу с двух сторон полетели стрелы. Больше двадцати. Больше сорока. Они рассекали воздух со смертельной точностью, но каждая превращалась в пыль в радиусе трех футов вокруг нас. Они просто распадались. Я скорее почувствовал барьер в воздухе, чем увидел его. Тонкая пленка, похожая на мыльный пузырь. Щит. Кулаки Лу тряслись от усилий по его поддержанию, пока летели новые стрелы.
- Как мне помочь? Скажи мне, Лу!
|
|
|
- Узор, - сказала она сквозь стиснутые зубы. - Ты можешь усилить мою магию.
- Как?
- Сосредоточься. - В воздухе посыпались стрелы, каждый шассер делал засечки и стрелял в разное время. Непрерывный натиск. Лу вздрагивала от ударов - как будто чувствовала каждый отравленный наконечник - и щит в свою очередь покрывался рябью. - Ты ведьма. Прими это. Сосредоточься на результате, и узоры появятся.
Но они не появлялись - не появлялись - независимо от того, насколько сильно я была сосредоточена. Золото не искрилось. Я сосредоточился сильнее. На ней. На ее щите. На наконечниках стрел, разрывающих его на части. В моих ушах зазвучал странный гул. Голоса. Шепот. Не мой и не Лу, а чужие. Однако золото все еще не всплывало, и я издал рев разочарования, ярости.
- Ты можешь сделать это, Рид, - настоятельно сказал Лу. - Ты уже делал это раньше. Ты можешь сделать это снова. Ты просто должен..
Она не закончила свои слова. Незаметно для себя двое шассеров преуспели там, где не смог их погибший брат. Просунув руки между перекладинами, используя ее щит в своих интересах, они схватили Лу за рубашку и с силой ударили ее спиной о дерево.
Ее щит мгновенно исчез.
Выкрикивая ее имя, я бросился вперед, отрывая руку от ее шеи, но острая боль пронзила мое бедро. Я не смотрел. Я не мог - не мог, пока они вводили шприц, два шприца, три, в горло Лу одновременно. Не в тот момент, когда ее спина выгнулась, тело затрепетало, а руки потянулись ко мне.
- Рид! Рид! - Ее голос звучал словно из туннеля. Наконец, она вырвалась, поймав меня, когда мои колени подкосились. Башня содрогнулась вокруг нас. Ее тело сотрясалось от ударов, когда она защищала меня от стрелы за стрелой. Из ее спины теперь торчало больше одной. Ее руки. Ее ноги. Она все еще тащила меня к двери клетки, которую Филипп широко распахнул.
Руки тянули нас за одежду, за волосы, бросая на пол зала совета. Мое зрение померкло, когда они спустились на Лу, как муравьи. Она рухнула, не двигаясь, под их шприцами. Они убьют ее прежде, чем она доберется до кола. Лу. Сжав зубы, обезумев от боли и страха, я сосредоточился на ее тускнеющей коже сильнее, чем на чем-либо в своей жизни. Твердые колени вдавились мне в спину.
Она умрет, она умрет, она умрет.
Золото взорвалось в моем зрении, и я вскочил на ноги, но было слишком поздно.
Перо вонзилось мне в шею, и мир снова погрузился во тьму.
Я проснулся от криков.
От дыма. Скрежет сена у моих ног и твердого дерева у моей спины. Тугие путы на моих запястьях. В животе заурчало, и я открыл глаза. Потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать их. Мое зрение поплыл.
Факелы.
Они мерцали в темноте, отбрасывая оранжевую дымку на сцену. На лица. Так много лиц. Весь город прижался друг к другу на улице внизу. Вдруг я понял, что стою над ними. Нет. Я закрыл глаза, подавшись вперед. Веревки держали меня в вертикальном положении. Они удерживали меня на месте. Я вовсе не стоял. Мои глаза снова открылись от осознания.
|
|
|
Кол.
Они привязали меня к колу.
Детали быстро пронеслись перед глазами, дезориентируя мои чувства: ступени собора, деревянная платформа, теплое присутствие у меня за спиной.
- Лу. - Это слово непроизвольно вертелось у меня на языке из-за болиголова. Моя голова раскалывалась. Я с трудом повернул шею. - Лу. - Ее волосы рассыпались по моему плечу, и ее голова откинулась. Она не ответила. Без сознания. Я напрягся, пытаясь разглядеть ее, но тело отказывалось повиноваться. Кто-то, по крайней мере, убрал стрелы с синими наконечниками. Ее одели в чистую сорочку. Гнев разгорелся так же быстро, как наркотик, от этой свежей несправедливости. Ее раздевал шассер. Почему?
Я опустил взгляд на свою простую рубашку и шерстяные брюки. Они сняли мои сапоги.
Кожа не горит.
Синие мундиры выстроились вдоль улиц, образуя баррикаду. Они сдерживали толпу. Мои глаза сузились, и я медленно моргнула, ожидая, когда сцена станет четче. Филипп стоял среди них. Жан Люк тоже. Я узнал его черные волосы. Его широкую шею и бронзовую кожу. Он не смотрел на меня, его внимание было сосредоточено на Сели, которая стояла в передней части толпы со своими родителями. Никакого Коко. Ни Бо. Ни Клауда, ни Блеза, ни Зенны.
Никого.
- Лу. - Осторожно, чтобы не шевелить губами, чтобы голос был тихим, я попытался подтолкнуть ее локтем. Мои руки не двигались. - Ты... ... слышишь меня?
Возможно, она зашевелилась. Совсем чуть-чуть.
Раздалось больше криков, когда ребенок вырвался из очереди. Маленькая девочка. Она гоняла... мяч. Она гналась за мячом. Он скатился и остановился у основания платформы.
- Ты не такой высокий, как я думала, - размышляла она, глядя на меня из-под кудрявой бахромы. Знакомо. Мои глаза дрогнули. Теперь ее было двое. Нет, к ней присоединился еще один ребенок. Бледный мальчик с тенями в глазах. Он держал ее за руку с торжественным выражением лица. Хотя я никогда не видел его раньше, я почти узнал его лицо.
- Не теряйте надежды, месье, - прошептал он.
Еще один крик. Шассер вышел вперед, чтобы отогнать их.
- Я... знаю вас? Мой рот не мог правильно сформировать слова.
- Лицо многих, - сказал он с нервирующей улыбкой. Она надвигалась и перемещалась вместе с моим зрением. В свете камина она выглядела мрачно. " Лицо многих ". Его голос угас, когда он зашагал прочь.
Лицо, которое всегда видели, лицо, которое никогда не помнят.
Бессмысленные слова. Бессмысленные слова.
- Лу, - умолял я, теперь громче. Отчаянно. - Проснись. Ты должна проснуться.
Она не просыпалась.
Императивный смех рядом со мной. Золотые узоры. Без волос. Огюст шагнул в поле моего зрения с факелом в одной руке. Пламя горело не оранжевым, а черным, как смола. Адский огонь. Вечный огонь.
- Ты очнулся. Хорошо.
Позади него на платформу поднялись Гаспар Фосс и Ахилл Альтье, первый с предвкушающей улыбкой, а второй с болезненным выражением лица. Ахилл взглянул на меня лишь на секунду, прежде чем пробормотать что-то Огюсту, который нахмурился и пробормотал:
- Это не имеет значения. - Обращаясь ко мне, Огюст добавил: - Плоды твоей Балисарды, возможно, и не потушили этот несчастный пожар - пока нет, - но ее дрова, несомненно, принесли пользу в этот знаменательный день. - Он поднял руку, чтобы поймать прядь волос Лу. - Мы сделали клетку специально для вас двоих. Горько-сладкий конец, не правда ли? Быть убитым собственным клинком?
Когда я ничего не сказал, а только уставился на него, он пожал плечами и посмотрел на факел.
- Хотя я полагаю, что последний удар нанесет не Балисарда. Возможно, я должен быть благодарен жрецам за неудачу. Теперь ты будешь гореть вечно.
- Как и твой... город, - сумел вымолвить я.
Слова дорого мне обошлись. Ахилл вздрогнул и отвел взгляд, когда я подавился желчью и закашлялся дымом. На этот раз он не стал вмешиваться. Он не сказал ни слова. Как он мог? Костер уже был сложен. Он будет гореть следующим.
С последней усмешкой Август обратился к своему королевству.
- Мой любящий народ! - Он широко раскинул руки. Его улыбка стала еще шире. Толпа мгновенно затихла, восторженно внимая ему. - Сегодня, наконец, мы искореним великое зло, терзающее наше королевство. Узрите Луизу ле Блан, новую и гнусную Ла Дам де Сорсьер, и ее мужа, человека, которого вы когда-то знали как капитана Рида Диггори.
С улицы донеслись шум и шипение.
Хотя я пытался вызвать свои узоры, они мерцали и расплывались в золотистом пятне. Болиголов подействовал. Мой живот скрутило. Мои руки отказывались двигаться, даже дергаться. Они покрывали веревки. Сосредоточься.
- Да, вот, - продолжал Огюст, теперь уже тише. Он поднял факел к нашим лицам. - Ведьма и охотник на ведьм, влюбленные друг в друга. - Еще один смешок. Некоторые в толпе вторили ему. Другие - нет. - Я спрашиваю вас об этом, дорогие подданные... - Факел переместился к Ахиллу, осветив его темные глаза. В них кипело отвращение, когда он смотрел на своего короля. С бунтом. - Это спасло королевство? Их всепоглощающий роман? Объединило ли оно нас, наконец? - Теперь он жестом указал на дым над головой, на обугленный камень церкви, на почерневшие и разбитые здания, усеявшие улицу. У каждой развалины стояли кавалеристы, сдерживая пламя. - Нет, - прошептал Огюст, его взгляд задержался на их синих мундирах. - Я думаю, нет.
Когда он заговорил снова, его голос возвысился до крика.
- Не думайте, что я не слышал ваших шепотов! Не думайте, что я не видел ваших сомнений! Не бойтесь, что питерцы и иуды среди вас, блудники и предатели, будут продолжать разгуливать на свободе! Это не так. Наша нация разделена, мы стоим у самого края пропасти, но позвольте мне разъяснить истину здесь и сейчас: мы не падем.
Он схватил Лу за подбородок.
- Эта ведьма, эта дьяволица, может быть похожа на женщину - возможно, на твою мать. Вашу сестру или дочь. Это не они, дорогие мои. Она вообще не человек, и уж точно не способна любить. Нет, эта демонесса прокляла наше королевство смертью и разрушением. Она украла ваших детей и средства к существованию, развратила нашего некогда великого и благородного защитника. - Уронив ее подбородок, он повернулся ко мне, скривив губы. Я боролась за ощущения в своих руках. Любые ощущения. Золотые узоры мерцали.
- Рид Диггори. - Он покачал головой. - Предатель. Убийца. Ведьма. Ты - самое большое разочарование этого королевства.
Позади него Ахилл закатил глаза.
Я нахмурился на этот нелепый жест. Первая игла осознания пронзила мою ладонь, когда Лу подняла голову.
- Лу, - отчаянно прошептал я.
Она снова упала.
- Услышь меня и услышь меня хорошо! - Огюст поднял руки, факел, с дикой страстью во взгляде. Люди смотрели на это с затаенным дыханием, жадно следя за траекторией движения факела. - Я больше не буду обманут, любящий народ! Я схватил этого великого врага, и с их смертью мы вступим на путь победы и спасения. Я проведу вас по нему. Наследие Лиона будет жить!
При последнем слове, вызванном отцом Гаспаром, из толпы поднялись громкие крики. Они топали ногами, хлопали в ладоши, даже когда Филипп и его шассеры обменивались настороженными взглядами. Волосы лунного луча вспыхнули. Бросив факел в сторону Ахилла, Огюст сказал:
- Сделайте это, отец. Убей их - убей этих существ, которых ты так жалеешь, или ты присоединишься к ним в аду.
Хотя Ахилл колебался, у него не было выбора. Его пальцы медленно скрутились вокруг факела. Я нахмурился еще больше. Они выглядели... прямее, чем я помнил. Кожа моложе. Тонированная и гладкая. Когда мой взгляд переместился на его лицо, его щеки, казалось, расширились, задвигались, кости стали выше. Его глаза удлинились. Нос тоже. Его всклокоченная борода выпала клочьями, волосы стали глубже, а кожа - морщины исчезли, когда он подмигнул мне.
Затем он повернулся к королю.
- Знаете, пьер, - проговорил он, и при этих словах последние черты отца Ахилла растаяли, - с вашей стороны богато говорить о больших разочарованиях.
Бо с отвращением покачал головой.
Я уставился на него.
Бо.
- Но ты... ты был... - Огаст опустил рот, окинул сына взглядом, прежде чем его зубы звучно щелкнули. На его лбу вздулась вена. " Магия.
Настоящий отец Ахилл вышел из переулка за собором. С напряженным выражением лица он держал за руку девушку с пурпурными волосами. Весело помахав рукой, Клод Деверо шагнул сзади, а за ним и Коко. Она торжествующе улыбнулась и поцеловала меня. Порез на ее ладони все еще кровоточил.
Они пришли.
Облегчение, такое острое, что я чуть не рассмеялся, охватило меня.
- Рид... - Лу выдохнула с трудом.
Покалывание в моей ладони распространилось на пальцы. Узоры стали четче.
- Я здесь, Лу. Они все здесь
- Простите, что мы опоздали, сестра моя. - Бо бросился к ней, бережно держа свой факел, когда шассеры бросились вперед, их крики затерялись среди внезапного хаоса. Филипп диким жестом показал, чтобы те, кто был в толпе, бежали. Они кричали. Они оттаскивали детей или прижимались ближе, чтобы посмотреть, проталкиваясь мимо королевской гвардии, полицейских. Один человек даже вскочил на помост с яростным криком - Сжечь короля! -, прежде чем Филипп схватил его за воротник и бросил обратно на землю.
- Сохраняйте строй" - прорычал он.
Когда шассеры напали на платформу, из-под нее материализовался Блез, а также Лиана и Терранс, Тулуз и Тьерри. Оборотни наполовину изменились, их глаза светились, а клыки удлинились. Десятки других высыпали из толпы, чтобы присоединиться к ним. Щелканье. Рычание. Полностью преобразованные волки вырывались из каждого переулка. Они встретили сталь шассеров когтями и зубами.
Бо одной рукой дергал за веревки Лу. Поспешно. Неуклюже.
- Оказывается, Башня Шассеров - это что-то вроде крепости. Кто бы мог подумать? Мы не могли связаться с тобой там, но здесь... - Его быстрое объяснение оборвалось на стоне Лу, и его взгляд упал на кровь на ее сорочке. Проколы на ее руках, груди. В его голосе прозвучала тихая угроза. - Что, черт возьми, с ней случилось?
Хотя мои руки дергались и спазмировали, я не мог легко пошевелить ими. Не могла помочь. Я напрягся, чтобы восстановить контроль.
- Отравленные стрелы. Быстрее...
- Ты смеешь выбирать их? - шипел Огюст. Еще одна жилка запульсировала в его горле. Теперь он выглядел менее красивым. Более безумным. - Предпочесть собственного отца?
Прежде чем Бо успел ответить, Филипп наконец прорвался на платформу, и Огюст сделал выпад.
Все произошло в замедленной съемке.
Бо крутанулся, чтобы отбросить его назад, широко взмахнул факелом, и одна искра взвилась в воздух. Она висела неподвижно секунду - тысячу секунд - прежде чем почти лениво опуститься на платформу. К сену.
Я не мог ничего сделать, кроме как с ужасом смотреть, как мы горим.
|
|
|
