 |
Дарвинская теория эволюции
|
|
|
|
Это действительно не полет фантазии. В 19-м столетии в Европе появились учения, поддерживающие биологический подход к человеческим проблемам. В 1859 г. Чарльз Дарвин опубликовал свое “Происхождение видов”, где показано, что на самом деле человек — это высокоразвитое животное, которое приобрело свою нынешнюю форму, пройдя различные стадии — от амебы в начале до обезьяны на другом конце длительного процесса эволюции жизни. Эта книга привлекла внимание всей Европы. Она революционизировала научный подход к проблемам человека и оказала мощную поддержку мнению, что вселенная функционирует без руководства и предписаний сверхъестественной силы и что за ее видимой структурой не скрывается ничего, кроме бездушных законов Природы.
Как говорит С.Э.М.Джоуд: “Нам трудно осознать, какое потрясающее воздействие оказали на наших отцов публикации дарвинского “Происхождения видов” и доказательства, на которых были основаны его выводы. Дарвин показал, или, по крайней мере, считалось, что он показал, что процесс эволюции жизни на нашей планете продолжался от ее начала в виде амебы до ее самых высокоорганизованных форм. Мы — ее самые высокоорганизованные формы. Таким образом, процесс развития от амебы до нас самих был длительным и непрерывным. А ведь викторианцам внушали, что человек — особенное существо, что он, в сущности, падший ангел; если же Дарвин был прав, то человек — всего лишь высокоразвитая обезьяна” [190].
Несмотря на неловкое положение, в которое дарвинская теория поставила человечество, и на ее концептуальные и исторические ошибки, она произвела глубокое впечатление на западный ум, возможно, потому, что западный ум уже был приведен в восприимчивое состояние. Нудизм и все другие западные движения за возврат к природе являются прямыми следствиями мнения, что человек, в конце концов, есть возвысившееся животное.
|
|
|
Рост национализма
Уже говорилось о том, что узкое национальное чувство, расовые предрассудки и преувеличенное внимание к географическому делению являются чертами западного ума, которые постоянно передаются от одного поколения к другому. Хотя к тому времени, когда Христианство появилось в Европе, учение Иисуса Христа (мир ему) уже было фальсифицировано, оно все еще хранило память о великом учителе и обладало чертами богооткровенной религии. Никакая религия, как бы низко она ни пала, не может допустить, чтобы органическое единство человечества нарушалось воздвигнутыми внутри него барьерами расы или цвета кожи. Поэтому она стремилась объединить все народы Европы в единую семью под эгидой церкви. Но когда Мартин Лютер начал Реформацию в 16-м веке и бессовестно воспользовался немецким национализмом как важным оружием в своей борьбе против церкви, объединяющая сила, которая удерживала вместе различные Христианские народы, была разрушена, и они начали все больше отдаляться один от другого. Чем слабее становилась власть церкви, тем больше усиливалось влияние национализма в Европе, как если бы Христианство и национализм были двумя чашами весов, и чем выше поднималась одна, тем ниже опускалась другая. Как сказал Лорд Лотиан:
“Когда-то, в ранние дни Христианства, Европа представляла собой такое же культурное и религиозное единство, как Индия. Но когда в 15-м столетии возникло новое учение Ренессанса и новое движение за религиозные реформы, известное как Реформация, то поскольку оно не обладало внутренним единством, Европа распалась на части и с тех пор остается разделенной на национальные независимые государства, чьи стычки и войны не только губят саму Европу, но и являются главной угрозой для мира во всем мире...”.
|
|
|
Далее он говорит:
“..Падение авторитета религии, незаменимого наставника человека, единственного источника, дающего цель, благородство и смысл жизни человека, объясняет, по крайней мере частично, почему западный мир за последние десятилетия склонялся к новым политическим доктринам, основанным на расах или классах, или смело полагался на какую-либо форму науки, которая, по общему признанию, почти целиком связана с прогрессом в материальной области, с тем, чтобы сделать жизнь более дорогой и сложной. И это объясняет, также отчасти, почему Европе так трудно достичь того единства духа и жизни, какое помогло бы ей подняться над духом ограниченного и воинственного национализма, который сегодня отравляет ее жизнь” [191].
Таким образом, Европа сразу же воздвигла барьер между собой и остальным миром, считая, что те народы, которые находятся по ее сторону барьера, составляют элиту человечества. Это полностью соответствует взглядам древних греков и римлян, которые считали цивилизованными людьми только самих себя, а всех остальных, особенно тех, кто жил к востоку от Средиземного моря, — варварами.
Отдельные миры
Националистические государства Европы превратились в настоящие отдельные “миры”, замкнутые в границах политики, расы и географии. Они сделали из себя богов и требовали от своих граждан такого поклонения и верности, какие подобают одному лишь Творцу. Они выше всего и по ту сторону всего. И жить, и умирать следует только ради них. Если возникнет такая необходимость, жизни должны быть слепо принесены на их алтари. Для каждого националиста его собственное государство — это благороднейшее творение Аллаха, а все остальное — чепуха.
Национализм везде приносит одни и те же плоды. Невозможно, чтобы народ был одержим национализмом и не был настроен агрессивно. Власть над таким народом неизбежно попадает в руки, которые не знают религиозного или морального контроля и не имеют перед собой иной цели, кроме повышения национального престижа. В таких странах воспоминания о минувшей славе и былом величии используются для того, чтобы питать тщеславие нации; философия, литература и даже физические науки превращаются в инструмент для укрепления национальной воли.
|
|
|
Ненависть и страх
Ненависть и страх — это основные составные части современного национализма. Чтобы возбудить в людях национальное чувство, надо дать им что-нибудь такое, что они могут ненавидеть, и что-нибудь такое, чего они могут бояться. Джоуд великолепно проанализировал этот факт в нижеследующих строках:
“Итак, чувства, которые присущи большинству людей и которые поэтому легче всего возбудить, это ненависть и страх. Именно такие чувства, а не сострадание, милосердие, великодушие или любовь, легче всего овладевают большими массами людей... тем, кто хочет править нацией с какой бы то ни было целью, следует найти ей что-нибудь, чтобы его ненавидеть” и что-нибудь, чтобы его бояться. Если бы я действительно хотел объединить народы современного мира, я бы изобрел для них врага на какой-нибудь другой планете, или, возможно, на луне.
Поэтому неудивительно, что националистические государства современного мира в основном руководствуются чувствами ненависти и страха в своих взаимоотношениях с соседями, поскольку именно на этих чувствах процветают их правители, и с помощью этих чувств укрепляется их единство”[192].
Ислам решительно противостоит философии национального сепаратизма и эгоизма, которая не обращает внимания на истину и тупо стоит за “мой народ, прав он или нет”. В структуре мыслях аятов Кур'ана нет места вопросам происхождения или национальной принадлежности. Ислам отвергает всякую привязанность, дружбу или верность, если их источник — национальный или партийный дух. Чтобы пояснить наглядно этот принцип, Пророк подчеркивал:
“Тот, кто провозглашает слепую преданность племени, — не один из нас; и тот, кто борется во имя слепой преданности племени, — не один из нас; и тот, кто умирает во имя слепой преданности племени, — не один из нас” [193].
Тот, кто умирает, сражаясь за национальное или фанатичное дело, тот умирает смертью язычника[194], и, как говорят, Святой Пророк считал его находящимся вне Ислама. В другом хадисе рассказывается, что Пророк провозгласил:
|
|
|
“Если кто-то сражается под знаменем или в поддержку фанатизма, или в ответ на фанатический призыв, или чтоб помочь фанатизму, и его убивают, то его смерть — это смерть в Невежестве”. Точно так же: “ To т, кто убит (во время сражения) под знаменем фанатизма или убит в борьбе за фанатичное дело, не принадлежит к моему народу”.
Ислам признает разделение человечества на две большие группы: в одну входят подлинные слуги Аллаха и защитники Истины, а в другую — последователи Дьявола и защитники лжи. Ислам объявляет войну тем, кто составляет последнюю группу, независимо от того, к какой национальности или расе они принадлежат, потому что в Исламе враждебность или военные действия зависят не от национальных или политических соображений, а от соображений, связанных с истиной и справедливостью.
Слабые нации
Сторонники национализма внушают националистическое чувство малым и слабым нациям до тех пор, пока они начинают лопаться от национальной гордости. Такие нации расширяют национальные границы до космических пределов. Наконец, эти нации на глазах всего мира поглощаются большей державой. Хорошо известна история гибели центрально-европейских наций во время последней войны. Очень жаль, что странами Исламского мира, которые обладают посланием, рассекающим условные деления по политическим и кровным признакам и универсальным по своему охвату, и обладают идеологией, которая намного более динамична (если они знают, как ею пользоваться), тоже овладевает национальное чувство. Сомнительно, смогут ли эти страны, слабые и плохо вооруженные, пережить нападение извне.
Национальный престиж
Престиж современных национальных государств требует, чтобы они владели большими территориями, обладали обширными источниками доходов и были в состоянии навязывать свою волю соседним государствам и терроризировать и держать в страхе своих соперников. В таких государствах все верные граждане испытывают ложную гордость превосходством своей культуры и традиций, у них возникает презрение к культуре и традициям всех других наций, и они всегда проявляют готовность и желание совершать самые отвратительные преступления и варварские поступки по призыву своих лидеров. Моральные качества такой нации могут быть очень низкими, ее граждане могут быть полностью лишены морального чувства и человеческого достоинства и не следовать никакому моральному кодексу, однако такая нация считается достойной того, чтобы ее уважали как великую нацию. Джоуд справедливо заметил, что
|
|
|
“...национальный престиж и величие на деле означают обладание силой, достаточной для того, чтобы в случае необходимости навязать свою волю другим. Тот факт, что престиж нации никак не связан с моральными качествами, уже сам по себе в достаточной мере является обвинением против идеала, которому поклоняется национализм. Если страна просто говорит правду, ее престиж низок. Фактически престиж зависит от того, что м-р Болдуин назвал силой, способной вызывать уважение и внимание”, иными словами, от фугасных и зажигательных бомб и от патриотической преданности молодых людей, которые будут готовы сбросить их на города и гражданское население. Таким образом, престиж, благодаря которому вызывает восхищение нация, основан на качествах, в точности обратных тем, благодаря которым вызывает восхищение человек. В таком случае, я полагаю, обладание престижем обратно пропорционально праву считаться цивилизованным. Способность внушать уважение с помощью шантажа не вызывает восхищения”[195].
Просвещение или торговля
Безбожные государства фактически представляют собой торговые объединения или картели, цель которых — не благотворительность, а прибыль. У них нет ни духовных корней, ни этических идей, они абсолютно не интересуются внутренней жизнью своего народа и благосостоянием человечества. Все их внимание сосредоточено на материальных приобретениях. Если надо выбрать между нравственностью и экономической выгодой, они всегда отдадут предпочтение последней.
В таких государствах вульгарные и аморальные поступки не считаются уголовными преступлениями. Обязанность закона состоит в том, чтобы регулировать порок, а не пресекать его. Проституция, например, является там легальным занятием; ростовщичеством занимаются сами правительства; азартные игры процветают под респектабельными названиями; пьянству предаются открыто, а кинопромышленность, которая в своем нынешнем состоянии является матерью порока, превозносится как источник национального богатства. Радио функционирует только как средство развлечения. Вместо того, чтобы просвещать массы и улучшать их нравы, оно извращает их вкусы и делает их легкомысленными. Официальная цензура весьма чувствительна, когда дело касается политических или административных интересов, но если речь идет об этических или моральных вопросах, она становится крайне вялой и сговорчивой. Порнографическая и другая никчемная литература захватывает общественное сознание, как некое нашествие, но государственная машина редко выступает против нее. Вместе с нравственностью ухудшается и здоровье народа. Рынки заполнены фальшивыми стимуляторами секса, возбуждающими средствами, сохраняющими юношеский пыл и восстанавливающими утраченную энергию. Те, кто их выпускает, остаются безнаказанными, подкупая правительственных чиновников или делая щедрые взносы в фонды правящей партии. Все это происходит из-за того, что стержень государственной деятельности в этих странах — не религия, а материальное благополучие.
Напротив, государства, цель которых — учение Пророков Аллаха, действуют в интересах просвещения и морального подъема. Стоит вспомнить, что когда Халифу Умару бин Абдул Азизу пожаловались, что доходы империи в результате проведенных им реформ уменьшились, он ответил, что Святой Пророк был послан в этот мир как наставник, а не как сборщик закята (налогов). В этой короткой фразе Халиф выразил всю философию теократического государства.
В теократическом государстве упор делается на моральное и духовное благосостояние народа. Налоги и подати имеют свою ценность, но только лишь как средство для содействия подлинному развитию граждан и содержания государственной машины в порядке. Другой ценности у них нет. В таких государствах политические и экономические вопросы рассматриваются с точки зрения религии и само собой разумеется, что материальные интересы должны быть подчинены духовным потребностям. Для ростовщичества, азартных игр, прелюбодеяния, блуда и других извращенных и бесстыдных поступков, а также их стимулов и мотивов в пределах этих государств нет места. Все, что приносит доход отдельным лицам, но вредит обществу в целом, запрещается, невзирая на урон, который может быть при этом нанесен государственной казне. Программы реформ, которые планируются в этих странах, имеют в виду не только улучшение внешнего поведения и подъем уровня жизни народа, но также и улучшение их мыслей и внутренних побуждений, ибо совершенно невозможно улучшить нормы поведения людей и создать для них подлинное счастье, не внушая им надлежащие моральные чувства. Поэтому теократические государства накладывают ограничения на все, что возбуждает нездоровые желания, и осуждают, как врагов общества, тех, кто с помощью искусства или промышленности стимулирует распущенность и греховность. Причина здесь в том, что такие государства считают себя не полицейскими, а хранителями народной нравственности и благосостояния. Священный Кур'ан гласит:
“Тем, кто, если Мы их укрепляем на земле (давая им власть), устанавливает совершение намаза, воздает очистительную милостыню (закят), побуждает к доброму и удерживает от злого: завершение всех деяний во власти у Аллаха”.
Св. Кур'ан, 22:41 138
|
|
|
