Жак Кальвин и Женевская реформация.

С середины 1530-х годов развитие реформационных идей и их воплощение в жизнь в Швейцарии оказались неразрывно связаны с именем Жана Кальвина (1509— 1564). Его учение оказало сильнейшее влияние на реформационное движение и в других странах Европы, прежде всего во Франции.

Кальвин родился в Нуайоне (Северная Франция} в семье юри­ста, секретаря епископа. Получив образование на юридических фа­культетах университетов Буржа и Орлеана, он поселился в Париже, гае испытал влияние гуманизма, особенно сочинений Эразма Рот­тердамского и Лефевра д’Этапля. В 1534 г. он порвал с католициз­мом и вскоре в связи с гонениями на протестантов был вынужден покинуть Францию. В Базеле в 1536 г. он издал свой главный труд “Наставление в христианской вере”, который позже не раз расши­рял (окончательный латинский вариант был опубликован в 1559 г.). В этой работе Кальвин проявил себя как выдающийся систематиза­тор идей и опыта Реформации, создатель еще одного реформацион- ного учения — со своей спецификой понимания церковного устрой­ства, своим подходом ко многим проблемам светской жизни, в тем числе политики. Тогда же, в 1536 г., Кальвин оказался в Женеве. Этот город, лишь за несколько лет до приезда Кальвина сумевший освободиться от власти своего господина-епископа, с помощью сою­за с протестантским Берном отстоял независимость также от герцо­га Савойи, имевшего в городе своих сторонников. Политическая борьба тесно сплелась здесь с религиозными конфликтами. Кальвин возглавил поборников Реформации и стал энергично проповедовать свое учение. Центральное место в теологии Кальвина занимают проблемы познания Бога как творца и суверенного правителя мира, а миссии Иисуса Христа — как искупителя. На этой основе Кальвин дает свое понимание истинно христианской жизни и средств, которые для нее необходимы. Одним из главных элементов учения Кальвина стала его концепция “двойного предопределения". Кальвин утверж­дал, что Бог еще до сотворения мира по своей Премудрости предна­чертал все, что должно совершиться, в том числе каждому человеку — его участь: одним — вечное проклятие и скорбь, другим, избранным — спасение, вечное блаженство. Изменить этот приговор или избежать его человеку невозможно. Он способен лишь осознать, что в мире непрерывно и мощно действуют силы, не зависящие от желаний отдельных лиц. Чисто человеческие представления о доброте Бога здесь не годятся, человек может только с трепетом понять, что причины Божьего осуждения для него непостижимы. Ему открыто другое — веровать в свою избранность и молиться, смиренно гото­вясь принять любую волю Божью. Сомневаться в собственном из­бранничестве он не должен, ведь подобная обеспокоенность уже сама по себе является “сатанинским искушением”, симптомом недо­статочной веры в Бога. Сознавая несказанное величие и славу Господа, как и свою малость, человек должен со всей энергией твердо и решительно действовать в этом мире, следуя заповедям н наставлениям Свя­щенного Писания. Он должен с максимальной полнотой реализо­вать свое “призвание” — дарования и возможности, заложенные в него Богом, которые проявляются во всей его деятельности, в том числе профессиональной. Бог сам как бы дает человеку ориентир, некий знак, свидетельствующий о его поддержке, о том, что чело­век верно понял свое “призвание” н на правильном пути осуществ­ляет его — это успех или неудача его дела. Кальвин пользуется здесь понятиями “процветание” или “беда”. Бог благословляет уда­чу, но ее надо добиваться только честным и законным путем, не забывая о долге и перед Богом, и перед ближними. “Процветание" и “беда” в равной мере являются испытаниями смирения и нравствен­ных устоев человека. “Процветание", например, приводит к накоп­лению богатства (Кальвин ни в коей мере не осуждает накопитель­ство само по себе), но этот дар Бога нельзя обретать "ценой крови и лота других людей”, то есть нарушая заповедь “не укради”. Уже имея богатство, его нельзя промотать, удовлетворяя свои прихоти, но следует уделять от своего изобилия нужде другого. Бедняк, в свою очередь, должен стойко и терпеливо переносить свои испыта­ния. В целом религиозно-нравственные принципы учения Кальвина утверждают и стимулируют высокую активность личности, ее трез­вый и рациональный подход к делу, волевой напор в решениях, заботу об успехе дела при аскетичности собственных желаний — и все это при не поддающейся логическим объяснениям твердой уве­ренности в своей избранности Богом. Учение Кальвина о спасении и благочестии, которое включало этические нормы труда и представ­ления об умеренной аскезе в светской жизни, было нацелено на воспитание внутренней дисциплины, собранности, бойцовских ка­честв человека.

Догма о “двойном предопределении” в системе взглядов Каль­вина была связана и с его трактовкой причастия. В понимании Лютера при евхаристии {в которой он видит таинстьо) с хлебом и вином реально соприсутствуют плоть и кровь Христа, в интерпрета­ции Цвингли причастие было лишь символическим обрядом в па> мять Тайной вечери. Кальвин утверждал духовный характер прича­стия, считал, что Божью благодать при его свершении получают одни лишь избранные.

Церковный культ, по учению Кальвина, требовал еще больше строгости и простоты, чем это допускалось другими течениями Ре­формации. Отвергалось не только поклонение святым, кощаи, ре­ликвиям, иконам. Из кальвинистских храмов удалялись алтари, распятия, свечи, богатые одеяния и украшения, прекратилась ор­ганная музыка. Ничто не должно было отвлекать от сосредоточен­ной молитвы. В церковной службе главное внимание уделялось про* поведи, пению псалмов, свершению евхаристии под двумя видами.

Важное значение для судьбы Реформации в эпоху начавшегося контрнаступления католической церкви, а в последующие века — для устойчивости кальвинистской традиции имело созданное Каль­вином новое церковное устройство, принципиально отличное от си­стемы католической иерархии. “Видимая церковь” состояла из об­щин, в которых действовал принцип самоуправления, напоминав­ший порядки республиканского типа. Руководители общины изби­рались и контролировались ее членами. Существовали четыре вида “служб”: пасторы для проповеди, доктора (учителя) для сохранения чистоты учения, пресвитеры (старейшины) для контроля за церков­ной дисциплиной, диаконы для надзора за церковным имуществом, сбора пожертвований и заботы о бедных. Дела общины обсуждались ее руководством на совете старейшин — консистории, догматиче­ские вопросы — на конгрегациях, собраниях духовных наставников. Общины были автономны, но поддерживали тесную связь друг с другом для обмена опытом, а при необходимости — и для согласо­ванных действий. При выборах руководителей общины соблюдалось формально-юридическое равенство, но на практике за ним скрыва­лось реальное влияние в них состоятельных людей. В соответствии с учением Кальвина большое внимание уделялось авторитету духов­ных пастырей и церковной дисциплине, которая не исключала са­мых строгих мер воздействия на ее нарушителей. Сообщество веру­ющих следовало твердо воспитывать и вместе с тем решительно ограждать от грехов и соблазнов.

Политическое учение Кальвина. Подобно Лютеру и Цвингли, Кальвин рассматривал государство как установление Бога, подчер­кивал обязанность правителей служить обществу, но резко расхо­дился с лютеранством в отношении к нарушителям этого долга — тиранам. По Кальвину, послушание человеку не может быть по­ставлено выше, чем послушание Богу. Истинная вера должна утвер­ждаться в мире вопреки любым человеческим препонам, и потому каждый, хто покорен Богу, не только может, но и обязан проявить себя как активный борец аа веру. Если тираны мешают делу веры, сопротивление им — священный долг. Лютер считал, что ответст­венность за тиранию падает на саму светскую власть, Бог сам нака­жет тирана, а потому сопротивление неправедной власти возможно только пассивное, без применения силы, лишь как внутреннее про­тивостояние и ожидание справедливого суда божьего. Цвингли, в отличие от Лютера, признавал право общины на сопротивление тирании, не позволяющей верующим нормально выполнять свой христианский долг. Кальвин делает это еще резче, возводя борьбу против тирании в разряд религиозной обязанности. Правам инициа­тивы на такое сопротивление обладают лишь законно избранные представительные органы. Они обязаны исчерпать все возможные ненасильственные меры, но если это не помогает, могут призвать христиан к открытому неповиновению власти вплоть до свержения тирана. Эти функции могут взять на себя магистраты и представи­тели СОСЛОВИЙ.

Сотрудничество церковного руководства и государственных ор­ганов влас+и для Кальвина было нормой политической жизни. Цер­ковь при этом должна была оставаться автономной от контроля властей. Поскольку главный смысл здесь состоял в поддержке со стороны государства, Кальвин терпимо относился к различным раз­новидностям политического устройства. Правда, он замечал, что, как показывает практика, монархи редко бывают добры и компе­тентны. Наилучшую форму правления он видел в олигархической республике, утверждая, что здесь возможно взаимное исправление всех ее структур.

Женева при Кальвине. Развитие Реформации в Швейцарии из-за политического устройства страны, а также отсутствия (и не­возможности) какого-либо единого “командного” центра неизбежно свершалось в рамках отдельных городов и территорий, в разное время, на различных стадиях зрелости движения. Это придавало Реформации множество местных особенностей и оттенков.

В Женеве, где Кальвин с 1541 г. оказывал определяющее воз­действие на политику магистрата, вопреки теории, разделявшей сферы действий реформированной церкви и государства, фактиче­ски сложился режим теократического типа. С годами ни одно важ­ное решение властей города не принималось без одобрения Кальви­на, вопреки его воле, хотя ряд лет он юридически даже не был гражданином Женевы. Под его попечением в Женеве установили строжайшую церковную дисциплину и жесткий надзор за поведени­ем и образом мыслей жителей, в том числе многочисленных иммиг­рантов, спасавшихся от религиозных преследований. Город был раз­делен на кварталы, осуществлялись систематические инспекции ча­стных жилищ старейшинами общин, были запрещены не только азартные игры или ругательства, но и чтение развлекательной лите­ратуры, музыка при процессиях, танцы на пиршествах, театраль- ные зрелища, за исключением назидательных пьес на библейские темы.

Особенно строго следили за посещением церковных служб, по­ощрялись доносы соседей на нарушителей этого правила. То, что считалось преступлением против веры и нравов, подлежало тяжким наказаниям. Ослушников изгоняли из города и даже казнили. Толь­ко в начале деятельности Кальвина за 6 лет было совершено 58 казней, а 76 человек изгнали из города. Особенно большой резонанс вызвала казнь проезжавшего через Женеву врача М. Сервета. “вольнодумные” идеи которого о Троице возмущали Кальвина. Не­терпимость Кальвина к инакомыслию снискала ему прозвище “же­невского папы”. Проявления оппозиции он умел пресекать беспо­щадно. Несмотря на жесткость установленного в Женеве режима, Кальвин неизменно пользовался поддержкой большинства горожан, и не только потому, что они изо дня в день внимали проповедям кальвинистских пасторов. Сказывалось искреннее рвение верующих х “правильному благочестию” и образу жизни. Кроме того, здесь постоянно опасались неожиданного военного нападения на город со стороны католической Савойи. Непрерывный приток иммигрантов приносил с собой живые свидетельства страданий и бедствий, пре­терпеваемых в разных странах за истинную веру. В этой ситуации Женева казалась кальвинистам оазисом свободы. Население города не воспринимало требования Кальвина как диктаторство.

За пределами Швейцарии большинство сторонников кальвиниз­ма также считало Женеву оплотом праведной веры, убежищем го­нимых. В городе действовали 60 книгопечатен, распространявших по всей Европе кальвинистскую литературу. В 1559 г. в Женеве была открыта Академия, которая сочетала подготовку к высшей школе с занятиями университетского типа и стала рассадником кальвинистских кадров. Влияние реформационных идей, шедших из Женевы, сказалось в развитии кальвинизма в Англии. Шотландии, Франции, Нидерландах, Венгрии, Польше, ряде земель и городов Западной и Северной Германии. В самой Швейцарии заключенное еще в 1549 г. соглашение между Кальвином и цюрихским продол­жателем цвинглианской Реформации Буллингером привело к тому, что кальвинизм, впитавший ряд идей и традиций цвинглианства, постепенно стал повсеместно главным выразителем специфики швейцарской реформационной церкви.Распространение кальвинизма в Европе имело своим результа­том появление его различных разновидностей, особенности которых зависели от конкретных обстоятельств места и времени. Кальвини­стская теория и практика порой достаточно сильно отходили от (альвина. Многоликость кальвинизма при сохранении его фунда­ментальных принципов не была чем-то необычным: существование различных течений оказалось характерным и для других крупных направлений Реформации, в том числе лютеранства.