Дискуссионные проблемы взаимодействия природных и общественных систем

Познание взаимоотношений между обществом и природой — задача философская и общенаучная. Кроме географии к ней име­ют прямое отношение все гуманитарные и многие естественные науки. Резко разграничить функции между географией и другими науками, а также философией, вряд ли возможно. География, разумеется, не может претендовать на исключительное право за­ниматься такими философскими проблемами, как единство и противоположность природы и общества, сущность их отноше­ний, роль природы в развитии общества и др. Но благодаря наи­более широкому и комплексному охвату конкретных вопросов, непосредственно затрагивающих эти проблемы, ее подход наибо­лее близок к философскому. Чтобы четче определить исходные позиции географии, необходимо опираться на некоторые фунда­ментальные понятия, имеющие общенаучное и философское зна­чение.

Прежде всего нельзя пройти мимо представлений о единстве природы и общества, о системе «природа — общество*. Не имея воз­можности входить в детали и дискуссионные стороны этих понятий, остановимся на некоторых моментах, имеющих непос­редственное отношение к географии.

Противоречивый характер единства человека (общества) и природы состоит в том, что, с одной стороны, человек — часть природы в широком смысле слова как единого материального мира, принадлежит ей; с другой стороны, человек противопос­тавляет себя природе как материя, осознающая свое бытие, как мыслящая и творческая часть природы. Следовательно, говоря о природе, необходимо различать два значения этого слова: в са­мом широком понимании — это весь материальный мир вместе с человеком, в более узком — это все то, что окружает человека, образуя его внешнюю среду. Дальнейшие рассуждения приводят к необходимости вычленять из этой «остальной» природы ту часть, которая непосредственно окружает человека, являясь его средой обитания, с которой он взаимодействует и которую преобразует. Таким образом, мы приходим к понятию об «очеловеченной» природе, или географической среде — одному из основополагаю­щих понятий географии.

Изучение отношений между человеком и природой породило обильную, но неупорядоченную терминологию. Говорят и пишут о взаимоотношениях, взаимосвязях, взаимодействии, взаимообус­ловленности, однако оттенки в содержании этих терминов, как правило, не учитываются и не ясно, какой из них точнее отража­ет сущность отношений между интересующими нас объектами. Нуждается в обоснованиях употребление применительно к отно-

шениям человека с природой таких терминов, как гармония, кон­фликтность, компромиссностъ, коэволюция, сотворчество, приспо­собление, преобразование, покорение, регулирование, управление.

Отношения человека к природе имеют в своей основе потре­бительский характер, и это вполне естественно, поскольку окру­жающая природная среда является единственным источником су­ществования человека. Однако отношение человека как мысляще­го существа к окружающей среде не ограничивается необходимо­стью удовлетворять чисто биологические потребности в средствах существования, ему присущи, кроме того, потребности духовно­го характера — эстетические, культурные, познавательные, кото­рые в значительной степени также призвана удовлетворять при­рода. Отсюда можно говорить о двух принципиально различных типах человеческого отношения к природе. Один из них, связан­ный с духовными потребностями, можно назвать бескорыстным. Человек воспринимает природу своими органами чувств, и это восприятие отражается в виде различных образов реальной дей­ствительности — эмоциональных, художественных, религиозно-мифологических, научно-философских (в последнем случае мож­но говорить о научных картинах мира, а по существу, о его моде­лях). Вся человеческая деятельность по созданию образов и моде­лей окружающего мира осуществляется без ущерба для самой при­роды, без затраты ее ресурсов (если не считать расходования при­родных материалов для производства средств научных исследова­ний), а также изъятия природных образцов для последующего лабораторного изучения.

Таким образом, в описанном случае речь может идти не о вза­имодействии и даже не о взаимоотношениях, а об одностороннем отношении человека к природе, ибо последней принадлежит здесь чисто пассивная роль: природа воздействует на человека лишь самим своим присутствием и никак не реагирует на его отноше­ние к ней, т.е. не оказывает ответного действия. Исследования связи духовного мира человека с его восприятием окружающей природной действительности — одна из важных задач филосо­фии, психологии, социологии и других гуманитарных наук. Для географии более непосредственный интерес представляют отно­шения между человеком и природой другого типа, которые в ос­нове своей имеют материально-биологические потребности.

Уже первичные биологические потребности человека (их мож­но считать экологическими) в пище, а также одежде, жилище, удовлетворяемые исключительно за счет окружающей природной среды, содержали в себе предпосылки нарастания противоречий в отношениях человека к природе. По мере развития общества уве­личивалась роль «вторичных», внебиологических материальных потребностей — от чисто бытовых до милитаристских. Даже удов­летворение духовных потребностей превращается в нагрузку на

природную среду, искусство и культура все более отдаляются от непосредственного восприятия природы и превращаются в инду­стрию, основанную на потреблении тех же природных ресурсов. Рост населения и его материальных потребностей, развитие про­изводства и научно-технический прогресс вступают в противоре­чия с ограниченными возможностями природной среды, ресурсы которой, а также устойчивость к антропогенным нагрузкам име­ют пределы. Отношения приобретают конфликтный характер.

Таким образом, в отношениях этого типа участвуют обе сторо­ны: одна осознанно, другая стихийно. Действия человека целеус­тремленны, в отличие от природы, у которой нет цели. Но целе­устремленность далеко не всегда согласуется с целесообразнос­тью, и действия человека нередко приобретают также характер стихийной силы, не согласуясь с законами природы, со сложив­шимся в ней равновесием. Природа со своей стороны не остается пассивной к подобным действиям, она, по выражению Дж. П. Мар­ша и Ф. Энгельса, мстит человеку неожиданными и нежелатель­ными для него последствиями. Очевидно, было бы неуместно ха­рактеризовать подобные отношения между человеком и природой как гармонию; напротив, имеются все основания говорить о кон­фликтной ситуации. Некоторые авторы не считают возможным применять к таким отношениям даже термин взаимодействие, подчеркивая, что речь идет об эксплуатации природной среды, о борьбе с природой, насилии над ней. По-видимому, правильнее все же считать этот термин адекватным существу рассматривае­мых отношений, однако необходимо подчеркивать противоречи­вый характер этого взаимодействия.

Что касается понятия взаимообусловленность, то оно вряд ли приложимо к взаимоотношениям между человеком и природой. Это понятие предполагает не только наличие тесных взаимных связей между самостоятельными материальными телами или сис­темами, но и их взаимную обязательность, невозможность само­стоятельного существования одного без другого. В действительно­сти в данном случае мы имеем дело с односторонней обусловлен­ностью, а именно человека природной средой. Человек полнос­тью зависит от наличия природной среды и не может существо­вать без нее, существование же последней отнюдь не предполагает обязательного присутствия человека, человек способен лишь изменять ее, но не создавать. Природа (географическая среда) создает предпосылки для различных видов хозяйственной деятель­ности, ею обусловлено, например, размещение пастбищного ско­товодства и орошаемого земледелия, лесного промысла и горно­добывающей промышленности. Человек же, расточая природные ресурсы, не создает новых, он не в состоянии восстановить чер­ноземы или нефтяные месторождения, увеличить поступление солнечной энергии или атмосферных осадков.

В литературе часто встречается упоминание о системе «чело­век—природа», или «природа—общество». По-видимому, при изу­чении взаимоотношений общества и природной среды правомер­но рассматривать их и как две самостоятельные материальные системы, и как два блока единой системы. Не касаясь философ­ской сущности последней, обратимся к ее возможной географи­ческой интерпретации. С этой точки зрения указанное понятие можно конкретизировать как систему человек (общество, челове­чество) — географическая среда. Существуют разные определения географической среды как сферы жизни и хозяйственной деятель­ности общества, но в любом случае она не выходит за пределы эпигеосферы (географической оболочки). Практически простран­ственные рубежи последней можно считать предельными для гео­графической среды. Поэтому, по-видимому, можно говорить о глобальной системе природа—общество в рамках эпигеосферы как целого. Однако специфика географического подхода требует не останавливаться на уровне глобальной системы, а идти дальше, что предполагает иерархичность систем данного класса, т. е. нали­чие соподчиненных блоков разного порядка с отчетливыми про­странственными (территориальными) характеристиками. Попыт­ки некоторых географов последовательно применить системный подход к изучению взаимоотношений общества и географической среды в территориальном аспекте привели к представлению об интегральных геосистемах, но здесь мы сталкиваемся с опреде­ленными методологическими трудностями. Первая из них состоит в территориальной несовместимости двух блоков предполагаемой системы, т. е. в несовпадении границ природных и социально-эко­номических территориальных систем. Одни специалисты выходят из положения, принимая некие условные («компромиссные») рубежи, другие пытаются рассматривать систему в границах соци­ально-экономических, а практически политико-административ­ных территориальных подразделений (см. разд. 3.15). И то и другое нельзя считать корректным.

Вторая методологическая проблема заключается в определении системообразующих связей. Чаще всего декларируется примат со­циально-экономического начала: системообразующие связи обус­ловлены общественными потребностями и законами. Центром системы является общество, а природная среда образует ее пери­ферию, т. е. оказывается во второстепенном, подчиненном поло­жении. Таким образом, «интегральная» геосистема приобретает односторонний характер, она уподобляется экосистеме, но если последняя биоцентрична и ее «хозяином» является биота или ее отдельные представители, то системы, квалифицируемые как интегральные, по существу своему антропоцентричны. Подобный односторонний подход не обеспечивает «равноправия» двух бло­ков и учета многосторонних прямых и обратных связей между ними.

Вопрос о системообразующих связях тесно сопряжен с про­блемой специфических закономерностей взаимодействия приро­ды и общества. Проблема эта уже в течение длительного времени привлекает к себе внимание как географов, так и философов, но до сих пор не имеет сколько-нибудь приемлемого решения. Мно­гие географы высказывали убеждение в том, что такие законы существуют или должны существовать, но еще никому не удалось убедительно сформулировать хотя бы один из таких законов. Не­которые попытки приводят к тому же антропоцентризму, а точ­нее сказать, к антропоморфизму или социоморфизму, т.е. пере­носу общественных закономерностей на природу, о чем уже упо­миналось ранее.

В природно-общественн^гх системах переплетаются самые раз­нообразные связи и закономерности, но в каждом конкретном процессе всегда можно различить действия природных и обще­ственных закономерностей. При этом нельзя смешивать понятия причинности и закономерности, факторы процесса с его меха­низмом, что, к сожалению, часто наблюдается. В реальной дей­ствительности мы постоянно встречаемся с такими природными процессами, причиной которых, или толчком к их возникнове­нию, служат социально-экономические факторы; но, раз возник­нув, такой процесс протекает по природным законам. Овраг мо­жет возникнуть как в силу естественных причин, так и в результа­те человеческой деятельности, но оврагообразование — типично природный процесс, и во втором случае вряд ли было бы уместно говорить о действии общественных или неких «смешанных» зако­номерностей: общественные закономерности играют здесь лишь косвенную роль. Социально-экономические причины побуждают человека как по существу внешнего фактора высаживать леса, удоб­рять почву, но рост посаженного леса и изменение удобренной почвы происходят по природным законам. Мы говорим об антро­погенных оврагах, почвах и т. д., но в этом термине заложена лишь причинность возникновения, а не закономерность функциониро­вания и развития.

Географу постоянно приходится иметь дело с процессами, при­чинность которых двояка, но механизм один и тот же. Выяснение причин и факторов, конечно, необходимо, но это меньше, чем полдела, главная же задача состоит в том, чтобы разобраться в сущности (механизме) процесса, а для этого следует анализиро­вать все его составляющие и те закономерности, которые их обус­ловливают. С этой точки зрения идея о ведущей роли обществен­ных закономерностей, как и поиски неких «смешанных» законо­мерностей, представляются малоконструктивными.

Многообразие связей между природными и социально-эконо­мическими явлениями предопределяет множественность природ-но-общественных территориальных систем, специализированных

по функциональным признакам (природно-рекреационных, при-родно-хозяйственных разных типов и др.), перекрывающихся в пространстве. Подобные системы следует рассматривать не как интегральные, а как частные, или парциальные, поскольку они не охватывают весь комплекс взаимоотношений природы и об­щества на данной территории, а пространственные границы двух составляющих (подсистем), как правило, не совпадают. К этому классу систем можно отнести, в частности, так называемые гео­технические системы, состоящие из технологических объектов и занятых ими, а также прилегающими природными геосистемами. Нельзя сказать, что геотехнические системы имеют достаточно четкое определение. В качестве их примеров называют водохрани­лище с прилегающим бассейном, поле, территорию городской застройки.

Идея А. Ю. Ретеюма о нуклеарных системах, рассмотренная в гл. 2, очевидно, также не решает проблемы интегральных терри­ториальных систем. Как и в геотехнических системах, здесь мы имеем дело с нарушением целостности природных геосистем и неопределенностью общих границ системы.

Таким образом, все предлагаемые варианты природно-обще-ственных систем следует рассматривать как парциальные систе­мы, лишь в той или иной степени охватывающие взаимосвязи между природными и общественными территориальными систе­мами. В исследовательских и прикладн^гх целях допустимо разли­чать два типа моделей природно-общественн^гх территориальных систем.

1. Модели, в которых системообразующая роль отводится об щественной подсистеме и общественным связям; ими определя ются более или менее условные рубежи всей системы. Сюда мож но отнести антропогенные нуклеарные системы А. Ю. Ретиюма и, по-видимому, если не все, то подавляющее большинство геотех нических систем.

2. Модели, в которых системообразующую роль играют при родные геосистемы; к последним «привязываются» все природно-общественные связи и их границами определяются пределы всей системы. По существу, природно-общественные системы этого типа совпадают с антропогенезированными (обычно неточно называе мыми антропогенными) ландшафтами и геосистемами (природ-но-территориальными комплексами) других рангов, в той или иной степени затронутыми и преобразованными хозяйственной деятельностью человека (см. разд. 4.11). Системы этого класса пред ставляют собой наиболее адекватный объект для комплексного исследования антропогенных воздействий на природную среду,

¹ Природа, техника, геотехнические системы / Отв. ред. В.С.Преображен­ский. — М., 1978.

272 но как показывает опыт, они весьма перспективны и для изуче­ния многообразных связей, направленных от природной среды к человеку.

Можно предположить (в качестве гипотезы), что понятие ин­тегральная природно-общественная система в полном смысле этого слова реализуется лишь на двух крайних ступенях иерархического ряда геосистем — верхнем, т.е. на уровне глобальной геосистемы (эпигеосферы), о чем уже упоминалось ранее, и нижнем, т.е. на уровне фации как предельной ступени территориальной геогра­фической дифференциации. Географическая однородность фации обеспечивает однозначный эффект антропогенного воздействия и однозначный «ответ» геосистемы на это воздействие. С перехо­дом геосистем на региональный уровень ареалы природных гео­систем и форм человеческой деятельности все более расходятся, и реальность вычленения единых (интегральных) природно-об-щественных систем становится проблематичной.