 |
Спасибо большое за беседу!. Монастыри епископа Ионы (Журнал «Лоза», № 3/2012). О владыке Ионе, прежде всего, можно сказать, что в его жизни и деятельности царит гармония. Та самая, которая приходит, когда человек отрекается от себя, от всего земного и все
|
|
|
|
Спасибо большое за беседу!
Беседовали Юлия Коминко, Ирина Опатерная, Юлия Гурец.
Монастыри епископа Ионы (Журнал «Лоза», № 3/2012)
О владыке Ионе, прежде всего, можно сказать, что в его жизни и деятельности царит гармония. Та самая, которая приходит, когда человек отрекается от себя, от всего земного и всецело доверяет свою жизнь Богу.
В конце 2010 года его, главу молодёжного отдела Киевской епархии, Священный Синод назначил главой Синодального отдела УПЦ по делам молодёжи. Спустя полгода, в августе 2011 – благословил быть епископом.
Но кроме молодёжных, миссионерских, социальных и просветительских проектов уже пятнадцать лет он занимается самым любимым своим делом – восстанавливает, возрождает, строит монастыри. Ионинский, Зверинецкий, Спасо‑ Преображенский в Нещерове, подворье в Большой Ольшанке…
О самом любимом своём делании, о первых встречах со своими монастырями, а ещё – о самом частом сне – читайте от первого лица.
То, что люблю больше всего
В каком‑ то интервью я уже говорил, что в душе остаюсь ризничим. Для меня самая большая радость – это благоукрашение храма. Это самое интересное, с наибольшим удовольствием этим занимаюсь.
Потому что Литургия – это небо на земле. И храм – это маленькое, может быть, бледное, но подобие рая. Поэтому в храме должно быть всё красиво. А Богу должно приноситься всё самое лучшее.
Конечно, главная жертва Богу – «дух сокрушен», но всё‑ таки любовь должна проявляться и в каких‑ то видимых вещах.
…Самый мой частый сон – мне снится, будто я восстанавливаю огромный старинный храм. Я только‑ только попадаю в этот храм и размышляю, с чего начать: вот, нужно сделать крышу, потом приниматься за эту часть, а ту отгородить и начать реставрацию отдельно.
|
|
|
Сон может варьироваться – храм с какими‑ то корпусами, той или иной архитектуры. Но обязательно – большой, и очень запущенный.
Лавра
Постриг я принял в Ионинском монастыре, но у меня ещё и Лавра была…
В Лавре я нёс несколько послушаний. Был звонарём – на Большой лаврской колокольне. Звон – это то, что умею и люблю.
Ещё трудился в казначействе, в книжной лавке. В 1990‑ х в Лавре открылась специальная лавка, где продавались исключительно книги. Располагалась она при входе в галерею от Ближних к Дальним пещерам. Духовная литература пользовалась не таким спросом у туристов, как свечи и иконы, и в эту лавку в основном приходили верующие воцерковлённые люди.
Интересно было за ними наблюдать. Насколько уже глаз пристрелялся – покупатель только подходил, и уже было понятно, как он будет себя вести: или спросит какую‑ то конкретную книгу и уйдёт, или будет пересматривать все книги. Или будет морочить голову:
– А у вас есть такая‑ то книга?
– Нет, уже их распродали.
– А посмотрите, вдруг осталась… Вон та случайно не она?
– Нет, это другая. Таких точно уже нету.
– Ну вы поищите…
То есть, безошибочно можно было определить, что именно человек хочет.
И в лавке было время для чтения. Много книг тогда прочитал…
Ионинский
В Ионинский монастырь я попал весной 1993 года, мне шёл 22‑ й год.
Моя память как‑ то избирательно воспоминания фиксирует, но очень ярко запомнилось, как попал в обитель в первый раз.
Наместник отец Агапит пригласил в монастырь, я пришёл на богослужение – это было весной, Фомина неделя – следующее воскресенье после Пасхи. После службы мы вышли с отцом Агапитом, с певчими, сели на склоне перед храмом погреться на солнышке. В храме тогда было холоднее, чем на улице, потому что за зиму он основательно промерзал…
|
|
|
И я хорошо запомнил маленькие деревца, только‑ только посаженные – какие‑ то веточки из земли торчали. А сейчас это уже огромные шелковицы перед входом в храм – их особенно любят дети.
Вот этот склон, солнышко, веточки из земли – моё самое яркое воспоминание о первых днях в монастыре.
Наместником у нас тогда был замечательный человек, ныне архиепископ Агапит, который собрал ядро нашей братии и на пустом месте создал здесь монастырь. Мне оставалось только поддержать начатое им.
При нём, собственно, при полном отсутствии средств стали вестись восстановительные работы. Он совершенно не отчаивался, видя полнейшую нищету и запустение. Тогда по воскресным дням на службы к нам ходило не более двадцати человек – в основном старушки из окрестных домов. Но и при таком убожестве, в такой нищете отец Агапит решительно приступил к реставрации храма. Шаг за шагом, постепенно.
Всё делалось своими руками. Разрушались капитальные перегородки, построенные в советское время, вывозился мусор, восстанавливались потолки. Старые прогнившие деревянные балки мы вырезали и опускали вниз лебёдкой вручную. На их место поднимали железные – также лебёдкой вручную. Ни о какой технике безопасности тогда как‑ то и не думалось, но Господь хранил.
Во все годы Господь посылал благотворителей, мы могли привлекать специалистов и реставрировать монастырь. Люди сами откликались на наши нужды. Так, однажды мы повесили объявление, что для издательской деятельности монастырю нужен компьютер. К нам обратился прихожанин, выразил готовность помочь. Одним компьютером он не ограничился, стал живо интересоваться проектами монастыря. С тех пор это наш друг и постоянный благотворитель.
|
|
|
