 |
Первая всемирная география
|
|
|
|
На русском языке о казаках
Первая всемирная география на русском языке вышла в начале XVIII века. Вот ее заглавие: «Земноводного круга краткое описание» (Ягана Гибнера). На немец. диалекте в Лейпциге напечатано повелением Великаго Гос. Царя и Вел. Князя Петра Первого, на российском напечатано в Москве, лета Господня 1719, в апреле месяце».
Что же в этой, редчайшей теперь, книге говорится о казаках? А вот что (сохраняем полностью орфографию):
«О казаках
Гдеесть козацкая земля?
Козаки, лат.: козаци, есть разбойнический народ, и немногим лучше турок и татар, а живут они от части в Украине, а от части при Днепре, противу татарских границ, и от части дале к востоку около реки Дона, или Таная. Оныя не самовластную республику сочиняют, но зависят от сильных своих соседей, и таким образом иногда польския, иногда русския, а иногда турския васалы бывают.
Обычайно козаки разделяются в две разныя нации.
1 - одна называется запорожския козаки, лат.: козаци запоровиензес.
2 - другая называются донския козаки.
Где живут запорожския козаки?
Около Днепра или Бористена, ибо река Днепр, не впадая в Понт Евуинский, сперва сочиняет разныя острова, и на которых они прежде жили. Потом они имеют нарочитую часть Украины, где Бреславль, Киев, Батурин и Полтава стоят.
Прежде сего были запорожския козаки под ведением короля польскаго, которому велми добрыя службы против турок чинили, за что они ничего не просили, кроме что на каждого человека по червонному и по теплой шубе в год.
Но пред неколими леты зело их озлобили поляки. Понеже им в досаду построили крепость Кудак, от чего они, взбунтовався, от короны польской отпали. И вступили большая часть в российскую, а некоторая часть в турецкую стороны, королевству польскому к невозвратному убытку.
|
|
|
Где живут донския козаки?
Оныя гораздо дале на право около реки Таная живут. Ибо река Танай называется ныне Дон, от чего и народ сей имянуется. И сии в грабежах запороским ни в чём не уступят. А стоят больше с стороны московской, которая суть их ближния соседи».
Но разводить руками над этими сведениями о казаках нам не стоит, потому что в этой географии и о Париже говорится что: «улицы его зело грязны и от разбоя небезопасны».
Лев Толстой о терских казаках
«...В этой плодородной, лесистой и богатой растительностью полосе живет с незапамятных времен воинственное, красивое и богатое староверческое русское население, называемое гребенскими казаками. Очень, очень давно предки их, староверы, бежали из России и поселились за Тереком, между чеченцами, на Гребне, первом хребте лесистых гор Большой Чечни. Живя между чеченцам, казаки усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев, но удержали и там, во всей прежней чистоте, русский язык и старую веру. Предание, еще до сих пор свежее между казаками, говорит, что царь Иван Грозный приезжал на Терек, вызывал с Гребня к своему лицу стариков и дарил им землю по сю сторону реки, увещевая жить в дружбе.
Этот христианский народец считает себя на высокой степени развития и признает человеком одного только казака.
...Еще до сих пор казачьи роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности и войне составляет главные черты казачьего характера. Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца, лучшие лошади покупаются и крадутся у них же. Молодец-казак щеголяет знанием татарского языка. Казак большую часть времени проводит на кордонах, в походах, на охоте или рыбной ловле. Он почти никогда не работает дома. Пребывание его в станице есть исключение из правила, и тогда он «гуляет». Вино у казаков у всех своё.
|
|
|
Красота гребенской казачки особенно поразительна соединением самого чистого типа черкесского лица с широким и могучим сложением северной женщины. Казачки носят одежду черкесскую: татарскую рубаху, бешмет и чувяки, но платки завязывают по-русски...
...Ты бы посмотрел, как в старину гуляли! Бабы выйдут, бывало, грудь всю золотыми в два ряда обвешают. На голове кокошники золотые носили. Как пройдет, так фр! фр! шум подымается. Каждая баба как княгиня была. А казаки бочки выкатят на двор, засядут, всю ночь до рассвета пьют. А то схватятся рука с рукой, пойдут по станице лавой. Другой раз три дня гуляют. Батюшка, бывало, придет, еще я помню, красный, без шапки, всё растеряет, придет и ляжет. Матушка уже знает, бывало: свежей икры и вина принесет ему опохмелиться, а сама бежит по станице шапку его искать... Так двое суток спит... Вот, какие люди были! А нынче что?..».
(«Казаки»).
Казачья песня
Кажется, нет ни одного крупного русского писателя, который бы прошел мимо казачества.
Гоголь, Пушкин, Толстой, Лермонтов черпали в казачестве темы для всем известных, ставших бессмертными произведений. Они полюбили вольнолюбивый народ, и вполне заслуженно могут быть зачислены в друзья казачества.
Максима Горького к идейным друзьям казачества причислить никак нельзя, однако и он, несмотря на свою неизменную предвзятость и «отталкивание» от всего, что ему казалось не «народным», не мог устоять перед очарованием самого лучшего проявления подлинной народности - казачьей песни. Приводимые ниже строки, взятые из его рассказа «В людях», служат тому доказательством.
Вот что писал М. Горький о казачьей песне:
«...Казаки казались иными, чем солдаты, не потому, что они ловко ездили на лошадях и были красивее одеты, - они иначе говорили, пели другие песни и прекрасно плясали. Бывало, по вечерам, вычистив лошадей, они соберутся в кружок около конюшен, и маленький рыжий казак, встряхнув вихрами, высоким голосом запоет, как медная труба; тихонько, напряженно вытягиваясь, заведет печальную песню про Тихий Дон, синий Дунай. Глаза у него закрыты, как закрывает их зорянка-птица, которая часто поет до того, что падает с ветки на землю мертвой, ворот рубахи казака расстегнут, видны ключицы, точно медные удила, и весь человек этот - литой, медный. Качаясь на тонких ногах точно земля под ним волнуется, разводя руками, слепой и звонкий, он как будто перестал быть человеком, стал трибою горниста, свирелью пастуха. Иногда мне казалось, что он опрокинется, упадет спиною на землю и умрет, как зорянка, потому что истратил на песню всю свою душу, всю ее силу.
|
|
|
Спрятав руки в карманы и за широкие спины, вокруг него венком стоят товарищи, строго смотрят на его медное лицо, следят за рукою, тихо плавающей в воздухе, и поют важно, спокойно, как в церкви на клиросе. Все они - бородатые и безбородые - были в эту минуту похожи на иконы: такие же грозные и отдаленные от людей.
Песня длинна, как большая дорога, она такая же ровная, широкая и мудрая, когда слушаешь ее, то забываешь день на земле или ночь, мальчишка я или уже старик. Забываешь всё!
Замрут голоса певцов, - слышно, как вздыхают кони, тоскуя по приволью степей, как тихо и неустранимо двигается с поля осенняя ночь, и сердце растет и хочет разорваться от полноты каких-то необычайных чувств и от великой, немой любви к людям, к земле.
Маленький, медный казак казался мне не человеком, а чем-то более значительным, сказочным существом, лучше и выше всех людей. Я не мог говорить с ним. Когда он спрашивал меня о чем-нибудь, я счастливо улыбался и молчал смущенно. Я готов был ходить за ним молча и покорно, как собака, только бы чаще видеть его, слышать, как он поёт...».
Старинные казачьи песни
Кстати, о казачьих песнях. В них, в этих песнях, вся казачья история, география, быт, миропонимание и лирика. Мы будем давать в будущем, насколько позволит место в журнале, образцы старинной песенной сокровищницы казачества.
Как Яик-то наш, всё Яикушка,
Он бежит, бежит наш быстрёхонек,
Выпадал он в море синее,
А на синем море часты островы,
А на островах казаки живут,
Казаки, братцы, народ вольный все.
Там дуван они все дуванили,
|
|
|
Пуховой шляпой добры молодцы.
Как на пай клали по пятисот рублей,
Как на кон клали красну девицу;
Доставалася красна-девица добру-молодцу,
Добру-молодцу, разудалому.
Возговорил-то он громким голосом:
«На бою ли моя голова наипервая,
На дуване ли - так последняя».
Как выхватывал добрый молодец саблю острую,
Он и снять хочет красной девице буйну голову.
Как возговорит красна-девица добру-молодцу:
«Не губи меня, красну-девицу.
Во ушах у меня серьги во пятьсот рублей,
На руках перстни - в целу тысячу,
А сама-то я к тебе так пришла».
Одна из древнейших казачьих песен, уральского (яицкого) происхождения, сложившаяся еще в те времена, когда женщина считалась обузой для казака, которому полагалось быть холостым, ни с кем и ни с чем не связанным, подлинно вольным.
г. Париж (Франция).
«Общеказачий журнал» (США),
октябрь 1950 года.
Основные Законы
|
|
|
