 |
Мусульманские правители в Индии
|
|
|
|
На мусульманском Востоке концепция человеческого прогресса и совершенства была настолько высока, что для того, чтобы осуществить ее, человек должен был обладать такими разнообразными качествами и достоинствами, которые летаргии и близорукости современной эпохи представляются противоречивыми и несовместимыми. Если взять в мире Ислама только мусульманских правителей Индии, их министров и придворных, среди них мы видим такие редкостные примеры человеческого совершенства, о каких сейчас вряд ли можно и мечтать.
Шамсуддин Илтутмиш
Всем, кто изучал историю Индии, известно, как велика была империя Султана Шамсуддина Илтутмиша. Но далеко не так хорошо известно, что, несмотря на огромную ответственность, связанную с правлением такой обширной империей и ведением многочисленных войн, Султан очень скрупулезно относился к выполнению своих религиозных обязанностей. Когда после смерти августейшего святого Хваджа Кутбуддина Бахтияра Каки стало известно, что он (святой) пожелал, чтобы погребальные Намазы по нему были прочитаны только таким человеком, который ни разу в жизни не пропустил “Сунан”[232] Аср (полуденный намаз) и первый “такбир” каждого Намаза в коллективе. Султан неохотно выступил вперед и провел службу. Точно так же султаны Гиятуддин Балбан, Насируддин Махмуд и Фироз Туглак были известны своим благочестием и религиозностью.
Султаны Гуджерата
Султаны Гуданажерата особенно славились тем, что они олицетворяли собой Исламский идеал сочетания материального и духовного развития. Маулана Саийид Абдул Хаий так описал жизнь и характер одного из них, а именно Султана Музаффара Шах Халима:
|
|
|
“После смерти Махмуд Шаха его сын, Музаффар Шах Халим, который был достойным сыном достойного отца, стал государем. Он был учеником Аллама Мухаммада бин Мухаммада аль-Иджи. Науку Хадисов он изучал у Аллама Джамалуддина бин Мухаммада Умара Бахрака. Он выучил Кур'ан наизусть в юности, в возрасте, о котором Шайх Сади справедливо сказал: “Вы знаете, что случается в юности”.
В полном соответствии с этими интеллектуальными достижениями, Аллах наделил его огромным благочестием и целеустремленностью. На протяжении всей своей жизни он строго следовал Сунне Пророка, всегда выполнял вуду и совершал Намазы в коллективе. Он не прикасался к вину, никогда не был суров без необходимости и никогда не осквернял свой язык непристойным словом. Более того, в этом воплощении благочестия были собраны высочайшие качества солдата и государственного деятеля. Когда Махмуд Шах II Мальвский был свергнут своим министром Мандли Раз и обычаи Ислама стали там грубо нарушаться, его религиозная гордость была задета. Собрав могучую армию, он преодолел расстояние до Мальвы с максимальной скоростью и осадил ее крепость. Мандли Раз, понимая, что он не может противостоять силам осаждающих, умолял Рана Санга прийти к нему на помощь. Но прежде чем Рана Санга дошел до Сарангпура, Музаффар Шах послал один из отрядов своей доблестной армии, чтобы нанести ему удар. Вскоре крепость Мальвы пала.
Самое главное в этой истории то, что когда Музаффар Шах вступил в крепость и командиры его охраны увидели огромные сокровища, собранные там правителями Мальвы и услышали рассказы о богатстве этой страны, они осмелились в его присутствии говорить, что, поскольку в бою были убиты 2 000 их всадников, было бы неразумно возвращать это царство правителю, который вследствие своей неумелости позволил овладеть им своему министру. Как только Музаффар Шах услышал это, он прервал осмотр и вышел из крепости, сказав Махмуд Шаху, чтобы он не впускал в крепость никого из его отряда. Последний уговаривал его отдохнуть в крепости еще несколько дней, но он твердо отказался. Позже, объясняя смысл своего поступка, Музаффар Шах сказал: “Я вел войну только для того, чтобы заслужить Божественное одобрение. Когда я услышал разговоры командиров, я побоялся, что в моем сердце может зародиться отвратительное желание и разрушить искренность моего поступка. Я не оказал никакой милости Махмуд Шаху. Наоборот, я в долгу перед ним, ибо благодаря ему я получил возможность совершить благородное дело” [233].
|
|
|
Когда пришел час его смерти, Музаффар Шах, публично благодаря Аллаха за дарованные ему блага, сказал придворным и священникам, собравшимся вокруг его постели: “По милости Божьей, кроме того, что я знаю на память Кур'ан, я также полностью усвоил параграфы закона и предписания, которые вытекают из каждого его стиха, обстоятельства его откровения и способ его произнесения, я помню все Ахадис Пророка — их тексты, ссылки, биографии их рассказчиков и все прочее. Об этом у меня есть свидетельство моего учителя, Аллама Джамалуддина Мухаммада бин Умара Бахрака. Я настолько хорошо знаю фикх (Исламскую юриспруденцию), что надеюсь своим примером подтвердить истинность слов Пророка: “Тех, кого Аллах решает наделить добродетелью. Он делает знатоками законов Своей веры”. Некоторое время я занимался очищением души по системе суфиев и уповаю на их благословения, согласно правилу, что “кто старается походить на каких-либо людей, тот становится одним из них”. Однажды я прочел “Тафсир Мааллим-ут-Танзиль” [234]. Сейчас я вспоминаю его и дошел до половины. Я надеюсь закончить его на небесах”[235].
Во время джум'а (пятничного Намаза) его состояние ухудшилось. Он отослал тех, кто ухаживал за ним, чтобы они совершили моление, а сам стал читать намаз Зухр[236]. После Намаза он сказал: “Я совершил намаз Зухр среди вас; надеюсь, что намаз Аср я совершу на небесах”. Затем, произнося нижеследующий намаз Иосифа, который полностью соответствовала его собственному положению, этот святой государь скончался [237]:
“Господи! Ты даровал мне власть и научил меня толкованию событий. Творец небес и земли. Ты — мой покровитель в мире здешнем и будущем. Упокой меня предавшимся Тебе и причисли к праведникам!”
|
|
|
Св. Кур'ан, 12:101
Шер Шах Сури
Подобно этому, нижеследующее описание обычного распорядка дня Шер Шаха Сури показывает пример религиозного усердия, на которое в наше время средний человек вряд ли способен, не говоря уже об императоре прежних времен, взявшемся за то, чтобы выполнить в пять лет задачу столетия.
“Шер Шах вставал, когда проходило две трети ночи, купался и совершал Нафл [238]. Он обычно заканчивал эти необязательные обряды до намаза Фаджр. Затем он просматривал отчеты различных административных ведомств и отдавал необходимые распоряжения, чтобы в течение дня его больше этим не беспокоили. После этого он совершал Вуду для молитв Фаджр, которые он приносил в собрании, и продолжал свои моления до тех пор, пока высшие должностные лица империи не приходили засвидетельствовать ему свое почтение. После Намаза ишрак [239], император принимал прошения людей и наделял их землями, деньгами и лошадьми соответственно их нуждам. Затем он выслушивал ходатайства и разбирал жалобы. После этого он шел осматривать свои войска и арсенал и утверждал прием в армию новобранцев после проверки их способностей. Затем он проверял казну. Вернувшись оттуда, он принимал сановников империи и иностранных послов. Затем ему представляли сообщения наместников провинций. Он выслушивал их и диктовал приказы. Затем он садился за обед, на котором присутствовали многочисленные улама. После еды он отдыхал два часа до намаз Зухр, которые всегда совершал в коллективе. После этого он снова занимался делами империи.
Император строго придерживался этого распорядка, был ли он в столице или в путешествии. Он говорил, что великий человек — это тот, кто мудро тратит свое время”.
Аурангзеб
Империя Аурангзеба простиралась от Кабула и Кандагара до Деккана, и он лично вникал во все, связанное с ней. И тем не менее, он умел находить время, чтобы совершать ежедневные Намазы рано утром в коллективе, и пятничные намазы в Джами Масджид, и соблюдать суннаты и навафиль[240] с педантичной тщательностью. Он соблюдал пост во время рамадана даже при самой жаркой погоде, и участвовал в ночных намазах Тарауих [241], и выполнял Итикаф [242] в течение последних десяти дней месяца “Рамадан”. Кроме поста во время Рамадана, он регулярно постился по понедельникам, четвергам, пятницам и субботам. Он заботился о том, чтобы никогда не пропускать вуду, и каждое утро читал Священный Кур'ан и другие традиционные намазы. Несмотря на беспокойства и тревоги, окружавшие его на всем протяжении его царствования, он уделял много внимания духовным урокам, которые давал ему Хазрет Хваджа Саифуддин (внук Хазрета Муджаддида Али Тани), и с таким успехом, что последний отмечал его достижения в письмах к своему отцу, Хазрету Хваджа Масуму. Изо дня в день он слушал “Фатава-и-Аламгири”, кодекс законов, который доктора богословия составляли под его руководством, и высказывал им свои замечания. Он знал на память Кур'ан и написал комментарии к своей собственной книге “Арбами”, в которой собрал сорок Хадисов Святого Пророка.
|
|
|
Абдур Рахим Хан-и-Ханан
Среди министров и придворных могольского двора были такие разносторонние люди, как Абдур Рахим Байрам Хан-и-Ханан, Саадуллах Хан Аллами, Мадждуддин Мухаммад бин Мухаммад аль-Иджи, Ихтияр Хан, Афзал Хан и Абдул Азиз Асаф Хан. Здесь мы вкратце расскажем лишь о двоих из них.
Абдур Рахим Хан изучал религиозные учебники у Маулана Мухаммада Амина Анджани и кады[243] Низамуддина Бадахшани и более серьезные книги у Аллама Фатхуллаха Ширази. Позже, живя в Гуджерате, он воспользовался возможностью сидеть у ног Аллама Ваджихуддина бин Насруллаха Гуджерати. Он также регулярно проводил теоретические дискуссии с учеными, которые всегда находились в его свите. В результате он достиг совершенства в знаниях. В некоторых вопросах он был признанным авторитетом. Он был превосходным лингвистом. Абдул Раззах Хавари говорит в “ Ma ' ac ир уль-Умара”, что он свободно владел, арабским, персидским, турецким и Хинди и слагал замечательные стихи на всех этих четырех языках.
Страсть Абдур Рахим Хана к знаниям была так сильна, что часто видели, как он читал книгу, сидя в седле, на поле битвы. Он читал также и в ванной. В тоже время он был непревзойденным воином. Завоевание Гуджерата, Синда и Деккана красноречивее всяких слов говорит о его воинском мастерстве.
У него были утонченные манеры. Он был благожелательным, снисходительным и щедрым. Азад Бильграмм замечает, что если бы все богатства, розданные Абдур Рахим Ханом, положить на одну чашу весов, а розданные сафавидскими правителями (Ирана) — на другую, то первая оказалась бы тяжелее[244].
|
|
|
Что касается религиозной и духовной стороны его жизни, достаточно сказать, что он был одним из немногих избранных, которые пользовались доверием Хазрета Муджаддида Али Сани и с которыми он поддерживал регулярную корреспонденцию. “Письма” великого Муджаддида показывают, как высоко он ценил Абдур Рахим Хана.
Асаф Хан
История Асаф Хана представляет другой выдающийся пример сочетания совершенства и разносторонности. Его настоящее имя было Абдул Азиз. Он получил начальное образование у своего отца, Хамида-уль-Мулька, изучал “Хадисы” и “Фикх” у кады Бурхануддина и этику и философию у Абдул Фадла Астрабади. Когда его образование было завершено, он получил доступ к императорскому двору и поднялся до должности министра в царствование Бахадур Шаха. Когда Махмуд Шах взошел на престол, он назначил Асаф Хана первым министром империи. Но ни положение, ни богатство не повлияли на его жажду знаний. Он оставался ученым до конца своих дней.
Асаф Хан как-то был вынужден по политическим причинам переселиться в Аравию, где он прожил много лет. Богословские круги Аравии были охвачены восхищением, когда они осознали его интеллектуальное и духовное великолепие. Ибн Хаджар Макки, самый видный арабский ученый того времени, был настолько восхищен, что написал книгу о нем (наверное, это была первая книга, написанная признанным арабским автором в похвалу индийскому мусульманину). В ней он восторженно отзывается о высокой учености Асаф Хана и его духовных качествах.
Асаф Хан вел в Аравии жизнь подлинного аскета, несмотря на пышность и великолепие, которыми он был окружен. Стоит упомянуть, что каждый день он читал десять пара[245] Кур'ана во время Намазы тахаджуд[246]. Мы знаем от Ибн Хаджара: “Не было ни одного случая за десять лет, которые он прожил в Мекке, чтобы он не совершал намаз и коллективе и Святой Мечети. Поскольку его жилье находилось возле Матафа [247], его деятельность все время проходила на глазах людей. Почти всегда видели, что он занят Намазом, размышлениями, научными занятиями или религиозными дискуссиями. В его присутствии постоянно обсуждались книги самого высокого уровня, и уламах Харама принимали в этом живейшее участие”.
Ибн Хаджар далее говорит: “Пребывание Асаф Хана придало Мекке особый блеск. Ученые и мудрые люди считали за честь поговорить с ним. Знания расцветали... Студенты спешили в Мекку со всех сторон... Они прилагали большие усилия, чтобы придумать литературные проблемы и с их помощью приблизиться к нему. Причина была в том, что щедрость, с которой он покровительствовал наукам и осыпал милостями студентов, не встречалась в Мекке долгое время. Его имя благословляли на улицах Мекки точно так же, как в дни Хадж кричат “Ляббайк” [248].
Турецкий Султан пригласил Асаф Хана в Константинополь. Сопровождавший его друг рассказывал, что за время путешествия он ни разу не воспользовался льготами, которые шариат предоставляет путешественникам. В Египте правитель Хосров Паша прислал ему со специальным посланцем почетную одежду. Посланец умолял его надеть эту одежду хоть на минуту, чтобы он мог доложить правителю, что Асаф Хан ее носил. Правитель был бы счастлив узнать об этом. Но Асаф Хан вежливо отказался. Одежда была сделана из шелка, и он никак не мог заставить себя носить ее ни при каких обстоятельствах.
Мы, естественно, не хотим сказать, что в прежние времена каждый монарх был Музаффар Шахом или Аурангзебом, а каждый министр или сановник был Абдур Рахим Ханом или Асаф Ханом. Мы хотим подчеркнуть, что общее качество человеческого материала было гораздо лучше в прошлом, чем теперь. Многие вещи, которые тогда считались необходимыми для созревания человеческой личности, теперь уничтожены под опустошительным влиянием западных идеалов и наклонностей.
Вырождение
Поскольку религия в те дни рассматривалась как программа жизни, не допускалось, чтобы житейский успех мешал духовному прогрессу. Когда же этические идеи Ислама были полностью уничтожены западными убеждениями и стремлениями, человеческий материал на мусульманском Востоке стал быстро вырождаться, умственно и морально. В течение переходного периода, однако, продолжали появляться немногие примечательные исключения, такие как муфтий Садруддин Хан, Наваб Кутбуддин Хан, Наваб Вазируддаула из Тонка, Наваб Кальб-и-Али Хан из Рампура, Мунши Джамалуддин Хан, визирь Бхопала, и Наваб Саийид Сиддик Хасан Хан, в которых суровая самодисциплина аскета, любовь к знаниям ученого и бдительность солдата сочетались с княжеской властью и богатством. Но процесс социального распада, раз начавшись, был неудержим. Ослепленные мощью и прогрессом западных наций, мусульмане, не думая о последствиях, стали подражать западным социальным и экономическим учреждениям, хотя те значительно уступали их собственным и представляли собой в основном погоню за материальным успехом, которая велась со всем пылом всепоглощающей страсти. Престиж религии упал. Учение Пророка было забыто. Все те жизненные идеалы, которые верно отражали в себе как духовные, так и мирские стороны жизни, не подчиняя первые последним, перестали воздействовать на умы большей части мусульманского общества. Их место было занято идеалами гораздо более низкого уровня. Жизнь настолько заполонили пустые желания и занятия, что в ней не осталось места для религии и духовных стремлений и действий. Если сравнить повседневные занятия сегодняшних мусульман и описанных выше представителей старой Исламской цивилизации, будет трудно поверить, что те и другие исповедуют одну и ту же религию или что их в действительности разделяют всего лишь несколько поколений.
Глава седьмая
ПОЛЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ДЛЯ МИРА ИСЛАМА
Взгляд в прошлое
В 6-м столетии, когда мир колебался между жизнью и смертью и ему не у кого было искать помощи, появление Пророка Мухаммада (меиб) возвратило человечеству жизненные силы. Он вверил благосостояние человека заботам общины, которая обладала Богооткровенным Словом и Божественным Законом и в их свете делала все, что является символом чистоты и справедливости. Эта община была благословлена наиболее гармонично уравновешенным правлением и умеренными взглядами и поднялась до положения опекуна человечества, пройдя суровое моральное обучение и достигнув полной духовной согласованности.
Возникновение этой общины означало поворотный пункт в человеческой истории. Она сразу же остановила продвижение человека к своей гибели и обезопасила его на грядущие столетия от моральных и материальных опасностей и несчастий, которые угрожали поглотить его. Под ее руководством человечество спокойно двинулось вперед к своей подлинной цели, разнообразные способности человека были великолепно приведены в действие и' была создана окружающая среда, в которой он мог двигаться к высшей цели прогресса кратчайшим и вернейшим путем.
Под влиянием этой новой общины жизнь людей, их умы и их нравственность были преобразованы. Неверие и испорченность характера были замещены верой и добродетелью, фальшивые этические ценности и ложные идеалы уступили высоким нравственным примерам. Политика была поставлена под контроль этики. В системе Исламской цивилизации существовала столь же неусыпная забота о духовном процветании, как и о материальном. Экономическое развитие сочеталось с моральным прогрессом; политическая экспансия соответствовала духовному подъему. Глубокое, внутреннее единство веры, непоколебимая единственность цели, мир и сочувствие уничтожили все преграды между людьми в мире Ислама и превратили его в общество, которое, несмотря на то, что оно состояло из различных национальных элементов, было счастливым образом избавлено от всех социальных помех, напряжений и предубеждений. Путь добродетели, который так долго пребывал в забвении и стал таким труднопроходимым, был теперь гладкой, ровной дорогой, по которой человечество могло идти свободно и безопасно. Право человека поклоняться и подчиняться Аллаху было восстановлено. Призыв религии породил огромную энергию, которая подняла миллионы людей из глубин упадка к величайшим высотам славы. Дух человека возвысился, и его гений устремился к благородным целям. Короче говоря, караван человечества приблизился к месту своего назначения, а его авангард уже вступил туда.
Но прежде чем остальная часть путешественников смогла достигнуть конца пути, караван внезапно остановился и его руководство сменилось. Прежнему вождю пришлось сложить с себя обязанности, потому что он не принял соответствующие меры для обеспечения безопасности путешественников. Один из них, никому не известный, силой оружия взял в свои руки бразды правления и продолжал вести караван по извилистой и неровной тропе, где даже в полдень стояла ночная тьма. Он все еще продолжает это безумное стремление. Путешественники спотыкаются, падают ничком и стонут, но вождь в своей опрометчивости и дерзости безрассудно продолжает спешить вперед.
Западные нации
Ни в коей мере не является плодом воображения то, что западные нации, которые сумели после мусульман занять руководящее положение в мире, с самого начала находились в неблагоприятных условиях. Они никогда не имели счастья обладать незамутненным источником Богооткровенного знания или неиспорченным запасом Божественной Мудрости. Та незначительная часть учения Иисуса Христа (мир ему), которая дошла до них, была утеряна вследствие искажений и вставок. Западные нации пытались примирить свет Божественного руководства с учениями греков и римлян, и все языческое наследие древних греков и римлян выпало на их долю. Они получили от греков поклонение осязаемому, эпикурейство, местный патриотизм и распущенность, а от римлян — банкротство религиозных верований, национальную гордость, поклонение силе и империализм.
Мы видели, как то, что осталось от религиозного учения Иисуса Христа (мир ему), было поглощено римским язычеством. То, что еще оставалось, погибло в догматических ссорах духовенства. Затем последовала эпидемия монашества, и как реакция на это, весь Христианский мир погрузился в чувственные наслаждения. Порочность и роскошь церковников вызвали в европейском уме явное отвращение к Христианству, которое в бездумных умах распространилось на религию в целом. В Средние века происходили яростные конфликты между церковью и государством, которые сменились еще более отчаянными стычками между Христианством и наукой. Отвратительные жестокости, совершенные служителями церкви в ходе этой борьбы, решили судьбу Христианства на Западе, но они также вызвали недоверие к религии вообще. Западные интеллектуалы довершили дело. Они разорвали сохранявшуюся связь с трансцендентальной этикой. В результате Запад становился все более и более материалистическим, и власть и богатство стали единственными объектами его поклонения.
Дальнейшим следствием способа развития, свойственного Западу, был рост агрессивного национализма. Для сохранения национального существования стало необходимым питать недоброжелательность по отношению к остальному человечеству. Европа, с одной стороны, решила, что весь Восток — это враждебный лагерь, а с другой стороны, она разделилась на иллюзорной основе национального самоопределения на множество водонепроницаемых отсеков. Мир превратился в огромный базар, где продают и покупают более слабые нации.
Сочетание моральной и религиозной развращенности с феноменальным прогрессом в научной и промышленной областях привело к возникновению потрясающего несоответствия между силой и этикой. Люди научились летать в воздухе, как птицы, и плавать в воде, как рыбы, но они забыли, как ходить по земле. Недисциплинированное знание и непросвещенная мудрость вручили меч каждому разбойнику с большой дороги. Смертельное оружие попало в неумелые руки, которые неоднократно окунали мир в страшную кровавую бойню. А теперь наука дала человечеству атомную и водородную бомбы в качестве средств самоубийства.
Под влиянием этих безбожных наций науки, связанные с неодушевленной материей, сделали огромные успехи, в то время как человеческий материал во всех отношениях подвергался унижению. Религия была изгнана из общества и секуляризирована; моральное воодушевление рухнуло под тяжестью материальных стремлений. Религиозный инстинкт восточных народов, который был стержнем их жизни, также был серьезно ослаблен.
|
|
|
