Позднее предание. В поисках семьи

Позднее предание

Один из трудных моментов на нашем пути был связан с поздними преданиями. Мы знали, что до одиннадцатого столетия Церковь была единой. До этого времени все христиане рассматривали вели­кие Вселенские Соборы как ориентиры для толко­вания Писания и формулировки содержания своей веры.

Но с отделением Рима от православного хрис­тианства произошли драматические изменения. Не будучи более подотчетным полноте исторической Церкви, Рим был теперь свободен учить о вселенскости папской власти и изменил Никейский Сим­вол веры добавлением пункта филиокве. Подобно этому римская церковь могла вводить по своему усмотрению и другие новые догматы и обычаи. Так она и поступала — и, по-видимому, будет посту­пать дальше.

Протестантские реформаторы не зря нападали на такие нововведения как чистилище, папство и индульгенции. Все они были поздними добавлениями к вероучению, не имевшими никаких корней в апостольском предании.

Например, в 1854 году Рим принял догмат о не­порочном зачатии Девы Марии. Согласно этому учению, не только Христос был рожден безгреш­ным, но также и Мария вошла в мир, избавленная от первородного греха. Глубоко почитая Пресвя­тую Деву и Матерь Бога нашего, Православная Церковь все же так не учит. Почему бы в таком случае не распространить то же самое на родите­лей Пресвятой Богородицы и так далее вплоть до Эдема?

В 1870 году, чуть больше ста лет назад, Рим до­бавил к своей коллекции новых преданий еще один догмат. На этот раз он снова касался Папы. Те­перь не только его власть была вселенской, но сам он считался непогрешимым.

Стоит ли удивляться после этого, что протес­танты до смерти напуганы преданием!

Об этом трудно говорить. Мои друзья из римо-католиков не любят это слышать, но тем не менее я должен это сказать. В 1054 году Рим отступил от апостольского предания. Тысячелетие церковного единства осталось позади. Нет, Рим не во всем был неправ — ни в коем случае. Но он обременен пап­ством и набором догматов, которые просто несо­вместимы со Священным Преданием. И на мой взгляд, он не приближается, а уходит все дальше от православного христианства. Создается впечат­ление, что растущее число его священников, мона­хинь и мирян проникнуты духом бунтарства и даже анархии. Такие течения в современном като­лицизме, как «теология освобождения» в Южной Америке, феминизм и богословский либерализм в Северной Америке и в Европе охватывают всю гамму от непроявленной внешне апатии до непроч­ного в основании сверхконсерватизма.

Настало время для Рима вернуться к единству Церкви и вере апостолов и святых отцов, которой он когда-то так дорожил. Настало время вернуть­ся к полноте Священного Предания!

Еще более обременено поздним преданием про­тестантское движение. Если Рим в основном делал добавления к вероучению, то протестанты выбра­сывали его части. Пытаясь освободиться от рим­ских излишеств, современные протестанты сильно перестарались в корректировке своего курса. Явившийся результатом этого редукционизм при­нес большой вред протестантским христианам в их поисках совершенства во Христе и неуклонного следования истинной вере.

Имя «Мария» перестало пользоваться почита­нием; святое причастие превратилось в ежеквар­тальное воспоминание; власть и дисциплина в цер­кви сохранились лишь в памяти; вероучение стало делом личной интерпретации, постоянно подверга­ясь сомнениям. Попробуйте назвать хоть одну протестантскую деноминацию, которая полностью следовала хотя бы учению своих основателей — не говоря уже о приверженности апостольской вере.

В поисках семьи

Мы старались найти свою духовную семью. И многие эмоции, которые мы пережили, и ситуации, с которыми мы столкнулись, похожи на то, что случается с приемными детьми, ищущими своих природных родителей.

У нас есть хорошие друзья в Санта-Барбаре, назовем их Дон и Полли Браунер. Полли — при­емная дочь. Когда она родилась в 1948 году, ее мать рассталась с ее отцом и была не в состоянии содержать и растить свою дочь. Поэтому еще до ее рождения было принято соглашение об удочере­нии девочки христианской семьей, которая уже имела одну дочь, но больше детей иметь не могла.

Полли узнала о том, что она приемная дочь, когда ей было четыре года. Как-то, играя, она без всякой видимой причины спросила: " Мама, а ты моя настоящая мама? " Застигнутая врасплох, мать сказала ей, что нет, но что она не могла бы любить ее больше, если бы и в самом деле была ее ма­терью.

Начиная с этого времени Полли начала неза­метный, но интенсивный поиск. В возрасте тринад­цати лет она буквально помешалась на своем удо­черении. Это произошло не потому, что она была несчастна или думала, что ее родители поступают плохо, воспитывая ее, она была поглощена мыс­лью, что где-то в этом мире существуют люди. ко­торые связаны с ней узами родства и могут быть похожи не нее.

Спустя короткое время Полли, роясь в ящике своего приемного отца, нашла документы о ее удо­черении. Она просмотрела эти документы и внизу обнаружила подписи своих настоящих родителей. Последнее имя было легко запомнить — слишком легко, ибо никто не знает, как много американцев носят это имя: Смит. Желание Полли найти своих настоящих родителей драматично нарастало все годы до достижения ею двадцатилетнего возраста.

Когда бы она ни выходила на улицу, она всмат­ривалась в лица — лица, которые, она надеялась, окажутся похожими на ее. И если она обнаружи­вала подходящего, по ее мнению, человека, она ос­танавливала его и начинала расспрашивать. Попа­дая в чужой город, она искала Смитов в телефон­ной книге.

В 1968 году Полли встретила Дона, который впоследствии стал ее мужем. Дон заинтересовался раскрытием этой тайны также, как Полли. Во время своего первого свидания они посетили Отдел записей в Лос-Анджелесе — городе, где Полли родилась.

Оказалось, что ее данные находятся в закры­том доступе в Сакраменто. Они наведались в гос­питаль, где Полли появилась на свет, но также безуспешно.

В середине декабря 1975 года, зная, что ее на­стоящий отец имел лицензию водителя в Калифор­нии, Полли и Дон запросили его имя через ком­пьютер Отдела автомобильного транспорта. Им был выдан адрес в маленьком калифорнийском го­родке. Они отправились к ближайшему платному телефону, но не обнаружили никого с именем ее отца среди фамилий Смит. После примерно двух­дневного изучения данных, они пришли к заключе­нию, что отец Полли финансировал покупку авто­мобиля через Банк Америки.

Теперь начиналась настоящая бумажная охота. Банк сообщил Полли, что мистер Смит действи­тельно брал заем, но с тех пор переехал в большой город на Среднем Западе. Запрос информации в этом городе не принес результата. Однако, в уп­равлении налоговой службы того же города сооб­щили, что семья с фамилией Уолкер купила дом у мистера Смита, Поллиного отца, годом раньше. И у налогового инспектора оказался номер телефона миссис Уолкер. Это было в полдень последнего дня 1975 года.

Ярким новогодним утром, когда Браунеры сочли, что на Среднем Западе уже достаточно поздно, они позвонили миссис Уолкер. Вел разго­вор Дон, к тому времени уже ставший мужем Полли. Когда Дон спросил миссис Уолкер, знает ли она мистера Смита, она ответила, что, разуме­ется, знает — он ее племянник! Дон стал задавать вопросы, которых оказалось так много, что в конце концов он вынужден был объяснить причи­ну своего любопытства. В ответ миссис Уолкер сказала, что она знает трех детей Смитов, но о четвертом ей ничего не известно. Так Полли впе­рвые узнала, что у нее есть брат и две сестры.

В конце разговора миссис Уолкер предложила Дону позвонить сестре отца Полли, живущей в том же городе, чтобы получить дальнейшую инфор­мацию.

Тетка Полли была очень уклончива. Она не по­верила ни слову из сказанного Доном и отказалась сообщить о месте нахождения отца Полли и вооб­ще что-либо о нем. Дон умолял, но она повесила трубку. Полли снова оказалась перед каменной стеной. Прошло два часа. Полли наконец убедила Дона позволить ей самой позвонить тетке. Даже после того, как Полли повторила всю историю, по­дозрения ее тети не рассеялись. В конце концов Полли попросила тетю по крайней мере передать информацию ее отцу и позволить ему решать, хочет ли он вступить в контакт.

Спустя примерно полтора часа зазвонил теле­фон. Это был заказной вызов от мистера Смита. Полли проглотила комок в горле и приняла вызов. Во время сорокапятиминутного разговора Полли выяснила, что после ее удочерения ее мать и отец снова на время сошлись и у них родилось еще двое детей. Мать Полли последние десять лет жила одна в Южной Калифорнии.

Позже телефон снова зазвонил. Это была ее настоящая сестра Бетти. Они разговаривали около двадцати пяти минут. Полли не могла избавиться от мысли, как похоже звучали их голоса. Прошло еще двадцать минут, и раздался третий телефон­ный звонок. На этот раз это была настоящая мать Полли. К концу разговора Полли, истощенная эмоционально, была в экстазе. Через два дня при­были первые фотографии. Несмотря на сходство,

ни одна из них даже отдаленно не напоминала то, что Полли ожидала увидеть.

Счастливый новый 1976 год! В последовавшие недели и месяцы Полли смогла лично встретиться со своими настоящими родителями, братом и се­страми. Она обрела свою настоящую семью.

Если вы хоть немного похожи на меня или на Полли, вы также находитесь в поисках своей ду­ховной семьи. О, она не будет выглядеть как в пер­вом столетии, когда вы найдете ее, потому что сей­час мы находимся на пороге двадцать первого века. Теперь она, можно сказать, немного старше и, возможно, даже немного мудрее. Но это та же Церковь. Ибо она сохранила предание своего Ос­нователя и Его Апостолов неприкосновенным.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: